Уничтожение экспедиционного войска на Энтимионе IV не осталось незамеченным. Изобилующие пустыми местами отчеты, поступившие с планетарной орбиты, рассказывали о том, как войско, возглавляемое полковником Сатисом, буквально за несколько минут порвали на ленты. Никто даже не представлял, с чем им пришлось столкнуться на поверхности этого мира, хотя какое-то сопротивление предполагалось встретить на полях, окружающих Грейвенхолд, и то со стороны партизан или в худшем случае личных гвардий и восставших отрядов Сил Планетарной Обороны, возглавляемых наследной знатью Грейвенхолда. Но то, что происходило на самом деле, было невозможно понять. От численности врагов могла голова пойти кругом. Как минимум десять тысяч бойцов набилось в долину, явившись будто из небытия. Варп-колдовство или же неизвестная до сих пор ксенотехнология казались единственным объяснением настолько неожиданному появлению этой армии. И что хуже всего, армия таких размеров могла быть собрана врагами исключительно за счет населения самой планеты.
Адептус Терра должны были знать, что Энтимион IV находится во власти враждебной армии и что существует моральная угроза присутствия чего-то, обладающего способностью использовать граждан Империума в качестве оружия против него самого.
Это послание достигло пыльных и древних коридоров самой Терры. Сам главнокомандующий Ксарий, герой Рханнского Кризиса, немедленно был наделен необходимыми полномочиями, чтобы отбить планету любой ценой. Ксарий собрал все подходящие для этой задачи подразделения Гвардии с окрестных секторов и менее чем через два месяца получил армию, на создание которой у любого другого командира ушел бы не один год. Вся Четвертая селевкийская дивизия потребовала от Ксария, чтобы он взял их с собой на Энтимион IV и дал отомстить за павшее братское войско. Также лорд-генерал призвал полк, в котором некогда служил, элитную тяжелую пехоту - Огненных Ящеров Форнукс Ликс. Военный флот сектора не столь быстро откликнулся на призыв, но тем не менее отрядил крейсер "Решительный" и эскадры сопровождения вместе с флотилией транспортных судов, чтобы доставить армию Ксария в систему Энтимиона и организовать его блокаду, предотвратив распространение порчи, охватившей Энтимион IV.
Ксарий был жестким и безжалостным человеком, особенно по отношению к самому себе. Он призвал на помощь всех своих союзников, надавил на все доступные рычаги, чтобы собрать это войско, но если уж он планировал стремительное, эффективное вторжение на Энтимион IV, то требовалось придать своей армии некую "режущую грань". Селевкийцы и Огненные Ящеры были сильными воинами, однако не годились в качестве наконечника копья - хирургически острого, состоящего из закаленных штурмовиков, необходимых для того, чтобы взломать защиту Грейвенхолда. На некоторое время Ксарий задумался, прежде чем отдать приказ нагруженной войсками флотилии выдвигаться к системе Энтимиона. Он уже видел размытую, мерцающую сенсорную запись того, что произошло с Сатисом, и понимал, что, прежде чем отправить сотню тысяч жизней имперских граждан в эту бойню, необходимо придать своей армии должную остроту.
В последнее мгновение пришел ответ на запрос из самого Сенаторум Империалис - неожиданно возник и тут же удалился ударный крейсер, оставивший после себя несколько "Громовых ястребов", несущих на борту тех людей, которые, по задумке Ксария, должны были возглавить штурм стен Грейвенхолда. Космических десантников из Ордена Багровых Кулаков.
Грейвенхолд был настоящим произведением искусства.
Старый город выдержал все попытки Администратума придать ему "имперский вид". Существовавшие исторические записи об Энтимионе IV относили город к временам, предшествовавшим Великому Крестовому Походу, и сейчас некоторые его постройки насчитывали уже несколько сотен лет. Некая ушедшая мода на простое, блеклое изящество сожительствовала с желанием местной аристократии воздвигнуть для себя столицу, достойную такого именования. Результатом этого и стал Грейвенхолд. Широкие декоративные арки вздымались над устланными мозаикой магистралями, что бежали между величественными банками и торговыми домами, принадлежавшими знати. Реку Грейвен, прорезавшую город с востока на запад, оседлали мосты, каждый из которых являл собой шедевр декоративного и инженерного искусства, а самым прекрасным из них был Карнакский мост, соединявший правительственный район с богатыми северными территориями.
Каждый район на севере был подобен городу в миниатюре, словно любой из тех аристократов, что раньше повелевали планетой, мнил себя монархом собственной крошечной империи. Здание сената, где некогда встречались плутократы Грейвенхолда, представляло собой привлекательное круглое строение, находившееся в излучине реки, благодаря чему Грейвен оплетала его галереи и колоннады подобно рву. Городской амфитеатр доминировал над южной стороной города, где дома рабочих и младших адептов образовывали колоритные трущобы и многочисленные змеящиеся улицы убегали от арены.
"Жаль, - подумал командор Рейнц, - что заводы портят весь вид". Огромные уродливые строения были того стандартного образца, который Администратум насаждал в городах, находящихся под его непосредственным контролем, каковым был и Грейвенхолд. Уродливые промышленные громады жались к западной городской стене, а их подножия за последние несколько лет обросли грязными лачугами, в которых ютились чернорабочие - представители низшего класса, непрошеными гостями прибывавшие с других планет. Бельмом на глазу был и космодром возле той же стены: сеть бетонных взлетно-посадочных полос и ремонтных ангаров казалась оскорбительно вызывающей, раскинувшись у самых дверей города.
Впрочем, вся эта информация была вторична для командора Рейнца, разглядывавшего столицу из окна часовни над юго-восточными воротами. Натренированный взгляд космодесантника высматривал то, что было стратегически важным при вторжении в Грейвенхолд. Ему доводилось видеть места и менее удобные для городских боев: необъятные ульи, разрушающиеся остовы заброшенных поселений, испещренные воронками от взрывов и напичканные вражескими ловушками, и даже такие города, самые камни которых пропитались влиянием Хаоса. Но Грейвенхолд был возведен с расчетом на ведение оборонительных боев, - конечно же, его стены оказались крепкими, а ворота было легко защищать. Не менее значимое препятствие представляла собой и река Грейвен. И, как знал Рейнц по опыту прошлых сражений, любые, даже самые прямые улицы могли без предупреждения обернуться нагромождением баррикад, усеянных огневыми точками, превратив безмятежный городской пейзаж в бесконечный лабиринт войны.
Но более всего Рейнца заботило то же, что озадачило всех еще на Циносском перевале. Насколько доставало зрения аугметических глаз командора, город казался заброшенным.
К Рейнцу подбежал сержант Альтац, первые лучи рассвета заиграли серебристым блеском на его темно-синей энергетической броне.
- На нижних уровнях чисто. Часовня под нашим контролем.
- Хорошо. Передайте командованию Гвардии, что ворота в их распоряжении.
- Так точно, сэр! - отсалютовал Альтац. - За Дорна!
- За Дорна, сержант.
Надвратная часовня представляла собой изящный храм, венчавший городскую стену прямо над юго-восточным входом. Его священнослужители когда-то отправляли здесь ритуалы, которые должны были дать благословение Императора тем, кто проходил под ним. Они окропляли людей святой водой с мраморных балкончиков и отпускали грехи тем, кто останавливался помолиться, прежде чем войти в город. Теперь часовня была заброшена, но оставалась на удивление неповрежденной, бледно-серые мраморные херувимы поддерживали свод на верхнем этаже, где сейчас стоял Рейнц. Стены покрывали резные надписи на высоком готике. Здесь было достаточно места, чтобы около сотни верующих одновременно могли преклонить колена перед алтарем, выточенным из обсидиана. А религиозные чувства должны были подстегивать ароматы благовоний, источаемые кадилами под потолком, и столбы солнечного света, бьющие через шахты между колоннами.
В часовне было несколько этажей, включая наземный, где располагался выход, через который когда-то местное население покидало святилище, направляясь к южным полям. Сам же храм располагался на самом ее верху, а колокольня - уровнем ниже, где винтовая лестница сбегала по спирали к полуэтажам, а оттуда на улицу. Помещения эти заняли три подразделения Багровых Кулаков: собственное - командное - Рейнца, тактический отряд Альтаца и отделение опустошителей сержанта Кэлтакса. Десантники являлись острием первой волны войск Империума, идущих на Грейвенхолд, - полк тяжелой пехоты Огненных Ящеров должен был войти в город через юго-восточные ворота, и Багровым Кулакам предстояло любой ценой удерживать их открытыми. Если бы врагу удалось превратить широкие проспекты, открывавшиеся за стенами, в смертельную западню, установив огневые позиции на высоких каменных блоках, то даже выносливым Огненным Ящерам пришлось бы в панике отступать. Космодесантники же были здесь как раз для того, чтобы это не случилось.
Тем не менее враг не показывался. Войска вторжения высадились вдалеке от самого Грейвенхолда, но до сих пор ни Ящеры, наступающие с юга, ни селевкийцы, приземлившиеся восточнее города, не встретили даже самого минимального сопротивления - Энтимион IV казался тихой и гостеприимной планетой. Единственным, что намекало на какую-то неправильность в происходящем, были полностью покинутые малые поселения, окружавшие столицу. В некоторых домах они даже видели столы, на которых гнила несъеденная пища.
Войска Империума с большой осторожностью приближались к городу, и каждый гвардеец выискивал какие-либо зловещие знаки, которые подтвердили бы его предположения, что город превратился в одну гигантскую западню. Ветераны Четвертой селевкийской дивизии успешно заняли космодром, где можно было бы подготовиться к броску на восток, в то время как Багровые Кулаки брали часовню. И для всего этого потребовалось лишь несколько приказов и хладнокровная решительность, доставшаяся космодесантникам в наследство от Рогала Дорна.
Рейнц был не настолько глуп, чтобы решить, будто имперским войскам ничего не угрожает. Но не страдал подозрительностью гвардейцев, готовых во всем видеть знамения неминуемой гибели. Население Энтимиона IV было совращено и поставлено на путь мятежа либо ксеносами, либо влиянием Хаоса, но это не означало, что еретики смогут удержать свой город. Они вполне могли оставить столицу, установив там, возможно, несколько ловушек, чтобы отвлечь солдат на некоторое время, а сами окопаться в горах или непроходимых диких лесах, протянувшихся вдоль экватора планеты.
Однако как бы Рейнцу ни хотелось прямо сейчас броситься искать врагов, но Багровые Кулаки вначале должны были выполнить свою работу. Когда будут захвачены ворота, Огненные Ящеры займут свой сектор города и столица вновь возвратится в руки Империума, тогда можно будет подумать о том, что делать с остальным Энтимионом IV.
Словно в ответ на эти мысли на сетчатке глаза Рейнца вспыхнули тревожные руны.
- Они в стене, - раздался вокс-вызов Кэлтакса, находившегося двумя этажами ниже, прямо под звонарней.
Затем часовня содрогнулась от взрыва, и с потолка посыпались отколовшиеся ручки каменных херувимов. Глубокие трещины рассекли пол и стены, и сам храм как-то покосился, будто грозя свалиться в проход между воротами.
Огненные Ящеры уже направлялись сюда. Бронетранспортеры класса "Химера", несколько танков группы поддержки и сотни солдат маршевым строем двигались к городу, рассчитывая на защиту со стороны Кулаков. Враг нанес первый удар по космодесантникам, чтобы, когда начнется настоящая бойня, они уже не могли ее остановить.
Снизу раздался грохот болтерного огня, звучавшего и в звонарне с ее огромными адамантиевыми колоколами, и в подземных склепах, где покоились усопшие священнослужители.
- Кэлтакс! С кем мы сражаемся? - Рейнц спрыгнул со ступеней туда, где расположился его собственный отряд, - в основной храмовый зал с рядами скамей и высоким аналоем.
Его люди уже расчехлили болтеры, готовясь очень дорого продать свою секцию часовни. Сражение шло внутри святилища, и это являлось какой-то нелепицей. Городские стены были выложены из цельных каменных блоков толщиной в несколько метров - нападавшим просто неоткуда было взяться.
- Десант! - прокричал в вокс Кэлтакс. - Легионы-Предатели!
Затем внутрь обрушилась задняя стена часовни. Прогнившие, влажно блестящие камни повалились, открывая проем, образовавшийся в блоках. В храм хлынули десантники Хаоса.
По залу пронесся ураган болтерного огня. Черные деревянные скамьи разлетались в щепу. Мраморные колонны превращались в облака свистящей шрапнели. Мир, благодаря боевым гормонам, бегущим сейчас по жилам Рейнца, словно прокручивался в замедленной съемке. Врагами оказались космодесантники - худшего и вообразить было нельзя. Те, кто повернулся спиной к Императору и поклялся в верности Темным Богам. Их доспехи имели глубокую, насыщенную пурпурную окраску с каймой цвета кости. Вооружение врагов составляли цепные мечи и болтеры; свои доспехи они украшали частями человеческих тел - руками, головами, ушами, кусками кожи; головы нескольких покрывали шлемы, открытые лица остальных были бледными, изможденными и бездушными, выражавшими только угрозу: дико расширившиеся зрачки, нечесаные космы, запаршивевшая кожа, туго обтянувшая скулы. Глаза одного из них безумно смотрели со стебельков, выраставших из глазниц, а ноги другого изгибались назад и заканчивались раздвоенными копытами.
Ураган болтерного огня разнес одного из десантников-предателей на куски и оторвал руку другому. Но в помещение ворвалась как минимум дюжина противников. Восприятие Рейнца работало быстрее его тела - он боролся со столь медлительными руками, пытаясь выхватить из заплечного чехла тяжелый громовой молот, и прорывался мимо своего отряда в самую гущу схватки.
Десантники. Десантники Хаоса. Никто и не предполагал, что все настолько плохо.
Но, только увидев символ золотого потира на наплечниках врагов, Рейнц понял, что все на самом деле еще хуже.
Сражающиеся стороны столкнулись, и храм неожиданно превратился в безумный кипящий котел кровопролития. Цепные мечи высекали снопы искр, сталкиваясь с керамитом. Рейнц увидел, как погиб брат Элка, чья голова ударилась в падении об обломок колонны и лопнула под сапогом предателя. Брат Пакло всадил штык десантнику Хаоса в соединение наплечника с броней и оторвал того от пола, выпустив по ребрам предателя не меньше половины обоймы болтера.
Молот Рейнца обрушился на толпу врагов. Командору было не слишком важно, кого именно ему удалось задеть.
Еще один из Кулаков оказался вынужден отбиваться боевым ножом от десантника Хаоса с цепным мечом. Меч победил, отрубив Кулаку ногу, прежде чем пронзить ему живот.
Рейнц размахнулся снова и почувствовал, как под его ударом крошится керамит. Командор едва мог что-нибудь разглядеть - воздух наполнился дымом, вспышками выстрелов, осколками и брызгами крови. Шум стоял невыносимый - люди кричали и ревели, трещали болтеры, визжали цепные мечи, гремел опускающийся для удара молот.
Мир взвыл и распался на части. Пол ушел из-под ног. Все закружилось перед глазами, тьма сменяла свет. Воины в пурпурных и синих доспехах падали вниз один за другим.
Верхний этаж часовни обрушился. Рейнц осознал это, только приземлившись уровнем ниже, в звонарне.
Командор бывал и в худших переделках. Ему уже приходилось проходить через подобный ужас и смятение, и всякий раз он выживал, всякий раз находил способ вырвать победу из зубов Хаоса. Рейнц вскочил на ноги первым - у него не оставалось другого выбора, ведь иначе один-единственный выстрел из болтера или удар цепного меча прикончил бы его.
Сквозь белый шум контузии пробивались звуки. На нижних уровнях бушевала перестрелка, болтеры извлекали странное, стремительное крещендо из полудюжины массивных серых колоколов. В колонне, поднимавшейся от земли к часовне, был виден пролет лестницы. Багровые Кулаки, прижимаясь к стенам, практически вслепую стреляли по врагам на нижних этажах. Рейнц болезненно приземлился на обегавшую лестничный колодец платформу, на которой были установлены колокола. Должно быть, многие космодесантники пролетели мимо, на самое дно.
Рейнц заставил себя подняться. Боль гвоздями пронзала его тело, но это даже успокаивало - ни одна травма не была слишком серьезной. О них пока можно было забыть.
Громовой молот мягко завибрировал в его руках - оружию не терпелось сокрушить очередного врага. Десантник Хаоса, половина лица которого превратилась в сплошную сочащуюся рану, набросился на командора раньше, чем тот успел разобраться в ситуации.
Предатель сделал Рейнцу подсечку, вынуждая упасть на одно колено, и взмахнул цепным мечом, прежде чем попытаться вскинуть болтерный пистолет на уровень лица командора. Но Рейнц успел перехватить руку с болтером и хлестнул молотом, перебивая противнику ноги. Воспользовавшись инерцией, Багровый Кулак нанес своим оружием еще один удар, позволив ему опуститься по медленной, смертоносной дуге, разбить голову предателя, и, пройдя сквозь череп, ударить в пол. Рейнцу пришлось придержать молот, чтобы тот не врезался в платформу слишком сильно и не обрушил всю конструкцию.
- Командор! - прокричал кто-то за его спиной. Рейнц отвел взгляд от мертвого десантника и увидел сержанта Кэлтакса, поднимавшегося к нему по ступенькам. - Их здесь как минимум двадцать человек, сэр. Вышли из стены. Половина моих людей погибли или были отрезаны.
- Собирай всех, кого только можешь, и отбивай лестницу обратно. - Рейнц оглянулся и увидел, что несколько человек из его отряда уже поднялись на ноги и стоят вокруг. Алые рукавицы брата Пакло влажно блестели от крови убитого им десантника Хаоса, у Арройокса, скорее всего, была сломана нога, но он справлялся с болью, а Кройя спокойно целился из болтерного пистолета в шею раненого предателя у своих ног, готовясь добить его. - Надо заставить их отступить вниз, к Альтацу, и раздавить между нами.
Кэлтакс торопливо кивнул и повернулся, чтобы прокричать приказ своим людям:
- Гоните их вниз! Установите тяжелый болтер и…
Рейнц едва успел заметить клинок. Тот двигался слишком быстро для глаза, и единственным свидетельством его появления стали резко очерченный полумесяц крови и голова Кэлтакса, покатившаяся с плеч.
Враги Империума обладают бесчисленным многообразием форм, и Рейнц сталкивался уже с тысячами их разновидностей. Яростные орки. Еретики, эльдары. Механические конструкты мертвых империй, бездумные орды хищных чужаков, ожившие мертвецы, богобоязненные граждане, склоненные к бунту, легионы Хаоса и многие другие. Ему пришлось научиться понимать, когда противник оказывался чем-то, с чем он мог совладать самостоятельно. Это было некое шестое чувство, позволившее ему прожить достаточно долго, чтобы высоко подняться в иерархии Багровых Кулаков.