- Карту сектора, - распорядился Фаддей, и вокс-сенсор сменил звездную карту с сияющего звездного поля на изображение этого сектора, со множеством звездных систем и планет с помеченными названиями и координатами. "Полумесяц" по-прежнему находился на орбите Кориса XXIII-3, и Фаддею стоило поразмыслить, куда направляться дальше - возможно, к ближайшей крепости Инквизиции или штаб-квартире субсектора, с тем, чтобы донести до Ордо Еретикус извлеченные им крупицы информации. Кластер аграрных планет окружало кольцо перенаселенных миров-ульев и планет-мануфакторий, на многих из которых также находились временные представительства Инквизиции. Фаддей раздумывал, какое из этих мест будет наименее пристрастным для доклада о недостатке прогресса в расследовании, когда вокс-передатчики взвыли в тревожном сигнале.
Входящая передача. Хор астропатов, полдюжины телепатов, которые обменивались сообщениями между Фаддеем и остальным Империумом, запели по воксу в унисон, их голоса шептали и дребезжали. "От командования субсектора Терион, сектор Борас Минор, Сегментум Ультима. Отдел связи взаимодействия Ордо Еретикус с Имперским Флотом докладывает о неизвестном космическом скитальце. Возможное присутствие Адептус Астартес. Рапорт последует. Сохраняйте веру, ибо ваше неверие может поглотить вас".
Фаддей заставил себя подняться, и по затемненной аудитории направился в сторону двери, ведущей на мостик. Сказать по правде, он возлагал мало надежды на то, что запрос, направленный в командование Еретикус - сообщать обо всех соответствующих некоторым критериям необычных открытиях, включая потенциальную активность космодесантников - принесет хоть сколько-нибудь полезную информацию. На этот раз Имперским Флотом был обнаружен космический скиталец, и о находке стало известно подразделению Ордо Еретикус, наблюдающему за флотилиями Сегментума Ультима. По каким-то своим соображениям они подозревали присутствие могучих воинов Адептус Астартес. Вероятность, что этими десантниками окажутся Испивающие Душу, была одной к тысяче (буквально, поскольку считалось, что существует около тысячи Орденов Космического Десанта, хотя, как подозревал Фаддей, истинная цифра может быть абсолютно любой), но это был лучший след их тех, что он сейчас имел.
Дверь скользнула в переборку, но вместо привычного зрелища коридора Фаддей столкнулся взглядом с глазами Пилигрима. Длинное лицо Пилигрима, окутанное клубами густого и зловонного фимиама, было скрыто под темно-серым рваным капюшоном рясы. Руки обмотаны толстым слоем бинтов. Мощные кабели выходили из-под капюшона и опускались к прикрепленному к кожаному поясу на талии размерено гудящему респиратору, помогающему дышать тому, что было скрыто под одеянием.
Громоздкий силовой ранец за спиной, обеспечивающий энергией переносную систему жизнеобеспечения, придавал Пилигриму скрюченный и горбатый вид. Из венчающих ранец сдвоенных кадил поднимался постоянно струящийся ладан и неясное свечение прорывалось сквозь прорехи и края вонючего облака, создавая впечатление, что тело Пилигрима пышет огнем.
Фаддей разрешил, чтобы к существу обращались как к Пилигриму, поскольку тот показал себя, как исключительно преданный последователь Императора, и в подтверждение этого утверждения служил Фаддею.
Хотя Фаддей чрезвычайно им дорожил, он ненавидел дурацкое обыкновение Пилигрима порой вести себя в самой зловещей манере, время от времени предвосхищая действия инквизитора.
- Инквизитор, - пробормотало существо тяжелым и монотонным полумашинным голосом. - Скиталец. Мы отправляемся?
Пилигриму пришлось развернуться и следовать за Фаддеем, который миновал его, спеша на мостик.
Поборник веры, должно быть, отслеживал информацию, поступающую Фаддею. Тот знал, что высшие иерархи Еретикус постоянно следят за ним, и он не был в восторге еще и от того, что тем же занимается Пилигрим. Тем не менее, Фаддей не хотел с ним ссориться.
- Возможно, - согласился инквизитор. - По долгу службы мы должны проверять все ниточки. Но шансы, что эта находка окажется ценной…
- Это они.
- Если только у вас нет какой-то информации, которой не имею я, Пилигрим, это не должно вселять в нас излишнюю надежду. В прошлом у нас были и более многообещающие следы.
- Задумайтесь вот о чем, инквизитор, - в голосе Пилигрима послышались обвинительные нотки. - Одиночное судно труднее засечь, чем целый флот. Скиталец достаточно велик, чтобы приютить целый Орден. И какой лояльный Орден опуститься до того, чтобы поселиться на космическом скитальце? Извращенность этой идеи полностью подходит личности Сарпедона.
Пилигрим прекрасно помнил детали истории Испивающих Душу, и наверняка читал о множестве великих побед, совершенных имя во имя Императора, начиная с зари Второго Основания до кануна ереси. Всё это внушило ему ненависть к тому, во что превратился Орден, ненависть, соперничающую с религиозным рвением Сестры Эскарион. Пилигрим был знатоком и специалистом в предназначении и верованиях Испивающих Душу, и в вопросе предугадывания дальнейших планов Сарпедона он был самой ценной личностью среди компаньонов Фаддея.
- Вы не можете быть уверены, - возразил Фаддей. - Ордо Ксенос проверил более семи сотен скитальцев, и теперь подозревает их в последнюю очередь, и это лишь те, о которых они удосужились упомянуть.
- Разумеется, вы правы, инквизитор, - издевательски подтвердил Пилигрим. - Один корабль из сотен дает нам ничтожный шанс. А пока, видимо, у вас есть более надежный след? Достаточный, чтобы перевесить ценность вероятности успеха в этой миссии?
Давным-давно Фаддей поклялся самому себе не попадаться на удочку Пилигрима. Если бы существо не было столь полезным, Фаддей отказался бы от мысли включить его в состав ударной группы, едва Ордо Еретикус сформировало её. Но нюх, который имелся у Пилигрима на Орден ренегатов, был одним из немногих преимуществ, которые имел Фаддей.
Они дошли до переборки из множества двустворчатых бронзовых заслонок. Фаддей произнес кодовое слово, и они распахнулись. Инквизитор и Пилигрим ступили в замкнутое пространство. Мостик "Полумесяца" висел над инженерными палубами, так что навигационные консоли и командная кафедра смотрели вниз на вращающиеся плазменные турбины, которые располагались в ста метрах внизу. Машинная бригада, бледнокожие красноглазые люди, редко поднимающиеся из глубин корабельных двигательных систем, расхаживали между турбин, внося в них незаметные улучшения в преддверие того, как "Полумесяц" покинет орбиту и нырнет в варп.
Флаг-капитана у Фаддея не было. Он сам командовал собственным кораблем. В большинство пультов управления вмонтировали сервиторов, так что они могли воспринимать его команды напрямую. На платформах мостика сейчас разместились, помимо сервиторов, Фаддей, Пилигрим, Сестра Эскарион и полковник Винна из штурмовиков Ордо Еретикус.
- Сестра, полковник, - воодушевлено заговорил Фаддей, - наш курс - на субсектор Терион. Подготовьте своих людей к путешествию в варпе.
При этих словах сервиторы зашевелились, вводя его команды в Дух Машины "Полумесяца".
- Космический скиталец - это то окружение, к которому стоит отнестись серьезно. Возможно, придется подвергнуть бойцов определенному риску.
- Мы слишком долго преследовали призраков, - проворчала Эскарион. - Мои Сестры будут рады возможности донести свет Императора до этого места.
- Солдаты полка "Буря Еретикус" будут в готовности, - заверил Винн. Ему несколько раз стирали память после тех кошмаров, которым он и его люди стали свидетелями в процессе войн Еретикус против колдовства и разложения. Винну пришлось заново изучать искусство сражения несколько раз в жизни, и потому он имел богатый военный опыт и боевые инстинкты, о которых он не помнил, как их приобрел, но которые делали его эффективным лидером и не сомневающимся слугой Императора. Его мягкие манеры скрывали абсолютную безжалостность, а тело под красной с черным униформой штурмовиков было покрыто шрамами от множества близких к самоубийственным миссий, которые он возглавлял.
Полк, в действительности, огромное количество подразделений, разбросанных по бесчисленным крепостям и свитам инквизиторов, так долго подчинялся Ордо Еретикус, что теперь не имел ничего общего с породившей его Имперской Гвардией, поскольку его взрастили и сурово тренировали в центрах Инквизиции. У Фаддея было пять взводов, более двух сотен бойцов в грузовых трюмах "Полумесяца", каждый из которых готов встретить любые ужасы огнем лазгана штурмового образца, и выполнить любые немыслимые задачи, поставленные перед ними Фаддеем.
Инквизитор поднялся по нескольким коротким ступенькам к командной кафедре, возвышающейся над стеллажами управляемых сервиторами консолей и мониторов. Он ввел код субсектора в мерцающий сенсорный дисплей и строчка координат задрожала, направляясь в сознания сервиторов, чтобы они, в свою очередь, продублировали команды, которые заставят дух машины "Полумесяца" направить корабль сквозь варп. Единственный навигатор корабля, затворник по имени Праксар, месяцами не покидающий уединенные апартаменты в носу корабля, в данный момент готовился всматриваться в варп, и вести корабль через постоянно изменяющееся пространство.
- Ему опять было какое-то знамение? - осведомилась сестра Эскарион. Она стояла рядом с кафедрой и смотрела на Пилигрима, который таращился на грохочущие внизу двигатели, пока команда готовила их к старту.
- Он, кажется, уверен в том, что скиталец связан с Испивающими Душу, - ответил Фаддей. - У меня есть причины доверять его суждениям.
- Я понимаю, что нахожусь под вашим командованием, инквизитор, и что и я, и он будем призваны сражаться в одной и той же битве. Но мне нелегко, потому что я не имею ни малейшего представления о том, кто или что он такое.
Фаддей улыбнулся.
- Сестра, вы считаете меня радикалом? Не стоит верить всем слухам. Инквизиции не вся состоит из сумасшедших призывателей демонов. Пилигрим - не чудовище.
Сестра Эскарион не улыбнулась в ответ. Она заработала репутацию командира, на которого можно положиться, работая вместе с Инквизицией, и ей приходилось слышать более чем достаточно сплетен. И многие из них были правдой - Фаддею самому пришлось участвовать в зачистке следов ереси, оставленной Эйзенхорном и уничтожении ячейки предателей из Ордо Еретикус на Калхис Траксиам.
- Сестры удивлены, инквизитор, - пояснила она. - Вот и всё. Они должны быть уверены в том, что глубина веры человека, ими командующего, не уступает их собственной. Пустые разговоры подрывают чистоту веры, и для меня было бы лучше, если бы вы были более откровенны, говоря о своих товарищах.
- Пилигриму можно доверять, Сестра. Я даю вам в этом свое слово, и больше вам ничего не нужно. Теперь же вам лучше убедиться, что ваши Сестры готовы к переходу, мы пробудем в Эмпиреях несколько недель.
Сестра Эскарион отрывисто кивнула, и спустилась с мостика, лязгая по металлическому полу подошвами черных лакированных сапог силового доспеха. Ступая четко, как на параде, за ней последовал полковник Винн.
Приготовления были недолгими. Фаддей дорожил "Полумесяцем" еще и потому, что подготовка к дальнему варп-прыжку, занимающая несколько дней работы техножрецов на имперском линкоре, здесь укладывались в пару часов. Вскоре массивные двигатели взревели и яркое оранжевое свечение плазмы залило мостик снизу. Мерцающие солнечные батареи сложились в цилиндрический корпус корабля и его окружили сине-белые всполохи энергии. "Полумесяц" сошел с высокой орбиты, и включились варп-двигатели.
Обитатели аграрного мира заметили лишь сверкнувшую в небе крошечную яркую звездочку, затем исчезнувшую. Один из поселенцев, адепт Хлур, пробормотал благодарственную молитву Императору за то, что гости не забрали его с собой, и вновь вернулся к нескончаемой горе бумажной работы.
Вторая глава
Небо над Эвмениксом затянула тьма. Весь мир-улей оказался заперт в бесконечных сумерках, освещаемый лишь слабым оранжевым свечением шахт теплообменников и дрожащими, затухающими люминосферами, которые выключались одна за другой по мере того, как планета умирала. Над Ульем Квинт, домом для быстро уменьшающегося населения в миллиард человек, шел дождь из жирного пепла, пока горы трупов высотой с башню горели у разграбленных дворцов планетарной знати. Какофония города-улья была слышна на многие километры вокруг - вопящие сирены подавляющих беспорядки танков Арбитрес, пронзительный визг рушащихся туннельных переходов, по которым толпы обезумевших горожан пытались покинуть очередную горячую точку, рев разрывов - мины-ловушки, потревоженные мародерами или перегруженные чартерные шаттлы, разбившиеся при взлете с временных, плохо подготовленных пусковых площадок.
И запах. Разумеется, гарь - вряд ли запах мог быть иным, когда только огонь способен сохранить что-либо в чистоте. И пролитое горючее. И панический пот. Но было и кое-что еще, сладкое, но едкое: запах, заставляющий носы морщиться, а глаза слезиться. Он пропитал весь город, от роскошных галерей до подулья, до бесчисленных смотровых ям и украшенных золотыми плитами торговых залов. Запах добирался даже до бесплодных пространств между городами. Даже в окружающих пустошах, те, кто старался спастись по земле, могли ощущать его, и еще до того, как бурлящие замусоренные дюны принимали их в свои цепкие объятия, они знали, что это - запах смерти. И не просто постоянно бродящей по Улью Квинт обыкновенной смерти - нет, то было зловоние чумы.
Некоторые называли её белой смертью, или подульевым сифилисом, или духовной гнилью. Доктора, ухаживающие за болеющей городской аристократией, ввели в обращение обозначающие её длинные и сложные термины на высоком готике. Но к тому времени, как старый губернатор Хьюгенштейн, с телом, покрытым множеством гноящихся и пузырящихся язв, скончался на пару со своей семьей и большей частью окружавших его лизоблюдов, болезнь уже была известна просто как "чума".
Непонятно было, как её лечить. Всё, от полного переливания крови для самых богатых до народных средств, унаследованных от времени основания города, было перепробовано и отвергнуто, не оправдав ожиданий. В отчаянии, люди искали причину - и множество невинных было сожжено как распространяющие сифилис политические агенты или еретики. К тому времени, как пламя чумы затмило небеса над ульем, даже быть не зараженным стало смертным приговором. Но никто не знал, откуда распространяется болезнь. И попытка понять это всего лишь приближала к смерти.
Кое-кому удалось выбраться. Офисы Администратума приложили максимум усилий, чтобы позволить высшим эшелонам спастись. Несколько владельцев мануфакториумов проявили свой бритвенно-острый коммерческий нюх и купили себе проход из Улья Квинт, как пассажиры на борту удирающих роскошных яхт, или как человеческий балласт на судах контрабандистов.
Другие могли сбежать, но не стали - губернатор совершил самый благородный поступок за все время правления и присутствовал при кончине города. Адептус Арбитрес без колебаний решили остаться и охранять Имперский Закон, даже если улей развалится на части. Не ушли и проповедники Адептус Министорум, и молитвы Богу-Императору гремели во всех храмах, набитых потерявшими надежду зараженными горожанами. Но населявшие все тысячи подуровней Улья Квинт миллионы людей мечтали иметь возможность спастись на той жалкой горстке кораблей, что покидали планету. Любое судно, достаточно большое, чтобы перевозить значительное число горожан, сбивалось орбитальными защитными лазерами, выполняющими приказ о карантине Эвменикса - те, кому удавалось оказаться в безопасности, были просто тоненьким ручейком в общей массе обреченного населения.
Разумеется, всё это не предотвращало старты крупнотоннажных кораблей, и их превращение в длинные горящие полосы в небе - как знамения смерти для людей внизу. Но в городе существовали и меньшие по размеру суда, способные прорваться через карантинную блокаду. Часть космопортов еще функционировала, и где бы ни возникал слух о готовящемся к отправке челноке, туда тотчас устремлялись орды полумертвых жертв чумы, сбивающихся в кучу перед посадочными площадками и корабельными ангарами.
В большинстве случаев, корабли отсутствовали. Но когда чума достигла своего апогея, во Входном Причале 31 Картель Полиос начал готовить чудом сохранившееся невредимым небольшое исследовательское судно, достаточно большое, чтобы патриарх и его ближайшие родственники смогли улететь из Улья Квинт. Очень скоро огромные толпы жителей, с трудом сдерживаемые личной армией Картеля Полиос, стали собираться под стенами Причала 31. Залпы дробовиков прореживали людскую массу, пока шаттл заправляли и готовили к запуску. По-видимому, это была последняя надежда для всех сбежать от чумы.
Надежда являлась самым редким товаром из всех. Но когда мощный взрыв снес часть восточной стены, все надежды испарились.
Авточувства в шлеме сержанта Салка на секунду затемнили его взор, когда ослепительная вспышка взрыва прокатилась по восточной стене. С выгодной позиции, занимаемой его отделением в руинах жилого блока, подобным островку спокойствия в сгущающейся чумной толпе, он мог разглядеть обломки ферробетона, взметнувшиеся в воздух вместе с громовым раскатом. Стражей Картеля Полиос скинуло с зубчатых стен и смятыми куклами пронесло сквозь толпу, в то время как первые ряды людей силой взрыва отшвырнуло назад. Подрывной заряд Каррика сделал своё дело. Отделенному от остального отряда, для Каррика будет удачей соединиться с ними, если, конечно, вообще кому-то удастся прорваться в космопорт. Но сейчас это было уже не важно. Капитан Дрео мертв и командовал теперь Салк. Отделение захватило свою цель, и он знал, что если ему потребуется пожертвовать жизнями своих боевых братьев ради выполнения задания, он сделает это.
- Вперед! - заорал он в вокс, и шестеро оставшихся в живых Испивающих Душу возникли из выгоревших окон разрушенного жилого здания. Они приземлились посреди толпы, и Салк почувствовал гноящиеся руки, забарабанившие по доспеху, едва он нырнул, словно в океан, в бурлящую человеческую массу, Сержант вскарабкался на ноги и увидел остатки своего подразделения, борющиеся с волной людских тел - самые высокие неаугментированные жители доходили лишь до груди космодесантников, и Салк с легкостью смог обнаружить своих бойцов: Крин с плазмаганом, Дриан, Хортис и огромный Ниций, сжимающий единственного пленника.
Ницию пришлось бросить свою пусковую ракетную установку после кровавых первоначальных этапов задания, когда был потерян Дрео, и теперь он дрался боевым ножом и болт-пистолетом. На него возлагалась ответственность за сохранность заключенного со связанными запястьями и закутанной головой, которого он тащил свободной рукой.