– Здесь борт два, здесь. У микрофона капитан колониального десанта Константин Королёв.
– Говорит капитан Яронченко. Какая обстановка?
– Борт атакован и сбит при участии местных. Пятеро погибших, двое раненых, оба тяжёлых.
– Ясно! Через пару минут прибудем. Капитан обозначьте себя по возможности.
– Сделаем!
Миша слышал всё, Пашка проснулся от громких разговоров и обрадовался, что спасение близко.
Королёв жестом приказал: всех будить и на выход! А сам вышел в темноту вертя карабином по сторонам. Места на берегу реки, куда упал катер, вполне хватало для посадки шаттла. Он достал из кофра маленький лазерный маяк, и прикинув расстояние до ближайших возвышенностей – деревьев, пней и большого валуна – поставил посерёдке, между ними. Маяк включился и осветил периметр. Получился квадрат десять на десять метров, даже чуть больше.
Как раз в этот момент появился заунывный гул, издаваемый двигателями шаттла. Где-то в вышине мелькнул проблесковый маячок. Мощный прожектор вспыхнул, и белым веером накрыл посадочную площадку.
Королёв бросился в разбитый катер, подальше от сбивающего с ног урагана от двигателей шаттла. Миша стоял у входа. За ним Пашка, о него опиралась Галина Александровна.
– Я прикрываю их на посадке, потом возвращаюсь, и мы с тобой тащим Кислицина, понял? – приказал Королёв.
– Я понял! – ответил Миша.
Взрыкнув напоследок, шаттл мягко коснулся земли. Сразу же в борту возник проём, ребристый пандус упал на траву. В проёме появились два десантника в полной экипировке.
– Вперёд! – прокричал один из них.
– Пошли! – приказал Королёв, Пашка повёл Галину Александровну к шаттлу.
По хорошо освещённому пути троица во главе с Королёвым достигла шаттла. Десантник помог Пашке, а капитан, крикнув "там ещё тяжёлый", побежал обратно.
На секунду он отвлёкся, заметил, что пробегает недалеко от того места, где лежала мёртвая кошка. Её больше не было! Примятая трава. Чёрные пятна высохшей крови. То самое место. Миша был прав, её забрали…
Вместе с Мишей они притащили на импровизированных носилках Кислицина к шаттлу и втащили внутрь. Никто их не потревожил, но Королёва всё время не покидало ощущение, что за ним кто-то внимательно смотрит.
Пандус закрылся, грохнул об упоры, шаттл взревел и устремился ввысь.
К спасённым подошёл капитан Иван Яронченко. Высокий, поджарый, черноволосый, как и Королёв тот был командиром взвода.
– Вань, почему вы так долго, – спросил Королёв, усаживаясь на покрытую пластиком лавку у правого борта.
– Не хотел бы ответить грубо, Костик, но не до вас было… – на худом лице не мелькнуло и тени улыбки.
– Хрена-се… – удивился Королёв, – А чего так?
– На базу напали… Кошаки! Представляешь, как повалили из джунглей… Мы еле отбились! У них вот такие, – он развёл большой и указательный палец, – клыки и когти! Они как хренова мясорубка. В труху… понимаешь…
– Ну, мы тут тоже не на курорте были. Видел я твоих котов. Один такой котяра походя убил бойца и распотрошил сержанта, как лоток с опилками, он выдрал его сердце и уволок в джунгли. Сержант, похоже, убил его подружку.
– Ни хрена себе! У тебя было время рассмотреть такие подробности? Костя, половина базы, как ты выразился в кошачий лоток… Двадцать человек!
– ??!
Шаттл, в отличие от катера преодолел путь до базы гораздо быстрее. Через пять минут он уже заходил на посадку. Площадка, которая была расположена в сотне метров от забора базы, была хорошо освещена двумя прожекторами. Толстый, с маленькими крылышками и раздвоенным хвостом шаттл во время посадки был похож на большую курицу, умащивающуюся на яйца. Он ненадолго завис, пилот общался с базой, и наконец сел. Пандус упал, выбив искры. По нему, под охраной нескольких десантников с базы, начали спускаться пассажиры. Два медика суетились у носилок.
– Иди, доложись в штаб, – сказал Иван, – вряд ли тебе дадут сейчас отдохнуть…
– Ничего, я привыкший, – ответил Королёв и улыбнулся, – Спасибо за спасение моего тельца! Удачи, друг!
– Да, чего там! – хохотнул Яронченко, – И ты мою задницу как-нибудь вытащишь.
Он протянул руку, и Королёв крепко её пожал. Повернулся и совершенно неожиданно получил пинок в спину!
– Берегись! – заорал Яронченко и захрипел, захлёбываясь в собственно крови. Это он ударил Королёва, спасая его жизнь ценой своей собственной.
Королёв от удара отлетел в сторону и плюхнулся лицом в густую траву. Когда он перевернулся на спину, то увидел нечто невообразимое. На посадочной площадке, под брюхом шаттла, стояло четыре кота. Они были одеты! Одеты в серо-чёрный камуфляж, испещрённый серебристыми трубками и проводками, наплечники, защитные пластины на руках и ногах, и пузатый, наподобие рыцарского, нагрудник. В руках у них были недлинные узкие плоские автоматы. А под ногами лежали тела убитых десантников. Ближайший кот, оскалив пасть, держал за шкирку Яронченко. К посадочной площадке, со стороны джунглей на четвереньках спешили ещё коты.
– Мать честная, – выдавил Королёв и бросился наутёк. Скорее в тёмный лес, джунгли помогут скрыться. Убегая, он оглянулся. Кот, державший Ивана, отбросил тело от себя. Оказывается, оно было насажено на пять, полуметровой длины когтей, торчащих из серебристого механизма, закреплённого на правом предплечье.
Кот что-то прорычал. Чёрная тень бросилась наперерез Королёву. Десантник обернулся и выстрелил из плазмомёта. Заряд вонзился в землю, подняв в воздух тучу раскалённых капелек. В свете взрыва Королёв увидел чёрного кота, похожего на того, который вырвал сердце у сержанта.
– А хрен тебе, – ругнулся Королёв и дал короткую очередь.
Земля вздыбилась, горящая трава разлетелась по сторонам. Кот пропал. Королёв перевёл экзоскелет в режим бега и устремился к спасительному частоколу из деревьев. Он буквально влетел в чащу, когда прогремел оглушительный, сотрясающий деревья вокруг взрыв. Некоторые старые стволы не выдержали, начали валиться с диким хрустом ломая ветки.
На месте базы полыхало пожарище. Редкие выстрелы земных карабинов и кошачьих автоматов слились с гулом огня.
Второй взрыв, поменьше, ухнул со стороны посадочной площадки. Это взорвался шаттл. Путь был отрезан, бегство с коварной планеты стало невозможно.
Чёрная тень скользнула сбоку, с другого, сверху, перемещаясь с небывалой быстротой. И наконец, застыла перед ним.
Зверь прыгнул. Сто пятьдесят килограммов мышц, костей и жёсткого чёрного меха навалилось на Королёва бетонной плитой…
* * *
Большой чёрной кошки у дерева не было. Зато рядом на дряхлом, упавшем стволе, восседал давешний кошачий командир с ужасными стальными когтями на правой руке. Они были убраны внутрь, но можно было не сомневаться, что появятся по первому же требованию усатого убийцы.
Кот оскалился, зашипел, привлекая к себе внимание. Он показал на дробовик и жестом приказал бросить его. Королёв вздохнул, пожал плечами и подчинился. Обшарпанный ствол упал в траву, она мягко спружинила.
– Та женщина сказала, что вы пришли с миром, – произнёс кот по-русски. Речь изобиловала шипящими звуками, но слова можно было разобрать без труда.
Эту фразу стоило считать вопросом, потому что кот явно ждал ответа. Королёв пожал плечами.
– Да…
Кот прищурился. Узкие зрачки рассекли зелёные, почти цвета чистых изумрудов глаза.
– Вы убили… – Уши прижались к голове. Кот нервничал и с трудом сдерживал себя. – Убили дочь Корхана. Война неизбежна.
Снова констатация факта, но кот ждёт ответа.
– Это случайность, – ответил Королёв, – глупая случайность. Никто не хотел её смерти.
– Неизбежность. Координаты Земли известны. Как и колоний. Я отдал приказ.
– Послушайте… – Королёв запнулся, потому что не знал, как называть этого усатого полководца, – Не мы начали – это вы сбили катер. Вы развязали бойню.
Кот положил ладони одна на другую. Когти были выпущены на верхней, а на нижней убраны.
– Никто не смеет посещать священное поселение. Только Корхан. Система защиты автономна. Это она уничтожила катер.
– Но ведь можно же как-то решить ситуацию мирным путём. Дипломатическим. Мир ведь лучше войны!
Кот поднял ладони выше, так чтобы Королёв хорошенько их видел.
– Мир неизбежен, – прошипел он и шлёпнул верхней ладонью так, чтобы её когти вонзились в нижнюю. Сквозь густую шерсть проступила тёмная кровь.
– Но мир будет после войны.
Тринадцать граней
"Джанью" дёрнулся, поворочался немного и, наконец, успокоил своё длинное угловатое тело в колыбели стационарной орбиты. Под килем корабля раскинулось море облаков, безмятежно клубящихся над поверхностью планеты. Ни разрывов, ни пятен – бесконечная пена взбитого воздуха, похожего на сплошное снежное покрывало.
Снежный. Четвёртая планета системы, местное солнце которой, даже не имело имени. Только номер: М-1372. Параметры орбиты, угол наклона оси, давление, гравитация… Бла-бла-бла… Всё это неважно! Главное, что это мир, где можно спокойно, не напрягаясь ходить, и дышать без маски. Большая редкость встретить такую планету среди тысяч безжизненных, мрачных и холодных. Считай, поселенцам несказанно повезло.
Снежный. Название, которое больше подошло бы для зачуханной станции монорельса, но никак не для огромного, бредущего в чернильной пустоте, шара. Красиво! Картографические экспедиции всегда спешат, часто придумывают названия планетам походя, отбалды. Никто не хочет тратить время впустую. Так и здесь – увидели планету, издали похожую на снежный шар, отметили её название в реестре космических объектов, и полетели дальше не запариваясь. Ведь чем больше они нанесут на звёздную карту объектов – тем больше получать премию.
"Джанью" отключил импеллеры, раскалённые гравитационными потоками излучатели потемнели. Корабль навёл на центр планеты антенну космической связи и послал приветственный сигнал.
Но на вызов никто не ответил. Как и следовало ожидать…
* * *
Вой сирены. Три механических, режущих слух слова: "alarm, alarm, alarm". Скоро высадка!
Я набрал побольше воздуха в лёгкие и начал потихоньку его выдыхать. Это я успокаиваюсь так. Привожу в норму сердце, скачущее в груди. Разглаживаю звенящие нервы. Концентрирую на предстоящем задании опухший от долгого безделья мозг.
А что такого? У каждого – свои способы подавлять страх!
Кто-то молится, как тощий Джой Армис. Кто-то лупит себя кулаками по голове, как здоровяк Дядя Стёпа. Узкоглазый Чу Во Куань рассказывает пошлые анекдоты, больше похожие на истории из жизни. Кстати, странно было бы ожидать чего-то другого от мелкого проныры, откликающегося на прозвище Чувак, правда?
А я Артём Кожевников, бывший офицер имперского миротворческого корпуса, вдыхаю воздух и долго-долго его потом стравливаю. Какая бы ни была по счёту высадка, а у меня за полсотни перевалило, каждая – словно самая первая. Ну или как последняя…
Я иногда думаю над теми хитрыми штуками, что вытворяет судьба с людьми. Вот я, например, ещё недавно был командиром роты элитного подразделения. А теперь мной командует бывший сержант-пехотинец. Ещё недавно у меня было звание, почёт, уважение, а теперь – я лишний. Чёртова судьба! После ранения я стал ненужным грузом в грязном пакгаузе жизни.
Теперь я наёмник. Только вот надолго ли? Работа опасная. Мы – наёмники – скоропортящийся товар, несвежее мясцо.
Сирена взвыла снова. На этот раз сигнал прозвучал дважды. "Джанью" еле заметно вздрогнул.
Я представил себе, как беззвучно раскрылись створки грузового отсека. Через несколько минут дюжину парней с "душком", включая меня, выкинут в ржавой консервной банке на очередную помойку. Много их развелось, последнее время, но это моя работа, копаться в помойках…
Ещё немного и прозвучит последний сигнал. Арсений Павлов, наш босс, капитан и владелец "Джанью", даст добро на старт. Мы ухнем с орбиты на стареньком ШДР-12К, "покорять" Снежный.
Ещё пару минут до выброса… Ну что же, есть время проверить броню и оружие. Какой за сегодня раз, третий?
Та-ак! Карабин ИК-25У, укороченный – значит, надёжно закреплён в седле у левой ноги, предохранитель взведён. Я погладил рукой в кожаной перчатке с обрезанными пальцами шершавый металл. Батарея заряжена, её хватит надолго. Магазин подсоединён, в нём сто дьявольски прочных вольфрамовых пуль. Ещё шесть магазинов в подсумках на груди. Броник из квазипласта вещь хорошая, но лишних пару сантиметров металла никогда не помешают. Автоматический девятимиллиметровый пистолет – в кобуре, на поясе. К нему три магазина, в каждом – по десять пуль. Пять плазменных гранат, пять обычных – тротиленовых, в патронташе. Две электромагнитные – на всякий случай – похожие на зажигалку, в кармашке разгрузника. Вот и всё моё вооружение на сегодня…
Знать бы ещё, что нас ожидает сегодня?!
Вроде бы простая задача: произвести высадку, обеспечить защиту гражданского поселения. Ничего необычного. Вот только от кого защитить? От бандитов? Животных? Может быть от агрессивных инопланетян?
Неизвестно ровно ничего. Ни сколько будет продолжаться операция. Ни будет ли поддержка с воздуха, смена. Горячая жрачка, в конце концов. Ни-че-го неизвестно!
Одно радует, обещают заплатить больше чем обычно. Но тут-то и кроется подвох… Опасное дело! У меня на такие штуки нюх.
Кстати, интересно, а как босс получил этот заказ? И где он нашёл заказчика? Хотя, какая разница?! Буду я ещё думать об этом. Нам не за интеллект платят, а за то, что курок жать умеем. Думаете много платят? Ах-ха, щаз! Наёмники – самая дешёвая рабсила в галактике. Дешевле только тупые роботы на астероидных приисках.
Нет, я не хочу сказать, что всё так уж плохо. Вот я, к примеру, хорошо умею жать на курок. И опыт есть. Как-никак Академия и десять лет службы за плечами. Поэтому по табелю стою немного дороже обычного "мяса"…
Размышляя я проверил тактический шлем на голове. Тронул кнопку над левым ухом, проявилась защитная маска, созданная статическим полем. От пуль не защитит, но от пыли, снега или газов – вполне. Я вырубил маску, похлопал себя по броньке: груди, плечам, локтям и коленям. Нормально! Наплечники не болтаются, квазипластовые щитки подогнаны плотно, разгрузка не бренчит, броник не жмёт. Я поёрзал в кресле – кофр на спине почти не мешает. Он почти пустой: сухпаёк на три дня, да всякая мелочь гигиеническая, вроде туалетной бумаги и презервативов.
Ну что, готов я?
Ответом стал рёв сирены! Последний звонок…
Да, я готов!
Я вдохнул, выдохнул, оглянулся вокруг. Половина кресел по бортам шаттла пуста. В остальных – те, кому выпал жребий отправляться сегодня на задание. Двенадцать бойцов из взвода "А-3". И я в том числе.
Взревел двигатель, шаттл немного приподнялся над палубой просторного дока "Джанью". Брякнули посадочные опоры, уходя внутрь упитанной тушки ШДР-12К. Гул, создаваемый болтовнёй, молитвами, анекдотами и всякой другой чепухой, смолк.
Ну что, сели в лифт в ад?! Дайте я сойду!
Шаттл дёрнулся влево, да так резко, что я треснулся подбородком о перегородку между креслами и прикусил язык.
Хорошо пошло, твою пополам! Мне уже "нравится" эта операция!
– А-а! Чёрт бы вас всех там подрал! – заорал мой сосед справа, Казик Баев. Он сидел, как обычно, как любит – без каски, и со всего маха приложился седой головой к переборке. Он зло сплюнул и врезал пудовым кулаком в стену так, что металл загудел.
Пилот, даже если и услышал, никак не отреагировал. Шаттл начал потихоньку набирать скорость. Рёв двигателей и тряска усилились.
Сквозь гул и шипение я отчётливо слышал ругань сержанта. Ему, похоже, тоже досталось от нерадивых лётчиков…
– Ах вы козлы, драные! – орал он, – Охренели вы там, вообще, что ли? Головы в жопы засунули, и рулят, уроды не глядя по сторонам… Вот сядем, я вам и рожи, и жопы-то, подрихтую! Оптом, со скидкой на количество…
Бывший сержант Иван Крутько лаконично, и что для него характерно, в красках, выразил общее мнение. Пилоту следовало бы поберечь нежные тушки десанта. И уж точно не попадаться сержанту на глаза пару дней. Крутько – этакий детина с чугунными кулаками и одной извилиной. Со всеми вытекающими прямолинейностями. А вообще, Круть нормальный мужик, чуть ли не единственный в этом гадюшнике с опытом службы. Любит он, когда к нему обращаются официально: "господин сержант", но мы его зовём просто – Круть.
Пилот, словно в насмешку, заложил такой вираж, что у меня зубы заныли, а глаза повылезали из орбит.
Обычная высадка. Всё, как всегда. Кто-то ругался, кто-то сидел тихо и привычно терпел перегрузки. А Дядя Стёпа тёр мягкой тряпочкой плазменный разрядник. Ехидно лыбился и что-то тихонько бубнил в жёсткие, будто пластиковые, усы. Перегрузки, похоже, были ему даже в радость. Он и второй наш гигант, далёкий потомок земных негров, Джон До, родились в мирах с повышенной гравитацией. Дядя Стёпа, где-то на аграрном северо-востоке Империи, а Джон – в богом забытых колониях Торговой Федерации. Оба великана были друзьями не-разлей вода. Жрали за четверых, пили за семерых (Джон – послабже был), а друг за друга стояли горой.
Тем временем шаттл вошёл в плотные слои атмосферы. Он задрал нос, выдвинул короткие крылышки и вовсю тормозил широким пузом. Рёв двигателя сменился ураганным воем раскалённого ветра.
Через пару минут маленький корабль облепили облака. Плотные, вещественные, перед кораблём они испарялись от жара, а сзади почти сразу густели.
Ох, и не люблю я посадку! Сколько вот уже раз было, и каждый раз – не люблю! Трясёт до онемения, мотает до блевоты, гул такой, что крышу сносит. Сидишь, как дурак, вцепившись в прижимные скобы, клацаешь зубами и ждёшь, когда эта ржавая телега – громко шаттлом названная, грохнется оземь.
Но вот, глядишь уже пятый десяток раз, слава богу, не грохалась. Ни эта с "Джанью", ни та, что в учебке, ни другая, боевая, с предыдущего моего корабля – "Смелого". Та телега – сгорела… вместе с кораблём.
Рёв ветра за бортом потихоньку утих до вполне комфортного свиста.
Круть прокашлялся и заорал:
– Так, голодранцы, ну-ка очухались! Посадка через пять минут!
Это он вовремя. Нехорошо вспоминать про мёртвый корабль… Не к добру это, примета плохая!
Круть продолжил раздавать пинки.
– Джон, а ну толкни Лао, хватит ему причитать… Кожевников, ты чего таращишься на меня? На моё место хочешь?! Готовься давай! Крещагин, епона-мать, да хватит уже блевотину метать. Кстати, не забудь, тебе кукарекать в этот раз…
– Уже… всё… – жалостливо выдавил бледный, как туман за бортом, Миша Крещагин. Он у нас новенький, бедняга, не привык к выкрутасам наших пилотов.
А кукарекать – это да! Есть у нас такая славная традиция. Не удержал завтрак при посадке – исполнять тебе соло петуха на рассвете.
– Ладно, нищеброды, слухайте сюды! – заявил Круть, – По поводу нашего задания. Информации шиш да маленько, но кое-что интересное я уразумел!