– Уэйн? – наконец нетерпеливо прошипел он. – Ты там, наверху?
Миг спустя над краем помоста появилось лицо инженера. Глаза закрыты – он явно был без сознания.
– Ну конечно, а где еще ему быть? – голосом инженера ответил Уэйн. При этом он, точно марионеткой, мотал головой бедолаги. – Ты только что закинул этого типа сюда, дружище! Уже забыл? Провалы в памяти. Да ты совсем дряхлый стал.
Любой человек рано и поздно умирает. Проклятие Айрича заключалось не в том, что он умирал. Он чувствовал, как это происходит. Очень медленно, но неотвратимо.
Ковыляя по коридорам огромного деревянного корабля, он был вынужден ступать с особой осторожностью, потому что даже самая малая неровность пола или щель могли заставить его споткнуться. Когда он поднял правую руку, показывая другим ученым, где находились обгоревшие карты, ощущение было такое, словно к предплечью привязали гирю в десять фунтов.
Левая рука вообще почти перестала работать и так дрожала, что едва сжимала трость; левую ногу приходилось практически волочить при каждом шаге. И еще казалось, будто он вот-вот задохнется. Лекарь предупредил, что однажды именно это и произойдет.
Придет день, и он, Айрич, испустит дух – в полном одиночестве, не в силах пошевелиться. И он чувствовал, как этот день приближается. Шажок за мучительным шажком.
– А что это, профессор Айрич? – глядя на потолок, спросил Стану. – Какой изумительный узор!
– Мы не уверены. – Следом за ним Айрич медленно поднял голову.
Задача оказалась на удивление трудной. Ржавь, до чего он дошел!
"Шажок за шажком…"
– Похоже на корабль, – заметила Станси.
Золотой узор на потолке и в самом деле напоминал маленький корабль. Зачем рисовать его здесь? Айрич подозревал, что на раскрытие многочисленных секретов этого корабля уйдут годы. Когда-то Айрич был бы рад потратить на подобные загадки всю жизнь и написать о каждой.
Но сегодня "вся жизнь" казалась слишком коротким периодом, чтобы тратить ее на всякие там тайны и странности. Костюм и Секвенция желали получить оружие, но Айрич на него не претендовал, ибо нуждался лишь в одном.
В чуде.
– Пожалуйста, следуйте за мной.
Айрич двинулся дальше по коридору своей новообретенной походкой. По мере того как мышцы становились все слабее и отказывались подчиняться, каждые несколько месяцев приходилось придумывать новый способ двигаться. Шагнуть, передвинуть трость, протащить ногу, перевести дух. Шагнуть, передвинуть трость, протащить ногу, перевести дух…
– Какая чудесная работа с древесиной! – поправляя очки, восхитился Стану. – Тетушка, вы узнаете, что это за дерево?
Станси приблизилась и махнула дозорному с фонарем, чтобы осветил нужный участок. Поначалу Айрич проявлял такой же интерес к деталям корабля, но с каждым днем терпение иссякало.
– Пожалуйста, – попросил он. – У вас будет сколько угодно времени, чтобы изучать, брать пробы и строить предположения. Но только после того, как мы разберемся с главной проблемой.
– Какой именно? – уточнила Станси.
Айрич жестом указал вперед, на арочный проход, который охраняла девушка-солдат с фонарем. Она отсалютовал Айричу, когда тот проходил мимо. В строгом смысле слова, в Круге он имел ранг, именуемый "совокупность", – то есть обладал в организации некоторым влиянием. Костюм и его люди высоко ценили научную мысль. Только вот власть и престиж больше не имели значения. Ни то ни другое не могло продлить жизнь ни на один лишний вздох.
Миновав проем, Айрич взмахом руки предложил группе из пяти ученых обратить внимание на величественную машину, заполнявшую трюм странного корабля. Она не походила ни на что из виденного ранее, не имела ни шестеренок, ни проводов и больше смахивала на очаг, только сооруженный из легкого металла, с линиями других металлов, точно паутиной, оплетавших стены.
– Этот корабль, – сказал Айрич, – полон загадок. Вы заметили странные узоры на стенах, но это лишь самое начало. В чем смысл комнаты, увешанной десятками черных капюшонов вроде тех, что носят палачи? Мы нашли предметы, похожие на музыкальные инструменты, но из них невозможно извлечь никакие звуки. На этом корабле затейливая система труб, и мы обнаружили уборные для мужчин и женщин – однако есть еще и комнаты третьего вида с неподдающимся расшифровке обозначением на дверях. Для кого они предназначены? Для людей низшего класса? Для семей? Или… для третьего пола?
Итак, вопросов много, но один преобладает над всеми, и мы чувствуем, что ответ на него объяснит, на чем все держится. Вот почему я созвал вас. Вы – самые блистательные умы отдаленных городов. И если вы сумеете на него ответить, мы получим технологическую мощь, которая отныне и во веки веков обеспечит нам свободу от элендельского гнета.
– И что же за вопрос? – поинтересовался профессор Джави.
– Разумеется, как эта штука передвигается?
– Вам это неизвестно?
Айрич покачал головой:
– Все здесь противоречит доступному нам научному знанию. Некоторые механизмы, несомненно, были повреждены во время крушения, но, как вы можете видеть, большей частью корабль уцелел. Необходимо выяснить принцип его движения.
– А что с навигаторами? – спросил Стану. – С командой? Хоть кто-то выжил?
– Они оказались не склонны к сотрудничеству. – Айрич покачал головой. "И в каком-то смысле хрупки". – Кроме того, языковой барьер пока что непреодолим. Вот почему я пригласил вас, лорд Стану, как одного из лучших в мире экспертов по древним, предзеленым языкам. Возможно, вы сумеете расшифровать книги, найденные на этом корабле. Леди Станси, вы и профессор Джави возглавите наших инженеров. Вообразите, какую мощь мы обретем с флотом из таких кораблей. Мы станем главенствовать в Бассейне!
Ученые переглянулись.
– Не хотелось бы отдавать подобную силу какой бы то ни было группе, профессор, – заметила леди Станси.
Айрич мысленно поморщился. Ну разумеется. Они же не политики. Не стоило употреблять те же выражения, какие он использовал, когда по заданию Костюма собирал средства у богачей.
– Да, – признал Айрич, – это ужасное бремя. Но вы же понимаете, что будет куда надежнее, если это знание окажется в наших руках, а не в руках элендельцев? И подумайте о том, сколько новых знаний откроется перед нами. Сколько перспектив!
Последние слова собравшиеся восприняли лучше и закивали один за другим. Необходимо поговорить с Костюмом. Ученых следует убедить, что они служат не тоталитарной армии, а благородному освободительному движению, которое ищет знаний и мира. Разумеется, с таким количеством солдат, ржавь бы их побрала, марширующих туда-сюда и салютующих каждому встречному, это будет непросто.
Намереваясь отвлечь ученых, Айрич приготовился рассказать о том, что уже известно, как вдруг в другом конце коридора раздался чей-то голос, эхом отразившийся от стен:
– Профессор Айрич?
Он тяжко вздохнул. Ну что еще?
– Прошу прощения, – вслух произнес Айрич. – Леди Станси, вероятно, вы захотите изучить этот прибор, который, по всей видимости, снабжает корабль какой-то неизвестной нам энергией. Насколько можно судить, не электрической. Очень бы хотелось получить ваше непредвзятое мнение, прежде чем я сообщу, к каким выводам мы пришли. А пока должен вас покинуть и кое с чем разобраться.
Они подчинились, и даже с энтузиазмом. Оставив ученых, Айрич заковылял прочь по коридору.
"Слишком медленно, слишком медленно", – думал он и о своей походке, и о возможности того, что ученые добьются прогресса.
Он не мог ждать результатов исследований и экспериментов. Ответы требовались прямо сейчас. Он так надеялся, что в поезде они смогут обнаружить…
Но нет, разумеется, нет. Пустое. Он не должен был покидать этот проект. В коридоре Айрич не обнаружил и следа человека, который его позвал. Расстроенный, он вернулся и проверил один из боковых коридоров. Стоило бы дважды подумать, прежде чем вызывать его! Неужели не видят, с каким трудом он перемещается даже на короткие расстояния?
Айрич двинулся назад, но остановился, заметив маленькое отделение для хранения, открывшееся в стене. Их по всему кораблю были сотни – с веревками, оружием и массой других предметов. Из этого что-то выпало на пол.
Маленький серебристый куб!
Сердце Айрича екнуло от волнения. Еще одно устройство? Какая удача! Он думал, что все отделения уже обыскали. Приложив усилие, чтобы поднять кубик, Айрич опустился на здоровое колено, схватил его, потом рывком поднялся на ноги.
В голове начал формироваться план. Он скажет Костюму, что устройство вернул один из его шпионов в Новом Серане. Тогда наказание отменят – и ему, возможно, позволят перейти на второй объект или присоединиться к экспедиции.
Взволнованный, Айрич отправил солдата следить за учеными, а сам заковылял из корабля, обрадованный тем, что в его судьбе наконец-то начались перемены к лучшему.
Приоткрыв дверь, ведущую в недра странного корабля, Мараси глянула вслед человеку по имени Айрич, который проковылял сквозь зияющую в борту дыру. Выскользнувшая по другую сторону коридора Ме-Лаан предостерегающе вскинула руку, потом пробралась к проему, чтобы посмотреть, куда отправился Айрич.
Мараси с волнением ждала. Хоть ее констебльские обязанности и подразумевали в основном анализ и дедукцию, в Эленделе ей не раз доводилось участвовать в рейдах. Мараси считала, что достаточно закалилась, но, Гармония, в этой миссии нервы у нее были на пределе. Слишком мало сна и слишком много засад, слежки – притом что в любой момент кто-то может выйти из-за угла и обнаружить тебя, виноватую дальше некуда.
Ме-Лаан наконец-то сделала знак двигаться вперед, и Мараси, покинув свое укрытие, присела рядом с кандра у входа.
– Он отправился в ту комнату. – Ме-Лаан указала на дверь дальше по коридору. – Что теперь?
– Подождем еще чуть-чуть. Посмотрим, не выйдет ли он оттуда.
Вакс осторожно ступал по деревянным доскам внутренних строительных лесов. Подзорная труба Ме-Лаан давала хороший обзор, хотя он предпочел бы бинокль. Вскинув ее в очередной раз, Вакс с интересом отметил, что Мараси и Ме-Лаан прошли на корабль.
Этот корабль… что-то в нем тревожило. Вакс нечасто бывал на кораблях, но, на его взгляд, верхние палубы должны были располагаться как-то по-другому. И потом, где мачты? Вакс предполагал, что их сломали, но не разглядел никаких обломанных пеньков. Может, этот корабль двигался по воде при помощи парового двигателя? Или бензинового?
И ни малейших признаков дяди. Вакс опустил подзорную трубу.
– По-прежнему ничего? – поинтересовался Уэйн.
Вакс покачал головой:
– В северной части здания есть какие-то комнаты. Возможно, он там, а возможно, внутри корабля.
– Что будем делать?
Вакс постучал по ладони концом подзорной трубы. Как отыскать Костюма, не потревожив охранников, разместившихся лагерем снаружи?
Уэйн слегка толкнул его локтем. Внизу из корабля с трудом выбрался хромой. Вакс направил на него подзорную трубу и проследил за тем, как тот пересек склад и вошел в одну из ближайших комнат.
– Тебе не показалось, что он чем-то встревожен? – спросил Уэйн.
– Ага. Что эти две женщины там натворили?
– Может, они…
– Не желаю слушать твои догадки, – перебил Вакс. – Честное слово.
– Ну и ладно.
– Идем! – Вакс двинулся по затененному рабочему помосту обратно к лестницам.
– У тебя идея? – не отставал Уэйн.
– Скорее наитие. Костюму не нравится разговаривать с пешками. Все, кого мы допрашивали, сообщили одно и то же: он наделяет подчиненных некоторой властью и авторитетом и позволяет им разбираться с делами. Майлз, Меткий Стрелок. Мой дядя не терпит, когда его беспокоят.
– И это значит…
– Этот хромой, скорее всего, играет здесь схожую роль. Он алломант, и я слышал, что о нем упомянули в особняке леди Келесины. Он наверняка имеет какой-то вес, хотя сейчас, видимо, не в фаворе. Как бы там ни было, он, скорее всего, отчитывается напрямую перед моим дядей.
– Значит, если мы будем следовать за ним достаточно долго…
– …то должны разыскать Костюма, – договорил Вакс.
– Звучит неплохо. Если только он не отчитывается раз в день во время чаепития, поскольку в этом случае ждать придется очень-очень долго.
Вакс приостановился у лестницы, с изумлением заметив, что хромой уже вышел из комнаты. Обзор частично загораживал массивный корабль, но Вакс все же разглядел, как приспешник Костюма с решительным видом ковыляет вокруг передней части судна.
Сделав предупреждающий знак Уэйну, Вакс присел и вооружился подзорной трубой. Хромой пересек склад и направился к встроенной в юго-западный угол одинокой комнате, похожей на помещение для дозорных. Охранявший его солдат отошел, позволяя хромому войти. Дверь распахнулась, и Вакс…
Увидел свою сестру.
Он почти выронил подзорную трубу. Дверь тут же захлопнулась, так что Тельсин он видел всего мгновение. Но это точно была она – сидела за маленьким столиком, а над ней возвышался верзила-стрелок, с которым Вакс дрался в поезде.
– Вакс? – окликнул Уэйн.
– Это Тельсин, – прошептал Вакс. – Ее держат в той комнате. – И вдруг понял, что встает и тянется к одному из флаконов с металлами.
– Эй-эй, полегче, дружище. – Уэйн схватил его за руку. – Я только за то, чтобы рвануться вперед очертя голову и так далее, но разве тебе не кажется, что лучше сперва поговорить? Ну, ты понимаешь – до того, как мы перейдем к пункту "Давай-ка всех тут перестреляем".
– Она здесь, Уэйн! Из-за этого я и пришел. – Вакс почувствовал озноб. – Она должна многое знать о дяде. Она ключ. Я иду за нею.
– Ладно, ладно, – проворчал Уэйн. – Но, Вакс, тебя не тревожит, что именно мне приходится сейчас изображать глас рассудка?
Вакс бросил взгляд друга:
– Наверно, мне стоило бы встревожиться.
– А я о чем? Послушай, у меня идея.
– Насколько плохая?
– По сравнению с тем, чтобы зажечь алломантию, рвануть вперед, стреляя в кого ни попадя и привлекая тем самым внимание всех этих солдат – не говоря уже про убойные отряды Круга… По сравнению со всем этим, я бы сказал, идея просто чудо как хороша.
– Выкладывай.
– Понимаешь, – начал Уэйн, прилепив жвачку к одной из опорных балок строительного помоста, – у нас тут прелестная инженерская одежка на парне без сознания, и с той самой вечеринки полгода назад я тренировался говорить по-умному…
19
Струдом сохраняя спокойствие, Мараси ждала внутри корабля. Как это получалось у Ваксиллиума? Они с Уэйном выглядели такими расслабленными, будто готовы были вздремнуть во время перестрелки.
Так или иначе, она стояла на своем посту – точнее, сидела на корточках – и через дыру в корпусе корабля наблюдала за дверью в стене склада. Вскоре оттуда вышел Айрич и заковылял прочь, подзывая на ходу дозорных.
– Что он сказал? – спросила Мараси.
– Сказал: "Свяжитесь с мистером Костюмом", – ответила Ме-Лаан. – Думаешь, он действительно спрятал устройство в том же самом месте, где хранит штырь?
– Очень на это надеюсь.
– Начнем?
Кивнув, Мараси приготовилась к еще одному нервирующему испытанию. Ме-Лаан пошла первой – не скрываясь, ступила на трап и двинулась по нему наверх. Мараси с высоко поднятой головой – как велела кандра – последовала за ней.
"Как будто ты здесь у себя дома, – сказала Ме-Лаан. – Первое правило самозванца состоит именно в том, чтобы чувствовать себя как дома".
Мараси чувствовала себя совершенно беззащитной, словно танцевала голой в самом центре Эленделя. Казалось, они поднимаются мучительно долго и также бесконечно долго пересекают склад, направляясь к нужной двери. Не слишком ли скованно она держится? Мараси даже не могла оглянуться: Ме-Лаан специально предупредила, чтобы она не смела этого делать. Впрочем, один быстрый взгляд ничего не испортит…
"Крепись…"
Ме-Лаан толкнула дверь – та, к счастью, подалась. Вдвоем они вошли в пустой коридор, и Мараси закрыла дверь. Никто не закричал, поднимая тревогу, хотя Мараси была уверена, что какой-то плотник бросил на них подозрительный взгляд.
– Хорошая работа, – похвалила Ме-Лаан.
– Кажется, меня сейчас вырвет.
– Видимо, это семейное, – на ходу бросила Ме-Лаан.
Голые деревянные стены пахли соломой, с потолка свисала одинокая электрическая лампочка. Ме-Лаан остановилась у простой двери в конце коридора, внимательно прислушалась и попыталась повернуть ручку. Увы, эта дверь оказалась заперта.
– Сможешь открыть? – спросила Мараси. – Как делала раньше?
– Конечно. – Ме-Лаан присела возле дверной ручки. – Нет проблем, но сначала я попробую кое-что более приземленное. – Она согнула руку в запястье, и из кожи на предплечье появился… набор отмычек.
– Мастер на все руки, – глядя, как она трудится над замком, заметила Мараси.
– Пытаешься шутить?
– Зависит от точки зрения. – Мараси оглянулась. Коридор по-прежнему был пуст. "Дурочка…" – Сколько раз ты уже слышала эту шутку?
Ме-Лаан, сосредоточенная на отпирании замка, улыбнулась:
– Я тяну эту волынку вот уже семьсот лет, детка. Тебе придется постараться, выдумывая шутки, которых я не слышала.
– Знаешь, а ведь мне и впрямь стоит однажды взять у тебя интервью.
Ме-Лаан покосилась в ее сторону и вскинула бровь.
– У вас, кандра, уникальный взгляд на общество, – негромко пояснила Мараси. – Вы имели возможность отслеживать тенденции, наблюдали события мирового масштаба.
– Ну, допустим, – поворачивая отмычку, подтвердила Ме-Лаан. – И какой от этого толк?
– Статистика показывает, что небольшие изменения в социальной среде – правовой системе, степени занятости, может, даже в городском планировании – способны положительным образом повлиять на людей, которые обитают в этой среде. Возможно, в твоей голове хранится ключ к тому, какими должны быть эти изменения! Ты видела, как общество эволюционирует, движется; ты была свидетельницей того, как народы сменяют друг друга, словно волны на пляже.
– В бедре. – Со щелчком повернув дверную ручку и чуть приоткрыв дверь, Ме-Лаан поднялась во весь рост.
– В… ты о чем? – спросила Мараси.
– Ты сказала, что в моей голове может храниться ключ, – проговорила Ме-Лаан, заглядывая в открывшуюся комнату – маленькую и на удивление хорошо обставленную. – На самом деле сейчас он в бедре. Когнитивная система кандра рассеяна по всему телу, но мои воспоминания в настоящий момент находятся в твердом металлическом отделении в моем бедре. Так безопаснее. Люди целятся в голову.
– И что же в твоей голове?
– Глаза, сенсорные приспособления. И запасная фляга.
– Ты издеваешься.
– Не-а. – Держа руки на бедрах, Ме-Лаан осматривала помещение.
Дверь слева уводила глубже в систему комнат, выстроенных вдоль боковой части склада, но, что удачно, здесь не было окон, выходящих в главное помещение.
Как и везде в здании, в комнате пахло свежими опилками, к ним примешивался запах древесного лака и легкий аромат сигарного дыма. Свет небольшой электрической настольной лампы озарял аккуратный кабинет с рядами книг в книжном шкафу, стол в обрамлении двух бархатных кресел с темно-бордовым и желтым узором и несколькими декоративными растениями, которые наверняка приходилось каждый день выносить на улицу, чтобы не завяли.