Воспоминания киммерийца о Бро Иутине и его наложницах рассеяли тягостное впечатление, овладевшее было гостями после случая с перчаткой Мелиссы и последовавшими за этим событиями. Гости, оживленно обмениваясь впечатлениями, веселой толпой направились вслед за королем в залы, где уже были приготовлены пиршественные столы - повара барона Самора были большими мастерами своего дела.
* * *
Конан высказал мнение, что сыну Бреганта теперь можно и не соревноваться в турнирах, однако Альгимант с удвоенным усердием принимал участие во всех играх и упражнениях доблестных и благородных воинов.
Возможностей для молодых нобилей показать свою силу и удаль предоставилось немало, и зрители бурно приветствовали победителей. После каждого состязания король награждал выигравшего серебряной цепью с гербом Аквилонии, а, кроме того, героя ждали объятия и поцелуи первых красавиц, надевавших на шею отличившегося венок, сплетенный из гибких стеблей асфоделей.
Альгимант и Тасвел изо всех сил старались не отстать друг от друга и к последнему дню праздника их достижения оказались равными: сын Патриана выиграл соревнования по стрельбе из лука и метанию дротика, быстрее всех взобрался на высокий столб, врытый посреди поляны, зато Альгиманту не было равных в бросках копья и быстроте, с которой он срубил семь глиняных фигур, а также в разбивании деревянных щитов камнями из пращи.
Кое в каких состязаниях оба юноши не оказались в числе первых, к примеру, невысокий, но ладно скроенный Арвелег выиграл скачки на своем буланом жеребце, а сын одного из баронов откуда-то с севера Аквилонии поразил всех недюжинной силой, закатив большой каменный шар по наклонному помосту выше как Тасвела, так и сына Бреганта.
Оставалось последнее и самое главное состязание, прибереженное напоследок: поединки рыцарей, когда два участника, пришпорив коней, неслись навстречу друг другу, чтобы встретиться у столба, врытого посреди поляны.
Каждый имел при себе щит и толстое короткое копье с тупым наконечником, и победителем считался тот, кто сбросит противника на землю. Здесь обоим юношам, и Тасвелу, и Альгиманту было равных, и под смех, восторженные кри-и улюлюканье зрителей их противники, как:, сыпались из седел. Альгиманту, правда, в одном из туров достался тот самый здоровяк, который отличился в игре с каменным шаром, после второй попытки сын генерала и новоиспеченного королевского советника все-таки вышиб северянина из седла, да с такой силой, что от падения огромного тела образовал вмятину на вытоптанной траве поляны.
Итак, к середине дня все, утром мечтавшие выйти победителями, расстались со своими надеждами; вернее, все, кроме двоих. Зрители, заполнившие помост, затихли, в ожидании решающего сражения, которое должно определить, кто же из этих двоих станет героем турнира и сможет считаться лучшим молодым воином Аквилонии.
Большинство мужчин, собравшихся здесь, понимали толк в воинском искусстве и сами еще совсем недавно с оружием в руках отстаивали королевский престол в боях с войсками вероломно напавших на Аквилонию Амальруса и Страбонуса. Тасвел и Альгимант также отличились в тех боях, но одно дело, когда ты вместе со своими товарищами участвуешь в жаркой сече и нет времени считать, чей меч снес больше вражеских голов, и совсем другое, когда предстоит выяснить свое превосходство один на один с таким же сильным и умелым противником.
- Клянусь милостью Митры, они оба достойны быть первыми, - Конан был явно доволен праздником и турниром, за которым наблюдал с неослабевающим интересом. - Эх, жаль, что мы с тобой не можем показать им кое-что из того, на что способны, - хлопнул он по плечу своего давнего друга и соратника графа Троцеро. В изящно завитых, черных, как вороново крыло локонах пуантенца уже пробивалась седина, но было видно, что он по-прежнему силен и ловок. - Как думаешь, сумел бы ты противостоять этим молодцам?
- Трудно сказать, - граф Пуантенский залпом осушил свой кубок. - Оба парня, и в самом деле, хоть куда. Но ведь это вполне естественно! Если бы, не приведи Солнцеликий, наши дети не превосходили бы отцов, через некоторое время мы превратились бы в таких же кривоногих недоростков, как пикты.
- Ну, похоже, подобная напасть нам не грозит, - засмеялся киммериец. - За твое здоровье! - и он последовал примеру своего военачальника, опрокинув содержимое кубка в глотку. - Хорошее вино! - похвалил он напиток. - Ну, что ж, - кивнул он Саморе. - Начинайте!
Барон поднял правую руку, и по его сигналу чернокожая рабыня, одетая только в узкую, шириной с ладонь, юбочку и ожерелье из белых камней, подошла к висящему на краю помоста колоколу.
Звонкий гул пронесся по полю, и все зрители затихли, устремив взгляды на двух соперников, медленно начинавших двигаться навстречу друг другу. Через несколько мгновений они пустили коней в галоп, и из-под копыт скакунов полетели комья земли; легкое облачко пыли, точно шлейф, тянулось за каждым всадником. Перехватив копья наперевес, они неумолимо сближались, зрители напряженно ждали, когда произойдет неминуемое столкновение.
Трах! Копья ударили в щиты, но оба противника, ловко действую последними, отвели прямой удар и, покачнувшись в седлах, все же удержались на конях, пролетев друг мимо друга.
Проскакав почти до конца поляны, Альгимант и Тасвел развернули коней и, вонзив в их бока шпоры, помчались вновь, чтобы обменяться новыми ударами. На этот раз сыну Бреганта чуть было не удалось осуществить задуманное, однако Тасвел, почти что выбитый из седла, каким-то чудом удержался на лошади, не уронив щита, и все еще крепко сжимал копье в руке.
Третий заход чуть не стоил поражения уже Альгиманту, потому что сын Патриана в последний момент сумел отклониться от удара, а сам, направив свое копье ниже щита соперника, ударил его в ногу. Это было запрещено правилами, но, видимо, Тасвел долго работал над этим движением: с помоста его хитрость была незаметна, потому что он в этот миг был закрыт от зрителей фигурой противника. Взгляд молодого нобиля словно пробуравил Альгиманта насквозь - столько в нем сквозило ненависти и злости.
Резкая боль на мгновение ослепила юношу, и он чуть было не потерял равновесие, но, просунув руку за ремень щита, успел ухватиться за луку седла - в противном случае он неминуемо слетел бы на землю. Не оглядываясь, сын Бреганта погнал коня к краю поля, пытаясь прийти в себя и, сжав зубы, превозмочь боль в ноге.
- Ну, что я говорил? - Киммериец победно взглянул на окружающих. - Эти парни достойны друг друга!
- Несомненно! - ответил Паллантид, не отрывавший глаз от ристалища. - Но мне кажется, Альгимант уже начинает сдавать.
- Никогда! - хрипло ответил Брегант. - Мой сын так просто не сдается.
- Посмотрим! - сидевший неподалеку отец Тасвела, смерил советника короля испепеляющим взглядом. - Я вижу, что мой сын должен победить!
Конан оглянулся на ревнивых отцов, и усмешка тронула его губы. Сколько раз варвар сам принимал участие в различных состязаниях, и иногда не только приз победителю, но и сама жизнь зависела от того, насколько ты окажешься быстрее, ловчее и сильнее противника. Но переживания отцов за своих сыновей также представлялись ему вполне понятными,
- Они равны, но воля богов выберет одного, и в этом не будет чьей-то вины, клянусь Митрой, - примирительно заметил он, обращаясь сразу к Бреганту и Патриану. - Давайте посмотрим, чем кончится дело!
Тем временем поединщики были уже в десятке шагов друг от друга. Их взгляды скрестились, в глазах обоих горела яростная решимость стереть соперника с лица земли. На этот раз у Альгиманта все вышло превосходно, даже на мгновение отпустила боль в ноге, и он сумел-таки, отведя атаку Тасвела, напрягаясь изо всех сил, одновременно выставить свое копье так, чтобы удар пришелся в самую середину щита.
Кони пронеслись друг мимо друга, но на одном уже не было седока. Сын Патриана все же слетел из седла. Восторженный рев зрителей потряс округу. Самора дал знак, и обнаженная рабыня несколько раз ударила в колокол, возвещая, что поединок закончен. Альгимант осадил коня и, развернув его, рысью погнал обратно, к тому месту, где лежал Тасвел. Удар был настолько силен, что молодой нобиль 'был не в состоянии сразу подняться.
- Держи! - Альгимант перегнулся в седле, протягивая руку Тасвелу.
- Сам поднимусь! - Неудачник отдернул руку в черной, расшитой золотом перчатке, и в глазах его Альгимант прочел смертельную ненависть. - Что ж, на этот раз тебе повезло, только не питай слишком больших надежд: первым ты будешь недолго! - услышал он злобный шепот сына Патриана.
Молодой нобиль, собрав все силы, поднялся на ноги и, не глядя на противника, направился к своему коню, который мелким галопом кружил неподалеку, тоже, наверное, с трудом приходя в себя после бурного поединка.
- Клянусь, я найду способ тебе отомстить! - бросил через плечо Тасвел, хватая коня за повод. - Мелисса никогда не будет твоей, жалкий простолюдин!
Альгимант вспыхнул, и в глазах его потемнело от гнева, но переполнявшее юношу чувство победы оказалось сильнее. Он до хруста в пальцах сжал поводья и только усмехнулся в ответ, ничего не ответив, а затем тронул бока коня шпорами и, не глядя на побежденного соперника, поскакал к помосту, откуда его приветствовал не смолкавший рев восторженной толпы.
Глава седьмая
- Ты воображаешь, видно, что я не дворецкий короля, а его советник, - подобрав губы в презрительной улыбке, сказал Гаримет. - Конечно, я в состоянии решать многие серьезные вопросы, но здесь бессилен даже я. Люди твоего положения настолько редко попадают на приемы, что это будет слишком заметно. А ты и так уже намозолил всем во дворце глаза своими кирпичами и известкой. И зачем тебе, скажи на милость, дался этот прием? Нет, нет, даже не думай просить! - он решительно повел рукой в знак отказа. - И денег твоих мне не надо.
- Но как же так? - растерянно развел руками Баргиш. - Совсем недавно ты говорил, что это для тебя проще простого, а теперь ничем не хочешь помочь!
- А вот так, - отрезал дворецкий. - Времена меняются, да и тебе свое место знать следует. Не вельможа, поди!
- Ну, хорошо, - купец умоляюще взглянул на собеседника. - Я заплачу тебе целых пятьдесят монет.
- Пятьдесят? - Гаримет оживился, даже приподнявшись на стуле. - Нет, пятидесяти мало. А сотню заплатишь?
"Наверное, ему очень надо попасть на прием, - подумал он, изучающе глядя на Баргиша. - Зачем это, хотелось бы знать?"
- Дам! - обреченно вздохнув, пообещал купец.
- Да я вижу, тебе прямо загорелось! - усмехнулся дворецкий. - А полторы сотни?
"Чтоб тебя демоны унесли на Серые Равнины! Надо же быть таким ненасытным… И как у этого мерзавца руки не отсохнут? Но у меня все-таки останется три с половиной, даже если придется отдать такую непомерную сумму", - лихорадочно соображал купец, и, преодолевая природную бережливость, он кивнул головой:
- Дам и полторы сотни, только учти - это последняя цена, больше не прибавлю ни монетки!
- Ах, вот как? - нахмурился Гаримет. - Что-то мне твое поведение не нравится, - он пристально посмотрел на Баргиша. - Давай выкладывай, что за этим стоит, или я, клянусь Белом, никогда больше не стану тебе помогать. Да из поставщиков двора вымараю! Кто тебя знает, может быть, ты хочешь причинить какой-то вред его величеству? Ну, признавайся! - почти выкрикнул он, напуская на себя грозный вид.
- Тихо, тихо! - в ужасе замахал руками купец. - Ты что такое говоришь?
- А то, - почувствовав испуг купца, отчеканил дворецкий. - Придется тебе все рассказать, иначе, клянусь Солнцеликим, я донесу на тебя господину Паллантиду! Уж он-то не будет разговаривать с тобой так снисходительно, как я!
- Да ты что! - вскричал Баргиш, наконец, поняв, что сам себя загнал в страшную ловушку. - Ты же давно меня знаешь, и я…
- Времена меняются, а уж люди - тем более, - мрачно повторил свою излюбленную сентенцию Гаримет. - Так будешь признаваться, или предпочитаешь, чтобы я немедля кликнул стражников?
- О-о-о! - застонал несчастный купец, почувствовав, как холодный пот выступил на спине и противной тонкой струйкой побежал вниз между лопаток. - Старый я дурак, и угораздило же меня к тебе обратиться…
Однако жалобные причитания помогали мало, дворецкий был совершенно неумолим, и Баргишу пришлось-таки все выложить обстоятельства, приведшие его во дворец.
- Похоже, что ты попал в западню, из которой тебе выбраться будет ох как трудно! - важно изрек Гаримет, выслушав рассказ купца. - Но я, как друг, тебе помогу. Эта вещица у тебя с собой?
- Вот, - Баргиш торопливо полез в карман и вытащил злополучный перстень, аккуратно завернутый в шелковую тряпицу.
- Хм, - дворецкий взял кольцо в руки, внимательно его рассматривая. - Думаю, твой приятель немного приврал. Вряд ли эта штучка может обладать чудодейственной силой, хотя работа, конечно, весьма приличная.
"Неужели мне настолько повезло, и тот самый перстень, о котором говорил королю парень из Немедии, оказался теперь у меня в руках? - думал между тем Гаримет, продолжая вертеть кольцо в пальцах, чтобы выиграть время. - Напугаю-ка я этого дурака посильнее, и он будет только рад отдать его по дешевке…"
- Да, - наконец, протянул он, - похоже, все-таки, что этот человек проходимец, если не хуже. Так, значит, ты не подумал о том, что этот перстенек может причинить какой-либо вред его величеству?
- Что ты, что ты?! - лицо Баргиша вытянулось и побелело от страха.
- Ну, скорее всего, это не так, - продолжал Гаримет, - и твой красноносый приятель просто хотел завоевать доверие такого простака, как ты, а потом, кто знает, напроситься, чтобы и его самого провели во дворец. Наверное, ты прихвастнул ему, что для тебя это - пару раз плюнуть…
- Как ты мог подумать такое? - замахал на него руками купец. - Клянусь всеми богами, я ничего такого ему не говорил!
- Богами, говоришь? - зловеще переспросил дворецкий, нахмурив брови. - Так я и поверю человеку, который любого проходимца способен принять за потомка святого Эпимитриуса!
"А с Этельстейна сдеру всю тысячу, - у Гаримета даже ладони вспотели от предвкушения подобной удачи. - Для начала, конечно. Потому что не скажу графу самого главного - тех слов, которые нужно произнести, прикасаясь к человеку этим перстнем. А потом посмотрим, как развернутся события. Но, скорее всего, рисковать я больше не буду. Пожалуй, подошло самое время благополучно исчезнуть - уж больно опасные, как я погляжу, начинают завариваться дела. Что мне: раз - и исчез. Ищите потом бывшего дворецкого. Да и не до меня будет… А граф, может быть, заплатит и больше тысячи, на полторы тысчонки его раскачать, что ли? Что ему - у него ведь денег куры не клюют…"
- Что же делать? Подскажи! - жалобно взвыл Баргиш.
- Перстень продашь мне, - тоном, не терпящим возражений, отрезал дворецкий. - Я дам тебе за него двести монет.
- Двести? Но тот северянин обещал пятьсот, и потом, что я скажу, когда он придет за кольцом?
- Скажешь, потерял, или еще что-нибудь… в общем, придумаешь, ты мастак облапошивать народ, а сам в это время пошлешь кого-нибудь ко мне. Возьмем этого потомка святого и бросим в подземелье для проверки, - усмехнулся Гаримет. - Может быть, он и в самом деле заговорщик. Одного такого внука Эпимитриуса повесили на прошлой неделе, чтобы не баламутил людей, разберемся и с этим.
- А если он меня… того? - купец провел ребром ладони по шее.
- Это уж твои заботы, - отрезал дворецкий. - У тебя вон сколько работников, дай им по секире, что они, не защитят хозяина?
- Скажешь тоже, - покосился на него Баргиш, - может быть, им и ключи от дома дать?
- Если захочется, можешь и дать, - усмехнулся Гаримет. - В общем, сам разберешься, как себя обезопасить, не маленький. Бери деньги, - он протянул купцу мешочек, - и проваливай, у меня без тебя дел по горло. Да только, - произнес он свистящим шепотом, приблизив лицо вплотную к перепуганному донельзя купцу, - не сболтни случаем никому, что здесь произошло. Иначе, сам понимаешь, тебе никакие наемники с секирами не помогут. Хорошо меня понял?
- Понял, понял, - торопливо забормотал Баргиш. - спасибо тебе, дорогой друг, что не бросил меня в беде…
- Ну, а как же? - развел руками Гаримет. - Ты же сам сказал, что мы старые друзья, и я всегда готов помочь тебе. Приходи, если что.
"Нет уж, проходимец, - откланиваясь, думал с тоской купец, - к тебе я больше ни ногой, да и вообще, не дунуть ли мне из столицы куда подальше? Как это я, старый дурак, попался на удочку, да еще и два раза подряд? Последний ум, видно, потерял от вида этого перстня. Готов поклясться, что какая-то колдовская сила в нем есть. Правда, получить двести монет - это тоже неплохо, - миновав караул он вышел из дворцовой пристройки, где обитал мздолюбивый дворецкий, - такие деньги на дороге не валяются. Простому люду такая сумма и за всю жизнь не перепадет…"
На следующий день, наскоро и почти за бесценок продав свое дело и дом знакомому купцу, Баргиш спешно уехал в Кордаву, где у него жил младший брат.
Он даже не стал дожидаться утра следующего дня, покинув столицу вечером.
"Слава Митре, успел все уладить, да и за пазухой кое-что осталось, - оглянувшись на стены Тарантии пробормотал бедолага-купец. - Жалко, конечно, дом и сад, но лучше построить новый на чужбине, чем сгнить в подземелье на родине. Уж я знаю эти дворцовые порядки, рисковать - себе дороже".
* * *
Гаримет в это время вел торг с Этельстейном.
К удивлению дворецкого, ему удалось добиться своего без особого труда: вельможа отсчитал в конце концов запрошенную им огромную сумму.
"Лети, пташка, - мстительно подумал граф, выпроводив Гаримета. - Порхать тебе осталось недолго. Твоя непомерная жадность переполнила чашу моего терпения.
Каков наглец: запросить полторы тысячи монет только за возможность очернить неугодного мне человека. Негодяй ведь прекрасно понимает, что мы не представляем, какие действия необходимы, чтобы воспользоваться этим перстнем. Если бы знать об этом, колечку цены бы не было, а так это всего лишь дорогая игрушка. Однако, я все же нашел ей достойное применение, а поскольку деньги очень скоро вернутся ко мне, жалеть здесь не о чем - ведь не о зарвавшемся же дворецком, в конце концов…"