…Волей случая, киммериец встречает старую подругу Испарану, оказывается владельцем магического перстня, и сам того не желая, оказывается втянут в интриги вокруг трона Замбулы…
Мудрая пословица гласит: "Семенящий бег шакала не спутаешь с плавной поступью тигра". Сколько ни ряди павлина в вороньи перья, даже выщипав ни с чем не сравнимый великолепный хвост, его божественное происхождение спрятать не удастся. Величественная осанка, отливающие перламутром перья на шее и груди, королевская поступь - что-нибудь обязательно выдаст его.
Когда скромный торговец в потрепанной одежде и запыленных сапогах сел за дальний столик в таверне "Туранский сокол" и попросил кружку пива, ее хозяин Бехруз с первого взгляда понял, что посетитель явно не тот, за кого пытается себя выдать. Кожа на лбу и скулах, обветренная и опаленная солнцем, делала его похожим на обычного погонщика верблюдов, однако надменное выражение лица, повелительный тон человека, привыкшего распоряжаться, и гордо выпрямленная спина подсказывали, что это не какой-то простолюдин.
Даже долгий путь через пустыню и явное желание казаться не слишком заметным не помогли незнакомцу скрыть все это. Углы его губ скривились в пренебрежительной усмешке, когда хозяин с поклоном поставил на стол щербатую глиняную кружку, в которой обычно подавали здесь пиво и вино. Руки с длинными пальцами были гладкими и холеными - этот человек явно никогда не возился с упряжью, веревками тюков или углями костра.
- Может быть, почтенный господин желает что-нибудь из еды? - с подобострастной улыбкой спросил хозяин, плешивый и скуластый туранец с лисьим выражением узкого, словно сдавленного с боков, лица.
- Ступай пока, я подумаю, - величественным жестом отпустил его посетитель.
"Предупрежу на всякий случай Гоухара, - пятясь к стойке, подумал Бехруз, - глядишь, что-нибудь и мне перепадет, если дело будет того стоить".
Он откинул линялую занавеску, отделявшую зал таверны от кухни. Двое поваров, которые уже начали приготовлять пищу к вечеру, оторвались от своих дел и вопросительно подняли глаза на хозяина.
- Где этот сын помойки? - спросил Бехруз.
- Сейчас вернется, - ответил один из поваров, ловко отрубая сочные, жирные куски от бараньей туши, лежавшей перед ним на огромном деревянном столе. - Я послал его за зеленью.
Длинный широкий нож так и сверкал в его умелых, привычных к делу руках, и горка толстых ломтей мяса вырастала прямо на глазах. Послышался топот босых ног, и в кухню влетел загорелый дочерна мальчишка, вся одежда которого состояла из грязной набедренной повязки и ленты на лбу, поддерживающей слипшиеся от пота густые черные волосы. Мальчишка бросил на стол охапку свежей, пахучей зелени и уставился на хозяина, почесывая босой пяткой голень другой ноги.
- Вот что, малый, - взял его за ухо хозяин. - Стрелой лети к Гоухару, начальнику базарной стражи, и скажи ему, но только ему, понял? - Он слегка вывернул парнишке ухо. - Что ко мне в таверну зашел странный посетитель.
Мальчишка поворачивал голову вслед за движением руки хозяина и пытался кивнуть, морщась от боли. Удовлетворенный Бехруз отпустил, наконец, его ухо.
- Одна нога здесь - другая там! Живо!
Мальчишка убежал, почесывая распухшее ухо, а хозяин вернулся в зал и, опершись о стойку, медленным взглядом обвел свое заведение, стараясь не задерживаться на странном госте. Время вечерней трапезы еще не наступило, и народу в таверне было немного: трое караванщиков за столом у стены, парочка матросов из Хоарезма, которые пили здесь с самого утра, да этот посетитель, который медленно прихлебывал пиво, не обращая на остальных ни малейшего внимания. Он даже не повернул головы, видимо занятый своими думами, когда в таверну вошел тощий сморщенный старик в лохмотьях и, протянув вперед узкую высохшую ладошку, загнусавил:
- Во имя светлоокого Митры подайте на пропитание старому и немощному, больному и одинокому, бездомному и голодному…
Попрошайка обходил столы, за которыми сидели посетители, и останавливал на них скорбный и умоляющий взгляд наполовину покрытых бельмами глаз. Матросы, находясь в отличнейшем расположении духа, бросили ему в ладонь серебряную аквилонскую монету, отчего глаза нищего алчно вспыхнули, и он долго стоял и кланялся, пока они не прогнали его к караванщикам, которые оказались не столь расточительными, но все же отвалили ему несколько медяков. Старикашка, шаркая босыми ногами, потащился к последнему столику.
- И ты, о? почтеннейший, не дашь ли мне от щедрот твоих, да продлятся дни твои в благословении богов…
Гость хмуро взглянул на него.
- Ступай, ступай, не до тебя, гиена, - брезгливо отмахнулся он от назойливого старика.
Тот, пожевав беззубым ртом, повернулся и засеменил к выходу. Проходя мимо стойки, где с сонным видом восседал Бехруз, нищий, не двигая губами и даже не повернув к хозяину головы, шепнул куда-то в пространство:
- Постарайся задержать…
Хозяин заведения задумался. Конечно, задержать посетителя совсем нетрудно, если подсыпать ему в пиво сонного порошка из желтого лотоса. Подобное он проделывал уже не раз. Но что если незнакомец не закажет больше ничего? Что тогда предпринять? А не выполнить указание шпиона Гоухара, этого самого старика, который изображал нищего… Это занятие для самоубийц. Тут есть над чем задуматься, и глубоко.
Однако долго ломать голову Бехрузу не пришлось. Посетитель, поставив кружку на стол, неожиданно поманил его к себе.
- Садись, - кивком указал он на скамью напротив себя. - Надеюсь, у тебя найдется приличная комната для ночлега?
- А как же! - просиял хозяин. - Мое заведение - одно из лучших в Шангаре. Для господина, если у него есть деньги, конечно, - Бехруз умудрялся одновременно говорить и по-лисьи улыбаться, - всегда отыщется отличная комната с мягкими пуховиками, а если почтеннейший пожелает, - тут уголки его рта стремительно поползли к мочкам ушей, - и девушку достойную могу предложить, опрятную и горячую, что твой огонь.
Гость бросил на него недовольный взгляд, но, сунув руку за пояс, показал несколько золотых:
- Достаточно?
- Прости, уважаемый, - встал со своего места Бехруз, - сам понимаешь, времена сейчас неспокойные, много всякого народа здесь ходит. Я распоряжусь, чтобы тебе приготовили комнату получше. Вижу, ты не из этих. - Он украдкой кивнул на публику, которая постепенно заполняла просторный зал таверны.
- Принеси мяса и вина! - приказал гость, и его тон, а также гордый поворот головы окончательно укрепили уверенность Бехруза, что он не напрасно потревожил начальника базарной стражи.
* * *
- Ты не ошибся, старый шакал? - Гоухар сидел за маленьким столиком и, сытно рыгая, запихивал в рот лепешку с зеленью и бараньим мясом.
- Чтоб меня Эрлик покарал.
Старикашка, который только что просил милостыню в таверне, в очередной раз ткнулся лбом в ковер перед ногами начальника стражи. От бельм не осталось и следа, но глаза его, хоть и вполне теперь зрячие, были по-стариковски тусклыми и не выражали ничего, кроме преданности своему господину.
Замчи - так звали этого старика - уже давно служил шпионом у стражников Шангары, а до этого много лет, так уж получилось, скитался по Турану и близлежащим странам. Цепкая память сослужила ему хорошую службу. Он знал в лицо так много людей, а особенно богатых и высокопоставленных, что порой оказывался просто незаменимым.
- Это Хафар, совершенно точно, я узнал его! - Сложив ладони перед собой, Замчи еще раз низко поклонился. - Он сначала был визирем Актер-хана в Замбуле, а позже и при его сыне остался на этой должности.
- Xa! - чуть не поперхнулся Гоухар. - Я до сих пор не могу понять, как в Замбуле может быть сатрапом мальчишка! Ему ведь и сейчас лет тринадцать, не больше?
- Мне рассказывали, что в Замбуле всем заправляют женщина по имени Испарана, - осторожно ответил Замчи, - и этот визирь.
- Ладно, иди. - Начальник базарной стражи отпустил старикашку-шпиона и надолго задумался.
Подумать действительно было о чем. Появление в Шангаре такого крупного вельможи из туранского города-государства не с пышной свитой, как они обычно приезжают, чтобы нанести визит местному повелителю, а тайно и без охраны могло навести на мысль, что в Замбуле не все в порядке. Не исключено, что там произошел переворот и этот сановник спасается бегством. Но что ему нужно в Шангаре? Может, здесь у него есть сторонники или просто друзья, если, конечно, вообще кто-нибудь может похвастаться дружбой с таким вельможей? Но если есть сообщники, то кто они?
Перед Гоухаром, одним из низших начальников отряда стражи Шангары, встала непростая задача. Доложить своему начальнику, этому ублюдку Азатбахту, который вхож к самому повелителю? А если он заодно с треклятым визирем и не хочет, чтобы о его пребывании здесь кто-то знал?
Ответ ясен как день: ему, Гоухару, придет конец… В лучшем случае его уберут тихо и безболезненно, в худшем - неизбежна плеть палача. Начальник стражи внезапно почувствовал озноб, потом его бросило в жар. Он достал шелковый платок и долго вытирал взмокший лоб, как будто это могло ему чем-то помочь.
"Скотина Бехруз! Мог бы и не обращать внимания на этого незнакомца, - с тоской подумал Гоухар. - Сидел бы себе тихо в своей вонючей харчевне, и я не знал бы ничего… Все было бы спокойно, хвала Эрлику! Теперь вот думай, как выкрутиться. А если просто-напросто послать двух стражников и тихонько, чтобы никто и не узнал, убрать этого визиря - как его там, Фараха… нет, Хафара - с глаз долой. - Начальника стражи снова бросило в пот.
- Додумался, умник! А старикашка-шпион? А Бехруз? Что знают трое… - Гоухара прошиб озноб. - Вот влип так влип! Лучше уж в верблюжьем дерьме вываляться с ног до головы. А если убрать и Бехруза, и эту гадину Замчи? Кстати, куда подевался мерзкий старикашка?
- Эй! - завопил Гоухар, трясясь от недоброго предчувствия.
На его зов в комнату влетел стражник в расстегнутой рубахе, на ходу завязывая трясущимися руками пояс на шароварах.
- Опять? - злобно выкатил глаза Гоухар. - Сколько раз я говорил, чтобы ты не пользовал базарных шлюх во время дежурства?
- Я вовсе… Совсем не… - пытался оправдаться перепуганный страж, но начальник жестом остановил его:
- Где эта вонючая задница Нергала, этот немытый старый шакал?
- Только что был здесь, - испуганно залопотал стражник, - позвать?
- Давай его сюда, кобель паршивый! - гаркнул, чуть не плача, Гоухар.
Стражник вылетел из комнаты, а когда появился вновь, по его растерянной роже начальник стражи понял, что старика найти не удалось. Надо было торопиться, если эта костлявая гиена еще не успела его опередить.
- Коня, червь паскудный! - заорал он на стражника, вскакивая с дивана.
Глава вторая
- Молодец, старый пес, - похвалил Замчи начальник ханской стражи. - Я тебя щедро награжу за то, что ты догадался сразу же сказать мне об этом. Твой начальник знает, что визирь в Шангаре? - спросил он, наклоняясь поближе к шпиону.
Получив утвердительный ответ, Азатбахт подозвал стоявшего рядом охранника и что-то шепнул ему на ухо.
- Подожди за дверью, он тебя проводит, - ласково глядя старику в глаза, кивнул на стражника Азатбахт.
Старикашка, кланяясь и пятясь задом, вышел из комнаты в сопровождении охранника. Как только дверь закрылась, ему тут же вывернули назад руки и, засунув в рот кляп, поволокли в подвал.
Начальник стражи тем временем, заложив руки за спину, нервно шагал по своей комнате: вперед до стенки, назад к окну, снова вперед…
"Визиря надо тихо, чтобы никто не заметил, арестовать и препроводить ко мне в подвал. Когда узнаю, зачем он здесь и кто за ним стоит, тогда решим, как с ним поступить, - размышлял он. - Старикашку велю удавить, зажился на свете, шакал, пора и по Серым Равнинам прогуляться. Шпион он, ничего не скажешь, полезный, но лишних свидетелей мне не надо. Остается этот болван Гоухар… Служака он исполнительный, вот и прикажу ему без лишнего шума схватить Хафара, а потом отправлю догонять старика…
- Господин, - в дверь просунулась голова охранника, - пришел Гоухар и просит принять его.
"Ну вот, и звать не надо, - довольно потирая ладони, подумал начальник стражи, - сам тут как тут".
Гоухар, шумно сопящий и потный от страха, вкатился в комнату и тут же бухнулся в ноги своему командиру.
- Господин, есть известия государственной важности, - не поднимаясь, а только выгнув шею, чтобы видеть лицо хозяина, начал толстяк.
- Поднимись, - милостливо позволил ему Азатбахт, - и расскажи, что там случилось.
Он дружески похлопал по плечу своего подчиненного и внимательно выслушал его рассказ, прерываемый шумными вздохами.
- Очень хорошо, что сразу же доложил мне об этом, - похвалил Азатбахт.
"Сука такая! - думал он между тем про себя. - А ты ведь не торопился, засранец, прикидывал что-то. Что? Ну, потом расскажешь, ничего не утаишь. Мало кто умеет, пообщавшись с моим палачом, сохранять тайну. Он у меня мастер развязывать языки".
- Дело действительно очень серьезное, - как бы размышляя вслух, продолжал Азатбахт, - ты оказал великую услугу нашему повелителю. Говоришь, кто тебя предупредил? Хозяин "Туранского сокола" Бехруз? А он узнал этого визиря?
- Нет, господин, - хвастливо ответил Гоухар, - откуда этому жалкому простолюдину знать высоких вельмож? Это целиком моя заслуга!
"Ну и хорошо, - подумал Азатбахт. - Значит, знают всего двое… Нет, уже один, - поправил он себя, - старикашка не в счет, пока он в подвале, а скоро и ты, сын и внук грязной свиньи, - он благожелательно взглянул на Гоухара, - тоже будешь там, и никто не узнает, что нас тайно посещал великий визирь Замбулы".
- Теперь слушай, - важно обратился он к Гоухару, который был уже на седьмом небе от счастья от того, что поступил все-таки правильно. - Дело государственной важности. Наш повелитель, несомненно, им заинтересуется.
- Все исполню, - пролепетал начальник базарной стражи, близкий к обмороку от осознания своей причастности к важным делам государства.
- Ты говоришь, что его задержат? - Азатбахт сдвинул брови, в то время как несчастный Гоухар ловил каждый звук его голоса и только кивнул, не в силах произнести ни слова в ответ. - Так вот, арестуй его, но так, чтобы это не привлекло ничьего внимания.
- Сделаю, - хрипло отозвался начальник базарной стражи, хотя, как это делать, он пока не имел ни малейшего понятия.
- Ну и хорошо, - кивнул Азатбахт, - я пришлю повозку со своими людьми. Они будут ждать в переулке около "Туранского сокола". Отдашь пленника им. Иди, и повелитель не забудет о твоих заслугах. Только помни, - еще раз повторил он, - ни одна живая душа не должна знать, кого ты арестовал.
Когда Гоухар, чуть не подпрыгивая от радости, что все так хорошо складывается, выкатился из зала, начальник стражи, посмотрев ему вслед, несколько засомневался в успехе своего предприятия: "Служака он хороший, но уж больно глуп: как бы не испортил все дело. Когда замешаны такие большие люди, надо быть очень осторожным".