* * *
Вечером я все-таки дорвался до любимого дела и, злорадно потирая руки, навестил Великого герцога Даргена из Шамара, коего содержали под строжайшей охраной в отдельном шатре.
Нет-нет, не подумайте, я вовсе не звал на помощь Жайме из Карташены, не пугал, не угрожал и не сыпал оскорблениями в адрес проигравшего. Мы ведь не звери какие…
Кроме того, герцог Дарген и без моего участия был здорово обескуражен всем происшедшим, никак не мог поверить, что маленькая победоносная кампания против злонамеренных мятежников окончится фатальным поражением, которое вызовет далеко идущие последствия для всей страны.
Просперо, между прочим, настрого запретил дурно обращаться с пленником - Дарген происходит из знатнейшей династии, Латерана или Высокий Суд Короны его ни в чем не обвиняют (пока…), а если подойти крючкотворски, то герцог доселе остается главой королевского военного коллегиума и командует всем аквилонским войском. Лишить этих званий его может только правящий монарх, а просить об этом Нумедидеса будет довольно нелепо. Напомню, что Дарген даже на плахе останется Великим герцогом: наследный титул не имеет права отнять никто, включая короля - древняя, неоспоримая дворянская привилегия.
Лысый толстяк выглядел красным, потным и несчастным, беспрерывно пил вино и не пьянел, а когда я вошел в устланный роскошными коврами шатер, взглянул сквозь меня невидящими глазами и снова отвернулся.
- Явился, шакал… - ничего не выражающим голосом сказал Дарген, видимо, узнав меня. Мне приходилось бывать на приемах во дворце герцога, иногда Гленнор отсылал меня к Даргену с донесениями Латераны. - Я давно начал подозревать, что в вашем змеином садке что-то нечисто, слишком лебезил Гленнор в последнее время, сладенький весь, приторный, будто патокой вымазан. Признаю: преданного и вернейшего слугу короля барон корчил из себя убедительно, даже канцлера провел, а Редрика обмануть нелегко.
- Тем и живем, ваша светлость, - вежливо сказал я. - Могу я осведомиться…
- Не можешь, - отрезал герцог. - Не желаю с тобой разговаривать, Кертис. Смысла не вижу. Все, что вы хотите знать, вы наверняка знаете. Мне остается только ждать. Завтра повесите? Или после взятия Тарантии?
- Рад, что ваша светлость не питает иллюзий относительно своей дальнейшей судьбы, - я не удержался от ядовитого сарказма. - Однако, успокойтесь, все будет обставлено пристойно, никакой пеньковой веревки и пошлой деревянной перекладины. Церемония будет проведена с уважением к титулу.
- Благодарю, - Дарген даже не шевельнулся. - Ответь на один вопрос: давно вы это задумали?
- Почти две луны.
- Я предупреждал Редрика, что "Скрытая Башня" Латеране в подметки не годится. Он решил было перевести ваших конфидентов под управление "Башни", но опоздал.
- Сам виноват. Собственно, ваша светлость, с этого все и началось. Канцлер покусился на священную корову Гленнора, на Латерану, что и стало последней каплей.
- А твой Гленнор не догадывается, что одна-единственная тайная служба не показывает королю всей картины происходящего в государстве? Что может быть предвзятой? Учтите это на будущее… Троцеро, выходит, жив? Вы нас снова провели известием о смерти пуантенца? Где вы его прячете?
- Герцог уже в Тарантии.
- Примеривается к короне?
- Отнюдь, ваша светлость. Пуантенская династия не претендует на корону. Герцоги Гайарда сменят вашу славное семейство на поприще королевских фаворитов.
- Все шутишь… Гляди, однажды дошутишься. Боги не прощают измен, кому бы ты не изменял, хорошему правителю или дурному. Неужто барон Гленнор сам решил взойти на трон? Это было бы забавно - младший сын захолустного барона вскарабкался на древний престол.
- Гленнор останется в Латеране, - фыркнул я. - Коронуют Конана Канах, легата пуантенского войска.
Вот теперь герцога Даргена проняло всерьез. Аж рот раскрыл, да так широко, что туда запросто влетела бы довольно упитанная ворона.
- К-кого? - заикнулся Дарген. - Этого волосатого дикаря, бывшего десятника? Не может быть! Он даже не дворянин! А канцлером - первого дворцового золотаря?
- Публио Форсеза, - смиренно шепнул я.
Дарген только вздохнул, сказав:
- Либо вы безумцы, либо гении, третьего не дано. Уходи, Кертис. Я хочу остаться один.
О герцоге Даргене можно сказать много плохого, но в одном достоинстве ему не откажешь - умеет проигрывать. Никаких слезных просьб о пощаде, пускай в отдалении уже маячит плаха, избежать которой будет невозможно. Дарген понимает, что жизнь рухнула, знает, что даже если мятежники проиграют, в живых его не оставят, и при этом выказывает эдакий безмятежный фатализм.
- Его светлость не скончается после задушевной беседы с палачом из Латераны? - жизнерадостно оскалился Конан, встретив меня возле шатра Просперо. - Кертис, не обижайся, это я любя… Когда выезжаем в Тарантию?
- Чем скорее, тем лучше, - буркнул я, действительно обидевшись на "палача". Почему я не могу просто поговорить с бывшим могучим противником? - Где Просперо?
- Сейчас подойдет. Отдает последние приказы войску, командовать оставляем графа Люксэ. Паллантид нам пригодится в столице, Черные Драконы его уважают. Придется ставить Паллантида легатом гвардии, поскольку отпрыск старика Даргена героически сложился в битве с мятежниками, а трупы государственных должностей занимать никак не могут…
Я посмотрел в сторону Восхода, где за туманными равнинами скрывалась наша главная цель - Тарантия. Едем домой. Да, скорее, скорее домой! Под теплое крылышко папочки Гленнора!
Надо заканчивать игру. С сегодняшнего дня мы близки к короне Аквилонии как никогда. Остается протянуть руку и снять ее с головы Нумедидеса.
Глава вторая
Барон Данкварт Гленнор
"На ступенях Трона Льва"
8 день Третьей весенней луны 1288 г.
Тарантия сейчас похожа на некоего исполинского монстра, огромного темного зверя, недовольно ворочающегося в своей берлоге, ограниченной пространством городских укреплений. Столица чувствует - что-то грядет, что-то обязательно случится. Меня всегда поражала способность больших городов неким странным способом "предвидеть" события - неуловимо меняются воздух, звуки, запахи, люди начинают вести себя необычно, нервозность ощущается даже у животных.
В подспудном ожидании этого самого "чего-то" города изменяются так же, как природа перед сильной бурей - наступает напряженное затишье, обитатели леса прячутся по своим норкам, тревожно перекликаются птицы…
Никакой особенной "бури" я, однако, не предвижу - чем тише и незаметнее мы будем действовать, тем лучше. Никаких сражений на улицах Тарантии, никаких пожаров или погромов мы допустить не можем. Благовоспитанные обыватели, привыкшие к безмятежному течению жизни, должны мирно проснуться утром и только от коронных глашатаев узнать, что государь Нумедидес скончался, а Высокое Дворянское Собрание сочло необходимым отдать трон и венец человеку, способному достойно вести Аквилонию к величию и процветанию. Никакого "Дворянского Собрания", разумеется, не будет - вернее, его не будет в том виде, какой предписан старинными уложениями и традициями. Вот еще баловство - созывать владетельных сеньоров со всей страны, ради устроения никому не нужной говорильни! Пока доедут, пока соберутся… Посему оное собрание ограничится обычным Большим Советом Короны, а уж мы сумеем убедить придворных и высших чиновников единодушно поддержать нового короля - недовольных придется мягко пугнуть обнаженными мечами гвардии, которая и будет охранять Совет.
Не только Тарантия застыла в ожидании событий. Его светлость Редрик, канцлер Аквилонии, начал подозревать неладное - число телохранителей канцлера увеличено вдвое, ночует он в своем загородном поместье, а не в замке короны. На днях Редрик предложил Нумедидесу ненадолго покинуть столицу и перебраться в один из укрепленных замков в Шамарском герцогстве, обосновывая это тем, что объявленный Пуантеном Рокод пока не подавлен.
Кстати, о Рокоде. Как мы и задумывали, ловушка в которую мы заманили шамарскую гвардию захлопнулась, да настолько удачно, что никакие известия о разгроме конницы герцога Даргена в столицу не просочились - любых подозрительных всадников, подъезжавших к Тарантии с Заката Латерана перехватывала на подступах к городу, а я тем временем кормил двор сообщениями о том, что королевское войско стоит напротив лагеря мятежников и готовится к решающей битве.
Канцлер хмурился, кивал, но особой тревоги до поры не выказывал. Только позавчера Редрик неожиданно обеспокоился и тайно отправил к уже несуществующей армии своих личных гонцов, незамедлительно оказавшихся в сетях Латераны.
Почитав краткое послание Редрика герцогу Даргену я понял: канцлер нервничает и готов отозвать гвардию обратно - с мятежниками, даже если они подойдут к Тарантии, можно будет управиться силами готовых подойти с немедийской границы пеших легионов, а вот верные королю гвардейцы нужны в самой столице где, по выражению самого Редрика, "происходит нечто непонятное". В тот же день моим конфидентам удалось захватить еще двух гонцов, выехавших в сторону рубежей Трона Дракона. Они везли ясный приказ тяжелой пехоте: немедленно, скорым маршем направиться к столице.
Пришлось звать на помощь незаменимого мэтра Савердена, который быстро и добросовестно соорудил поддельное письмо "от герцога Шамарского" (на гербовом пергаменте и с почти настоящими печатями), каковое мы переправили во дворец. Канцлер немного успокоился, но в тот же день вечером случайно обмолвился в присутствии моего конфидента, что "не сможет спокойно заснуть, пока шамарская гвардия находится за пределами Тарантии". Караулы во дворце тоже усилили, но, к счастью, за счет Черных Драконов и боссонцев. Такие "предосторожности" Редрика нам только в радость.
До нашей победы (или провала) осталось меньше двух дней. Ночь на послезавтра решит все.
* * *
… Они приехали утром восьмого дня третьей луны весны. Как и было условлено, Кертис проводил месьоров заговорщиков в одно из принадлежащих Латеране поместий к Полудню от города - уединенная вилла затерялась в почти бесконечных фруктовых садах, покрытых бело-розовыми облаками цветов яблони и вишни. Ехать до ворот столицы отсюда недолго, около трех квадрансов, а до Латераны и того ближе. Получив сообщение о том, что гости прибыли, я приказал седлать своего коня и в сопровождении неизменных ликторов отправился навестить героев битвы при Ортео.
Всего их было тридцать четыре человека. Чтобы не привлекать нежелательного внимания, пуантенцы тремя небольшими группами добирались до Тарантии, ехали обходными путями, через Дайан, Валонский лес и Голмайру, под вымышленными именами и с фальшивыми подорожными. Встретились только сегодня, на пересечении дорог, ведущих в полуденные и закатные провинции королевства.
Как и было приказано, вилла оберегалась двумя десятками моих "Беркутов", никто из посторонних не должен был узнать, кто посетил скромное поместье. Именно отсюда завтра вечером и начнется маленький поход на Тарантию.
- Все на месте? - спросил я десятника "Беркутов", спустившись с седла у входа в длинный одноэтажный дом, укрытый пышными зарослями плюща.
- Точно так, ваша милость. Господа изволят отдыхать с дороги.
- Нашли время на отдых, - я взбежал по ступенькам к двери и прямо на пороге столкнулся с графом Кертисом. Выглядел мой помощник устало и бледно, но искорки азарта в глазах графа сверкали более чем различимо. За его спиной переминался с ноги на ногу человек, присутствие которого сразу показалось мне совершенно неуместным - долговязый русоволосый мальчишка с перевязанной правой рукой, одетый красное походное блио с вышитым потускневшим серебром геральдическим соколом, державшим в лапах арбалет. Наверняка какой-нибудь из оруженосцев или пажей Просперо. Я же предупреждал герцога - не брать с собой лишних людей!
- Счастлив видеть, господин барон, - Кертис отмахнул короткий поклон. - Надеюсь, в Тарантии все спокойно? Как бесценное здоровье Его величества?
- Его величество с нетерпением ожидает встречи с вами, - огрызнулся я. - Торжественный прием назначен, что прикажете подать к столу?
- "Либнум" и "Изумрудную лозу", - как ни в чем не бывало ответил Кертис. - Гленнор, представляю его милость барона Ортео, оказавшего незаменимую помощь в сражении неподалеку от его фамильного замка. Жаждет послужить королевству на поприще душевного согласия… Барон тоже в Рокоде к Нумедидесу, смею заметить.
- Позже, - проворчал я, отвечая мимолетным кивком на вежливый поклон месьора Ортео. - Где остальные?
- Его королевское высочество, наследник трона Конан Канах и герцог Просперо Пуантенский с друзьями опустошают винные подвалы поместья, - Кертис будто нарочно изводил меня глуповатыми подначками. - Идемте, ваша милость.
- Ваша милость… - передразнил я слишком развеселившегося графа. - Когда это ты в последний раз был таким куртуазным, а?
- Пора привыкать, мы же вскоре станем королевскими фаворитами, - глумливо усмехнулся Кертис, вводя меня в большую овальную гостиную. - Прошу!
Так. Я едва не поперхнулся воздухом, узрев, во что была превращена приличная комната для приемов. Два с лишним десятка небритых, пропахших дорогой и потом месьоров топтали грязными сапогами туранские ковры, оружие свалили грудой на лаковых столиках, мебель для пущего удобства передвинули поближе к ровному гвардейскому строю кувшинов и бутылей, часть из которых уже была опустошена, здоровенное блюдо с горячим мясом стояло на полу, липкий соус брызгал опять же на ковер. Свинарник.
- Гленнор! - высокий смуглый красавчик, в котором я с трудом опознал Просперо из-за трехдневной щетины и взъерошенных волос, вскочил и торжественно поднял кубок и непринужденно воскликнул:
- Да здравствует король!
Кто-то незнакомый сунул мне в руку оловянный стаканчик с вином. Оставаться в долгу я не собирался, а поэтому возгласил:
- Справедливо! Да здравствует король Нумедидес Эпимитрей! А если вы, господа, не отнесетесь к предстоящему делу со всей возможной серьезностью, наш славный государь будет царствовать еще очень долго. Что вы здесь устроили? Просперо, твой дядюшка остался бы очень недоволен!
- Кстати, а где дядя? - пропустив мои слова мимо ушей спросил Просперо. - Он должен бы отметить победу вместе с нами!
- Интересно, где ты видишь победу? - я отыскал свободное кресло и уселся, с неудовольствием оглядывая веселящихся пуантенцев. - О победе можно будет осторожно говорить послезавтра утром, а с полной уверенностью - примерно в середине лета, когда станет ясно, что мы крепко ухватились за скипетр Аквилонии. Или не ухватились…
- Барон, к чему такое уныние? - меня больно хлопнула по плечу чья-то тяжелая ладонь. Ага, вот и Конан Канах, собственною персоной. - Все нормально, правда ведь? С шамарцами покончено, наши гвардейцы подойдут к Таранти через сутки и если будут открыты ворота, войдут в город. А с Нумедидесом как-нибудь управимся.
- Открыты ворота?… - кивнув, переспросил я. - А досточтимому Конану Канах известно, что в охране Закатных ворот должны оказаться люди, которые выполнят наши приказы, что захват левобережной части города еще ничего не значит, ибо дворец находится на правом берегу, следовательно надо занять мосты через Хорот и тщательно их охранять от возможных поджигателей? Между прочим, могу я видеть уважаемого месьора Паллантида, которому и придется выполнить некоторые весьма важные задачи, возглавив готовые поддержать нас гвардейские отряды?
Успевшего изрядно набраться Паллантида подтолкнули ко мне.
- Вот указ о твоем назначении первым легатом гвардии короны, - я вытащил из сумочки на поясе свернутый в трубку пергамент. - Конан, подпиши прямо сейчас, внизу, под всеми титулами! А ты, Паллантид, спустя два колокола отправишься в Тарантию вместе с тремя капитанами Черных Драконов, которые вотвот должны сюда подъехать. Завтра вечером начнешь командовать.
Невысокий Паллантид смущенно забрал свиток, но пергамент тотчас отобрал вездесущий Конан. Варвар без пиетета развернул, оценил золотой срез и ярко-красную печать короля (хранимую в Латеране абсолютно точную копию настоящей), прочитал и восхитился пышнейшим титулованием, занимавшем большую часть листа.
- И все это - я? - Конан озадаченно почесал подбородок. - Гленнор, между прочим, как подписывать? Киммерийскими рунами или аквилонскими буквами?
- Ты собираешься становиться королем Киммерии или Аквилонии? - Просперо легонько подтолкнул будущего монарха локтем в бок, а я в который раз подумал, не сделали ли мы трагической ошибки, выбрав именно Конана? Хотя, если вспомнить историю, то можно привести не одну дюжину примеров того, как на иных престолах сиживали самые экзотические личности. Думаю, история вытерпит и киммерийца: этот хоть писать умеет, в отличие от пра-прадеда Нумедидеса, Йогена Второго, который за всю жизнь не удосужился разучить ни единой буквы. И ничего, царствовал вполне успешно, две войны выиграл.
Конан незамедлительно потребовал перо и тщательно вывел свое имя под строкой, каллиграфически изображенной умелым писцом Латераны: "Конан I Аквилонский, из Канахов".
- С ума сойти, - тихо сказал он, возвращая пергамент молчаливому Паллантиду. - Подумать страшно. Вот теперь-то я и стал настоящим королем - подписал первый указ.
- Но далеко не последний, - сказал я. - Сегодня тебе привезут целую кипу бумаг, придется извести уйму чернил. С рассветом десятого дня этой луны они вступят в силу. Новые назначения, приказ по войску, аресты наших противников…
- Сколько смертных приговоров? - вдруг подался вперед Конан и нахмурился.
- Пока - двадцать девять. Ты возражаешь?
- Так мало? - киммериец, казалось, удивился. - Всего три десятка?
- Потом будет значительно больше, - бесстрастно сказал я. - Но, так или иначе, по сравнению с некоторыми предшественниками ты будешь казаться образцом милосердия. Мы уничтожаем только самых преданных слуг Нумедидеса и его фаворитов. Чтобы в будущем не возникало… неприятных сюрпризов. Троцеро одобрил каждое решение.
- Если так, тогда понятно, - неопределенно протянул Конан.
Меня внезапно отвлек телохранитель, появившийся в дверях. Лицо обеспокоенное.
- Что такое? - напрягся я в предчувствии плохих новостей.
- Сообщение из Латераны, ваша милость. Привезли герцога Публио Форсеза.
- Отлично! - я встал, и обратился ко всем:
- Месьоры, я откланиваюсь. Дела зовут. Сегодня, так и быть, отдыхайте. Во все детали вас посвятит граф Кертис. Но чтобы к завтрашнему дню все имели чистую голову и могли держать в руках оружие. Просперо, твой дядюшка подъедет к вечеру.
Шагая к выходу из дома, я подумал о том, что на сегодняшний день назначено еще целых семь важных встреч, в том числе и с Великим Жрецом храма Диска Возрожденного Солнца. Нам необходима поддержка жреческого сословия, имеющего огромное влияние на умы простецов.