Игорь поднял руку, и "насад" плавно остановился, чуть опустившись к дороге. Правая дверь откинулась. Тимка смотрел из машины спокойно и нелюбопытно, но Игорь мог поклясться - секунду назад его разглядывали с любопытством, да еще каким!
- Послушай, - сказал он, наклоняясь, - привет… - Тимка кивнул. - Довези до ближайшей - не знаю, гостиницы, пансиона… я не знаю, где поспать можно и связь есть.
Тимка на миг бросил взгляд вперед по улице - Игорь знал, куда он смотрит. На кабинку информатория рядом с остановкой струнника, до которых оставалось шагов сто, не больше. Потом кивнул:
- Да, конечно… Тут рядом есть постоялый двор "Катящееся колесо", но там постоянный шум. А подальше - пансионат "Дом", там дороже, но тихо и семейная кухня. Ну и наконец, - он оставался совершенно серьезным, - можно отправиться в центр, в "Асторию". Я все равно еду мимо.
- "Астория" для меня слишком чопорно, - ответил Игорь. - Мне бы в "Дом", если можно. Люблю домашнюю кухню.
Тимка сделал приглашающий жест и стронул машину с места, одновременно левой рукой придержав установленный на заднем сиденье мощнейший полевой лазектор. Потом закинул его курткой, почти такой же, как у Игоря. И очень небрежно, словно специально показал его.
- Футбол смотрел? - неожиданно спросил Тимка.
- Нет, - покачал головой Игорь. "Насад" свернул на широкую магистраль и резко набрал скорость.
- Ты ведь в Черноречье живешь? Ваши выиграли.
- Ты был на игре?
- Таблицу смотрел минут двадцать назад. В газете.
- "3емля и воля"? - поинтересовался Игорь со смешком.
- Нет, - тоже улыбнулся Тимка. - "Крепость", "официоз", как его "3емля и воля" как раз и называет… Ты, кстати, знаешь, что на Сумерле выходит двести шестьдесят одна газета и шесть журналов?
- Не знаю, - покачал головой Игорь. И боковым зрением заметил, что Тимка массирует рубец у правого крыла носа.
Псевдокилоидную ткань, остающуюся после сложной и болезненной операции калькирования личности в течение двух-шести часов. В зависимости от индивидуальной реакции организма.
3.
- Внимание, кормовой блистер! Огонь против хода! Игорь, ты как?!
Ревякин орал так, что связь фонила. Игорь, наклонившись над ящиком, готовил кассету для съемки. Катюха вертела объективом мощного длиннофокусного аппарата. Борька, выставив в шарнир ствол ГАПа, стрелял длинными очередями по кружащим снаружи здоровенным птицам, упорно и бесстрашно атаковавшим винты и остекление дирижабля.
Подобные нападения в последнее время стали в порядке вещей. Словно предчувствуя скорый конец, иррузайцы организовывали одно нападение животных за другим. Не проходило и дня, чтобы по нескольку раз не атаковались разведпартии Муромцева. Евгеньев со своим конвертопланом и дирижабль Ревякина - зачастую с Игорем и его друзьями на борту - почти постоянно находились в воздухе: оказывали экстренную помощь, бомбили и тоже вели разведку.
- Отстали, - Борька выдернул ГАП из шарнира и ногой отодвинул расстрелянный барабан. Потормошил Катьку - та улыбнулась и вытерла пот с натертого нарамником лба:
- Готовы снимки.
- Ладно, пошли, чаю долбанем, - Игорь подскочил и, ухватившись за края люка, выбрался наружу. За ним выбрались Катька и Борька - как раз в тот момент, когда с балкона вошли Женька и Лиза. Женька нес "булат" и что-то говорил, смеясь, Лизке, которая подкидывала в руке гранатомет.
- Ну и карусель была! - весело крикнул он, увидев остальных. - Я восемь штук сбил! Хорошо, что они никаких бомб в когтях не таскают!
- Накаркаешь, - проворчал Игорь. - Ух, я голодный!
Они, весело переговариваясь, вошли в жилой отсек, где Степка поспешно выключил связь и вскочил.
- Опять с Клотти трепался, - сказал Женька, ставя винтовку к кровати и плюхаясь на одеяло. - Уф.
- Не с Клотти, а с Зигом, - быстро возразил Стёпка. - Он сказал, что у них вдоль рек иррузайцы прорываются, стычки идут.
- Надо бы слетать, а? - с надеждой спросил Борька. - А то скоро в школу.
- Не сейчас, - отрезал Игорь, - сначала в лагерь… Где чай?
* * *
Временный лагерь находился рядом с городом Рейнджеров - Драганов сдержал свое обещание предоставить территорию базы, а его люди из экспедиции охотно оказывали разведчикам посильную помощь.
Выстроенная тут причальная вышка не имела автоматического подъемника, приходилось спускаться по приваренной лестнице. Опередив остальных, Игорь прошел к штабному модулю, над входом в который висел флаг экспедиции.
Внутри на раздвинутом столе на боку лежал Файт. Морда у параволка была скорбная, хотя кто-то из разведчиков чесал ему нос. Бедро штабс-капитана было распластано и растянуто крючками, и из разреза немолодой флегматичный господин извлекал пинцетом осколки камня. По углам за компьютерами перекликались операторы, на подоконнике кто-то разместил полевую лабораторию, на другом женщина вдумчиво снаряжала магазины, складывая снаряженные в коробку из-под сухарей.
- Это что такое?! - изумился Игорь. - Господин штабс-капитан?!.
Параволк ответил замученным взглядом. Тот, кто чесал ему нос, пояснил:
- Ранили стрелой. Наконечник ударился в кость и разломился.
- Кто ж поднял руку? - Игорь погладил жесткую шерсть на загривке Файта.
- Погрррраничники! - рыкнул тот. - Заканчивайте. Скоррее.
- Тебе все равно еще до вечера лежать, - невозмутимо объявил врач, спринцуя рану. Файт тяжело вздохнул и закрыл глаза.
Игорь прошелся у компьютеров, взял готовую карту, посмотрел. В окно было видно, как возле небольшой вертушки хохочут, разговаривают и опять хохочут несколько человек. Игорь прислушался и улыбнулся.
- …мрачный такой! И по сторонам оглядывается: "А где тут у вас сортир?" Я ему говорю: "Да в чем проблема, счас сделаем!"
- Погоди-погоди, и он что, прямо в нору?!
- В том-то и дело! А оттуда кээээк…
Вникнуть в рассказ Игорь-таки не успел - вошедший старший четвертой группы обменялся с ним рукопожатием и объявил:
- Удачно, что вы тут. Мы вчера перебили на стоянке их отряд и захватили офицера. Хотели его отправить на станицу, но, может, сами допросите?
- Да, конечно, - Игорь отложил карту и обнаружил под нею коробочку с диском. Это была классическая музыка для струнных в гитарной обработке - старинные исполнители в интерпретации Полины Дашковой, какой-то местной.
- Это чей диск? - поинтересовался он. - Я возьму послушать, люблю гитару
- Мой, бери, - не оборачиваясь, ответил один из операторов.
Игорь сунул диск в карман и вышел следом за старшим 4-й…
… -А ну - встать! - бородатый разведчик отвесил иррузайцу сочного пинка и заставил подняться. Вабиска, непрерывно шевеля скрученными руками, смотрел на Игоря с плохо скрываемым страхом. Лоб у него был рассечен - на его коже рана выглядела трещиной в древесной коре, кровь запеклась натеком смолы.
- Добрый вечер, - Игорь сел на спинку стула и уперся ногой в край стола, а второй закачал над полом. - Я с ним поговорю один на один, ага? - дружелюбно подмигнул он бородачу. Тот понимающе хмыкнул, почти сочувственно потрепал вабиска по плечу и вышел, закрыв дверь. Игорь беззлобно уставился на пленного и, достав свою полевку, начал подрезать ногти. Когда это занятие мальчишке наскучило, он пошлифовал ногти о куртку и, не глядя на нож, которым начал играть, поинтересовался: - Ты мне ничего не хочешь сказать? - уже на местном языке. - Я весь пристальное внимание… Да, я забыл представиться…
- Не нужно, - прохрипел вабиска. - Я знаю, кто ты. Ты Муромцев, ты Неумирающий.
- А, так вот как меня зовут в вашей среде, - довольно отметил Игорь. - Приятно… А ведь ты, - Игорь соскочил на пол, - ты меня боишься. И это - правильно, - он удовлетворенно кивнул. - И боишься ты не того, что я могу с тобой сделать, а именно - МЕНЯ! - Игорь шагнул вперед, иррузаец попятился, закидывая голову, как испуганный конь. - И это - тоже правильно. Сейчас я буду тебя спрашивать, а ты мне будешь отвечать. И пусть тебя хранит ваша Птичка, если соврешь или хотя бы умолчишь. Так?
- Да, - лицо иррузайца вздрогнуло всё, как маска из желе. - Да.
- Меня предполагалось убить. Это так?
- Да.
- Кем был разработан, план, кто приказал? Уигши-Уого?
- Да…
- Что сейчас?
- За твою голову, - вабиска шевелил только губами, - назначена огромная награда. Но ее никто не хочет получать. Все говорят, что ты послан Пещерным Змеем.
- Ты в это веришь?
- Да…
- Хорошо, - довольно кивнул Игорь. - А теперь скажи мне - кто такие яшгайаны? - глаза пленного испуганно метнулись. - Говори! Кто. Они. Такие?
Иррузаец открыл рот… и вдруг, засипев, рухнул на пол.
- Так, - констатировал Игорь и сплюнул в досаде. - Блокада, ч-черт, а я не спец, зря полез… Эй! - Игорь двинулся к выходу. - Он подох, убирайте!..
…- Я, между прочим, правда говорил с Зигом, - Степка протянул Игорю половину шоколадного батончика. - Не сразу, но с ним - тоже. Он нас приглашает праздновать Праздник Урожая в Фелькишер Ланд.
- Праздновать праздник - так не говорят, - поправил Игорь. - Но идея заманчивая.
- Значит - едем?! - обрадовался Степка так, что Игорь засмеялся и, взяв его за плечо, негромко спросил:
- Влюбился?
Степка вспыхнул, сбросил руку, но тут же вздохнул и виновато признался:
- Кажется, да. Мне без нее все время скучно, и настроение какое-то унылое. Я понимаю, Динка…
- Она мертва уже несколько веков, - тихо сказал Игорь. - А ты живой.
- А у генерал-губернатора, - проявил Степке неплохую осведомленность, - ведь тоже, и он…
- Он просто больше никого не встретил, - возразил Игорь. - А ты - встретил, и что плохого?
- Да, Игорь, ты знаешь, - Степка улыбнулся, - я как первый раз ее увидел - так и все. Поплыл начисто. Только она какая-то дикая, как из древнего мира. Да и Зиг… Я раньше думал, что немцы не такие.
- Это положительная национальная ретроспекция, - важно пояснил Игоръ.
- Что? - насторожился Степка.
- Положительная национальная ретроспекция, - повторил Игорь. - Возвращение национальных качеств, подвергавшихся нивелированию во второй половине XX - начале ХХI века. Для примера, попроще… Англосаксы - упорны, хладнокровны и корректны. Германцы - безжалостны, методичны и дисциплинированны. Русские - великодушны, храбры и неприхотливы…
- Я понял, - кивнул Степка. - Я только не врубился - зачем их нивелировали, эти качества?
- Это у тебя спросить нужно, - засмеялся Игорь, - ты же из тех времен… А вообще-то… были и на земле свои яшгайаны. Выводили "общечеловеческое стадо", да вот вы не дали… Пошли, ладно…
… Начав слушать диск, Игорь удивленно услышал знакомый гитарный перебор.
4.
Кольца огней горели пламенными коронами вокруг вершин холмов - казалось, что костры танцуют в такт музыке. Праздник Урожая тянулся уже заполночь во всем его языческом размахе, со всеми неформальным весельем и полной отдачей, на какие способны только провинции, живущие сельским хозяйством - тут этот праздник в самом деле имел статус значимого события, а не просто декорации.
Возле костров, где на рашперах жарились целые свиные туши, стояли здоровенные котлы со свежим пивом и деревянные ритуальные блюда с хлебом. Было уже прохладно, Игорь знал - черная в темноте листва почти целиком превратилась уже в золото и медь. Утро почти всегда приходило холодное и ясное (не верилось, что зима будет слякотной, как утверждали местные) и, хотя днем опять становилось тепло, было понятно - осень пришла, а скоро за нею навестит землю и зима.
Подперев голову рукой, Игорь лежал у огня на принесенном кем-то пледе. В другой руке он держал буковую чашу с пивом, которого выпил уже немало, но меньше попал под его действие, чем остальные, у которых блестели глаза, а смех сделался излишне громким и взрывчатым, как петарда.
Вокруг костра сидела исключительно молодежь - большущим кругом. Разговор вертелся в основном вокруг того, что на днях в школу и это - факт. Германцы, впрочем, выражали твердую уверенность в том, что иррузайцы предоставят им немалое количество свободных от учебы дней. Еще кто-то сказал, что, если граница "двинется", то Фельишер Ланд окажется в тылу - тогда и не повеселишься, останется только записываться в Алые Драгуны, благо у них заботами генерал-губернатора развлечений хватает.
Игорь отпил большой глоток и, плеснув пива в огонь, поднял чашу со словами:
- За богатство этого года! Смерть вашим врагам, жизнь - вашему урожаю!
Он говорил по-немецки - вокруг одобрительно загудели. Зигфрид, сидевший точно напротив Игоря, поднял над головой губную гармошку и перебросил ее какой-то девчонке, которая немедленно извлекла из нее пронзительную дрожащую ноту, заставившую всех умолкнуть - а сам Зигфрид грубоватым мальчишеским голосом запел:
- Все выше флаг над нашею землею -
Идут вперед бессмертные бойцы.
Шагают маршем с нами павшие герои,
И наши прадеды, и деды, и отцы…
Губная гармошка засвистела грозно и высоко; сидящие германцы, пристукивая чашами по колену или по земле, подхватывали песню:
- По городам шагают батальоны,
Уже не раз бывавшие в бою!
Сегодня тысячи, а завтра - миллионы
Встают на бой за Родину свою!
Когда сигнал к атаке нас разбудит -
Сомкнут ряды Германии сыны,
И наше знамя гордо виться будет
На страх врагам! На славу для страны!
Игорь незаметно поднялся, отошел в темноту, а потом - прочь от костра, оставив возле него чашу. Ему стало вдруг грустно, захотелось уйти подальше от людей, шума, веселья… Ноги сами вынесли его на опушку рощи, за которой начинались пустые, скошенные луга, серебряные от света звезд, красноватые от зарева Адаманта.
Мальчишка ощутил чье-то приближение, плавно повернулся и увидел двух человек - держась за руки, они шли по кромке лугов. Света было достаточно, чтобы, даже не вглядываясь, сообразить - Степка и Клотти.
Игорь снова бесшумно ретировался, подумав вдруг: "Мне, кажется, нигде нет места! Что со мной такое?!"
Он вернулся в вертолет - и почти тут же включился экран связи - словно ожил, ожидая.
Это оказался генерал-губернатор - точнее, Сережка, веселый, с растрепанными волосами. У него тоже была ночь - наверное, на его латифундии.
- С праздником! - махнул он рукой. - Я звал тебя к себе, но ты предпочел исконно русскому радушию гостеприимство германцев - ихь бин оскорблен! Но сейчас я хочу сделать еще два предложения, и ты не сможешь отказаться ни от второго, ни от первого?
- Я весь внимание, - улыбнулся Игорь. - Только я немного выпил, а у них очень крепкое пиво.
- Я приглашаю тебя на осенний турнир и на бал во дворце сразу после него. Бал официальный, так что будь при полном параде.
- Буду и там и там, - пообещал Игорь. - С праздником, Сергей!
* * *
Пальцами Уигши-Уого погасил свечу и немигающим взглядом уставился на синеватый ромбический проем окна.
- Есть новости? - тихо спросил он. Ставший невидимым в темноте гонец, офицер с границы, молчавший в ожидании, когда глава Крылатого Совета заговорит первым, ответил:
- Со стороны врагов - никакой активности. Во всех их селениях горят костры, шумно. Они что-то празднуют.
- Ты свободен, - Уигши-Уого прикрыл глаза. - Позови секретаря.
Офицер вышел. На смену ему почти тут же бесшумно появился секретарь, тут же осмелившийся негромко кашлянуть:
- Слушаю, отец мой.
- Повысит награды за наших врагов вдвое, - отрывисто приказал Уигши-Уого.
- На всех? - почтительно спросил секретарь.
- На всех, - отрезал глава Совета. Но тут же поправился: - Подожди. На всех - вдвое. На Муромцева - ВЧЕТВЕРО.
5.
Осенний турнир во время осеннего Дня Юношей впервые устроенный небольшой группой любителей-реконструкторов в годы Промежутка, давно уже приобрел черты всеземного праздника, к которому присоединились и многие Союзники и Вассалы. Это было одно из любимейших развлечений дворянской молодежи, красочное и воинственное, на Сумерле с ее календарем приходившееся на начало сентября - здешнего, разумеется, примерно совпадавшего с первой половиной земного октября.
Конечно, турнир на Сумерле не имел того размаха, что был характерен для, скажем, трехдневного священнодействия на берегах Чудского Озера или при Гравелине, но местные вполне этим довольствовались. Турнир проводился на Новом Мадагаскаре, островном курорте, где компания "Астория" отгрохала в кратере потухшего вулкана комплекс на девяносто тысяч человек (с запасом в учет растущего населения!). Вот уже два года Венец Турнира - серебряный обруч, украшенный золотыми, изумрудными и медными дубовыми листьями - выигрывал Войко Драганов. И оба года Венец ложился на рыжие локоны Светланы Довженко-Змай, прилетавшей с Земли, где она училась в Смольном, к старшему брату, именно два года назад ставшему генерал-губернатором планеты.
Дворян на планете было немало, соответственно хватало и желающих принять участие в турнире. Это Игорь уяснил себе наглядно, когда созерцал пляж Серебряный с шатрами, разбитыми на нем и украшенными разноцветными флагами.
Вертолет Игорь нанял в транспортной конторе, а доспехи добыл напрокат в Озерном. Степка заморгал в ответ на предложение Игоря стать его оруженосцем, потом заулыбался и кивнул. Борька просто пришел в восторг и выразил желание сбежать из школы, но Игорь это отмел и лично нанес визит директору (все лето пахавшему в одной из его групп), выразив в изящнейшей манере самую куртуазную просьбу - на двое суток освободить Борю Утесова от занятий в школе в связи с необходимостью… и так далее.
В результате оруженосцев у Игоря оказалось двое - не хуже, чем у остальных.