Сурт, подвижный, как капелька ртути на гладком столе, снова вращал мечами. Какими легкими казались они в его руках!
Урра закончила пить и одним прыжком вымахнула на заросший жесткой травой берег. Обрадованный детеныш запрыгал вокруг. Санти направил урру вдоль озера. Они обогнули его с левой стороны, двинулись напрямик, через голубой луг, усыпанный маленькими цветами в основном желтых оттенков. Урра бежала ровной рысью, иногда наклоняя голову, чтобы подхватить пучок травы. Круглые уши ее все время двигались. Детеныш бежал следом, высоко подпрыгивая. Они пересекли луг и стали подниматься по пологому склону вверх, туда, где начинался лес. Урра ломилась широкой грудью прямо сквозь молодую поросль. Детеныш приотстал: он обкусывал темно-синие ягоды с куста сондрео.
Урра достигла вершины холма, и они оказались под сводами старого леса. Лапы Уны, обутые в новые кланги, похрустывали опавшей листвой. Уна не слишком любила этот лес, где почти нечем было поживиться. Но Санти нравилось ехать между редкими толстенными стволами. Деревья были стары и огромны, лишенные ветвей колонны уходили на десятки минов вверх - ни одного листочка, если не считать карабкающихся по некоторым из деревьев лиан. Зато наверху - сплошной потолок. Санти мог поклясться, что, когда идет дождь, ни одна капля не достигает земли. Из здешних деревьев только сантаны да южные моодрео с гладкими черными стволами были знакомы юноше.
Урра наклонила морду, чтобы откусить белый толстый гриб. Детеныш тотчас подскочил к ней и выхватил кусок прямо из пасти. Он был очень обаятелен, пушистый темно-коричневый, с белыми лапками и мордочкой. Когда он вырастет, окрас поменяется, станет таким же, как у матери.
Уши Уны шевельнулись, она немного ускорила шаг. Несколько минт спустя Санти услышал журчание ручья. Уна припустила галопом - и вот они оказались на краю глубокого оврага. Санти посмотрел вниз: прозрачный ручей бежал посередине широкого плоского русла. По берегам ручья правильными кругами росли крупные розовые грибы. Урра тихонько рыкнула и, притормаживая задними ногами, спустилась по крутому склону. Детеныш устремился за ней, поскользнулся, кубарем скатился вниз, завизжал и плюхнулся в холодную воду. Уна ухватила его за загривок, выволокла из ручья. Детеныш мяукнул и отряхнулся, разбросав вокруг снопы брызг. Урра жадно глотала грибы. Детеныш тоже попробовал, но он был не голоден и потому, сжевав парочку, принялся носиться кругами около матери, визжа и тряся круглой головой.
Санти спрыгнул на землю и сел на круглый, заросший синим мохом валун. На дне оврага было прохладно и спокойно. Детеныш потыкался мокрым носом в руку, но, поняв, что у юноши нет настроения играть, умчался вниз по ручью.
Посвистывали ящерицы, журчал ручей, чавкала грибами урра. Пахло в овраге землей, водой и грибами. А воздух был прохладен и неподвижен. Наверху тихо разговаривал лес. Санти, жителю города, казалось странным, что можно проехать целую лонгу и никого не встретить. Людей в поместье было довольно, но никто из них не удалялся от Дворца дальше, чем требовали обязанности. Впрочем, если и существовал какой-то запрет, на Санти он не распространялся. И он был совсем один в этом лесу. Сколько иров его деревьям - три сентана, пять? Тысяча иров? Когда смотришь снизу на ровные древесные колонны, кажется, что они вечны. Санти вздохнул. Он не привык к одиночеству. Хотя и в нем была своя прелесть.
Издали донесся азартный визг детеныша. Урра перестала есть, подняла голову. Санти встал, подошел к ней, почесал под нижней челюстью. Урра довольно заурчала.
Детеныш мчался к ним. Маленький пушистый шар, неуклюжий и стремительный одновременно. Подскочив, он заметался от Санти к матери, прихватывая их острыми клычками.
- Ну! - прикрикнул Санти, отпихивая его. - Нашел, да? Что-то нашел? Хочешь показать?
Он поднялся на валун и с него - на спину урры. Детеныш умчался вперед. Мать потрусила за ним. Живот ее заметно раздулся.
Ехать пришлось недалеко. В двухстах минах ниже по ручью Санти увидел оползень. Совсем свежий. Над ним образовался земляной карниз, из которого торчали узловатые корни. Под ним, в рыхлой черной земле, юноша заметил отверстие.
Когда он подъехал, детеныш тут же протиснулся в дыру и пропал. Санти спрыгнул с урры и заглянул внутрь - темно. Изнутри доносился громкий топот детеныша, его повизгивание. Уна оттолкнула юношу плечом, несколькими ударами передних лап расширила отверстие. Детеныш вернулся. Он выскочил наружу, ткнулся выпачканной в земле головой в живот Санти. Нет, не в земле - в ржавчине. Санти еще раз заглянул в пещеру. Когда глаза его привыкли к темноте, он разглядел уходящий в глубь склона тоннель. Санти влез внутрь и оказался под круглым сводом высотой почти в семь минов. Пол был гладкий, твердый, с небольшим уклоном в сторону оврага. Начало его было присыпано землей, но дальше он был ровный, чистый, как вымытый. Лишь в одном месте поперек лежала куча какой-то трухи. Санти зачерпнул горсть и повернулся к свету. Это была ржавчина.
"Вот где ты перепачкался, малыш!" - подумал он. Санти достал нож и поскреб стенку тоннеля. Материал не поддавался, зато затупился кончик ножа. Поверхность была ровной, скользкой на ощупь. Ему, сыну зодчего, этот материал знаком не был.
"Надо вернуться сюда со светом!" - подумал Санти, глядя в темную пасть тоннеля.
Юноша вылез наружу. Урра лизнула его присыпанную землей голову и шумно вздохнула.
Санти взобрался в седло и погнал ее вверх по склону. Урра сделала несколько шагов и остановилась. С полным брюхом, да еще с Санти на спине… Нет уж!
- Лентяйка! - сказал юноша и спрыгнул наземь.
- Давай! - он пихнул Уну в широкий зад. Урра в отместку стукнула его толстым твердым хвостом. Санти ухватил за шиворот детеныша и стал карабкаться вверх, цепляясь за выпирающие корни.
Когда все трое оказались наверху, Санти вскочил на Уну и сдавил коленями ее бока. Его охватил азарт: съездить в замок, взять светильник, вернуться!..
Но урра не настроена была спешить. Все, на что мог рассчитывать Санти, - неторопливая рысь. Не нравится? Можешь идти сам.
Юноша смирился: кто может переупрямить урру, которая только что хорошо поела?
Сгорая от нетерпения, Санти подпрыгивал в высоком седле. Впору, действительно, спрыгнуть и пуститься бегом. Но и неторопливая рысь урры все же быстрее человеческого бега.
Им понадобилось не меньше полухоры, чтобы добраться только до озера.
Сиасса стояла у берега, и старик кормчий помахал ему рукой. Но Санти слишком спешил, чтобы останавливаться, потому лишь махнул в ответ и попытался заставить урру двигаться быстрее. Бесполезно.
Встречавшиеся слуги кланялись ему, а воины прикасались пальцами к шлемам. Санти догадывался, что приветствуют не его, сына Тилона, а покровительство сонанги. Санти понимал, что солдаты абсолютно преданы Владычице. Их плата была высока. Очень высока! Да, за малейшую провинность тоже взымали высокую плату, но то была честная сделка. Те, кто десять иров защищал покой антассио сонангов, становился хозяином небольшого поместья и немалого количества золота. Подходящие условия!
Санти выехал на аллею, ведущую к площади перед Дворцом, и все мысли о пещере тотчас вылетели у него из головы.
Построившись четырехугольником, к Дворцу подъезжал отряд Внешней Стражи во главе с самим Сихоном. Внутри четырехугольника шли четверо пеших, странно одетых людей.
Первым, гордо откинув голову в широкополой шляпе с драгоценной пряжкой из берилла, ступал высокий светловолосый воин с длинным мечом на поясе. Шляпа его, камзол, панталоны, туфли с серебряными пряжками - все было ослепительно белого цвета. Прикрытая пышными кружевами рука лежала на рукояти меча. Ножны меча также были белыми. Лишь герб на груди - серебряная чаша под серебряными звездами на фиолетовом фоне - нарушал однообразие цвета. Черты лица его, узкого, надменного, были безукоризненны. Длинные светлые усы спускались ниже линии выбритого подбородка.
Внешность воина настолько поразила Санти, что он лишь мельком взглянул на остальных: здоровенного беловолосого детину в короткой безрукавке, женщину, с ног до головы закутанную в голубовато-серый шелк, и мальчика.
Санти подъехал к дворцовой лестнице и смотрел, как приближаются солдаты. Воины Стражи не выглядели конвоем - скорее, эскортом: настолько уверенно держалась четверка.
Сверху послышался шум, звяканье металла. Санти оглянулся: оттуда, где парадная лестница завершалась вычурной, украшенной золочеными горельефами аркой, выступили воины. За ними, чуть покачиваясь, двигался паланкин с высоким троном, покоящийся на плечах рабов. Антассио сонанга, неподвижная, величественная, в затканном яркими узорами платье, переливающемся огнями самоцветов, в высокой драгоценной тиаре, восседала на троне, положив на колени отяжелевшие от перстней пальцы. Рядом с ней шел слуга, державший большой зонт на длинной тростниковой ручке. Зонт защищал Владычицу от лучей дневного Таира. Рабы-носильщики ступили на лестницу. Идущие сзади присели, а передние подняли руки, чтобы паланкин оставался в горизонтальном положении.
Воин в белом замедлил шаг. Поступь его стала не просто уверенной - величественной. Он смотрел на сонангу. Сонанга смотрела на него.
В арке дворцовых ворот возник Мугган. Он недовольно посмотрел на приближавшийся отряд, потом, перепрыгивая через две ступеньки, сбежал вниз, обогнав паланкин. Вдруг Мугган остановился как вкопанный, и злобная гримаса исказила его лицо. Сонангай выбросил вперед руку.
- У них оружие, ниххан! - закричал он на Сихона. - Отнять!
Начальник Внешней Стражи немного помедлил, потом дал знак двум солдатам: спешиться и забрать оружие. Но едва солдаты соскочили с урров, те, кого они собирались разоружить, уже стояли треугольником (женщина посередине), и арбалет в руках мальчика направлял стрелу точно в лоб сонангая.
Но Мугган не видел стрелы. Глаза его были устремлены на меч в руках воина в белом. Странное лезвие с неметаллическим блеском, длинное и узкое. Санти не сразу догадался, в чем дело. Потом понял: меч из бивня саркула! О таких ему рассказывал отец и показывал кусочки бивня. Сверхтвердое вещество, поддающееся только алмазу. Такие мечи делают по нескольку иров. И они никогда не тупятся.
Мугган не видел стрелы, зато ее заметил Сихон. Он прыжком послал урра влево и заслонил сына Владычицы.
- Не трогать! - раздался со ступеней пронзительный голос сонанги. - Оставь им оружие, Сихон!
Мугган сердито обернулся, но Нассини даже не посмотрела на него. Носильщики уже достигли конца лестницы. Они перенесли паланкин в тень сантаны. Владычица оторвала руку от колена и сделала приглашающий жест.
Воин в белом, спрятав меч, приблизился.
- Кто это? - спросил Санти одного из солдат Внешней Стражи.
- Почем я знаю! - бросил через плечо солдат. - Высадились на берег. Прямо перед воротами. Этот, с усами, объявил: я - аргенет из Короната. Желаю, мол, говорить с Хозяйкой. Ну, к Хозяйке мы бы его, всяко, привели! Но Сихон сказал: не трогать! И оружие оставить! - Солдат повернул к юноше широкоскулое бронзовое лицо, сунул руку под шлем, почесал голову:
- Бонг-Толстяк ему говорит: "Не дури, командир!" А Сихон послал его к Хаому. И прав оказался, хрисс его печень!
- Что тут удивительного? - сказал Санти. - Тот - аристократ, и Владычица - тоже. Ровня!
- Ровня? - воин хохотнул, прикрыв рот кулаком. - Ну ты ляпнул, парень! Ровня! Красноглазым! Да им плевать, кто ты! Ниххан - и все тут! Ровня! А… - Тут он поймал взгляд Сихона и прикусил язык.
Обладатель драгоценного меча рывком поклонился.
- Эак, аргенет о Ар-Нетон, Диноит, ген-та Асенар, сениорис о Марита, Нетонион! - раздельно и четко проговорил он.
- Антассио сонанга Нассини! - произнесла Владычица.
Сын ее плюнул на белоснежные ступени и скрылся во Дворце.
- Ты видела его, Этайа? - спросил туор.
- Да, Биорк! - произнесла аргенета.
Она стояла рядом с маленьким воином, и издали они могли показаться матерью и сыном. Хотя "сыну" перевалило за восемьдесят иров, а сколько иров "матери", ведомо было только Хтону да ей самой.
После того как Биорку пришлось сбрить бороду, он каждое утро соскабливал со щек рыжую поросль, и они уже покрылись загаром настолько, что их можно было не гримировать. В совершенстве копируя мимику и пластику мальчика тринадцати-четырнадцати иров, Биорк стал неузнаваем. Никто из ветеранов Последнего Нашествия в жизни не признал бы в неловком худеньком отроке бывшего туринга и военного вождя.
Нил, щурясь от яркого света, разглядывал Прекрасный Хаос. Дворец антассио сонангов. Непокрытая голова его была вровень с рукоятями мечей окружавших их всадников.
Эак, прямой, надменный, с вздувшимися желваками на скулах, вперил немигающий взгляд в затворенные ажурные двери над белой широкой лестницей. Верхняя часть лица его была затенена полями шляпы, бледные губы плотно сжаты. Утратив за последние дни ту выхоленность, что была присуща ему прежде, лицо аргенета стало еще более красивым, аскетически красивым.
- Совсем еще ребенок, - сказал Биорк.
- Ты поговоришь с ним? - спросила Этайа.
- Если нас примут.
- Примут. Будь помягче с Эаком, прошу тебя! - добавила она тихо. - Он так уязвим!
Из бокового притвора вышел Сихон. Давя сапогами мокрый песок, он прошел между расступившимися всадниками.
Остановившись в трех минах от Нила, он протянул руку:
- Твой меч!
- А я? - спросил Биорк тонким голосом.
Сихон глянул на него:
- Подождешь, - и Нилу: - Меч! Давай меч, толстошеий! Живо!
Нил посмотрел на Начальника Внешней Стражи так, как таг глядит на хиссуна. Он был выше на полголовы и в полтора раза тяжелее.
- Возьми, - сказал он, вытягивая меч из ножен и передавая Сихону. - Если мне понадобится тебя вздуть, я сделаю это палкой.
- Поговори еще - отведаешь плетей, - буркнул Сихон, передав оружие одному из всадников. - А ты, сосунок, давай сюда арбалет. Меч можешь оставить - колоть орехи.
Туор неохотно отдал арбалет.
- Ого! - удивился Сихон, поглядев на него. - Отличная работа!
- Не поломай - будешь платить! - заметил Нил. - Он стоит два золотых!
- Верю, - согласился Начальник Стражи. - Вряд ли ты увидишь его еще раз.
- Сопрешь - пожалеешь! - пообещал Нил. Причем таким тоном, что удивил даже аргенета. Солдаты зашевелились. Сихон удивленно приподнял бровь.
- У тебя зудит спина? - спросил он.
- А ты трусоват, парень! - весело сказал Нил. - И спесив! Интересно, зачем ты взял у меня меч?
- С мечом или без - я нашинковал бы тебя за полминты, окорок! - презрительно отозвался Сихон. - Заткни свою пасть - или я рассержусь! И тогда…
- Пукнешь? - подсказал Нил. - Прости, аргенета! - он слегка поклонился Этайе.
- Я сдеру шкуру с твоей задницы и велю сделать ремешки для своих сандалий! - оскалился Начальник Стражи.
- У тебя такой острый язык? - удивился Нил.
Сихон побагровел.
- Хлыст! - велел он, протягивая назад руку. Ближайший всадник подал ему хлыст, которым направляют урра.
Нил, скрестив руки на груди, насмешливо глядел на воина. Тот медленно отвел руку…
- А ты вспотел, - сочувственно произнес Нил. - Интересно, твоя мать тоже сильно потела?
Хлыст со свистом рассек воздух… и оказался в руке Нила.
- Так и знал, что ты никудышный боец! - с удовлетворением констатировал великан. Сунув хлыст под воротник куртки, он почесал спину. - Тебе нужна другая профессия. Как насчет погонщика нонторов? - И резко взмахнул хлыстом.
Сихон вскрикнул и схватился за шею.
- Нет, - с сожалением произнес Нил. - Ты неуклюж даже для погонщика. Мой хиссун успеет трижды пописать, пока ты повернешь голову.
Сихон оскалился. Глаза его сузились, а ноздри широко раздувались. Пальцы сжали длинную рукоять меча.
Нил насмешливо улыбался. Он почесал живот, потом принял карикатурную стойку, держа хлыст, как держит меч неопытный рекрут. Он был очень забавен.
"Шут!" - подумал Сихон, мельком взглянув на солдат. Всадники, расширив круг, с нетерпением глазели на них.
"Еще немного - и они начнут биться об заклад!" - недовольно подумал Сихон, снова поглядев на Нила.
Великан наклонил голову, поскреб ногой землю, как делает это бык, когда он сердится. Солдаты заржали.
Сихон убрал руку с меча: "Хорош я буду, набросившись на него с мечом! - подумал он. - А он достаточно ловок, чтобы увернуться! Разруби его теперь хоть на сто частей - а хлыстом по шее я уже получил!"
Сихон не был бы Сихоном, если бы не выкрутился. Он поплевал на ладонь, смочил слюной горящий рубец.
- Болит! - заметил он весело. - Ты ловок, паренек! Хлестнул так быстро, что я даже удивился!
- А как я удивился, когда услышал твой бас, Начальник! - сказал Нил. - Никак не думал, что ты так огорчишься из-за какого-то хлопка! На! - он протянул Сихону хлыст. - Можешь дать мне по загривку, если тебе приятно!
- Пошел ты к Хаому! - сказал Сихон, забирая хлыст и передавая хозяину. - Еще испорчу ценную вещь о твою блинную рожу!
Лица солдат разочарованно вытянулись. Они надеялись на развлечение!
- Здесь жарко, - заметил Начальник Внешней Стражи. - Перейдем в тень.
Круг распался. "Гости" и солдаты перебрались в тень сантаны. При этом Этайа и Биорк оказались в стороне от основной группы. На них никто не обращал внимания: женщина и мальчишка!
Эак тоже держался особняком. Зато вокруг Нила собрались все стражники. Великан, размахивая руками и гримасничая, без устали работал языком. Шуточки так и сыпались из его широкого рта. Лица солдат покраснели от непрерывного хохота. Нельзя сказать, что у воинов были плохо подвешены языки, но Нил был куда проворней. И вот она, его жизнь, как на ладони! Был торионом в Нетоне. Надоело мять чужие бока, захотелось поболтаться по свету. Да так, чтоб брюхо было набито. Вот он и пошел в телохранители к светлорожденному (тут великан понизил голос и оглянулся). Конг ему по душе. Особенно бабы. Он пространно и с чувством принялся дегустировать воспоминания. Солдаты вставляли реплики, говорящие о том, что они хорошо знакомы с предметом. Ясно, что Нил врет. Но как врет! Заслушаешься! Раздери его Хаом!
- Эй! - сказал один из солдат, здоровенный, как вставший на дыбы урр. - А осталась в Ангмаре хоть одна телка, которую ты не затрахал до смерти? А то я как раз собираюсь туда. Осталось кое-что для меня?
- А как же! - отозвался Нил и хлопнул его по спине. - Одна осталась. Специально для тебя! Только она без головы. Зато все остальное на месте! Два дня назад туда упала кровать Наместника. Целый десяток искал - не нашли. Еле сами выбрались!
Большая часть воинов сонанги была неконгайской крови. Когда тебя так "любят" в твоей стране, лучше иметь наемников откуда-нибудь подальше. А желающие всегда есть - были бы деньги.
Нил поинтересовался, сколько зашибает здесь стражник. Судя по Дворцу (покруче, чем у коронноса), неплохо.
Ему сказали сколько. Сихон сказал. Нил свистнул.
- Это ты - командир? - спросил он.
- Нет, это он, - показал Сихон на первого попавшегося воина.
- Хо-хо! - почти шепотом сказал Нил. - Хочу!