Калашников, вызванный на сутки из Зеленодольска, провел рекогносцировку на местности, а потом небольшими группами отправлял своих командиров взводов и отделений знакомиться с районом возможных боевых действий по защите границы. Эти занятия проводились ими совместно с младшими командирами из Рыбаковского гарнизона. Не только на окраинах поселка, но и на близлежащих дюнах, и у перекрестка шоссе близ Приморского стали скрытно возводиться огневые точки, отрываться окопы и укрытия.
Виктор Калашников почти не покидал Зеленодольска, время от времени выезжая с тревожной группой пресекать бандитские вылазки. Но стычек практически не было. Бандиты, уже осведомленные о присутствии в Зеленодольске хорошо вооруженного отряда, делали быстрые налеты на крестьянские хозяйства, забирали продукты, забивали животных, иногда уводили с собой молодых девушек, и поспешно уходили. Бывало, Калашникову с ребятами удавалось вспугнуть бандитов до того, как они успевали серьезно пограбить, а бывало, бандиты с добычей уходили еще до прибытия тревожной группы.
Калашникову доводилось заниматься не только погоней за бандитами. В Зеленодольске на основе мастерских автохозяйства был создан пункт по ремонту сельхозтехники. Несколько тракторов, навесных косилок, сеялок, плугов и борон было приведено в действующее состояние и передано крестьянским обществам под долю в будущем урожае. На тех же условиях поставлялись керосин, солярка, сахар, соль… Но за этими товарами охотились и бандиты, нередко лишая фермеров приобретенного ими под залог урожая добра. Приходилось Калашникову считаться и с этим, составляя акты о бандитских грабежах и помогая людям из небольшого страхового запаса.
Между тем настала пора уборочной. Если сенокос нисколько не волновал бандитов, то вот предстоящая уборка зерна, картошки и свеклы могла привлечь их внимание. Свекла и зерно были хорошим сырьем для самогона. Кроме того, близ Города под надзором бандитов действовало несколько небольших частных свиноферм, которые бандитская верхушка обложила тяжелой данью, но почла за благо не разорять дотла, а даже подкидывать им кое-что из захваченного - главным образом, корма, чтобы в предвидении зимы иметь более-менее надежный источник снабжения мясом. Да запасы муки в их распоряжении были не бесконечны, так что их следовало бы пополнить, разжившись зерном.
Нападения бандитов участились. Виктор создал вторую тревожную группу, и обе они все время были на колесах, кидаясь то в одно место, то в другое. Крестьянам-фермерам были розданы УКВ-радиостанции, сеть наблюдателей расширена так, чтобы держать под контролем все основные дороги. Это дало свои плоды. Нередко тревожные группы настигали бандитские шайки и наносили им серьезный урон. В двух случаях налетчики были уничтожены полностью. Однако ни разу бандитов не удавалось захватить в плен. Трижды в руки группы Калашникова попадали тяжело раненые, но все они скончались, так и не успев рассказать что-либо вразумительное.
Эти успехи, имели, однако, и оборотную сторону - резко возрос расход горючего и боеприпасов. В поисках новых источников их пополнения Виктор решил организовать дальнюю вылазку в восточном направлении. Покинув Зеленодольск, он взял в одну из двух лодок с подвесным мотором команду из четырех человек. Мильченко, несмотря на его горячие просьбы, пришлось оставить в Рыбаково - запрет Совета коммуны действовал неукоснительно.
Мотор, после нескольких неудачных попыток, все же завелся, и лодка пошла к восточному берегу залива. К вечеру следующего дня наблюдатели издалека заслышали стрекот лодочного мотора и разглядели медленно приближающуюся черную точку. Разведгруппа вернулась, и не одна. Вместе с ребятами в лодке сидел щеголеватый невысокий мужчина в летном комбинезоне и кожаной куртке.
Через четверть часа летчик уже сидел в комнате Совета коммуны. Не прошло и нескольких минут, как в комнату вбежал Сухоцкий, в грязном рабочем комбинезоне, с почерневшими от работы с металлом руками.
"Командир отдельной роты народного ополчения капитан запаса Юрий Сухоцкий", - отрекомендовался он.
"Командир экипажа штурмового вертолета Ка-52 старший лейтенант Аркадий Веленько" - представился в ответ щеголеватый летчик.
"Чтобы не было недоразумений", - сразу предупредил Сухоцкий, - "здесь не я представляю высшую военную власть. Старший воинский начальник здесь - командир отряда пограничников капитан Зият Айтуллин. Наша рота ополченцев подчинена ему в оперативном отношении. Однако", - добавил он многозначительно, - "я командую самым крупным и хорошо вооруженным подразделением. Кроме того, в моем непосредственном распоряжении находятся ремонтные мастерские и значительные запасы горючего".
"Ну что ж", - ответил Аркадий, - "значит предстоит побеседовать и с погранцами. Нам пригодится любая помощь".
"А в чем конкретно вы нуждаетесь?"
"Во многом. Наш полевой аэродром фактически полностью уничтожен. Есть только три экипажа, приземлившиеся после налета противника. Машины сильно повреждены. Правда, из остатков разбитой техники удалось наколупать кой-каких запчастей, так что взлететь, наверное, сможем. Но авиационного керосина нет почти ни капли - все сожжено. Среди обломков машин и пункта управления отыскали немалое число не полностью сгоревших ящиков с летными пайками. Вот так и кукуем уже больше четырех месяцев на остатках бортпайков".
"А вы не пытались найти с кем-нибудь связь?" - поинтересовался Юрий.
"Пытались. Но пограничники у Большой Реки только подкинули нам немного продуктов, а большим помочь были не в силах. Горючки для вертолета у них не было, а недавно их самих литовцы растрепали в пух".
"А южнее не ходили?"
"Встречали только штатских. Кое-кто есть в селах да на хуторах. Они предупредили - тут, в ваших краях, банды орудуют".
"Да", - подтвердил Сухоцкий, - "стычки у нас были. Крестьян они пытаются данью обложить, да и вообще безобразничают".
"Ну вот. Так что нам сидеть в одиночестве не с руки, да и продукты на исходе. Хотелось бы сюда перебазироваться, так нет горючки".
Юрий покачал головой.
"Авиационного топлива и у нас нет - ни к чему было. Но вот пошарить кое-где можем. В Ярославском, скажем, или у Водопьянова. Мы там, вообще-то, солярку да бензин уже прибрали к рукам. А вот авиационный керосин, может, еще и сыщется. Автоцистерны у нас есть. Так что возьмем БТР, наливник, да и двинем на поиски. С вашим участием, если желаете".
"Другого не остается. Вот посоветуюсь с ребятами - и тогда снова к вам. На поиски".
"Чем сможем - постараемся помочь. Договоритесь с капитаном Айтуллиным о связи. У них есть радиостанция помощнее".
Попрощавшись с Сухоцким, летчик в сопровождении Виктора отправился наносить визит пограничникам. Переночевав в коммуне, он с раннего утра поспешил обратно, к своим товарищам. Калашников с лодкой вернулся в Рыбаково, намереваясь на следующий день уехать в Зеленодольск, чтобы опять гоняться за бандитами. Весь вечер он вместе с Юрием копался в мастерских, пытаясь вернуть к жизни разбитую бронетехнику, и лишь поздно вечером, когда был отключен движок, снабжавший поселок электричеством, завалился спать.
…Грохот автоматных и пулеметных очередей явственно доносился со стороны границы. Полевой телефон, соединяющий с заставой, мертво молчал. Но рация исправно запищала. Когда Сухоцкий, разбуженный выстрелами, прибежал в дежурную комнату и схватил рацию, Капитан Айтуллин сообщил:
"Литва атаковала наши посты у Приморского. Наши казармы тоже обстреляны. По шоссе выдвигается их бронегруппа - пока насчитали три танка и до семи бронемашин при поддержке примерно двух сотен пехоты. По Приморскому бьют минометы.
Приказываю: выдвинуть роту ополчения к перекрестку дорог у Приморского. Ваша позиция - с морской стороны от шоссе, включая перекресток. Я занимаю позиции в дюнах со стороны залива. Задача - сковать противника боем, по возможности выбить его бронесредства. Все ясно?"
"Так точно. Значит, как договорились" - ответил Виктор.
"Как договорились" - подтвердил капитан. - "Связь кончаю".
Понадобилось не меньше получаса, чтобы три взвода, поднятые по тревоге, разобрали оружие и боеприпасы и заняли свои места в бронетранспортерах. Здесь, в Рыбаково, после передачи всех исправных бронемашин Зеленодольскому гарнизону, успели отремонтировать и ввести в строй лишь два БТР-70 и четыре БТР-80, да одну БМП-3. По штатам этого было маловато на три взвода, но достаточно, чтобы разместить в бронемашинах весь личный состав. Набивались плотно, потому что два БТР остались в распоряжении резервного взвода на охране поселка.
Хуже было с остальной бронетехникой. Калашников, после многочисленных попыток отремонтировать танки и самоходки, убедился, что им не хватает технических знаний. Лишь после того, как после настойчивых поисков в развалинах военных городков были обнаружены несколько потрепанных руководств по эксплуатации танков, появилась надежда, что проблема будет все-таки решена…
Во время движения бронемашин по шоссе из леса ударил громкий хлопок гранатомета, сопровождаемый яркой вспышкой. Огненный хвост противотанковой гранаты чиркнул в нескольких сантиметрах над броней одного из БТР. В сторону выстрела загрохотали с бортов БТР автоматные и пулеметные очереди. Предрассветный сумрак не давал возможности разглядеть стрелка и вести прицельный огонь, но, напуганный плотностью огня, тот предпочел больше не высовываться…
Литовцы уже прочно оседлали перекресток. Их танки били с места по дюне Фей, а пехотинцы, поддерживаемые огнем с бронемашин, разворачивались для атаки Приморского. Неприятным сюрпризом для них оказалось наличие у пограничников шести БТР-80, которые открыли огонь с вершины дюны Рыжей, севернее дороги на Приморское, и с дюны Фей, возвышавшейся южнее дороги. Затем с дюны Фей ударила гаубичная батарея. Еще через четверть часа со стороны Рыбаково начала работу батарея 120-мм минометов. Огонь велся весьма неточно, однако сильно подействовал на нервы нападавшим. Они остановились и уже не помышляли об атаке.
Прошло еще около четверти часа, прежде чем командование литовской войсковой группы решило нанести удар в обход позиций на дюне Фей. С литовской стороны подтянулись еще два танка, и в сопровождении шести бронетранспортеров двинулись через лес, минуя шоссе со стороны моря. Здесь их ждал еще один сюрприз - ополченцы из Рыбаковской коммуны.
Расстреляв из двух РПГ шесть гранат, ополченцы подбили один из танков. Бронетранспортерам литовцев пришлось еще хуже. Крупнокалиберные пулеметы БТР-80 быстро выводили их из строя, и они становились легкой добычей гранатометчиков, израсходовавших все четыре "Мухи" не совсем впустую.
"Вот идиоты!" - заметил сквозь зубы Сухоцкий, стараясь поймать в прицел 100-мм пушки БМП-3 приближающийся танк литовцев. - "НАТОвцы сбросили им это утильсырье, а они решили на нем воевать. Это же консервная банка, а не бронемашина!" - Юрий имел в виду не танки, а дряхлые М-113, напоминавшие большие коробки, при поддержке которых литовцы пошли в атаку. Из шести машин горели или были подбиты уже четыре. Ополченцы потеряли пока только два БТР, разбитых из танковых пушек, оттянув остальные поглубже в лес.
Литовский танк в оптике БМП-3 вдруг стал подаваться назад.
"Неужели отходят?" - удивился Сухоцкий.
Литовцы действительно отходили. Не выдержав сильного минометно-артиллерийского огня (не очень-то прицельного, но весьма впечатляющего), и понеся потери в бронетехнике, они стали откатываться назад. На решение литовцев отступить подействовала и неожиданно большая - значительно превышавшая их разведданные - численность войск и военной техники, которые ввел в бой их противник.
На перекрестке дымились два танка, подбитые пограничниками, в лесу стоял еще один, который подбили ополченцы. Бронемашин противника было разбито и сожжено девять штук. На шоссе были видны несколько воронок от гаубичных снарядов и минометных мин, рядом с которыми лежали трупы в литовской форме.
"Думаю, теперь они больше не сунутся" - сказал Сухоцкий, пожимая руку капитану Айтуллину.
"Хорошо бы, если так", - произнес капитан, - "а то у нас гаубичные снаряды вышли полностью".
"Могу подарить четыре штуки" - пошутил Юрий.
Неудача отрезвила соседей надолго. Во всяком случае, на полуострове они больше не пытались атаковать пограничные посты. Потери и пограничников, и ополченцев были небольшими, но болезненными - ведь их численность и так была невелика. Вдобавок еще во время боя из поселка испарился Сергей Мильченко. Он пропал, и вместе с ним исчез его автомат.
В районе Зеленодольска продолжались изнурительные рейды на пресечение бандитских налетов. Крестьяне переносили напасть довольно стойко, а вот некоторые жители Зеленодольска, напуганные активностью бандитов, решили переселиться подальше от налетчиков, поближе к пограничникам.
Они избрали местом жительства не совершенно пустое Приморское - Литва была под боком, и не Рыбаково, а брошенные дома семей комсостава локаторщиков, стоявшие неподалеку от казарм пограничников.
В коммуне помогли новым поселенцам с обзаведением и с перевозкой имущества. В этой помощи было не только чисто человеческое участие, но и немалый практический резон - среди переселенцев были врач и медсестра-акушерка, а также опытный автомеханик.
В начале сентября Сухоцкий снова сменил Виктора в Зеленодольском гарнизоне, а Виктор занялся вылазками для сбора продуктов и боеприпасов. Он оказался удачливым - одна из первых же дальних экспедиций на восток принесла огромную добычу. Внешне эта добыча выглядела весьма непрезентабельно - два огромных кирпичных сарая с облупившейся штукатуркой и давно не чиненой крышей, обнесенные ржавой колючей проволокой на покосившихся столбах. Но под этой крышей оказался склад старых моделей оружия, давно снятого с вооружения, и боеприпасов к нему.
Там были старые, очень (и не очень) изношенные автоматы АК-47 калибра 7.62, ручные пулеметы Дегтярева РПД, устаревшие, но совершенно нетронутые станковые противотанковые гранатометы СПГ в заводской упаковке, старые ручные противотанковые гранатометы РПГ-2 и немного более новые РПГ-7, а также хранившиеся с незапамятных времен и каким-то чудом не полностью разворованные в смутные 90-е годы пистолеты ТТ… И самое главное - в соседнем сарае стояли штабелями ящики боеприпасов ко всем этим полумузейным образцам.
Забрать все за раз было решительно невозможно. Виктор тяжело вздохнул и распорядился:
"Берем все противотанковое вооружение и боеприпасы. Для начала грузим двенадцать СПГ, тридцать два РПГ-7 и комплект боеприпасов к ним - не меньше восьми гранат на ствол. Найдется больше - возьмем больше. Остальное потом".
Грузили долго - ящики были тяжеленные. Управились лишь поздно к вечеру, и решили заночевать на месте. Колонна машин, сопровождаемая бронетранспортером, прошла через Зеленодольск лишь на следующий день.
"Как только разберем ящики, сразу отряжу вам партию противотанковых средств" - пообещал Виктор другу во время короткой остановки в Зеленодольске. Известие о находке большого количества противотанкового оружия весьма обрадовало Сухоцкого. Такого оружия очень недоставало. Вот уже два раза его тревожная группа, выезжая по сигналу о налете, натыкалась на ответный огонь бандитских БТР, а один из его бэтээров сгорел, получив в борт противотанковую кумулятивную гранату из ручного гранатомета. Хорошо, что бойцы уже успели покинуть машину, и в ней погибли лишь водитель и башенный стрелок.
Теперь можно было надеяться дать бандитам соответствующий отпор. Но радость Сухоцкого была недолгой. Следующей же ночью он был разбужен писком рации:
"Здесь Мильченко. Мое место - Колосовец. По Ясногорскому шоссе прошла колонна и свернула на Зеленодольск, не доезжая Колосовца. Минут через двадцать выйдут на вас. Очень громкий рев моторов. Я боюсь, там не только грузовики".
Юрий, крикнув - "в ружье!" - вскочил с кровати и кинулся к оружейной стойке. Когда бойцы заняли позиции в траншеях, стали слышны автоматные очереди, доносившиеися с окраины Зеленодольска. Однако на этот раз ополченцы успели полностью занять окопы вокруг казарм и неподвижные огневые точки на основе подбитых БТР, пулеметчики расположились на крыше, все пять исправных бэтээров выскочили за ворота. Бой на этот раз разворачивался по всем правилам, но… Но и на этот раз неудачно для ополченцев.
Бандитов было много - никак не меньше полутора сотен. Их поддерживали шесть бронемашин. Тем не менее огонь ополченцев и особенно девяти крупнокалиберных пулеметов заставил бандитов залечь. Попытки обтечь опорный пункт ополченцев с флангов были пресечены плотным огнем. Однако почти сразу же из-за перелесков на окраине городка раздались артиллерийские залпы и вокруг радиостанции встали темные кусты разрывов. Сначала артобстрел велся довольно беспорядочно, но вот стали случаться и попадания. Еще через четверть часа на поле боя появились два танка и открыли огонь прямой наводкой. Бандиты приободрились и снова полезли вперед.
Вскоре прямым попаданием танковых снарядов была уничтожена вкопанная в песчаный грунт БМП-2 - единственное их серьезное оружие против бронетехники - и два вкопанных в землю БТР. Выстрелом из танка был разбит один из подвижных бэтээров, а из ручных гранатометов были подожжены бандитами еще две исправных бронемашины. Теперь, несмотря на довольно еще частый огонь ополченцев, бандиты приободрились и уверенно охватывали бойцов Сухоцкого полукольцом, явно намереваясь замкнуть окружение. Потери росли.
Конечно, и в этом положении, несмотря даже на танки, можно было продержаться еще с полчаса, а то и час, в зависимости от настойчивости нападающих. Но Сухоцкий не мог себе позволить потерять большую часть ребят.
"Отходим! Передай по цепи - отходим!" - скрипнув зубами, скомандовал Юрий, сплюнув песок изо рта. Он поднялся, низко пригнувшись, быстрым движением отряхнул песок и пыль с камуфляжа.
"Короткими перебежками! Держаться ближе к заливу!" - крикнул он на ходу, упал и перекатился в сторону. Бойцы стали отходить назад, огрызаясь короткими автоматными очередями. С патронами было уже не густо.
С крыши радиостанции, расковырянной снарядами танков и очередями тяжелых пулеметов, уже не было слышно стрельбы. Юрий увидел, как из ворот выскочила Надя Бесланова и, двигаясь зигзагом, как он учил, перебежала дорогу, плюхнувшись в придорожную канаву. Пулемет в ее руках мерно застучал.
Бой постепенно смещался в плотные заросли ивняка, орешника и ольховника, тянувшиеся вдоль шоссе. Еще одна бронемашина была разбита выстрелом танковой пушки вблизи КПП. Единственный оставшийся БТР быстро отходил по шоссе, оторвавшись от линии боя метров на 800, и лишь изредка погромыхивая крупнокалиберным пулеметом. Танки бандитов уже не рвались вперед - видно, бандиты берегли их для будущих боев.
"Не двинутся ли они прямо на Рыбаково?" - тревожно думал Сухоцкий, залегший рядом с Надей, лупя одиночными выстрелами по силуэтам, мелькавшим впереди в чаще кустарника. Бой постепенно распадался на отдельные перестрелки и как-то сам собой угасал.