Ложа Лунных Волков, по существу, представляла собой сообщество, открытое для всех желающих стать его членами, неформальный кружок для откровенных разговоров, где ранг и положение не имели значения, где люди могли свободно высказывать свое мнение, не опасаясь последствий. Соломон и Марий даже как-то получили приглашение на одно из таких собраний и провели приятный вечер в отличной компании под предводительством офицера по имени Сергар Таргост. Несмотря на несколько театральную обстановку и закрытые капюшонами лица присутствующих, собрание понравилось Соломону, но он не мог не заметить, что Марию такое неформальное общение лиц разных званий не доставило удовольствия. По традициям Детей Императора, в их ложе могли состоять только офицеры высшего звена.
Приглашения на сегодняшнее собрание были разосланы самим Фулгримом, и Соломон гадал, что намерен им рассказать примарх.
- Братья мои, зачистка Лаэрана близится к завершению, - заговорил Фулгрим, вызвав этими словами оживление в рядах слушателей. - Нашей атаки ожидает последний бастион ксеносов, и я сам поведу вас в это сражение. Разве не обещал я лично водрузить наше знамя на развалинах последней крепости лаэров?
- Обещал! - выкрикнул Марий, и Соломон обменялся взглядами с Юлием, поскольку оба они в голосе третьего капитана услышали льстивые нотки.
Остальные воины после возгласа капитана Третьей роты застучали кулаками по столу, и Фулгрим поднял руку, успокаивая восторги своих воинов.
- Сражения на Лаэране не были для нас легкими, и каждому пришлось терять в боях своих братьев, - печальным тоном продолжил Фулгрим, отдавая должное горю, которое все они испытывали. - Но тем большую честь мы завоевали. Когда люди станут вспоминать эти дни и наши успехи, они могут посчитать хроники недостоверными, думая, что ни один Легион не в состоянии покорить целую расу в столь короткое время. Но мы не обычный Легион, мы избранники самого Императора, и нам одним выпала честь носить на груди изображение его орла.
Каждый из воинов в подтверждение его слов прикоснулся ладонью к нагруднику доспехов, а Фулгрим продолжил свою речь:
- Ваша отвага и ваши жертвы не останутся незамеченными, и в Галерее Героев навечно останутся имена и подвиги погибших. Я навсегда сохраню память о них в своей душе, как сохранят ее и те, кто займет их место.
Фулгрим встал и обошел вокруг стола, остановившись возле вновь прибывших воинов. Один из них взирал на присутствующих орлиным взором прирожденного воина и сразу понравился Соломону, тогда как второй офицер, казалось, чувствовал себя неловко, став объектом всеобщего внимания. Соломон легко мог понять смущение нового члена общества, поскольку хорошо помнил, как его самого представляли Братству Феникса.
- Гибель наших братьев, как бы печальна она ни была, дает возможность другим воинам приблизиться к совершенству, занимая место павших. Приветствуйте их, братья, приветствуйте появление новых членов в наших рядах!
Двое новичков поднялись со своих мест и поклонились членам ложи, а Соломон присоединил свои аплодисменты к общей овации. Фулгрим положил руку на плечо того офицера, который выглядел более скромным.
- Это капитан Саул Тарвиц, - произнес примарх. - Он проявил истинную отвагу, сражаясь на атоллах Лаэрана. Этот воин будет отличным пополнением наших рядов. - Затем Фулгрим повернулся к тому, кто выглядел безоглядным храбрецом. - А это, братья мои, Люций, опытный мастер меча, превосходно понимающий, что значит быть одним из Детей Императора.
Оба имени были знакомы Соломону, хотя он знал этих людей только понаслышке. Люций ему очень понравился - в нем он отчасти узнавал собственное неистовство. Но вот Тарвиц выглядел, как бы выразился Марий, обычным линейным офицером.
От Тарвица не ускользнула заинтересованность Соломона, и он уважительно склонил голову. Деметр ответил кивком и моментально понял, что в этом воине нет ни капли величия и он вряд ли многого достигнет.
Оба воина опустились на свои места, а Фулгрим, шелестя по гладким плитам пола накидкой из перьев, снова обошел вокруг стола. Соломон посмотрел на Мария. Он внезапно понял, что примарх не испытывает желания продолжать монолог. Марий в ответ только едва заметно пожал плечами.
- Война на планете почти закончена, и после взятия последнего атолла настанет время строить планы относительно последующих странствий сквозь тьму. Я получил весточку от своего брата Ферруса Мануса, в которой говорится, что Железные Руки готовятся к новому походу, и он почтительно просит нас оказать ему помощь в борьбе с жестоким противником. Он начинает массовое наступление против врагов человечества в районе Малого Двойного скопления, и нам предоставляется шанс продемонстрировать принципы стремления к совершенству, основополагающие для нашего Легиона. После покорения лаэров мы встретимся с моим братом в окрестностях звезды Кароллис и поможем Пятьдесят второй экспедиции, а потом отправимся к Аномалии Пардас, как планировалось раньше.
Перспектива снова идти в бой с воинами X Легиона заставила сердце Соломона забиться чаще, и он обнаружил, что вместе со всеми радостно улыбается этой мысли. О братских узах между Фулгримом и Феррусом Манусом ходили легенды, и, несмотря на десятилетия сражений Фулгрима рядом с Хорусом, его привязанность Феррусу нисколько не ослабла и была крепче, чем между другими примархами.
- А теперь пора сказать им и обо всем остальном! - раздался пронзительный голос, и Соломон изумленно замер, не в силах поверить, что кто-то осмелился обратиться к примарху таким тоном.
Когда на этот возглас обратились многочисленные разъяренные взгляды, то оказалось, что это не кто иной, как лорд-командир Эйдолон.
- Спасибо, Эйдолон, - сказал Фулгрим, и Соломону стало ясно, что примарх с трудом сдерживается, чтобы не указать лорду-командиру на вопиющее нарушение протокола. - Как раз к этому я и перехожу.
Необычное выступление Эйдолона повергло всех собравшихся в смятение, и обществом овладело беспокойство. Непонятное чувство стеснило грудь Соломона, он не знал, чего следует ожидать, но происходящее ему определенно не нравилось.
Фулгрим вернулся на свое место.
- К несчастью, - заговорил он, - не все из нас смогут принять участие в этой кампании, поскольку мы должны подчиняться общим требованиям Крестового Похода. Покорение Галактики и приведение миров к Согласию требуют значительных усилий, и Воитель приказал, чтобы часть наших сил была направлена на усмирение отдельных территорий, которые стремятся выйти из повиновения.
В зале раздались протестующие и разочарованные возгласы, и у Соломона при мысли лишиться возможности сражаться рядом с двумя величайшими воинами современности перехватило дыхание.
- Лорд Эйдолон в сопровождении отряда численностью около роты на "Гордом сердце" отправится к Поясу Сатира Ланкса, чтобы удостовериться, что имперские управляющие должным образом воплощают в жизнь законы Империума. Капитан Тарвиц и капитан Люций, вам следует подготовить своих людей для немедленного перебазирования на борт "Гордого сердца". Это будет первым заданием для вас в качестве новых членов Братства Феникса, так что я не жду от вас ничего другого, кроме совершенного выполнения приказа. Я знаю, что вы меня не разочаруете.
Оба офицера отдали честь, и Соломон видел, что, несмотря на сожаление из-за невозможности дальше воевать вместе с основными силами Легиона, доверие Фулгрима наполнило их сердца радостью.
Но еще он заметил, что похожей радости не было в сердце Эйдолона, и знал, что лорд-командир, несмотря на честь сражаться под руководством Воителя и командовать значительными силами, разочарован подобным назначением. Но поскольку сражениями на Лаэране руководил Веспасиан, другого выбора не оставалось. Соломон знал, что Эйдолон прекрасно это понимает и, окажись он на месте лорда-командира, сам испытал бы горькое разочарование.
- После вашего возвращения мы будем воспевать вашу храбрость, а сейчас давайте пировать и пить в честь грядущей победы над Лаэраном! - провозгласил Фулгрим.
Врата Феникса распахнулись, пропуская слуг с подносами, нагруженными изысканными блюдами и сосудами с вином.
- Выпьем за предстоящую победу! - крикнул Фулгрим.
5
Сбиты
Следуем за "Огненной птицей"
Храм Искушения
Штурмкатера и "Громовые ястребы", поднявшиеся в воздух над последним из лаэранских атоллов, составляли одну из самых больших армад, когда-либо применявшихся в течение всего Великого Крестового Похода. В последних лучах заходящего солнца с уже захваченных атоллов взлетело девять сотен кораблей, время вылета и курс следования для каждого был рассчитан самим примархом, чтобы новая атакующая волна подходила к цели в точно назначенное время.
Истребители и бомбардировщики с завыванием поднимались в воздух в облаках коралловой пыли и реактивных газовых струй, а следом за ними поднимались штурмкатера и "Ястребы". В несколько минут небеса над всеми атоллами заполнились темными хищными силуэтами, которые кружили подобно вороньим стаям, готовые к выполнению своей убийственной миссии. По сигналу с орбиты корабли разом изменили курс и по безоблачному синему небу устремились к своей жертве.
Фулгрим стартовал с палубы "Гордости Императора" на "Огненной птице" - боевом судне, спроектированном и построенном под его личным руководством в оружейных мастерских флагманского корабля. Размах его крыльев был больше, чем у обычного штурмкатера, их стреловидные плоскости были изящно приподняты, а слегка опущенный нос придавал кораблю сходство с хищником, готовым закогтить жертву.
"Огненная птица" ворвалась в атмосферу Лаэрана, и ее крылья окутали языки призрачного пламени, осветив тьму, словно комета.
Внутри штурмкатера Соломона все металлические части блестели позолотой, а почти все свободные поверхности были заняты мозаичными картинами победных сражений воинов Легиона бок о бок с Лунными Волками. Солдаты в серо-стальных доспехах были изображены вперемежку с пурпурно-золотыми Детьми Императора, и Соломон, глядя на дрожащую и качавшуюся перед ним картину, внезапно ощутил укол сожаления о былом товариществе.
- От этого становится только хуже, - произнес Гай Кафен, заметив беспокойство Соломона.
- Спасибо! - крикнул он в ответ. - Я просто стараюсь не думать о стене заградительного огня, сквозь которую придется пролететь, прежде чем мы доберемся до этого проклятого атолла.
Рев двигателей, несмотря на действие фильтров шлема, заглушал почти все прочие звуки. Треск взрывов казался далеким и неясным, бронированный корпус штурмкатера обеспечивал отличную защиту от снарядов, и все же каждый из воинов хорошо знал, какую опасность они представляют.
- Мне это не нравится! - крикнул Соломон. - Я терпеть не могу полагаться на судьбу при высадке на поле боя, когда обстоятельства выходят из-под моего контроля.
- Ты уже не раз об этом говорил, - заметил Кафен. - И когда мы летали на штурмкатерах, и когда ездили на "Рино". Но в данных условиях нам пришлось бы научиться ходить по воде, чтобы добраться до места.
- И вспомни, что случилось с ударной группой на Атолле-19, - ответил ему Соломон. - Корабль едва не разбился вдребезги о скалу! Слишком много хороших воинов погибло в пламени еще до того, как они получили возможность испытать свою боевую удачу.
- Боевую удачу? - насмешливо переспросил Кафен, покачивая головой. - Клянусь, иногда после твоих разговоров об удаче и богах войны мне кажется, что пора поставить в известность капеллана Чармосиана. Мне все это нравится не больше, чем тебе, но ведь для нашей безопасности приняты все возможные меры, не так ли?
Соломон кивнул, признавая правоту Кафена. Лорд Фулгрим, понимая, что весь флот должен разделить с Астартес честь покорения Двадцать восемь - три, позволил подняться в воздух армейским истребителям, чтобы уничтожить самые активные батареи обороны лаэров.
Теперь большая часть противовоздушных орудий защитников атолла превратилась в груды развалин, но несколько огневых точек еще оставались в сохранности и продолжали сопротивление. Соломон перевел взгляд на длинные ряды сидений пассажирского отсека, чтобы определить, какое впечатление их беспокойный перелет оказал на воинов. К своему немалому удовольствию, он увидел, что люди спокойны, как если бы это был обычный тренировочный вылет.
Его солдаты сохраняли спокойствие, а он, несмотря на все уверения Кафена, испытывал тревогу и необходимость, по крайней мере, повидать управлявших штурмкатером пилотов. Соломон учился управлять штурмкатером и даже тренировался на более современных "Громовых ястребах", но не мог не признать, что в лучшем случае способен вести судно лишь в благоприятных условиях.
В бой их должны везти другие, более искусные летчики, поскольку план примарха требовал абсолютной и беспрекословной точности и согласованности действий.
Соломон ударил ладонью по замку ремней, отстегивая их, и поднялся на ноги, ухватившись за латунный поручень, проходивший под потолком вдоль всего отсека.
- Я иду в рубку, - заявил он.
- Ты собираешься взяться за штурвал? - поинтересовался Кафен. - Я уже чувствую себя в полной безопасности!
- Нет, я только хочу посмотреть, что там происходит.
Кафен ничего не ответил, и Соломон зашагал к рубке. Внезапно катер содрогнулся и по корпусу застучали осколки разорвавшегося вблизи снаряда. Капитан Деметр прошел через пассажирский отсек и рывком распахнул дверь кабины пилотов.
- Сколько нам еще осталось лететь до зоны высадки? - крикнул он, перекрывая рев двигателей.
Второй пилот оглянулся.
- Две минуты! - ответил он.
Соломон кивнул, ему хотелось поговорить, но он не решался отвлекать пилотов от их работы. Ночное небо за бронированным стеклом рубки было освещено разрывами заградительного огня и артиллерийского обстрела. Истребители флотилии вели бой с уцелевшими кораблями лаэров, чтобы расчистить путь для воинов Легиона. Впереди Соломон уже видел плывущий в небе ярко освещенный остров - храмовый атолл, словно маяк, разгонял ночную тьму.
- Глупо, - пробормотал он себе под нос. - Мне надо было просто на время отключиться.
Рубку пилотов заливал дрожащий красноватый свет, и внезапно Соломону на ум пришло сравнение с морем крови. Он начал обдумывать эту мысль как возможную примету грядущего сражения, но вскоре выбросил ее из головы - глупое занятие. Приметы и предзнаменования существуют лишь для слабых умов, которым неведомы Имперские Истины, да для диких варваров, пытающихся объяснить для себя восход солнца и выпадение дождей.
Соломон считал себя выше неразумных суеверий, но вспомнил свою неискоренимую привычку перед каждой битвой вносить улучшения в свои доспехи и тщательно их проверять ради собственной безопасности. Он усмехнулся - кое-кто мог бы счесть и этот обычай суеверием. Но Соломон считал, что забота о доспехах и оружии - всего лишь проявление благоразумия.
Сложная паутина траекторий снарядов и взрывов полностью завладела его вниманием, и Соломон, не желая возвращаться на свое место, присел на корточки у двери рубки. Несколько мгновений он наблюдал за сложным танцем огня, но вдруг все залило ослепительное сияние, и над их штурмкатером пронеслась "Огненная птица". Огромная скорость корабля примарха означала, что Фулгрим в числе первых высадится на атолле.
Крылья "Огненной птицы" все еще были окутаны языками огня, и Соломон с улыбкой отметил, что намерение примарха начать сражение с наступлением ночи не было случайным. Алые отсветы заплясали на лицах пилотов, а Соломона вновь охватило зловещее предчувствие чего-то ужасного.
Что-то должно произойти, но не с ним лично, а с Легионом.
Внезапно штурмкатер сильно тряхнуло, первый пилот выругался, и Соломон напрягся всем телом. Удар пришелся в борт, их штурмкатер накренился и стал падать.
В памяти мгновенно всплыли картины простиравшегося под ними бездонного океана и сражений в его темной бездне. Соломон не испытывал ни малейшего желания снова спускаться в этот холодный подводный мир.
- Левый двигатель горит! - крикнул пилот. - Увеличь мощность по правому борту.
- Стабилизаторы вышли из строя. Пытаюсь скомпенсировать!
- Перекрой подачу топлива из крыла и выравнивай судно!
Штурмкатер продолжал заваливаться набок, и Соломон судорожно вцепился в край переборки. Летчики пытались выровнять судно и стабилизировать полет. На командном пульте вспыхнули сигналы тревоги, сквозь шум послышался предупредительный писк альтиметра. Голоса пилотов выдавали их напряжение, но вместе с тем Соломон видел, как опыт и долгие годы тренировок помогают им эффективно справляться с аварийной ситуацией.
Наконец штурмкатер стал понемногу выправляться, хотя красные огоньки все еще продолжали гореть на пульте и альтиметр завывал по-прежнему.
Рубку заполнило почти осязаемое чувство облегчения, и Соломон начал разжимать пальцы, едва не продавившие переборку.
- Отличная работа! - воскликнул один из летчиков. - Мы все еще летим.
Но уже в следующее мгновение вся левая сторона штурмкатера разом заполыхала. Соломона бросило на пол, а ревущая стена огня осветила небо. Стекло рубки моментально рассыпалось, и пламя ворвалось в кабину.
Соломон ощутил жар огня на своих доспехах, но он не мог ему повредить, хотя капли расплавившегося стекла забрызгали его с ног до головы. Штурмкатер завертелся, ревущий ветер заглушил все звуки, холодный воздух пронесся по разбитой рубке и загудел в ушах.
Второй пилот каким-то чудом еще был жив, но его тело покрыли страшные ожоги, и на коже плясали язычки огня. Соломон понял, что ничем не может ему помочь. Штурмкатер сорвался в пике, и отчаянные крики летчика смешались с завыванием ветра.
Соломон успел увидеть, как навстречу ему поднялась черная стена океана, затем штурмкатер врезался в воду, и темная вода поглотила его.
Вой, доносившийся от коралловых башен, как показалось Юлию, стал еще пронзительнее, и он был поражен внезапно пришедшей в голову идеей, что это кричит от ярости сам атолл. Последние из лаэров защищали это место, но если они и испытывали отчаяние или страх, то никак этого не показывали. Эти ксеносы сражались упорнее, чем все, кого ему приходилось убивать в этой кампании.
Едва штурмкатер коснулся земли, Юлий и Ликаон мгновенно вывели на поверхность атолла воинов Первой роты, и на чудовищной терминаторской броне заплясали отблески огня.
Несмотря на то что доспехи отсекали большую часть внешних шумов, в уши мгновенно ударили крики, стрельба и грохот взрывов. Не дожидаясь приказов, Дети Императора быстро рассредоточились вокруг Ликаона, и он знал, что точно такие же сцены сейчас происходят в сотнях других мест по всему атоллу.
Снаряды чужаков уже долетали до них, но если они были способны пробить доспехи "Марк IV", то на броне терминаторов не оставалось даже царапин.
Юлий был уверен, что, если бы таких доспехов было больше, война была бы давным-давно выиграна, но массовое изготовление комплектов тактических дредноутов только началось, и правильно ими пользоваться пока умели лишь несколько подразделений.
- Выдвигаемся! - приказал Юлий, как только его воины заняли свои места.
Терминаторы выстроились в фалангу, их болтеры и встроенные в доспехи тяжелые орудия взрывали любого встреченного на пути лаэра, оставляя за отрядом след из кровавого месива вперемешку с коралловым щебнем.