Что-то я размечтался. "А ведь первый же набег – кочевников или других лихих людей – и разграбят, пожгут мою усадьбу, коль не укреплю ее крепостью", – подумал я. Мне самому предстоит позаботиться о ее защите на случай приступа, из Коломны дружина наместника не сразу подойти сможет. Надо оградить будущий дом и подворье бревенчатым забором – "заплотом", как его называли на Руси. С крепкими, хорошо защищенными воротами и сторожевой башней. "Денег на это уйдет не менее, чем на сам дом", – вздохнул я. Но без укрепления усадьбы спокойно жить не дадут вороги да тати. Как показали дальнейшие события, чтобы убедиться в этом, ждать мне оставалось недолго…
Издалека, со стороны Коломны, показался одинокий всадник. Он во весь опор гнал коня. Так это ж мой Федька! Но почему один? Меня охватила тревога.
Десятник, завидев меня, свернул с дороги, ведущей к деревенским избам, и направил коня прямо ко мне.
У меня похолодело в груди от недобрых предчувствий.
Федьку было не узнать.
– Беда! Не взыщи, князь, упустил я супостата! – выпалил он.
– Да скажи толком, что стряслось? Где Макар?
От негодования у Федьки клокотало внутри.
– Приехали мы с негодником энтим на торг. Коней привязали и пошли по рядам. Долго эдак ходили – ну никак одежу выбрать он себе не может. Уж притомился я за ним таскаться, больно привередливым барчук оказался. Все ему не то да не так шито, вишь! Ну и предложил мне подождать его в трапезной, чтоб, значит, я не маялся зазря, пока он обрядится. Долго ждал, а как терпения не стало, искать пошел. Нету нигде! До коновязи дошел – а там один мой соколик стоит. Сбег значит, с конем чужим! – виновато возмущался Федька. – Не взыщи, барин, – виноват я, не углядел! И коня он умыкнул, с… – снова зарядил Федька, повалившись на колени. – Ну, встретится он мне! – погрозил он кулаком. – Недобрый это человек, княже, я же говорил, душой чувствовал – гнилой! И веры не нашей.
– Ладно, Федор, успокойся. Чему быть, того кто минует? Авось еще образумится. На тебе вины большой не вижу. Иди, омойся с дороги, отдохни чуток да в дорогу собирайся. В Москву мне надо, к архитектору Пьетро.
Наутро мы с ним выехали в столицу. На Федьку было жалко смотреть. Всю дорогу десятник удрученно молчал.
И вот – Москва. В суете большого города Федька оживился. Его простая натура, отвергающая хитро-мудрые вольности надменного Макара, понемногу приходила в обычное состояние, снова распахнулась для таких же простых людей, коих вокруг было не счесть. Вот за что я люблю Федьку – за его жизнерадостную, неунывающую душу. И верность. Такой не предаст. Он и сам ожидал от окружающих того же и доверял, но – до первого обмана.
Я быстро нашел итальянца в храме, окруженном лесами, на самом верху нового яруса. Скорость возведения Божьего дома меня поразила!
Встретил меня Пьетро приветливо, подвел к столу, расстелил бумагу.
– Смотри, дом в два этажа будет, со сводчатым потолком, в центре столп – опора своду, – показывал он карандашом детали на эскизе. – Перед парадными сенями – навес небольшой, поддерживаемый колоннами. Здесь – трапезная, гостиная, налево – кухня. Наверху – две спальни, комнаты для детей, гостевые. А вот здесь повалуши – башни срубные, для защиты от неспокойных людей, крытые, в несколько этажей. Я покажу, где лучше ставить, а сладить твои плотники и сами смогут. Ну как, нравится?
– В общем, да. Когда строить начнешь?
– Э-э-э… Я бы хотел получить аванс.
– Сколько?
– Думаю, ограничимся пока ста рублями серебром.
Я отсчитал деньги.
– С тобой поедет мой помощник, он на месте будет руководить строительством. Я же буду наезжать время от времени, контролировать работы. Антонио, подойди ко мне!
К нам подошел молодой мужчина, явно итальянец – бритое лицо, камзол и короткие штанишки.
– Антонио, поедешь с князем, как мы и уговаривались. Начинай!
Мы вышли из строящегося храма.
– Вот что, Федор. Антонио поедет на твоей лошади. Возьми деньги, купи на торгу себе лошадь и седло, вернешься в имение на ней.
– Я на своей привык.
– Я же не навсегда забираю, вернуться-то на чем-то ты должен.
Я отсчитал Федьке деньги.
Антонио взобрался в седло, вызвав улыбку Федьки, и мы выехали из Москвы.
Дорогу Антонио перенес тяжко. С трудом дошел до избы и рухнул на скамью, охая и потирая отбитые места.
А тут и Федька по-молодецки влетел в деревню – на новом жеребце, распугивая живность на улице. Вослед ему грозили кулаками почему-то улыбавшиеся при этом загорелые крестьянки.
По прибытии в Охлопково Антонио развил кипучую деятельность. Он долго ходил по участку, натягивал бечевку, вбивал колышки. Потом потребовал у меня землекопов, чем больше, тем лучше. А у меня и были-то только вновь приобретенные двадцать холопов. И не хватало лопат – пришлось срочно отряжать в Коломну Андрея.
А ближе к вечеру в деревню вернулся на лошади Макар. И сразу – ко мне. Федька, завидев беглеца, дернул было навстречу, но я удержал горячего десятника.
Я глянул на Макара и едва его узнал. Короткий шерстяной плащ прикрывал камзол, сшитый по европейской моде, бриджи ниже колен открывали черные гольфы. Туфли – на толстой подошве свиной кожи, на голове – берет. И главное – гладко выбритое лицо. Я-то в последний раз видел его с бородой, одетого в тряпье и с синяками на лице. А сейчас передо мной предстал хоть и не боярин – из боярских детей, но выглядевший, как человек боярского звания.
Я ошеломленно разглядывал Макара.
– Я тебя еле узнал! Не иначе – богатым будешь! Где же ты одежду такую нашел? Сомневаюсь, что в Коломне.
– Вижу, серчаешь, князь. Каюсь, грешен, отстал от десятника твоего. Не было в Коломне одежды нужной. А он разве меня в столицу отпустил бы? Вот, в Москве я побывал – в Немецкой слободе, там и приоделся.
– А побрился зачем?
– Католик ведь я, по вере положено.
Хм, только католиков еще мне здесь не хватало!
– А я тебя уж в беглецах числить стал. Что удержало?
– Говорил уже – не выкупил меня боярин литовский. Чего уж верность ему хранить? У меня теперь новый господин – ты, князь!
– Похвально. Однако то, что в Москву сбежал без ведома моего, только напервой спускаю. Впредь предупреждай! Если новая вина за тобой будет – и эту припомню. Да, кстати, у меня здесь еще один католик появился – Антонио, помощник архитектора.
– Прекрасно, будет с кем вознести молитву святой Деве Марии да выпить винца.
– Винцом не увлекайся – не люблю.
Федька гневно вращал глазами. Он с трудом принимал мою снисходительность к своевольному Макару.
За неделю холопы вырыли траншею под фундамент дома. А потом пошли подводы с камнем. Прибыли и рабочие от Пьетро.
Холопы помогали месить раствор, носить глину да замачивать известь. А уж клали камень в фундамент сами рабочие.
Работами в Охлопкове я доволен, вроде бы все идет как надо, однако надо ехать в Вологду: у меня заканчивались взятые с собой деньги. Уезжал-то я просто поглядеть на земли, а застрял на полтора месяца.
Глава 2
Мы выехали втроем – я, Федор и Макар – на лошади, приобретенной Федькой в Москве. Андрея пришлось пока оставить в Охлопкове, потому как кто-то из проверенных людей должен был управлять холопами и помогать в строительстве. Ели только утром и вечером на постоялых дворах. А днем – то рысь, то галоп.
Когда показалась Вологда, Макар сквозь зубы проговорил:
– До чего ж Русь велика – я себе уже всю задницу отбил.
Федька засмеялся:
– Привыкай, то ли еще будет! И дальше походы бывают.
Добрались до Вологды порядком измотанные. К дороге-то я уже был привычен, но только забот за прошедшее время было настолько много, что даже выспаться толком не удавалось.
Мы с аппетитом поели домашних харчей и – спать. Лена и Василий, видя мое состояние, не докучали мне, терпеливо ожидая, когда я буду готов рассказать новости. Они уже рады были и тому, что я цел. "Все дела – завтра", – решил я, даже и в баню не пошел. Сил ждать часа три, пока баня истопится, не было.
А утром уже – в баньку.
Мылись все трое. Федор и я соскучились по бане. Сколько в Москве были, не мылись – негде.
Позавтракали после баньки не спеша, а уж затем – что бывает редко – семейный совет в моем кабинете. Лена и Василий приготовились меня слушать.
Я вкратце рассказал, как обстоят дела на новых землях. Нам надо было решить – оставаться ли Елене с Васей здесь, пока не возведут барский дом, или переехать в бревенчатую избу в Охлопково. Или же Елене ехать со мной, а княжича оставить в Вологде? Нельзя ведь без присмотра вологодское поместье и дом оставлять.
Долго мы судили-рядили, прикидывали. Получалось, что лучше Елене и Василию в Вологде пока остаться. Я же в Подмосковье наездами буду. И по-любому выходило – надо искать на новые земли управляющего. Андрей – мужик толковый и опытный, но Смоляниново покидать надолго не хотел бы. Остро чувствовалась нехватка надежных и толковых людей. Просто надежные были – те же ратники мои. Идя с ними в бой, я знал, что за спиной надежная опора. Но! Все они были лишь исполнителями. Мне же был нужен человек в первую очередь – головастый, сообразительный, инициативный.
Увы! Пробыть в Вологде долго мне не удалось. Лето на исходе – надо успеть холопам избы поставить, и постройка собственного имения тоже требовала моего присутствия.
Взяв деньги, я выехал в обратный путь, сопровождаемый Федькой и Макаром.
А по приезде меня ждал неприятный сюрприз. Охлопково встретило тишиной и безлюдьем. В душу закралась тревога. Не случилось ли чего? Может, холопы разбежались?
С ходу мы подъехали к избе, где квартировал Андрей. Спрыгнув с коня, я вошел в избу. Завидев меня, Андрей попытался подняться в постели, но охнул и схватился за бок.
– Что случилось, Андрей? Ты заболел?
– Нет, побили!
– Кто? Холопы?
– Не знаю, кто они – пришлые. Холопов наших тоже побили – отлеживаются теперь по избам. Третьего дня явились молодчики – с десяток, а может, и чуть поболее. Ни слова не говоря, они набросились на нас с палками да кулаками. Кое-кто убежать в лес успел, но немногие. – Андрей схватился за скулу и застонал. – Ты знаешь, князь, одно странно: такое впечатление, что нападение это готовилось. Они не просто подраться пришли, как в деревнях бывает.
– Почему?
– Они не ватагой единой заявились, а с разных сторон – вроде как окружили нас сначала.
Хм, а ведь и в самом деле. Деревенские себя так не ведут. Похоже на организованное кем-то избиение. Причем организатор этого безобразия, неизвестный мне пока человек, – явно воин. По крайней мере, так выходит по действиям его ватажки. Моему возмущению не было предела. Строить надо, а люди избиты, работы стоят.
– А где Антонио?
– Слава богу, его при нападении не было. В Москву уехал. Обещал первые подводы с кирпичом пригнать да каменщиков привезти.
Это хорошо, что итальянца не было. Кабы его побили, мог бы больше и не приехать.
Я вышел из избы, пожелав Андрею скорейшего выздоровления.
Встревоженные Федор и Макар дожидались меня у избы. Мы отошли в сторонку, и я кратко пересказал им, что произошло.
– Надо найти подлых людишек и намять им бока, – вспылил Федька.
– И кто будет им бока мять? Ты, я да Макар? Андрей сказывал – их десяток был, а может, и поболее. Мое упущение – охрану не организовал. Что думаете?
Ратники замолкли, переваривая услышанное. Первым голос подал Макар:
– Во-первых, слишком ладно у нападавших получилось – нападение явно готовили. Второе: люди, что напали, не голытьба пьяная, те гурьбой нападают, не заходят со всех сторон. Потому вывод: опыт у них есть. Не иначе – боевой. И отсюда третий вывод: они не сами по себе, должен быть руководитель.
– Молодец, как мои мысли прочитал. Я так же подумал. Потому действовать надо быстро. Думаю, повторят они набег, это только предупреждение было. Хотели бы они всерьез действовать – могли поубивать, а избы пожечь. Вот что, Федор. Понимаю, что устал, – только с дороги, но придется тебе снова в Вологду ехать. Бери свой десяток, Василию передашь: я сказал. Держи деньги – в пути людей кормить.
– Прямо сейчас ехать?
– Сейчас.
– А вы как тут без меня? Вдруг опять эти заявятся?
– Ну, думаю, если и заявятся, то не так скоро. Прежде ты своих успеешь привезти. Счастливого пути и удачи!
Федор пожал плечами, вскочил на коня и скрылся на лесной дороге.
– Вот что, Макар. Думаю, несколько дней передышки у нас есть. Надо за это время найти тех, кто напал на деревню. Если это были ратники, то за ними должен стоять боярин. Кто-то же их послал – не сами по себе же они бузотерить стали. А потому вот что: ты обойди вон те избы, а я – эти. Поговори с людьми – холопами, крестьянами. Не торопись, прояви терпение. Может, кто-то видел, откуда они пришли. Вероятно, местные в лицо кого-то узнали. Ну, прощупай, высоси с них все, любую мелочь – мне все важно знать.
– Понял, князь, исполню все в точности.
Макар направился к избам.
Я же присел на пенек и задумался. Кто бы это мог быть? Если у меня недруг и завелся из завистников, то только в Москве. И где мои земли, государем дарованные, он знает. Но вот закавыка – высокий московский боярин или князь людей своих по мелочи посылать не будет. А избиение – не лучший метод воздействия для приближенных к престолу. У них и другие способы найдутся, посильнее да поизощреннее, чтобы перед государем опорочить, в опалу ввести. Тогда кто?
После некоторого размышления проявилась у меня мыслишка – соседей прощупать. Не их ли козни? Может вполне так статься, что на земли эти претендовал кто-то другой, а тут я объявился: здравствуйте, я новый хозяин! Или вздор? Надо все-таки отработать этот вариант, на мой взгляд, наиболее вероятный.
Я поднялся и пошел по избам. Холопы в большинстве своем ничего не видели, занимались обычной работой и почуяли неладное, только когда незнакомцы уже орудовать стали. А вот местные крестьяне – из тех, кто жил здесь и раньше, кое-что заприметили.
Хозяин одной избы рассказал, что людишки пришли все вместе и с одной стороны, уж потом только разделились. Лиц знакомых он не увидел, но мелькнуло в разговоре, что по соседству, в десяти верстах отсюда, неспокойный боярин живет. К пьянству-де склонен да рукоприкладству. По слухам, побаиваются его соседи за буйный нрав.
– Как звать того боярина и где его деревня?
– Не деревня – село целое, дворов много. Сколько – не скажу, потому как счету не учен. А боярина того звать Никифоровым, и село – Никифоровка.
Я выспрашивал у людей все: в чем были одеты нападавшие, не видел ли кто у них коней. Вроде всех расспросил. Вернулся к пеньку, а меня уже Макар ждет.
– Что узнать удалось? – спросил я у него по праву старшего.
– Людишки те с полночной стороны пришли – все вместе, одним конным отрядом. Их пастух видел. Полагаю, уже перед деревней разделились.
– И я такого же мнения.
– Может – навестить село? Врага в лицо знать надо.
– Еще не факт, что боярин – враг, может, людишки те следы путали. И, во-вторых, кто пойдет? Ты да я? Ратников-то пока нет у меня. Они прибудут, самое скорое, через десять дней. Думаю, надо нам с тобой объехать остальных соседей. Насколько я знаю, кроме надела Никифорова этого к моим землям наделы еще двух хозяев примыкают. Вот их и навестим – познакомимся, поговорим, новости местные узнаем. Но это уже завтра, сегодня – отдыхать.
Мы пошли к Андрею в избу, построенную специально для управляющего. Там и расположились. Мебели никакой, только перины на полу лежали.
Ну да – воину не привыкать, в походе хуже приходилось – на голой земле спали. А тут – крыша над головой, перины.
Утречком я умылся, позавтракал, правда, скудновато: хлеб да молоко.
И в дорогу сопровождал меня Макар. Он подходил для сопровождающего – одет был неплохо, и единственное, чего ему не хватало, – так это сабли на поясе. Нож в ножнах у него был уже – как без него, даже не покушать. Но сабля стоила недешево, да и давать ее ему я пока опасался. Присмотрюсь, тогда и решать можно, все-таки – бывший враг. А врагов с оружием я иметь за спиной не хотел.
Через час скачки по пыльной грунтовке мы добрались до Окунева. Крестьяне указали на солидный бревенчатый дом – там боярыня проживает.
На стук в ворота вышел слуга. Я попросил встречи с боярыней. Слуга убежал в дом и вскоре вернулся.
– Боярыня интересуется: кто ее спрашивает?
– Князь Михайлов, сосед.
Слуга вновь исчез.
В доме засуетились, были слышны выкрики и топот слуг.
Минуты шли за минутами. Макару ждать явно надоело.
– У нас в Литве князь в любой двор въехать мог, а тебя ждать заставляют!
– Не торопись, негоже знакомство начинать со скандала. И еще учти – она женщина. Небось прихорашивается да одежду покрасивее подбирает.
Наконец выбежал слуга и распахнул ворота.
– Извольте, милостивые судари!
Мы спрыгнули с коней, отдали слуге поводья лошадей, а сами медленно пошли к крыльцу.
Когда до него оставалось шагов десять, распахнулась дверь, выскочили две шустрые девки в сарафанах и разостлали перед нами дорожку. Это у боярыни заскок такой или слуга ошибся, сказал ей, что сам государь приехал? Я-то и в самом деле был в красном княжеском плаще.
Но тут дверь открылась и выплыла – по-другому и не скажешь – боярыня: дородная, средних лет женщина, с пшеничными волосами под кокошником, в красном сарафане и таких же красных полусапожках. Она спустилась по ступеням и с поклоном поднесла мне корец сбитня.
Меня все время подмывало обернуться – кому такие почести? Не привык я еще, что мне бояре поклон отдают. Сам недавно еще боярином был, но и общался тогда с ровней без глубоких поклонов. А тут женщина – и поклон мне в пояс.
С легким поклоном я принял корец, опрокинул его, крякнул и обтер усы:
– Хорош сбитень!
Боярыня сделала рукой знак, одна из девок подскочила с кувшином и наполнила корец вновь. Теперь уже его вручили Макару. То ли в Литве его такие же традиции, то ли он с меня пример взял, только Макар в точности повторил мои действия.
Дворовая девка забрала корец, а боярыня отступила в сторону и плавно повела рукой:
– Проходите в избу, гости дорогие.
Мы степенно поднялись по ступеням, скинули шапки, и, повернувшись к образам, я перекрестился, краем глаза наблюдая за Макаром.
Он помедлил, но потом перекрестился тоже, правда, на свой манер.
Боярыня пригласила нас присесть. Мы уселись на лавку.
Первым начал я:
– Познакомиться я приехал, соседушка. Земли у нас краями сходятся. Боярин, князь Георгий Игнатьевич Михайлов, сейчас в Охлопкове нахожусь, недалеко от него имение начал ставить. А это – Макар, из боярских детей.
Боярыня склонилась слегка:
– Рада соседям добрым. Меня тятенька Василисой назвал, а фамилия моя – Куракина.
– И я рад такой соседке – доброй да красивой, – подольстил я ей.
Щеки Василисы слегка зарумянились.
– Не изволишь ли ты, князь, со спутником своим откушать у меня?
– Изволю.
Боярыня хлопнула в ладоши, и в горницу тут же примчалась служанка. Василиса отдала распоряжения, только почудилось мне, что это – напоказ, потому как вскоре уже нас пригласили в трапезную.