Преодолев шесть контрольно-пропускных пунктов - на каждом из которых меня пытались отшить, - нас с Джорджем наконец ввели в резиденцию. Первое мое впечатление от вождя конфедерации Джона Тамбрила - что он выше, чем мне показалось вначале. Я решила, что все дело в отсутствии головного убора из перьев. Мое второе впечатление: он был еще безобразнее, чем на плакатах, портретах и экранах. Приглядевшись внимательней, я лишь тверже уверилась в правильности второго впечатления - как и множество его предшественников на политической арене, Тамбрил превратил свое персональное уродство в определенного рода козырь. (Интересно, уродство - необходимое качество для главы государства?) Тамбрил был похож на лягушку, которая тщится выглядеть жабой, но безуспешно.
Вождь прочистил горло и прорычал:
- А что эта тут делает?
- Сэр, - быстро вмешался Джордж, - я хочу сделать серьезное заявление! Этот человек… Вот этот, - Джордж ткнул пальцем в красавца Морри, - пытался разлучить нас с сестрой! Он должен быть наказан!
Тамбрил взглянул на Морри, потом на меня, потом опять на "шестерку".
- Это правда?
Морри принялся объяснять, что он этого и не думал делать, но если бы и сделал, то только потому, что он выполнял приказ Тамбрила и в любом случае он считает…
- Ты тут не для того, чтобы считать, - буркнул Тамбрил. - Я поговорю с тобой позже. И почему она до сих пор стоит? Принеси ей стул! Мне, что ли, обо всем здесь думать?
Как только я была усажена, вождь переключил свое внимание на Джорджа:
- Сегодня вы совершили храбрый поступок! Да, сэр, воистину храбрый поступок! Великая калифорнийская нация гордится тем, что умеет воспитывать достойных сынов Отечества. Как вас зовут?
Джордж назвал свое имя.
- "Пэйролл" - гордое калифорнийское имя, мистер Пэйролл. Оно происходит из глубин нашей великой истории, от славных предков, которые свергли гнет Испании, и к храбрым патриотам, которые свергли гнет Уолл-стрита. Вы не против, если я буду называть вас Джордж?
- Конечно, нет.
- А вы можете называть меня просто - Миротворец. Это и есть суть нашей великой нации, Джордж, - все мы равны!
- Скажите, - неожиданно вырвалось у меня, - а это распространяется на ИЧ? На искусственных людей, вождь Тамбрил?
- Что-что?
- Я спросила насчет искусственных людей, вроде тех, что делают в Беркли и Дэвисе. Они тоже равны?
- Э-э… Вот что, юная дама, вам не следует перебивать старших, когда они заняты важным разговором. Что же касается вашего вопроса, то как, интересно, человеческая демократия может применяться к тем, кто не является человеком? Хотели бы вы, чтобы кошки имели право голоса? Чтобы гравилет принимал участие в выборах? Ну, говорите.
- Нет, но…
- Вот видите. Все равны и все обладают правом голоса. Но должно же где-то провести черту. А теперь, черт возьми, замолчите и не прерывайте тех, кто умнее и лучше. Джордж, то, что вы сегодня совершили… Если бы этот псих пытался убить меня - а он и не думал этого делать, никогда не забывайте этого, - невозможно было вести себя более самоотверженно, в самых лучших традициях нашей великой Калифорнийской конфедерации. Я горжусь вами!
Тамбрил встал, вышел из-за своего огромного стола и, заложив руки за спину, принялся прохаживаться перед нами. Тут я поняла, почему сидя он казался мне выше - или он пользовался специальным высоким креслом, или кресло стояло на какой-то подставке. Встав на ноги, он едва доставал мне до плеча.
Прохаживаясь, он, казалось, думал вслух:
- Джордж, для человека вашей храбрости и отваги всегда найдется место в моей, так сказать, официальной семье. Кто знает - может, настанет такой день, когда ты сможешь еще раз проявить свое мужество и спасти меня уже от настоящего покушения. Я имею в виду, разумеется, разных иностранных наймитов - стойких патриотов Калифорнии мне бояться нечего, они все любят меня за то, что я сделал для них во время оккупации Бюро Октагона. Но соседние страны завидуют нам. Они полны зависти к нашему богатому, свободному и демократичному образу жизни и порой их ненависть выплескивается наружу, так что, кто знает… - Он постоял несколько секунд с опущенной головой, видимо, обдумывая что-то особо важное, потом торжественно произнес, выделяя голосом все заглавные буквы. - Есть Главная Цена в Привилегии служения Народу и его Вождю, но Цену Эту нужно платить с Радостью. Скажи мне, Джордж, если понадобится принести Саму Великую Жертву - жизнь свою отдать во имя жизни Вождя Твоего Народа и Твоей Страны, - если Вождь Страны Твоей потребует такой Жертвы, принесешь ли ты ее, не колеблясь?
- Вряд ли такое случится, - ответил Джордж.
- Что?..
- Ну, видите ли, когда я голосую… Кстати, это бывает нечасто, так вот, я обычно голосую за реюнионистов. А нынешний премьер у нас - реваншист. Так что вряд ли он обратится с таким требованием ко мне.
- Какого черта ты там мелешь?! Что это значит?..
- Я говорю о своей стране - с вашего разрешения, о Квебеке. Дело в том, что я из Монреаля.
Глава XVI
Через пять минут мы очутились на улице. В течение этих минут мне казалось, что нас наверняка повесят, расстреляют или по крайней мере приговорят к пожизненному заключению в тюрьме самого строжайшего режима по обвинению в некалифорнийском подданстве. Но все же было принято более мягкое решение, когда главный советник Тамбрила убедил его в том, что не стоит рисковать и устраивать судебное разбирательство, - по его словам, генеральный Консул Квебека мог бы пойти на это, но подкуп всего консульства обошелся бы слишком дорого.
Нам было дано несколько иное объяснение нашего освобождения, но советник не знал, что я слышала весь его разговор с Тамбрилом - я не посвящала в свои способности усиливать слух даже Джорджа. Главный советник вождя нашептал ему что-то о недавней истории с какой-то мексиканской куколкой, о которой газетчики раздули шумную историю, и сказал, что они не могут сейчас влезать в новый скандал, так что "хрен с ними, шеф, пускай катятся восвояси…"
Итак, мы были отпущены из дворца и через сорок пять минут вошли в главную контору Единой карты Калифорнии. Еще десять минут ушло у нас на то, чтобы смыть дурацкий грим и переодеться в туалете в здании Калифорнийского коммерческого кредита. Туалет здесь также отличался антидискриминационной политикой, но выражалась она не в столь агрессивной форме - вход был бесплатный, кабинки закрывались, и женщины располагались по одну сторону, а мужчины по другую - там, где были такие высокие штуковины, которыми мужская половина человечества пользуется с такой же легкостью, как унитазами. Единственное помещение, где оба пола сосуществовали вместе - комната в центре со столиками и зеркалами, но и здесь женщины предпочитали стоять с одной стороны, а мужчины - с другой. Я не против общих туалетов, меня это ничуть не смущает - в конце концов я воспитывалась в яслях, - но я заметила, что, если у мужчин и женщин есть возможность разделяться при этом процессе, они всегда ею пользуются.
Джордж выглядел намного лучше с ненакрашенными губами. Он заодно смыл лак с головы и нормально причесался. Я сняла с него свой оранжевый шарф и засунула его себе в сумку.
- Наверно, это выглядело глупо и наивно с моей стороны? Ну, весь этот маскарад?.. - сказал он.
Я огляделась. Поблизости никого не было, и кондиционеры здорово шумели вокруг.
- Не думаю, Джордж. Полагаю, недель за шесть из тебя можно сделать настоящего профессионала.
- Профессионала? В каком смысле?
- Ну, что-то вроде Пинкертона. Или… - Кто-то вошел и стал неподалеку от нас. - Обсудим это позже. Кстати, из этой истории мы выскочили с двумя лотерейными билетами.
- Верно, я и забыл… Когда розыгрыш твоего?
Я вытащила билет и взглянула.
- Слушай, это сегодня! Сегодня днем! Или, может, я сбилась со счета?
- Нет, все правильно, - подтвердил Джордж, изучив мой билет. - Хорошо бы нам через час найти какой-нибудь терминал и проверить.
- Ни к чему, - возразила я. - Мне никогда не везло ни в картах, ни в рулетку, ни в лотерею. Даже когда я покупаю крекеры, в пачках очень редко оказывается призовой купон.
- И тем не менее, моя Кассандра, стоит проверить.
- Ладно, будь по-твоему. Когда розыгрыш твоего?
Он достал своей билет, я взглянула на него и воскликнула:
- Слушай, он тоже сегодня! Теперь и я думаю, что стоит проверить - твой.
- Фрайди, - сказал Джордж, не отрывая внимательного взгляда от своего билета, - посмотри сюда. - Он поскреб ногтем по билету: буквы остались, а серийный номер сполз с бумаги. - Ну и ну! На сколько минут наша подруга нырнула под прилавок, прежде чем "найти" мой билет?
- Не помню. На одну-две, не больше.
- Однако этого ей хватило.
- Ты хочешь вернуться к ней?
- Я? Зачем, милая? Ее виртуозность достойна восхищения. Но она тратит свой талант на пустяки. Ладно, пошли наверх - закончим наши дела с Единой картой до лотерейных игр.
Я опять вернулась к своему статусу "Марджори Болдуин", - и мы были допущены к беседе с "нашим мистером Чамберсом" в главном офисе Калифорнийской Единой карты. Мистер Чамберс оказался очень приятным человеком - гостеприимным, дружелюбным, симпатичным, словом, как раз тем, кто был мне нужен, судя по табличке на его кабинете, гласившей, что он является вице-президентом Отдела клиентуры. Но через несколько минут до меня дошло, что главная его обязанность - говорить клиентам "нет", а главный его талант - облекать этот ответ в такое количество дружелюбных и вежливых слов, что клиент в результате так толком и не соображает, что его попросту завернули.
Итак, прежде всего, мисс Болдуин, пожалуйста, поймите, что Единая карта Калифорнии и Единая карта Чикагской империи - это совершенно разные корпорации и с нами у Вас нет никакого контракта. К нашему великому сожалению. Правда, в целях сотрудничества и углубления деловых контактов мы обычно принимаем их карточки, как и они - наши. Но… к его чрезвычайному сожалению, он вынужден объяснить, что в данный момент - он подчеркивает это, в данный момент, - империя прервала все внешние сношения и, как это ни странно и даже нелепо, по его мнению, сегодня у них нет даже определенного курса, по которому бруины соотносятся к кронам, а потом… Как, скажите на самом деле, они могут выплатить сумму по карточке империи при всем их, поверьте, горячем желании… Разумеется, они почтут за честь сделать это… позже… Но мы от всей души хотим вам помочь, надеемся, что вы прекрасно проведете здесь время, и что-могу-для-вас-сделать?
Я спросила его, когда, по его мнению, будет снято чрезвычайное положение. Мистер Чамберс моментально сделал нейтральное лицо:
- Чрезвычайное положение? О каком чрезвычайном положении вы говорите, мисс Болдуин? Может быть, таковое и введено в империи, не случайно же они закрыли все границы, но здесь - нет! Оглядитесь по сторонам - вы когда-нибудь видели страну, так благоденствующую и процветающую, как наша?
Я сказала, что не видела, и поднялась, чтобы уйти, поскольку спорить и что-либо доказывать было совершенно бесполезно.
- Благодарю вас, мистер Чамберс. Вы были необыкновенно любезны.
- Это мой долг, мисс Болдуин. Это долг каждого служащего Единой карты. И не забудьте, если я могу вам чем-то помочь, я всегда к вашим услугам.
- Спасибо, буду иметь в виду. Да, кстати, в этом здании есть где-нибудь общий терминал? Я днем купила лотерейный билет, а розыгрыш оказывается сегодня же.
Мистер Чамберс весь расплылся в улыбке:
- Дорогая мисс Болдуин, я так счастлив, что вы спросили! Прямо на этом этаже расположен наш конференц-зал, и каждую пятницу в полдень все наши служащие - по крайней мере те из них, кто обладает билетами, - собираются там и наблюдают за розыгрышем. Джи Би - это наш президент, - так вот старина Джи Би решил, что так будет лучше, чем если бы все служащие потихоньку под любыми предлогами отлучались в соседние магазины или кафе. Лучше с моральной точки зрения. А когда кто-нибудь из наших что-то выигрывает - такое случается, - он или она получает роскошный пирог, утыканный свечами, как принято дарить в дни рождения, - это подарок самого Джи Би. Он дарит его лично и даже съедает кусочек.
- У вас веселая команда.
- О да! В нашем финансовом учреждении и слыхом не слыхивали о компьютерных махинациях, все любят старину Джи Би! - Он взглянул на свой палец, на котором красовался перстень с часами. - Давайте же пройдем в конференц-зал.
Мистер Чамберс проследил, чтобы нас усадили в самые удобные кресла, лично принес нам кофе и только потом уселся и принялся смотреть на розыгрыш.
Главный экран терминала занимал почти всю стену зала. Около часа разыгрывались маленькие призы и в течение этого часа главный ведущий обменивался двусмысленными шутками со своим ассистентом, в основном, относительно прелестей девочек, вытаскивающих счастливые билеты из вертящегося барабана. Этих девок выбирали явно из-за этих самых прелестей - их костюмы не только подчеркивали все прелести, но также наглядно демонстрировали публике, что им в буквальном смысле нечего скрывать. Работа непыльная, если, конечно, студия нормально отапливалась.
Справа от нас послышались восторженные возгласы - один из младших клерков Единой карты выиграл тысячу бруинов. Чамберс с улыбкой заметил:
- Это случается нечасто, поэтому будет обсуждаться всю следующую неделю. Ну что - пойдем? Ах да, у вас же еще на руках билет, который может выиграть… Впрочем, вряд ли. Молния редко бьет в одно место дважды.
Под грохот барабанов девка в телесного цвета бикини вытащили два предпоследних приза и… Наконец, самый последний "Гран при - Супер Калифорния". Ведущий церемонию громко зачитал его номер, после чего цифры засверкали над его головой.
- Мистер Зии, - обратился он к ассистенту, - обладатель выигрыша зарегистрировался в нашем списке?
- Одну минуточку… Нет, не регистрировался.
- Итак, среди нас есть Золушка! Неизвестный победитель! Кто-то в нашей великой и чудесной Конфедерации стал на двести тысяч бруинов богаче! Слышит ли нас этот счастливец сейчас? Позвонит ли он… Или, может быть, она… Позвонит ли она нам или придет сюда, чтобы все могли полюбоваться на нее или его… до конца нашего шоу?! Или же кто-то разбудит этого счастливца завтра утром, чтобы сообщить ему (или ей), что он разбогател? Ребята, вы все видите номер? Он будет сиять там до конца нашей программы, а потом его будут повторять в каждом выпуске новостей, пока не объявится счастливец. А теперь прослушайте новости…
- Фрайди, - шепнул мне Джордж, - дай-ка мне взглянуть на твой билет.
- В этом нет нужды, Джордж. Это он. Я выиграла.
Мистер Чамберс поднялся и с дежурной улыбкой обратился к нам:
- Представление окончено, - сказал он. - Это удача, что хоть кто-то из нашей дружной семьи выиграл небольшую сумму. Было очень приятно провести с вами время, мисс Болдуин и мистер Каро… Перра… И прошу вас, если у вас возникнут какие-либо вопросы, не стесняйтесь, обращайтесь прямо ко мне, и я приложу все усилия, чтобы…
- Мистер Чамберс, - вежливо перебила я его. - Может Единая карта получить это для меня? Мне бы не хотелось делать это самой.
Мистер Чамберс был во всех отношениях приятный мужчина, но со слегка замедленными реакциями. Трижды он сравнивал номер на моем билете с цифрами, все еще сияющими на экране, прежде чем поверить своим глазам. Затем Джорджу пришлось резко остановить его, когда он попытался убежать сразу в нескольких направлениях: звать фотографа, представителей Национальной лотереи и заказывать команду телевизионщиков. Джордж сделал это вовремя, потому что, не вмешайся он, мне пришлось бы действовать самой, причем гораздо резче. Меня всегда раздражает, когда здоровенные мужики не принимают в расчет мои возражения, и я порой обхожусь с ними круто.
- Мистер Чамберс! - сказал Джордж. - Вы разве не слышали, что она сказала? Она не желает делать это сама. Никакой рекламы.
- Что? Но победители всегда попадают в выпуски новостей - это обычная процедура, таковы правила! Прошу вас, не беспокойтесь, это не займет ни минуты вашего времени, потому что… Помните девушку, выигравшую маленький приз до вас? Сейчас ее как раз фотографируют с Джи Би и с его пирогом. Так что давайте пройдем сию минуту в его кабинет и…
- Джордж, - прервала я этот монолог, - "Америкэн экспресс".
У Джорджа прекрасные реакции, и я с удовольствием выйду за него замуж, если Жанет когда-нибудь решит его бросить.
- Мистер Чамберс, - немедленно отреагировал он, - будьте любезны сообщить нам адрес главного отделения "Америкэн экспресс" в Сан-Жозе.
Мистер Чамберс застыл, словно на него напал столбняк.
- Что вы сказали? - с тихим ужасом прошептал он.
- Вы можете сообщить нам адрес "Америкэн экспресс"? Мисс Болдуин желает получить по своему билету у них, что касается меня, то я предварительно позвоню им и выясню, как у них обстоит дело с тайной банковских операций.
- Но вы… Вы не можете так поступить! Она же выиграла здесь!
- Мы можем и мы именно так и поступим. Она не выигрывала здесь. Просто она случайно оказалась здесь во время розыгрыша. А теперь, пожалуйста, дайте нам пройти, мы уходим.
Далее мы вынуждены были повторить всю сцену для Джи Би. Он был обыкновенный напыщенный индюк с сигарой в углу рта и с куском пирога, прилипшим к его верхней губе. При этом он был далеко не глуп, схватывал все на лету, но слишком привык к моментальному исполнению всех своих желаний, поэтому Джорджу пришлось очень громко упомянуть "Америкэн экспресс", прежде чем до него дошло, что я не соглашусь ни на какую рекламу и в противном случае скорее обращусь к уличным менялам валюты, чем к его фирме.
- Но позвольте, какие менялы, если мисс… э-э-э, мисс Булгрин является клиентом Единой карты.
- Нет, - возразила я, - я лишь полагала, что являюсь клиентом Единой карты, но мистер Чамберс отказал мне в кредите. Таким образом, мне придется открыть счет в "Америкэн экспресс". И без всяких фотографов.
Чамберс объяснил, что моя кредитная карточка выписана Имперским банком Сент-Луиса.
- Учреждение с прекрасной репутацией, - заметил Джи Би. - Чамберс, снабдите ее другой карточкой. Нашей. Немедленно. И оплатите ей выигрышный билет. - Он взглянул на меня и вынул сигару изо рта. - Без всякой рекламы. Все дела клиентов Единой карты сохраняются в тайне. Вы удовлетворены, мисс… э-э-э, мисс Уоллгрин?
- Вполне, сэр.
- Чамберс, приступайте.
- Да, сэр. На какую сумму открыть кредит, сэр?
- Какую сумму вы желаете, мисс Белгуим? Возможно, вы назовете сумму в кронах? Каков кредит, открытый вам моими коллегами в Сент-Луисе?
- Я отношусь к разряду золотых клиентов, сэр, и мой счет всегда измерялся в золоте, а не в кронах. Можно ли устроить это здесь? Видите ли, я просто не привыкла думать в бруинах. Я так часто путешествую, что мне гораздо удобнее оперировать граммами золота. - Упоминать о золоте в стране с нетвердой валютой - почти нечестно. Это туманит мозги банкирам.
- Вы хотите платить золотом?
- Если позволите. Через Южно-Африканское приемное отделение и контору в Луна-Сити. Это вас устроит? Обычно я плачу раз в квартал, но я могу распорядиться, чтобы вам пересылали взносы ежемесячно, если вас это больше устраивает.