- Это куриане. Они могут, если захотят, напускать облака, - объяснила Дювалье. Она задержалась в лагере до конца дня, ссылаясь на то, что хочет набраться сил и дать отдохнуть лошади перед дорогой. - Вал, я уезжаю прямо сейчас. Ты все-таки остаешься?
Ее голос звучал безразлично, но в глазах читалась тревога.
- Да.
На этот раз спора не возникло.
Они вдвоем пошли к своим рюкзакам в гостевой фургон. Алиса надела довольно практичный жилет, когда-то, видимо, принадлежавший рыболову или фотографу, ныне покойному, и заполнила карманы всем необходимым - от своих лап до завинчивающихся трубочек с химикатами для поджогов и взрывов. Она наложила на лицо и руки черный грим, а Валентайн тем временем заточил ее саблю. Прямой треугольный клинок затупился по всей длине, за исключением самого кончика, холодно поблескивавшего в темноте.
- Мне надо уйти из лагеря до темноты, - сказала она. - Я присосусь к ним, как клещ. А ты, когда здесь все закончится, отыщешь меня южнее Омахи, там, где я нашла того фазана, помнишь? Пойдешь прямо на восток, пока не выйдешь к Миссури.
- Я не брошу этих людей, пока все так или иначе не решится, - сказал Валентайн.
- И я тоже. Та колонна означает, что где-то поблизости у них штаб. Я его найду и все разведаю. Не поможешь мне с этим гримом?
Валентайн вымазал ей плечи и руки черной краской, оставляя кое-где полоски загорелой кожи как свидетельство ее человеческого облика. Она теперь была похожа на черно-рыжего тигра. Как только с раскраской тела было покончено, Дювалье облачилась в мешковатые черные штаны с огромными вместительными карманами по бокам и в старые надежные походные ботинки. Она спрятала свою рыжую шевелюру под темной, без опозновательных знаков кепкой. Это был обычный форменный головной убор Южного округа, только выкрашенный в черный цвет.
- Строго говоря, я в форме, но не думаю, что это будет иметь значение, если они меня схватят. Если узнаю что-то важное, постараюсь оставить для тебя сообщение где-нибудь за пределами расположения "Ломаного креста". Ищи знак из четырех скрещенных камней, веточек - чего-то такого: под ним будет записка.
- Береги себя.
- И ты тоже. Не позволяй им убить себя, Призрак.
- Не попадись, когда будешь что-нибудь поджигать, Смоки.
Кошка шагнула к нему, но передумала… и открыла дверь. Она тронула рукой бровь, провела пальцем по испачканному краской носу и вышла.
Туман и ночь спустились на лагерь. Огни фонарей мерцали, как янтарные украшения, каждое - окружено светящимся нимбом. Валентайн спустился из гостевого фургона. Он теперь был в старом костюме Волка, а не в дорожном плаще, который, как и ночной наряд Дювалье, потемнел и стал шоколадного цвета. Тяжелый жилет давил на плечи. Паранг и револьвер свисали с потемневшего от пота, сшитого из кожи и парусины ремня, от которого он никак не мог заставить себя отказаться. Но теперь он вооружился дополнительно: старая кривая сабля болталась у него за спиной, по ягодицам, там, где раньше висели фляги, хлопали запасные диски для автомата. Его боевые лапы, которые он не собирался пускать в ход, а взял скорее на всякий случай, свисали с шеи на кожаном шнурке от ботинок, как ожерелье Эвереди из зубов Жнецов.
Даже с магазином на семьдесят один патрон автомат работал отменно. Валентайн сел на ступеньки фургона, разобрал оружие, вычистил и смазал его, а затем опять собрал. Он перевел маленький рычажок перед спусковым крючком из автоматического в полуавтоматический режим, а потом обратно, услышав щелчок, вставил магазин и передернул затвор.
Дэвид взглянул на приклад, потом присмотрелся повнимательнее и лишь тогда разобрал, что было на нем. Кто-то испортил тщательно выкрашенное и отлакированное произведение Тэнка Бурна, вырезав на прикладе крохотное сердечко, не больше ногтя. "Валентинка"? Не иначе, это сделала Али в порыве сентиментальности. "Интересно, поцеловала она вырезанный значок?" - подумал Валентайн. Он, конечно, знал о необычных солдатских ритуалах, к которым они прибегали в надежде на удачу. Один из его Волков обычно перед атакой жевал отвратительную жвачку из сосновой смолы, и, пока его челюсти двигались, он знал, что еще жив.
Валентайн попытался расслабиться, но тело его не слушалось. Он встал, собираясь обойти в темноте лагерь по периметру.
Внутренний круг из фургонов был сужен, под днищами протянут буксировочный трос, в промежутках между боевыми фургонами втиснуты жилые кибитки. Оставшиеся женщины и дети собрались молчаливой толпой вокруг главного костра. Джослин Хендрикс при свете костра читала детям сказки про Винни-Пуха и Пятачка, когда она, подняв глаза, встретилась взглядом с Валентайном.
- Рин, дочитай, ладно? - обратилась она к одному из мальчиков и, прежде чем получила ответ, вручила ему книгу. Она осторожно пробралась между детьми в своих остроносых башмаках и подошла к Валентайну. - Родители этих детей не захотели их отпускать. Они считают, если уж что-то случится, то пусть они будут вместе. Все в самом деле так плохо?
Где-то на стене часовой затянул мелодию на индейской дудочке. Он определенно был искусный музыкант - казалось, что звучит не один, а два музыкальных инструмента. Ноты, переплетаясь, успокаивали.
- Как дети, в порядке?
Она пожала плечами:
- Самые маленькие знают только, что что-то не так. А те, что постарше, стараются казаться храбрыми, они не задают вопросов, но, я уверена, очень внимательно прислушиваются. И не к тому, что я читаю, и не к музыке - они стараются уловить звуки за стенами лагеря.
- Ты притворяешься храброй, читая сказки, а я - вооружившись и разгуливая туда-сюда.
Валентайн посмотрел на молодую женщину, похожую в своих обносках на пугало. Дювалье была смелее всех, кого он встречал когда-либо. Но и она не стеснялась говорить о своих страхах. Почему же он не мог дать волю чувствам?
- Я все время боюсь. Боюсь смерти, боюсь совершить какую-то глупость, из-за которой погибнут люди. Боюсь, потому что, что бы я ни делал… - Валентайн замолчал, не желая дальше углубляться в нервозную болтовню. Тем более перед этой молодой женщиной, с которой он был едва знаком.
- Что бы ты ни делал? Что это значит?
- Не важно.
Внезапно она вспыхнула и смущенно прикоснулась губами к его щеке.
- Мне спокойнее, когда ты здесь. С нами. Разве это не важно?
И, не дожидаясь, ответит ли он на ее поцелуй, вернулась к сидящим кружком детям.
Выйдя за центральный круг, Валентайн увидел Вальдрона. Он устанавливал вторую из своих однозарядных пушек, перегородив ею сток ручья. Ворота были заблокированы дополнительными боевыми вагонами, готовыми в любой момент двинуться.
- Дозорный на вершине холма говорит, что туман негустой, он даже не доходит до макушки горы. А еще дозорный сообщил, что, кажется, заметил какое-то движение на горе Стейк-Ридж. Где твоя девушка?
- Ушла, - сказал Валентайн, махнув дулом автомата.
Вальдрон удивленно присвистнул:
- Не шутишь? В такую ночь, как эта, когда поблизости бродят Жнецы, меня силком отсюда не выгонишь. Они ведь видят сквозь туман, верно?
- Для них неважно - туман, ночь, дождь. Они ориентируются как-то иначе.
- По теплу тела, как старые инфракрасные приборы?
Валентайн покачал головой:
- Нет, это что-то другое, что исходит от нас. Какая-то энергия. Именно ею они, вернее, их Хозяева и питаются. Кстати, скот ее тоже излучает…
- Приближается всадник, - раздался возглас со стены. От поста на дозорной башне в тумане было мало проку.
Миссис Хендрикс соскочила со стены, где она разговаривала с дозорными, продемонстрировав отличную физическую форму для женщины ее возраста. Дьякон сделал шаг вперед, собираясь помочь ей и надевая свой подобающий сану головной убор, но она его опередила.
Валентайн был почти готов увидеть одного из героев Толкина, внезапно появившегося из сгустившейся вокруг лагеря дымки, но это оказался всего-навсего усталый всадник.
- Не стреляйте, - прокричал он, приближаясь, махая одной рукой, а другой сжимая поводья. - Меня зовут Дик Томас, я из Семи Полос, по поручению старшего погонщика Лоусона. Где мне найти старшего погонщика Хендрикса?
- Он умер, сынок. Я его жена и здесь за старшего. Говори, с чем пожаловал.
- Он узнал, что вы собираете всадников, и идет сюда, а с ним еще девяносто пять человек, верхом и при оружии. Мы очень спешили и проголодались.
- Хвала Господу! - пробормотал Дьякон, возводя глаза к затянутым туманом небесам.
- Передай ему, что мы его примем с радостью. Скажи еще, что он получит вознаграждение за то, что помог нашим посыльным, и за все остальное тоже. Скажи, что я благодарю его за помощь и рада, что кровная вражда между ним и моим покойным супругом отныне забыта. Самое время отложить в сторону распри, если мы хотим со всем этим справиться.
Томас понимающе кивнул:
- Он примерно в получасе езды отсюда. Мы двигались осторожно. Перед тем как опустился туман, мы заметили нескольких военных. Они, наверное, забыли, что с ними случилось в прошлый раз.
- С помощью вашего старшего погонщика мы снова их проучим, мистер Томас, - поддержал свою мать Джош Хендрикс.
Томас развернул лошадь и пустил ее рысью в обратный путь.
- Вот это новость что надо. Почти сотня! Он, должно быть, опустошил свой лагерь, - сказал Джош.
У Валентайна все внутри сжалось.
Это неправда. Что-то здесь не так.
- Занятно… - громко сказала миссис Хендрикс.
- Мэм… - Валентайн не знал, как сказать ей это. - Мне все это не нравится. Когда я вчера разговаривал с мистером Лоусоном, мне показалось, у него что-то на уме. Он занервничал, когда я стал расспрашивать его об этой равнине. Он точно знал, где расположен ваш лагерь, как будто все время держал это в голове.
Джош Хендрикс перебил его:
- В этом нет ничего странного. Что ты тут мутишь, чужеземец? Разве он не помог тебе по дороге к нам? Когда ты явился в его лагерь, он мог запросто тебя убить или направить к ним.
- Помолчи, Джош, - остановила его мать. - Дай человеку сказать. У меня тоже есть парочка подозрений, и я хочу услышать, совпадают ли наши сомнения.
Валентайн понизил голос, опасаясь, как бы не поползли слухи о том, в чем он, возможно, ошибался.
- Во-первых, надо принять во внимание историю, которая связывает ваши кланы. Я не знаю, в чем дело, но кровная вражда может толкнуть людей на ужасные поступки. Особенно если рана еще свежа. Во-вторых, разве он из тех старших погонщиков, что готовы оставить фургоны и бросить скот на произвол судьбы в районе, где орудуют враги, чтобы прийти на помощь кому-то еще? К тому же он был уверен, что их не тронут.
- Звучит убедительно, - сказал Дьякон.
- В-третьих, он хорошо осведомлен о вашем лагере: где расположен, сколько голов скота, и это при том, что никто из его людей не общался с вашими и он даже не знал, что вы - новая старшая погонщица. И наконец, его лагерь тоже расположен по дороге от реки Платт, но Треугольников спалили, а их - нет.
Джош Хендрикс покачал головой:
- Папа всегда говорил, что я соображаю лучше многих. Так вот, мне кажется, все это полная чушь.
- Заткнись, Джош.
Парень с апломбом пятнадцатилетнего подростка проигнорировал замечание матери.
- Ни один кочевник никогда не переметнется на их сторону. И я не думаю, что даже Лоусон способен на такую низость. Да его за это свои же и вздернули бы. Не могут все они оказаться такими уродами. Жизнью клянусь.
Миссис Хендрикс вгляделась в туман:
- Мне приходится думать о чем-то большем, чем собственная жизнь. Посмотрим. А ты можешь клясться чем угодно, да поможет нам наш новый друг.
Минут через двадцать Лоусон со своими людьми въехал в лагерь через проем между боевыми фургонами. По одну сторону от ворот, напротив мелкой заводи, куда стекал ручей, располагались столы, уставленные едой и напитками. В центре весело потрескивал костер. В свете его пламени стоял Дьякон, наслаждаясь пивом и сигарой из запасов Валентайна.
Валентайн наблюдал за происходящим, лежа под одной из жилых кибиток, стоящих в центре лагеря, во второй цепи ограждений. Под фургонами были навалены камни, ящики, бочонки. Они скрывали Валентайна и еще пару десятков вооруженных винтовками стрелков. В нескольких шагах от него стоял Джош Хендрикс, с засунутым сзади за ремень револьвером Валентайна.
- Глянь-ка на их ружья, - прошептал мужчина рядом с Валентайном, не спускавший глаз с курка. - Они все готовы стрелять в любой момент. Думаешь, они нам не доверяют?
- Нет, просто они знают, что не будет времени на раскачку, - выдохнул Валентайн.
Сердце гулко билось в груди. Приближается битва, он чувствовал это каждым своим волоском.
Когда Джош Хендрикс выступил вперед навстречу людям с ружьями наготове, казалось, от напряжения даже одежда стала ему тесна. Лоусон привстал в стременах и оглядел стены, где на страже стояло несколько Орлов. Он почесал рукояткой пистолета щетину.
- М-мы рады вам, погонщик Лоусон, - запинаясь, проговорил Джош. Дьякон придвинулся к парню. - У нас не хватает людей на северной стене. Когда вы поедите, сможете прикрыть нас со стороны горы?
- Это что, твой приказ, пацан? - поинтересовался Лоусон, косясь на Хендрикса.
- Нет, моей матери. Она старший погонщик в лагере.
- Уже нет, - оборвал его Лоусон, выхватив мгновенно, как бросок змеи, свой пистолет.
Он дважды выстрелил в грудь Джоша Хендрикса, и юноша повалился на спину, прямо перед Валентайном.
Стрелки под командованием Валентайна вскинули винтовки как раз в тот момент, когда Семь Полос направили лошадей к стене. Мужчины и женщины по обе стороны от него открыли стрельбу длинными разрозненными залпами, то и дело передергивая затворы ружей. Столы с яствами в ту же секунду оказались перевернутыми, и из-под них, как черти из табакерки, выскочили вооруженные дробовиками Орлы, паля по окружившим лагерь всадникам. Со стен тоже стреляли по стремительно пустеющим седлам и ржущим лошадям. Трем кочевникам из Семи Полос удалось выбраться за пределы круга, прежде чем за их спиной сомкнулись боевые фургоны, но тут же раздались залпы поворотной пушки, и они кровавой раздробленной кучей свалились в ров.
Дьякон, уворачиваясь от пуль и лошадиных копыт, полз, волоча за собой Джоша. Он затащил его под фургон и оставил там.
Все было кончено в считаные минуты. Ворота закрыли, и несколько человек из Семи Полос бросили винтовки и слезли с лошадей. Некоторые пытались уползти, скрываясь под фургонами, но тут же были пойманы Орлами, прятавшимися под столами, защитники покинули поле боя, чтобы пристрелить покалеченных лошадей и подобрать раненых кочевников.
Валентайн поднял над головой ружье и помахал им. Он и остальные снайперы вылезли из-под фургона и подошли к Дьякону и Джошу.
- Как он?
- Испуган, дышит с трудом и, готов поспорить, до конца дней будет благодарить Бога, что легко отделался, - ответил Дьякон, расстегивая рубашку кашляющего Джоша, под которой оказался пуленепробиваемый жилет Валентайна. Дьякон извлек из него расплющенную пулю и перебросил ее из ладони в ладонь, как горячий каштан.
Джош Хендрикс встал на ноги и, стащив жилет, отдал его Валентайну.
- Я, видимо, должен извиниться перед вами, сэр, - сказал он, потирая грудь.
Валентайн посмотрел на Дьякона:
- Хорошо бы, они решили, что эти подлецы все еще атакуют…
Дьякон сдвинул брови, затем усмехнулся.
- Господи, конечно! - Он повернулся к тем, кто был на стенах. - Продолжайте стрелять время от времени, будто они до сих пор нападают.
В ночи прозвучало несколько выстрелов.
- Призрак! Призрак! - услышал Валентайн женский голос в темноте.
Дювалье.
Он бросился к воротам. Там стояла его подруга Кошка, едва различимая в тусклом свете фонаря.
- У меня есть всего минутка, можешь меня выслушать?
- Я здесь, - сказал Валентайн.
Она говорила очень тихо, но Дэвид уловил каждое слово.
- В паре сотен ярдов отсюда сидели в засаде солдат и один из этих предателей из Семи Полос.
- Что она говорит? Почему так тихо? - спросил человек со стены.
- Нам есть чего бояться? - уточнил Валентайн.
- Нет, я с ними разобралась. Один - тут, сзади, а второй - в ручье. Если хотите, можете взять их оружие. Я подслушивала в их штабе: они ждут сигнала. И еще - следите за северной стеной.
- Зачем?
- Понятия не имею.
- Иди сюда к нам.
- Сегодня отличная ночь для охоты, Призрак. Ты в итоге оказался прав насчет Семи Полос. Снимаю шляпу. Удачи тебе.
И она скрылась в тумане.
Вальдрон перезаряжал свою поворотную пушку новым снарядом.
- Сигнал, да?
- Да. Похоже, мне надо кое-что выяснить. Дьякон докуривал сигарету, а женщина в белом халате накладывала жгут на ногу старшего погонщика Лоусона. Лоусон смотрел на то, что осталось от его разбитого отряда, и слезы боли и отчаяния текли по его лицу.
- Здорово его подстрелили, - пробормотал Дьякон.
- Чего только они мне не наобещали, - говорил Лоусон Дьякону в тот момент, когда к ним подошел Валентайн. - Я поверил, что превращусь в самого важного короля кочевников за всю историю Небраски и буду спокойно колесить по Дюнам, если не стану причинять им вреда. Но едва они появились у нас в лагере, сразу показали, кто в доме хозяин. Генерал, этот сукин сын, стал раздавать приказы направо-налево. Он обращался с моими людьми, как с последним дерьмом. Но что я мог поделать? Все наши женщины и дети у них в заложниках.
Валентайн подошел еще ближе. Женщина-медик подняла на него глаза и отрицательно покачала головой. Земля под Лоусоном почернела от крови.
- Черт, этот табак недурно пахнет, Дьяк, - слабо произнес Лоусон. - Целую вечность нормально не курил.
- Угости его, Дьякон, - попросил Валентайн.
- Спасибо, - поблагодарил Лоусон, скорчившись от боли. Он глубоко затянулся и закрыл глаза.
На мгновение Валентайну показалось, что он уже умер. Но Лоусон неожиданно открыл глаза:
- А, ты тот, кто взял у меня лошадей и пытался предупредить людей. Омм спрашивали меня о вас двоих. Я им наплел с три короба.
Валентайн шепнул что-то на ухо Дьякону. Тот кивнул.
- На, Лоусон, держи мою Библию. Книга нашего Господа - вот все, что я могу дать тебе сейчас. Тебе недолго осталось быть в этом мире, так, может, стоит подумать об ином? Ты еще в состоянии помочь нам. Скажи, что вы должны были делать после того, как захватите наш лагерь?
Дыхание Лоусона стало едва слышным.
- Да, конечно… Здесь, у меня в кармане… сигнальная ракета… Надо выстрелить… после захвата…
Валентайн нашарил сигнальный пистолет и прислушался к раздававшимся время от времени выстрелам.
- Мои ребята… как жаль… ранен… не сумел… - Лоусон потерял сознание.
Дьякон пощупал пульс.
- Еще не умер, но уже скоро, - заявил он. - Да пребудет с тобой Господь, погонщик. - Он вынул из его ослабевших пальцев Библию и начал шептать молитву.