Фрайди - девушка непростая. Она с легкостью уходит от слежки, способна убивать голыми руками и выносить нечеловеческие пытки, а также обладает массой других достоинств. Она - агент могущественной тайной организации, сфера деятельности которой - вся Земля, а также другие планеты. А еще Фрайди отличается от окружающих своим происхождением - ведь "ее мать - пробирка, а отец - скальпель". Попросту говоря, она - искусственный человек, выращенный в лаборатории…
Один из самых популярных научно-фантастических романов классика американской фантастики Роберта Э. Хайнлайна.
Содержание:
От издателя 1
Глава I 1
Глава II 3
Глава III 5
Глава IV 7
Глава V 10
Глава VI 11
Глава VII 14
Глава VIII 17
Глава IX 19
Глава X 21
Глава XI 24
Глава XII 26
Глава XIII 27
Глава XIV 31
Глава XV 33
Глава XVI 37
Глава XVII 39
Глава XVIII 42
Глава XIX 45
Глава XX 47
Глава XXI 51
Глава XXII 53
Глава XXIII 57
Глава XXIV 60
Глава XXV 64
Глава XXVI 67
Глава XXVII 69
Глава XXVIII 71
Глава XXIX 74
Глава XXX 77
Глава XXXI 79
Глава XXXII 83
Глава XXXIII 86
Примечания 87
Роберт Хайнлайн
Фрайди [= Пятница, которая убивает; Меня зовут Фрайди]
От издателя
Роберт Энсон Хайнлайн родился в небольшом городке Батлер штата Миссури. После окончания колледжа семнадцатилетний юноша поступает в Университет штата Миссури, а через два года решает продолжить учебу в Академии ВМС США, которую он закончил в 1929 году, получив степень бакалавра естественных наук.
Пять лет службы в военно-морских силах не пошли на пользу здоровью молодого человека, и в 1934 году он демобилизовался. Одно занятие сменяет другое - то он служит горным инженером, даже становится владельцем шахты, то торгует недвижимостью. Однако смена профессий не помешала его занятиям физикой в Калифорнийском университете и пробе пера.
И вот в январском номере журнала Astounding Science Fiction за 1940 год он дебютирует рассказом "Реквием" (позже рассказ вошел в финал его романа "Человек, который продал Луну"). А с июльского номера журнала за год уже начинает печататься первый роман Хайнлайна "Дети Мафусаила", положивший начало серии "История будущего".
К концу 40-х годов Хайнлайн уже признанный автор десятка книг, в том числе "За этим горизонтом" (1948), "День, который наступит послезавтра" (1949), увлекательных юношеских романов "Ракетный корабль "Галилей"" (1947), "Космический кадет" (1948), "Красная планета" (1949).
Особый расцвет творчества писателя приходится на 50–60-е годы. Один за другим выходят его лучшие романы, принесшие Хайлайну мировую славу: "Кукловоды" (1951), "Двойная звезда" (премия "Хьюго-1956"), "Дверь в лето" (1957), "Звездные рейнджеры" (премия "Хьюго-60"), "Чужак в чужой земле" (премия "Хьюго-62"), трилогия "Пасынки Вселенной" (1963), "Луна - суровая хозяйка" (премия "Хьюго-1967"). В 1974 году Хайндайн получает премию "Небьюла" и звание "Гранд Мастер".
Чрезвычайно многогранна общественная деятельность писателя - он является членом нескольких научно-просветительских и военно-патриотических обществ. Любопытно отметить, что в 1961 году по приглашению компании Си-би-эс он комментировал полет космического корабля "Аполлон-11".
С годами не угасает любознательность знаменитого писателя, его страсть к путешествиям - он побывал почти в восьмидесяти странах и даже на Северном полюсе. Не скудеет и его писательская фантазия. В 80-е годы выходят его романы "Число зверя" (1980), "Иов: комедия справедливости" (1984), "Кот, проходящий сквозь стены" (1985), сборники рассказов и, наконец, последний роман с провидческим названием - "Уплыть за садящееся Солнце" (1987).
Выбор предлагаемого вниманию читателя романа для перевода на русский язык не случаен: распад Соединенных Штатов Америки, на фоне которого происходит действие, сегодня не может не вызывать невольных аналогий…
Глава I
Когда я выбралась из антигравитационной капсулы в Кении, он висел у меня на хвосте. Он прошел за мной к двери, ведущей к таможне, медпункту и иммиграционной службе. Когда дверь захлопнулась за ним, я его убила.
Никогда не любила пользоваться антигравом. Не любила еще задолго до катастрофы на "Парящем крючке" - висящий прямо в небе и ничем не закрепленный трос очень уж отдает черной магией. Но всякий другой способ попасть на Эль-5 занимает слишком много времени и стоит очень дорого - мои инструкции и финансовые лимиты не позволяют прибегать к подобной роскоши.
Итак, я была здорово раздражена еще до того, как покинула звездолет с Эль-5 на стационарном спутнике, чтобы пересесть в антигравитационную капсулу, но… черт возьми, раздражение - еще не причина для убийства. Я намеревалась лишь вырубить его на несколько часов.
У подсознания собственная логика. Он не успел шлепнуться на пол, как я перехватила его и быстро потащила, стараясь не запачкать пол, к дверцам бомбонепроницаемых кабинок. Там я прижала его большой палец к замку, дверца с лязгом откатилась в сторону, я мигом нашла его бумажник, взяла удостоверение личности и все деньги, а клубную карточку сунула в прорезь. Положив пустой бумажник в карман трупа, я втолкнула тело внутрь, дверца встала на место, замок защелкнулся. Я отвернулась.
Прямо надо мной висел "следящий глаз".
Особо дергаться не стоило. Девять шансов из десяти, что "глаз" болтается здесь случайно и никто не следит за монитором, а его двенадцатичасовая запись будет стерта без просмотра. И один шанс, что какая-нибудь девка из Службы пристально смотрит на монитор, или… просто почесывается, вспоминая о предыдущей ночи.
Итак, не обращая внимания на "глаз", я устремилась к выходу в конце коридора. А эта "прилипла", конечно же, потащилась за мной, поскольку в данном пространстве я была единственной массой, излучавшей тридцатисемиградусное тепло. Но секунды три "глаз" потерял - прежде чем сфокусироваться на мне, он просветил бронированную кабинку, где лежал неостывший труп.
Пока я мысленно перебирала три наиболее безопасных варианта действий, другая часть мозга взяла верх, и руки четко привели в исполнение четвертый вариант: моя авторучка плюнула лазерным лучом и убила "глаз" - не просто ослепила, а ликвидировала антигравитационное устройство. "Глаз" шлепнулся на пол, надеюсь, со стертой памятью.
Мне пришлось еще раз воспользоваться этой "кредитной карточкой" - я открыла замок кабинки авторучкой, чтобы не стереть отпечаток большого пальца, и сильным пинком отправила "глаз" внутрь, составить компанию остывшему телу. Потом я стала действовать очень быстро - пришло время сменить обличье. Как и в большинстве аэропортов, в Кении удобства для пассажиров были по обе стороны границы. Вместо того, чтобы прямо идти к таможне, я отыскала туалетные комнаты и заплатила наличными за пользование кабинкой для переодевания и душем.
За двадцать семь минут я успела не только принять душ, но и сменить одежду, цвет волос и все лицо - то, на что уходит три часа, смывается за пятнадцать минут с помощью горячей воды и обыкновенного мыла. Мне не очень хотелось демонстрировать здесь свое настоящее лицо, но я должна была избавиться от той "крыши", под которой выполняла задание. Та часть "крыши", что не смылась водой, отправилась в мусоропоглотитель: спортивный костюм, теннисные туфли, отпечатки пальцев, контактные линзы, паспорт. В оставшемся паспорте было мое настоящее имя - ну, во всяком случае одно из настоящих, - стереографическое изображение лица и очень убедительно выглядевшая виза Эль-5.
Прежде чем отправить в мусоропоглотитель документы мертвеца, я внимательно проглядела их и… задумалась.
Его кредитные карточки и удостоверения личности были оформлены на четыре разные персоны.
Где же остальные три паспорта?
Вероятно, остались в одном из карманов его костюма. Я не обыскивала его как следует - времени не было, - а просто схватила все, что было в бумажнике.
Вернуться и обыскать? Если я потащусь назад, стану возиться с замком и сунусь в кабину с еще не остывшим телом, меня наверняка кто-нибудь заметит. Забирая его карточки и паспорт, я надеялась затянуть с установлением его личности и тем самым иметь побольше времени на то, чтобы убраться отсюда, но… Одну секунду! Ага, паспорт и клубная карточка были на имя Адольфа Белсена. "Америкэн экспресс" предоставляла кредит Альберту Бюмону, банк в Гонконге брал на себя платежные обязательства Артура Букмена, в то время как Единая карта была выписана Арчибальду Баккенену.
Мысленно я восстановила картину преступления: Бюмон - Букмен - Баккенен прижал большой палец к замку дверцы и в этот момент Белсен ударил его сзади, сунул тело в кабину, закрыл кабину своей клубной карточкой и поспешно убрался прочь.
Да, блестящая версия… Сделаем, еще кое-что, чтобы получше замести следы.
Удостоверения и кредитные карточки я сунула к себе в бумажник, а паспорт на имя Белсена спрятала поглубже. Конечно, его найдут при личном досмотре, но есть множество способов избежать такового - скажем, взятка, подкуп, простуда, состроить "глазки" (и это далеко не все).
Когда я вышла из туалета, уже прибыла следующая капсула, и ее пассажиры стояли в очереди к таможенному контролю. Я встала в самый конец. Офицер таможни обратил внимание на легкость моей сумки и поинтересовался, как идут дела на черном рынке. Я скорчила самую глупую мину, на которую была способна, - точь-в-точь как на фотографии в паспорте, а он в этот момент как раз обнаружил сложенную вдвое купюру, засунутую туда, и сменил тему.
Я спросила его, где здесь лучший отель и лучший ресторан. Он сказал, что не в праве давать рекомендации, но "Найроби-Хилтон", на его взгляд, не плох. Что же касается еды, то, если мои финансы позволят, в "Толстяке", что напротив "Хилтона", лучшая кухня во всей Африке. Он также выразил надежду, что пребывание в Кении доставит мне удовольствие.
Я сказала "спасибо" и через несколько минут была уже внизу, в городе, - о чем весьма сожалею. Гравивокзал в Кении расположен на высоте пяти километров, воздух тут свеж и прохладен. Найроби находится выше, чем Денвер, почти на одном уровне с Мехико, и до экватора отсюда рукой подать.
Воздух тяжелый, густой и слишком теплый, моя одежда почти сразу взмокла от пота. Я почувствовала, как начали опухать ноги, а они и без того здорово ныли - ведь им приходилось тащить мой полный вес. Не люблю отправляться на внеземное задание, но возвращаться из него - во много раз хуже.
Я призвала на помощь самоконтроль, вспомнила тренировки и… Чушь! Если бы мой инструктор по самоконтролю меньше торчал в позе лотоса и больше проводил времени в Кении, его советы могли бы пойти на пользу. Я плюнула на самоконтроль и сосредоточилась на главной проблеме: как побыстрее выбраться из этой сауны.
В холле "Хилтона" царила приятная прохлада. К счастью, бюро путешествий оказалось полностью автоматизировано. Я вошла внутрь, отыскала свободную кабину и уселась перед экраном. Тут же в кабине появилась служащая:
- Чем могу вам помочь?
Я сказала ей, что справлюсь сама, - приборная панель была мне хорошо знакома (обычная модель - Кенсингтон-400).
- Но я буду рада помочь вам, - продолжала настаивать она, - я располагаю временем.
На вид ей было лет шестнадцать, ее миленькое личико, приятный голос и манеры полностью убедили меня в том, что она действительно хочет мне помочь. Но меньше всего мне нужна была чья-то помощь - ведь я намеревалась оперировать чужими карточками, - поэтому я сунула ей в ладонь небольшую купюру, сказав, что предпочитаю делать это сама, а если возникнут трудности, ее позову. Она запротестовала было, говоря, что вовсе не обязательно давать ей деньги, но в конце концов ушла, не сделав попытки вернуть их.
"Адольф Белсен" на монорельсе прибыл в Каир, а затем полувоздушным транспортом добрался до Гонконга, где его Клуб зарезервировал для него номер в "Пенинсуле".
"Альберт Бюмон" находился в отпуске. Он отправился на сафари в Тимбукту, где "Америкэн экспресс" предоставил ему фешенебельный коттедж в Шангри-Ла, на берегу Моря Сахары.
Банк Гонконга оплатил дорогу Артура Букмена в Буэнос-Айрес.
"Арчибальд Баккенен" отправился в свой родной Эдинбург - путешествие оплачено Единой картой. Поскольку всю дорогу он мог проделать на монорельсе с одной лишь пересадкой в Каире, уже часа через два он должен быть в доме своих предков.
Я ввела в компьютер еще ряд запросов, но - никаких заказов, никаких покупок. Они присутствовали лишь во временной памяти. Удовлетворенная, я вышла из кабины и спросила рябую служащую, попаду ли я через вход в монорельс, который, я заметила, был прямо в холле отеля, к ресторану "Толстяк". Она любезно объяснила мне, куда надо свернуть, я поблагодарила, спустилась к монорельсу и… заплатив наличными, села в вагон на Момбасу.
Момбаса от Найроби всего в тридцати минутах езды (четыреста пятьдесят километров), но она расположена на уровне моря, и климат Найроби по сравнению с тамошним кажется раем. Я постаралась выбраться оттуда как можно скорее и через двадцать семь часов уже была в провинции Иллинойс Чикагской Империи. Вы можете сказать, что это слишком долго для дуги по большой окружности длиной всего в тринадцать тысяч километров. Но я не ехала по большой окружности, не пересекала таможенных границ и не проходила через пункты иммиграционного контроля. Не пользовалась я и кредитными карточками - ни своими, ни чужими. И еще я ухитрилась выкроить семь часов для сна в Свободном Штате Аляска - я не спала по-настоящему с того момента, как двумя днями раньше покинула город на космической станции Эль-5.
Как я это сделала? Секрет фирмы. Этот маршрут может мне никогда больше не понадобиться, но, возможно, кому-то из моих коллег по работе придется им воспользоваться. Кроме того, как говорит мой босс, со всеми этими правительствами, которые давят на вас, где только могут и чем только могут, со всеми их компьютерами, "следящими глазами" и еще сотней средств электронного надзора, каждая свободная личность просто морально обязана бороться - не давать дверям подземок захлопнуться, держать окна зашторенными и пичкать компьютеры дезинформацией. Ведь компьютеры - тупы и ограничены, электронные досье - на самом деле вовсе не досье… Нельзя упускать случая одурачить эту систему. Если не можете увернуться от налога, заплатите чуть больше, чтобы сбить с толку компьютер, - переставьте числа, поменяйте цифры местами… Ну, и так далее…
Вопрос: как объехать полпланеты и не оставить следов? Ответ: плати наличными. Никаких кредитных карточек, ничего, что отправляется в недра компьютерной памяти. Взятка на самом деле - никакая не взятка: подобные передачи денег лишь сохраняют достоинство берущего. Как бы ни переплачивали гражданским служащим, они всегда твердо убеждены, что им чудовищно недоплачивают, потому все служащие так или иначе склонны к воровству, иначе они просто не кормились бы у этого "стойла". Эти две прописные истины - вот все, что нужно знать, но будьте осторожны (!) - служащий, не уважающий самого себя, страшно жаждет и требует знаков уважения от публики.
Я всегда иду навстречу этой жажде, поэтому мое путешествие обошлось без всяких инцидентов. (Не считая прискорбного факта, что "Найроби-Хилтон" взорвался и сгорел дотла через несколько минут после того, как я села в вагон на Момбасу - нужно быть просто параноиком, чтобы подумать, будто это хоть как-то связано со мной.)
Правда, я избавилась от четырех кредитных карточек и паспорта, как только узнала об этом, но я в любом случае намеревалась это сделать. Если бы противник хотел ликвидировать меня - возможно, но маловероятно, - уничтожать многомиллионную собственность и убивать и калечить сотни, а то и тысячи посторонних было бы все равно, что охотиться на муху топором. Непрофессионально.
А значит, теоретически возможно. Ну вот, наконец-то я опять в Империи, задание выполнено с минимальными накладками. Я вышла на Лугу Линкольна, размышляя о том, что набрала достаточно коричневых бумажек, чтобы выклянчить у Босса несколько свободных неделек в Новой Зеландии. Моя семья - семизначный С-брак - жила в Крайстчерче, я не виделась с ними больше месяца. Давно пора!
Я с наслаждением вдыхала чистый свежий воздух и любовалась сельской красотой Иллинойса - лучше может быть лишь на южном острове. Говорят на этих лугах когда-то стояли грязные фабрики - трудно поверить. Сегодня единственное здание, которое было видно с вокзала - платная конюшня Авис.
У выезда на дорогу возле станции стояло два наемных экипажа и несколько фермерских вагончиков - как обычно. Я хотела было уже занять место в одном из экипажей, как вдруг увидела, что подъезжает третий: пара красивых рысаков, запряженных в изящное ландо. Я узнала рысаков.
- Эй! Дядя Джим! Сюда… Это я!
Кучер дотронулся кнутом до шляпы и осадил лошадей, ландо остановилось прямо перед ступеньками, на которых я стояла. Он слез с сиденья и снял шляпу.
- Хорошо, что вы вернулись домой, мисс Фрайди.
Я стиснула его в объятиях, что он перенес стоически. У дяди Джима Пруфита были очень строгие понятия о пристойности. Говорят, он когда-то был обвинен в папизме, кто-то даже рассказывал, что его однажды взяли голыми руками, когда он служил мессу. Болтали разное, но, по-моему, в основном чушь - будто он был священником, завербованным нашей фирмой, а потом провалился, прикрывая других. Что касается меня, то в политике я не разбираюсь, но думаю, что священник непременно выдавал бы себя особой манерой, будь он настоящим, а не из нашей команды. Впрочем, я могу ошибаться - я в жизни не видела ни одного священника.
Когда он помог мне усесться, давая почувствовать себя настоящей леди, я спросила:
- Как ты здесь оказался?
- Хозяин велел встретить вас, мисс.