На плацу, разбитом с наружной стороны ограды, занимались муштрой целые когорты под командованием горластых центурионов или всадников с черными шарфами на шеях. В другом месте упражнялись в стрельбе по далеким мишеням лучники, в третьем - обучали новобранцев основам боевой магии заклинатели фурий. По лагерю сновали женщины - стирали одежду в протекающем через лагерь ручье, штопали солдатские куртки или просто нежились на утреннем солнышке. Амара разглядела даже двух женщин в черных шарфах, ехавших верхом по направлению к плацу. Слонявшиеся по лагерю собаки встретили гарганта визгливым лаем. На берегу ручья, чуть в стороне от лагеря, возник маленький базар, на котором торговали с самодельных деревянных прилавков и прямо с расстеленных на земле одеял.
- Вы попали как раз между завтраком и обедом, - сообщил солдат. - Однако, если хотите, какой-нибудь еды я вам достану.
- Может, мы лучше отобедаем с вами, господин, - сказал Фиделиас.
- Что ж, может, и так. - Солдат остановился и внимательно, изучающе посмотрел на Амару. - Скажи ей, пусть слезает. Я пришлю конюха или двух присмотреть за твоей скотиной.
- Нет, - мотнул головой Фиделиас. - Свой товар я возьму с собой.
- В лагере полно лошадей, - хмыкнул солдат, - и они взбесятся, если учуют эту тварь. Она останется здесь.
- Тогда и я останусь здесь, - упрямо буркнул Фиделиас.
- Нет.
- Ну, тогда рабыня, - не сдавался Фиделиас. - Она может остаться здесь с гаргантом и добром, может заставить его молчать. А то он, чего доброго, испугается чужих рук.
Солдат буравил его подозрительным взглядом.
- Что ты задумал, старина?
- Задумал? Я всего лишь защищаю свои интересы, господин, - как и любой скромный торговец.
- Ты у нас в лагере. Твои интересы больше никого не заботят. Только эти. - Солдат не придал последним словам какого-то особенного ударения, но рука его легла на рукоять меча.
Фиделиас отшатнулся.
- Ты не посмеешь, - прохрипел он севшим от потрясения и ярости голосом.
Солдат только улыбнулся. Улыбка вышла зловещая.
Фиделиас облизнул губы. Потом поднял взгляд на Амару. Ей показалось, что он пытается сказать ей что-то взглядом, но что именно, она не поняла. Цепляясь за сбрую, Амара соскользнула из седла на землю. Фиделиас дернул за повод, и гаргант лениво опустился на живот - медленно, но все равно земля под ногами дрогнула. Он с хрустом отщипнул пучок травы и принялся жевать, прикрыв веки.
- Иди за мной, - сказал солдат. - Ты, рабыня, тоже. Отстанете от меня больше чем на три шага - убью обоих. Ясно?
- Ясно, - буркнул Фиделиас.
- Ясно, господин, - эхом повторила Амара, не поднимая глаз.
Следом за солдатом они вброд перешли ручей. Ледяная вода доходила Амаре до колен. Она поежилась от холода, но от Фиделиаса с солдатом не отставала. Ее наставник поравнялся с ней.
- Видела, сколько палаток? - спросил он едва слышно.
Она чуть заметно кивнула.
- Еще бы.
- И все в образцовом порядке. Это не какая-то шайка недовольных стедгольдеров. Профессиональные военные.
Амара снова кивнула.
- За ними серьезные деньги, - шепнула она. - Достаточно ли этого для Первого лорда, чтобы он вынес это на Совет?
- Обвинение без обвиняемого? - Фиделиас поморщился и мотнул головой. - Нет. Нам нужно добыть хоть что-то, выявляющее того, кто за этим стоит. Не обязательно железные улики, но все же что-то, внушающее доверие.
- Вы узнали нашего провожатого?
Фиделиас покосился на нее.
- А ты?
Амара покачала головой.
- Не знаю точно. Что-то в нем показалось мне знакомым.
Ее спутник кивнул.
- Его прозвали Мечом.
Амара невольно выпучила глаза.
- Олдрик Меч? Вы уверены?
- Я встречал его в столице. Видел его дуэль с Арарисом Валерианом.
Амара осторожно покосилась на шагавшего перед ними человека и еще больше понизила голос.
- Его считают величайшим мечником из ныне живущих.
- Да, - согласился Фиделиас. - Верно, считают. - Он отвесил ей легкий подзатыльник и повысил голос так, чтобы его слышал Олдрик. - И закрой свой ленивый рот. Я покормлю тебя, когда сочту нужным и ни на секунду раньше. Ни слова больше.
В лагерь они вошли молча. Олдрик провел их в ворота и дальше, по главной дороге, делившей лагерь пополам. Пройдя некоторое расстояние, он свернул налево, к палатке, служившей во всех лагерях алеранских легионов, как знала Амара, командирским шатром. У входа в нее стояли два легионера в блестящих кирасах, с копьями в руках и мечами на поясе. Олдрик кивнул одному из них и вошел внутрь. Минуту спустя он вышел и повернулся к Фиделиасу.
- Ты. Купец. Заходи. Командир желает с тобой потолковать.
Фиделиас шагнул вперед, и Амара двинулась было за ним, но Олдрик уперся ему рукой в грудь.
- Ты один. Не рабыня.
Фиделиас зажмурился от возмущения.
- Ты полагаешь, я оставлю ее здесь одну, добрый господин? - Он бросил на Амару взгляд, который она на этот раз поняла без труда: предостережение. - Оставлю хорошенькую девку в лагере, полном солдат?
- Мог бы подумать и раньше, прежде чем являться сюда. Да не убьют ее, не бойся. Ступай в палатку.
Фиделиас оглянулся на нее и облизнул пересохшие губы. Потом шагнул внутрь. Мгновение Олдрик смотрел на Амару - холодно, отрешенно. Потом тоже зашел в палатку. Правда, почти сразу же он вернулся, волоча за руку девушку. Маленькую, даже можно сказать истощенную; одежда висела на ней, как на пугале. Даже ошейник раба - самого маленького размера - казалось, вот-вот слетит с шеи. Каштановые волосы были совсем сухими и только что не ломались как солома, и подол платья был забрызган грязью, хотя ноги почему-то оставались довольно-таки чистыми. Олдрик бесцеремонно вышвырнул ее из палатки.
- У нас дела, - бросил он ей вслед, отвязал откинутый полог палатки от колышка и вернулся внутрь.
Девушка с негромким стоном плюхнулась на землю и покатилась по грязи, так и не выпуская из рук плетеной корзины. Амара опустилась рядом с ней на колени.
- Ты как, в порядке?
- Отлично, - огрызнулась девушка. Она с усилием встала и лягнула ногой угол палатки, выбив из нее облачко пыли. - Вот урод, - буркнула она. - Я пытаюсь навести хоть какой-то порядок в этом его свинарнике, а он вышвыривает меня, как куль с мукой… - Оскорбленно надув губы, она повернулась к Амаре. - Меня зовут Одиана.
- Амара, - откликнулась та, чуть улыбнувшись. Она огляделась по сторонам, облизнула губы и призадумалась. Ей совершенно необходимо было пройтись по лагерю. Попытаться найти что-нибудь, что она смогла бы захватить с собой в качестве улики. - А скажи, Одиана, можно ли здесь найти место, чтобы напиться? Мы добирались сюда так долго… в горле совсем пересохло.
Девушка перебросила прядь вьющихся волос через плечо, покосилась на командирскую палатку и сморщила нос.
- Что тебе больше по вкусу? Есть дешевое пиво… Почти чистая вода. Ну или можно просто воды выпить. Это и проще будет.
- Хватит и воды, - сказала Амара.
- Разумное решение, - согласилась Одиана. Она поудобнее взяла корзинку и махнула свободной рукой.
- Нам туда.
Она повернулась и решительным шагом двинулась прочь от палатки в направлении противоположных ворот. Амара догнала ее, на ходу оглядываясь по сторонам. По дороге, грохоча подошвами башмаков, промаршировал отряд солдат, и девушкам пришлось спрятаться за палатку, пропуская их.
- Солдаты! - сморщила нос Одиана. - Вороны их побери, меня от них всех уже тошнит.
- Ты давно здесь? - спросила Амара.
- С нового года, - отозвалась ее спутница. - Ходят, правда, слухи, что мы скоро двинем отсюда.
Сердце Амары забилось чаще.
- Двинете? Куда?
Одиана покосилась на нее и снисходительно улыбнулась.
- Ты ведь не жила среди солдат, верно? Какая разница - куда? Это, - она неопределенно махнула рукой на лагерь, - не меняется. Это везде одинаково, где бы ни стояло, у океана ли, или у подножия Защитной стены… Люди все те же. Небо все то же, да и земля не настолько меняется, чтобы это было так уж заметно. Вот оно как.
- Ну все же… Ты попадаешь в новые места. Видишь что-то новое.
- Только новые пятна на их одежде, - буркнула Одиана. Отряд прошел, и девушки снова выбрались на дорогу. - Но я слышала, на север, и, может, еще немного на восток.
- В Аквитанию?
Одиана пожала плечами.
- А это разве там? - Они спустились к ручью, и она порылась в своей корзине. - Вот, - сказала она. - Держи. - Она сунула Амаре в руки пару грязных мисок. - Раз уж мы здесь, можем заодно и помыть. Вороны, ну и грязнули же они. Солдатня, словом. Хорошо хоть у легионеров в палатках более-менее чисто.
Она выудила из корзины кость и бросила ее пробегавшей мимо собаке. За костью последовало яблоко, которое Одиана перед тем, как выбросить в ручей, предварительно надкусила. Потом она достала из корзины клочок бумаги - его она выбросила, можно сказать, не глядя.
Амара повернулась и придавила его ногой, пока не сдуло ветром. Потом нагнулась и подняла его.
- Что? - удивилась Одиана. - Что ты делаешь?
Амара потеребила бумажку в пальцах.
- Ну… э… Вряд ли стоит так просто бросать ее на землю, если уж ты решила навести чистоту.
- А разве это лагерь? - удивилась Одиана.
Склонив голову набок, она смотрела, как Амара разворачивает бумажку и пробегает строки глазами. Через некоторое время она удивленно спросила:
- Ты умеешь читать?
- Немного, - рассеянно отвечала Амара. Чем больше она читала, тем сильнее дрожали ее пальцы.
Командующему второго легиона
Вам предписывается свернуть лагерь и двигаться к назначенному месту сбора. Вам надлежит прибыть не позже конца десятого месяца, дабы зима не застала вас врасплох. Во время марша не прекращайте обычной воинской подготовки и практических занятий…
Там было написано еще много чего, но Амара не стала читать, сразу скользнув глазами к последней строке.
Аттикус Квентин, верховный лорд Аттики.
У Амары захватило дух. Значит, ее худшие опасения подтверждались. Заговор. Мятеж. Война.
- Ну, и что там? - спросила Одиана и сунула в руки Амаре еще одну миску. - На, сполосни в воде.
- Тут написано… - Амара взяла миски, подошла к краю воды и наклонилась, - написано… Гм, я толком не разобрала.
Она скомкала письмо и сунула в башмак. В голове продолжали роиться возможные последствия того, о чем ей стало известно.
- Знаешь, - беззаботно мурлыкнула Одиана, - сдается мне, ты врешь. Не каждый день встречаются образованные рабыни, которые задают вопросы о перемещениях войск. И которые достаточно разбираются в политике, чтобы оценить последствия одной коротенькой записки. Такое скорее можно ожидать от… ну, не знаю даже… - она продолжала почти шепотом, - например, от курсора.
Амара застыла, потом повернулась к Одиане - и тут же полетела в воду, оглушенная ударом ноги в подбородок. Боль молнией пронзила ее; эта девчонка-заморыш оказалась куда сильнее, чем она ожидала.
Она сразу же вскочила, мотнула головой, стряхивая воду, и попыталась набрать в грудь воздуха, чтобы призвать своих фурий - но вместо воздуха в рот и нос ее хлынула вода, и она начала задыхаться. Сердце ее панически забилось в груди, она потянулась руками к лицу и обнаружила, что оно почти по самые брови покрыто тонкой пленкой воды, которая не стекала вниз и не поддалась, когда она попыталась смахнуть ее руками. Она так и не смогла вздохнуть. Мир вокруг нее начало заволакивать темной дымкой, и она пошатнулась.
Письмо. Ей нужно вынести письмо отсюда и доставить Первому лорду. Улики, в которых он так нуждается…
Она выбралась-таки на берег прежде, чем заполнившая ее легкие вода окончательно лишила ее сил. Она рухнула на землю, открыла глаза и уставилась на стоявшие прямо перед ней босые, чистые ноги Одианы.
Амара повернула голову и встретилась взглядом с Одианой, на лице которой играла мягкая улыбка.
- Не тревожься, милая, - произнесла девушка.
Она начала меняться на глазах. Ввалившиеся щеки округлились. Тонкие, похожие на тростинки члены окрепли. Бедра и груди увеличились в объеме, придав телу соблазнительные очертания и заполнив свободно болтавшуюся на ней одежду. Волосы сделались длиннее, пышнее и темнее, и она, рассмеявшись, тряхнула головой и опустилась на колени рядом с Амарой.
Одиана протянула руку и погладила Амару по мокрым волосам.
- Не тревожься, - повторила она. - Мы не собираемся тебя убивать. Ты нам нужна. - Она медленно вытянула из корзины черный шарф и повязала его на талии. - Однако вы, курсоры, скользкое племя. Усни, Амара. Так будет куда проще. А тогда я смогу убрать эту воду и позволить тебе снова дышать.
Амара забилась в попытках вздохнуть, но это ей так и не удалось. В глазах темнело, потом в этой темноте поплыли яркие круги. Она попыталась схватить Одиану за ноги, но пальцы ее онемели и ослабели.
Последнее, что она увидела, - это как прекрасная заклинательница воды нагнулась и нежно поцеловала ее в лоб.
- Спи, - прошептала та. - Спи.
А потом Амара окончательно провалилась в черноту.
ГЛАВА 2
Амара очнулась. Оказалось, она была закопана в землю до самых подмышек. Рыхлая земля толстым слоем покрывала ее руки и волосы. Лицо показалось ей непривычно тяжелым, и пару мгновений спустя до нее дошло, что вся голова ее старательно вымазана глиной.
Не обращая внимания на пульсирующую в затылке боль, она попыталась собраться с мыслями, сложить воедино отрывочные воспоминания и ощущения, пока не вспомнила вдруг с пугающей ясностью, где она и что с ней произошло.
Сердце забилось в груди как обезумевшее, а члены похолодели от страха.
Она открыла глаза, и в них тут же попала земля, так что ей пришлось заморгать. Только через несколько секунд ей удалось разглядеть, что находится вокруг нее.
Она находилась в палатке. В командирском шатре, предположила она. Свет пробивался в него сквозь неплотно прикрытый входной полог, но его было немного, так что большая часть интерьера оставалась в полумраке.
- Что, очнулась? - прохрипел голос за ее спиной.
Она повернула голову, пытаясь взглянуть назад. Только краем глаза она смогла разглядеть Фиделиаса - разумеется, это был он. Он висел в железной клетке, подвешенный кожаными ремешками за плечи и руки так, чтобы ноги его не касались земли. Лицо его украсил огромный синяк, на разбитой губе запеклась кровь.
- Вы в порядке? - прошептала Амара.
- Ничего. Если не считать того, что я попал в плен, избит и ожидаю допроса с пристрастием. Это тебе стоит тревожиться.
Амара сглотнула слюну.
- Это еще почему?
- Мне кажется, это можно расценить как провал выпускного экзамена.
Амара почувствовала, как рот ее, несмотря на обстоятельства, кривится в ухмылке.
- Нам надо бежать.
Фиделиас тоже сделал попытку улыбнуться. От усилия разбитая губа снова начала кровоточить.
- Мысль неплохая… только боюсь, шанса выполнить ее тебе не дадут. Эти люди свое дело знают.
Амара попробовала пошевелиться, но из земли вырваться не смогла. Все, что ей удалось, - это высвободить руки, но даже так они остались сплошь покрытыми грязью.
- Циррус, - прошептала она, пытаясь мысленно связаться со своей фурией. - Циррус, выдерни меня.
Ничего не произошло.
Она попыталась еще раз. И еще. Ее фурия не отозвалась.
- Грязь, - выдохнула она и закрыла глаза. - Земля противостоит воздуху. Циррус меня не слышит.
- Верно, - подтвердил Фиделиас. - Меня Этан или Вамма тоже не слышат.
Он потянулся носками ног к земле, но так до нее и не достал. От досады он пнул ногой железный прут клетки.
- Значит, нам нужно придумать, как выбраться.
Фиделиас закрыл глаза и медленно вздохнул.
- Мы проиграли, Амара. Мат.
Слова эти били по ней тяжелыми молотами. Холодные. Тяжелые. Простые. Она сглотнула, почувствовала, как глаза ее наполняются слезами, и сразу же разозлилась на себя, сморгнув их. Нет. Она - курсор. Если ей и суждено умереть, она не доставит врагам Короны удовольствия любоваться ее слезами. На короткое мгновение ей вспомнился дом в столице, семья, которая жила не так и далеко - в Парсии, на побережье. Ей снова пришлось сдержать слезы.
Она старательно задвинула все воспоминания по одному в дальний уголок сознания. Ее мечты. Ее надежды на будущее. Друзей, которых она завела в Академии. Потом она заперла их там покрепче и открыла глаза - сухие, без единой слезинки.
- Чего им нужно? - спросила она у Фиделиаса.
Ее наставник покачал головой.
- Не знаю точно. С их стороны это не самый умный ход. Даже при всех этих предосторожностях стоит хоть чему-то пойти не так, и курсор может улизнуть и не даваться им до тех пор, пока жив.
Клапан палатки откинулся, и вошла Одиана. Подол ее юбки поднял с пола облачко пыли, ярко вспыхнувшей в солнечном свете.
- Ну что ж, - сказала она. - Вот мы это сейчас и исправим.
Следом за ней вошел Олдрик, заслонив на мгновение свет; за ним - пара легионеров. Олдрик махнул рукой в сторону клетки, и те подошли к ней, продели в кольца у ее основания свои копья и оторвали ее от земли.
Фиделиас пристально, исподлобья посмотрел на Олдрика, облизнул пересохшие губы и оглянулся на Амару.
- Не упорствуй в своей гордыне, девочка, - сказал он, когда солдаты понесли его к выходу. - Ты не проиграла до тех пор, пока жива.
И его вынесли.
- Куда вы его тащите? - спросила Амара, переводя взгляд с Олдрика на Одиану и обратно и прикладывая все усилия к тому, чтобы голос ее не дрожал.
Олдрик вытащил меч из ножен.
- Старик нам больше не нужен, - бросил он и вышел из палатки.
Мгновение спустя снаружи послышался звук, словно нож воткнули в спелый арбуз. Амара услышала, как Фиделиас негромко охнул на выдохе, словно пытался удержать крик, но не смог. Потом что-то стукнуло о прутья клетки.
- Заройте это, - приказал Олдрик и, так и держа меч в руке, вернулся в палатку.
На клинке алела кровь.
Амара не могла отвести взгляда от меча, от крови своего наставника. Все это как-то не укладывалось у нее в сознании. Она просто не могла поверить в факт смерти Фиделиаса. Все должно было быть совсем по-другому. Их план должен был защитить их обоих. Он должен был помочь им проникнуть в лагерь, а потом благополучно из него выбраться. Всего этого не должно было случиться. В Академии так никогда не бывало.
На этот раз ей не удалось удержать слез, задвинуть лицо Фиделиаса в тот темный чулан ее сознания, где уже находилось все, что было ей дорого. Наоборот, все это вырвалось обратно, на волю, а вместе с этим хлынули и слезы. Амара больше не чувствовала себя ни умной, ни опасной для врагов, ни хорошо подготовленной. Она была окоченевшей. И грязной. И усталой. И совсем, совсем одинокой.
Одиана неодобрительно хмыкнула что-то и поспешила к Амаре. Она опустилась рядом с ней на колени, держа в руке сухой платок, которым она вытерла с ее лица слезы. Пальцы ее были мягкими, нежными.
- Так ты грязь смываешь, милочка, - мягко произнесла она.
И все с той же улыбкой, глядя ей в лицо, втерла ей в глаза пригоршню грязи.