Грузовик бандитов взвыл мотором, но уйти от пуль не успел. Бандиты, стараясь оставить между собой и бэтээром Сухоцкого подбитый грузовик, поспешно отступили обратно за ворота, а Юрий, скатившись из башни на место водителя, вывел вслед за ними и БТР. Остановившись, он снова метнулся в башню и, вращая ее в разные стороны, ударил из пулемета вдоль стен, опоясывавших казармы. Бандиты отхлынули, не прекращая обстрел здания. Однако, похоже, запас патронов и гранат у них был не бесконечным. Стрельба понемногу становилась все менее и менее интенсивной. В нее врывались очереди, раздававшиеся в отдалении от казармы. Это, вероятно, вели бой ребята из трех патрульных групп, дежуривших ночью по окраинам Зеленодольска.
Вскоре стрельба по казарме и вовсе прекратилась. Бандитам не улыбалось вести бой под перекрестным огнем, тем более, что они не знали точно, какие силы могут зайти им в спину, пока они связаны боем у казарм. Всего через несколько минут издалека послышался удаляющийся гул автомобильных моторов. Остававшиеся на ногах бойцы спешно вытаскивали раненых из задымленной казармы на свежий воздух. Несколько человек пытались бороться с пожаром. Когда к ним присоединились и все остальные, вытаскивавшие раненых, огонь удалось кое-как притушить.
Отходя, бандиты увезли своих убитых и раненых. Только два трупа остались лежать во дворе, да еще один обнаружился под утро у стены, опоясывавшей казармы. Взвод потерял четверых ополченцев убитыми, девять человек было серьезно ранено. К утру один из тяжелораненых скончался. Следующей ночью умер еще один.
Известие о ночном бое и о понесенных потерях потрясло коммуну. Когда единственный чудом не сожженный в ночном бою грузовик Зеленодольского взвода доставил в Рыбаково шестерых погибших и пятерых раненых (двое других, отделавшиеся касательными ранениями, остались во взводе), лица встречавших были мрачны. Настроение было подавленное. Лиза и с нею еще несколько девушек, не сдерживаясь, плакали навзрыд.
У погибших были друзья. Были девушки, которые гуляли с ними по окрестным лесам и дюнам, глядя на них влюбленными глазами, и не забыли еще жадных поцелуев и горячих объятий. И вот - нет друзей, нет больше возлюбленных…
Виктор чувствовал, насколько упало настроение в коммуне. Слова утешения здесь были не к месту. Помочь, если не преодолеть боль утраты, то хотя бы заглушить ее, сохранить хоть кусочек надежды на будущее, могли только дела.
Нельзя было недооценивать угрозы, исходящей от бандитского гнезда. И чтобы предупредить новые потери, Виктор в спешном порядке принялся укреплять оборону Рыбаково. По его настоянию Совет коммуны проголосовал за введение военного положения. Военная подготовка стала занимать больше времени. Все младшие школьники стали проходить начальное военное обучение: овладевали первичными навыками стрельбы, маскировки, наблюдения, передвижения под огнем, обучались действиям в случае нападения бандитов. Вокруг поселка начали отрываться траншеи, оборудовались пулеметные позиции, щели для укрытия.
После долгих колебаний Виктор провел в Совете коммуны решение о призыве под ружье ребят и девчонок из седьмых и восьмых классов. Однако он не рискнул создать из них отдельные подразделения, а распределил их небольшими группами по уже сколоченным взводам старшеклассников.
Эти заботы немного встряхнули коммуну, настроили ее обитателей на воинственный, а потому и несколько более бодрый лад (что было совсем нетрудно, имея дело с подростками). Виктор понимал, однако, что этого мало. И он отправился к Юрию в Зеленодольск.
БТР, на котором ехал Калашников, остановился перед новым шлагбаумом из массивного бревна, сооруженным на старом КПП пограничников при въезде на полуостров.
"Кто такие?" - раздался голос из придорожных кустов.
"Старший лейтенант Калашников к капитану Юрию Сухоцкому!" громко крикнул Виктор через слегка приподнятый бронещиток переднего смотрового стекла.
Из кустов выпрыгнул парнишка в камуфляжном комбинезоне и стал поднимать шлагбаум. У ворот бывшей радиостанции сцена повторилась. Поздоровавшись и обнявшись с Сухоцким, Виктор заметил:
"Охранение у тебя работает".
"Да", - кивнул друг, но лицо его не выражало удовлетворения. "Работает. А толку-то? Мы же не знаем… Вдруг бандиты заявятся на бронемашинах, да в количестве двух сотен"… - У Сухоцкого занозой в памяти сидела угроза застреленного им бандюка из Комсомольского курорта, ссылавшегося на таинственного Коменданта. - "Что тогда даст охранение? Может, успеем удрать - вот и все".
"Ты прав!" - воскликнул Калашников. - "Надо усилить оборону!"
"Чем?" - устало спросил Юрий.
"Я пришлю тебе еще один взвод из Рыбаково - полный штат, двадцать восемь человек, - и пригоню все наши бэтээры…"
"А сами с чем останетесь?"
"Вот об этом я и приехал поговорить" - серьезно сказал Виктор. - "Мы вооружили всех, кому исполнилось четырнадцать лет. Готовим полевые фортификации. Но этого мало. Нужно тяжелое вооружение. Нужно добыть противотанковые средства - а вдруг и правда у бандитов есть бронемашины? Нужны еще боеприпасы. Нужны каски и бронежилеты. Да и продовольствия не так уж и много…" - перечислял Калашников. - "Здесь тоже надо создать взводные опорные пункты за пределами казарм, чтобы не быть запертыми тут в случае серьезного боя. Боевое охранение надо отодвинуть от Зеленодольска на расстояние, какое берут наши УКВ-радиостанции"…
"Так это почти к самому Городу!" - возразил Сухоцкий.
"Ну, к самому Городу, пожалуй, не надо…" - согласился Виктор. - "А вот организовать разведку, разузнать, где окопался этот самый Комендант, и какие у него силы, не мешало бы".
Когда Калашников стал обговаривать с членами совета Коммуны переброску дополнительного взвода в Зеленодольск, он неожиданно натолкнулся на возражения.
"Нам и так не хватает времени на сельхозработы!" - горячилась Елизавета Ахметовна. - "Только что мобилизация седьмых и восьмых классов отняла у нас 472 человеко-часа в день на военную подготовку. А ведь обязательная военная подготовка и дежурства старшеклассников уже забрали примерно столько же. Нет, даже больше! Ведь один взвод постоянно торчит в Зеленодольске и вообще ни в каких хозяйственных работах не участвует!"
"Взвод в Зеленодольске не торчит, как вы изволите выражаться. Две недели не прошло, как они в бою с бандитами потеряли шесть человек. Да еще раненые. Там их осталось-то всего 21 боец. А ну, как снова банда?" - от волнения переходя с Лизой на "вы", вскинулся Виктор.
"Кто у нас за экономику отвечает? Ты или я?" - не сдавалась Лиза. - "Конечно, от бандитов защита нужна, кто же спорит. Но ты сам посчитай: на сады и огороды люди нужны каждый день. На свиноферму и молочную ферму - тоже. На сбор грибов и ягод - опять людей дай. На устройство и обслуживание грибоварки - тоже. Затем на разборку и сортировку того, что притаскивают выездные команды - не меньше десяти человек на полный день требуется. А еще ремонтные мастерские. А еще бригада плотников. А еще рыболовецкая бригада. А ремонт водопровода? А заготовка кормов?.." - она в сердцах махнула рукой.
"Все так, все так!" - согласно закивал головой Калашников. - "Но сколько точно нужно человеко-часов на каждое из этих дел?"
"Кто у нас за экономику отвечает? Я или ты?" - повторила вой вопрос Елизавета Ахметовна. - "Вот и занялся бы точным учетом рабочего времени".
"И займусь!" - ответил Виктор. - "Все учтем. Ничего не поделаешь, придется все точно учесть и все, без чего можно обойтись - безжалостно урезать. Ведь если не дадим достаточно сил против бандитов, все наши дела прахом пойдут!"
Так в Рыбаковской Коммуне было положено начало учету рабочего времени и учету распределения людей по различным видам работ.
Совет Коммуны дал согласие на посылку подкреплений в Зеленодольск только тогда, когда Калашников представил точные расчеты распределения рабочего времени Коммуны. Кроме того, Совет обязал его навести порядок в учете материальных ресурсов. Все они были разделены на два фонда: внутренний и обменный. Последний предназначался в основном для снабжения окрестных фермеров в обмен на продовольствие. Оба этих фонда, в свою очередь, были поделены на три части - производственную, потребительскую и военную. Внутренний потребительский фонд, как это уже было решено ранее, делился на базовый и премиальный.
Лишь справившись с этими поручениями, Калашников смог сформировать взвод (но неполный - он получил всего 22 человека вместо 28) для поддержки Зеленодольского гарнизона.
Через два дня, когда Виктор прибыл в Зеленодольск с четырьмя БТР-80 и взводом старшеклассников, Юрий сдал ему командование и снова, как месяц назад, отправился с небольшой поисковой группой за вооружением.
Виктор, не откладывая, занялся организацией наблюдательных постов в радиусе 10–15 километров от Зеленодольска по линии Комсомольский курорт - Ярославское - Колосовец - Ольховка - берег залива. Был введен порядок, согласно которому в гарнизоне круглосуточно дежурила тревожная группа, находившаяся в одном из БТР в полном снаряжении. Остальные весь день были заняты рытьем окопов и ходов сообщения.
В это время Юрий с небольшой группой ребят продолжал интенсивные поиски дополнительного тяжелого вооружения. Заодно подбирались боеприпасы в местах боев, собиралось стрелковое оружие - не только наше, но и иностранное. В брошенных поселках перерывались дома в поисках продовольствия. Но тяжелого вооружения не было. Точнее, его было сколько угодно - танки, самоходки, буксируемая артиллерия, боевые машины пехоты, даже самолеты и вертолеты. Но все это - в виде разбитого, сожженного и искореженного металлолома.
Лишь к концу июля группе Сухоцкого повезло. Пробираясь в своих отчаянных поисках все дальше на восток, они натолкнулись на танкоремонтную базу. Видно по всему, она попала под удар химического оружия. Ни воронок, ни сожженных машин. Только разложившиеся трупы, на уцелевшей одежде которых не было следов огнестрельных ранений.
Исправных танков там не нашлось, - только подбитые и полуразобранные броневые чудища. Зато нашлись две ремонтно-эвакуационных машины. Перед этим в одном из поселков на брошенной стройке отыскался мощный новенький шведский подъемный кран с телескопической стрелой. Теперь Юрий знал, как обзавестись тяжелым оружием. Пусть они не слишком сведущи в ремонте бронетехники. Но даже с их познаниями и навыками они смогут из трех-четырех разбитых однотипных машин собрать одну исправную (как оказалось впоследствии, он был прав, хотя и недооценил сложность задачи…).
И вот в Рыбаково потянулись, натужно ревя моторами, тяжелые трайлеры с неисправными танками и бронемашинами. Три недели непрерывно шли эти перевозки. Защитники Зеленодольска, через который проходили эти караваны, провожали их взглядами, исполненными надежды. Даже если их и не удастся восстановить, - рассуждал Сухоцкий, и мысли его разделяли многие, - можно использовать те из них, у кого действуют пушки и пулеметы, в обороне поселка, превратив в неподвижные огневые точки.
Вскоре в Рыбаково на специально выделенной площадке собралась внушительная коллекция подбитой бронетехники. Одиннадцать танков Т-90 и Т-80, а так же один Т-95. Юрий не смог отказать себе в удовольствии заполучить эту машину, виденную им еще в первый день исхода из Города, хотя других таких машин нигде не было обнаружено и, следовательно, запчасти взять было неоткуда. К его радости, выяснилось, что машина практически цела, если не считать перебитых траков на одной из гусениц, которые, как оказалось, были такими же, что и на Т-90. Хуже было с боеприпасами: к 140 мм пушке этой машины снаряды было взять негде - можно было рассчитывать только на те 16 штук, что остались в укладке.
Четыре самоходных орудия калибром 152-мм и пять - калибром 122-мм. Восемь боевых машины пехоты - 3 БМП-1, 4 БМП-2 и 1 БМП-3. Из 12 подобранных колесных БТР четыре были оставлены на обороне Зеленодольска, закопанные по башни в песок во взводных опорных пунктах. Там же разместили одну подбитую БМП-2. Оснастили Зеленодольский гарнизон также и касками, и бронежилетами, снятыми с убитых солдат.
Параллельно на местах боев все подбитые машины обшаривались в поисках боеприпасов. И все равно их было маловато. Вдосталь набралось только мин к шести 120-мм минометам.
На площадке день-деньской кипели ремонтные работы. Из двух-трех разбитых однотипных машин пытались собрать одну целую. "Раскулаченные" в ходе ремонта машины, если они обладали исправным вооружением, закапывали в землю по периметру поселка, там, где возводились полевые фортификационные сооружения. Несколько таких машин передали пограничникам. Совсем ни на что не годные поврежденные бронированные корпуса устанавливались в качестве бронеколпаков. Могли они послужить и ложными целями для противника.
Непрерывный изматывающий труд позволял надеяться, что коммуна не окажется беззащитной.
А между тем жизнь в коммуне шла своим чередом. Продолжались походы за грибами и ягодами, но теперь было введено правило, предписывающее выходить за пределы поселка только с ведома Совета коммуны, и только группами не менее шести человек с автоматическим оружием. Однако, как строго ни пытались следить за соблюдением этого правила, влюбленные парочки то и дело нарушали его. Лиза устала разбирать дела парней и девчонок, своими безвестными отлучками нервировавшими Совет. Лишить их права ношения оружия? Но если они попрутся в лес с голыми руками, может быть еще хуже…
Однажды, после тяжелого разговора с очередной такой парочкой, Лиза решила немного пройтись и, погрузившись в свои невеселые думы, вышла на окраину поселка.
"Елизавета Ахметовна!" - от этого оклика она очнулась и подняла голову. Навстречу ей, похрустывая сапогами по шлаку, которым была присыпана проселочная дорога, шел капитан Айтуллин. - "Что-то вы сегодня опять невесело смотрите" - озабоченно произнес Зият.
"Господи, да тут не знаешь, что и делать!" - воскликнула Лиза и торопливо, сбивчиво поведала капитану о своих проблемах.
Выслушав ее, капитан покачал головой:
"Боюсь, мне нечего вам посоветовать. С ними, с влюбленными этими, ничего не поделаешь - запрещай не запрещай, наказывай не наказывай, а бегать в лес все равно будут, пока холода не придут. Ну не в тюрьму же их сажать за это!"
"Да бог с ними!" - отозвалась Лиза. - "Я же не о нравственности пекусь, как будто делать мне больше нечего" - она передернула плечом. - "Страшно же за них, дурачков! А ну, как на бандитов напорются, что тогда?"
"Пусть с оружием ходят. У вас же достаточно оружия?"
"Оружие-то они берут…" - протянула Лиза.
"Прекрасно!" - отозвался капитан. - "Тогда посылайте всех замеченных в таких отлучках парами в охранение - пусть перекроют полуостров постами километрах в трех-четырех перед поселком". - И Зият широко улыбнулся.
Лиза звонко рассмеялась:
"А что, это мысль! Я сегодня же поставлю этот вопрос на Совете". Капитан, по-прежнему улыбаясь, посмотрел на нее долгим пристальным взглядом, а затем внезапно посерьезнел:
"Кстати, Лиза, а почему вы сами без оружия?" Она заметно смутилась и принялась оправдываться:
"У меня есть автомат, но не хочется его все время таскать за собой… Да и к тому же, Зият, я ведь не вышла еще за пределы поселка!"
Капитан нахмурился и пробормотал:
"Плохо… А как ты управляешься с автоматом?" Лиза опять смутилась:
"Вообще-то, я была пару раз на стрельбище…"
"А результаты?"
"Не очень…"
Зият решительно сказал:
"Так дело не пойдет! Не хочешь таскать за собой автомат - носи пистолет. Но без оружия не выходи!" - Он покачал головой и добавил - "Я бы отдал тебе свой, но Макаров не слишком надежен, да и тяжеловат. У вас, я слышал, свезено немало трофейного оружия?"
"Да, кое-что есть", - подтвердила Лиза.
"Тогда пойдем", - сказал капитан, и, видя, что Лиза мнется в нерешительности, добавил настойчивее, - "Пойдем, пойдем! Выберем тебе что-нибудь подходящее".
В обширном подвале старого трехэтажного дома из темно-красного кирпича, превращенном в арсенал и цейхгауз, лежала груда неразобранного трофейного оружия. Из нее капитан Айтуллин извлек небольшой "Walter PP" в кобуре, среди коробок с боеприпасами и просто кучек патронов отыскал полсотни подходящих, и, наконец, среди вороха амуниции раскопал явно не армейский, но зато широкий и мягкий кожаный пояс.
Лиза смущенно возразила:
"А нельзя ли носить его как-нибудь так… в сумочке, скажем…"
"В чем дело?" - удивился Зият.
"Ну… не хочется таскать его на виду… Все с автоматами, а буду с пистолетом… Вроде как начальник или командир какой, что ли… Неудобно!" - пояснила Лиза.
Капитан молча вернулся к куче амуниции и еще минут десять старательно перебирал ее, затем извлек оттуда какое-то странное переплетение ремешков.
"Снимай камуфляж!" - коротко бросил он.
"Зачем?" - спросила Лиза, но тем не менее, не дожидаясь ответа, стала стаскивать пятнистую хлопчатобумажную куртку.
"А затем", - пояснил Зият, - "что будешь таскать пистолет в наплечной кобуре под курткой, коли уж ты такая щепетильная".
Зият стал прилаживать кобуру прямо на застиранную футболку, при этом то и дело касаясь ее груди. Лиза, слегка раскрасневшаяся, стояла не шелохнувшись, молча.
Спокойно закончив дело, капитан вынул из армейской поясной кобуры "Вальтер", запасную обойму к нему, и засунул их в наплечную кобуру Лизы. Затем он насыпал патроны в карманы камуфляжной куртки и подал ее Лизе.
"Завтра пойдем на стрельбище, тренироваться" - решительно заявил он.
"Но у меня весь день расписан…
"Когда подъем?" - не очень вежливо перебил ее капитан.
"В семь", - ответила Лиза.
"Тогда ровно в 6.00 жду тебя на вашем стрельбище. С оружием. И не опаздывать!"
Не дожидаясь ответа, Зият взял ее за руку, тихо произнес, - "мне пора", и, резко повернувшись, зашагал к казармам.
Лизе ужасно не хотелось подниматься к шести утра. Но ей не хотелось и обмануть ожидания капитана. Проклиная свою уступчивость и нерешительность, - "надо было сразу наотрез отказаться!" - она встала, умылась холодной водой, оделась, кое-как нацепила кобуру с "Вальтером", сыпанула в карман куртки горсть патронов, и пошла полем к заливу.
Капитан Айтуллин был уже там. На фоне прибрежных камышей Лиза не сразу заметила его стройную, подтянутую фигуру. Против обыкновения, он был одет не в камуфляж, а в полевую офицерскую форму - в фуражке, в полушерстяной гимнастерке с портупеей, в узких галифе и в надраенных сапогах.
"Здравия желаю!" - он лихо козырнул Лизе и широко, по-доброму улыбнулся. - "Начнем. Покажи-ка, умеешь ли ты заряжать пистолет?"