Она убрала монеты, встала, подошла к светильнику. Отблеск пламени в последний раз заиграл в золоте волос, на кончиках ее пальцев и белоснежной коже и пропал. Комната погрузилась в темноту.
А потом были только тепло и нежность, мягкость губ, кожи, волнующий запах духов и бесконечный, неутоленный, всепоглощающий жар ее роскошного, волшебного тела…
Глава 2
В то утро ветер сменился на северный; небо же оставалось чистым, без каких-либо признаков скорого дождя. Отметив все это, Квендис Лимейн пришел в плохое расположение духа: он был уверен, что в ближайшем будущем надо ждать сильной непогоды, которая принесет несчастья на его поля. Он отложил в сторону метеорологические инструменты и, слегка прищурив серые глаза, взглянул на угодья; слегка обрюзгший Квендис когда-то был подтянутым и стремительным, а теперь располнел и с головой погрузился в заботы о своем большом хозяйстве и семье.
Его поля были в прекрасном состоянии; чувствовалась умелая и любящая рука. Он не скупился на технику, пропахивая землю на нужную глубину, на удобрения, которые делали землю плодородней, на воду для орошения почвы, постоянно требовавшей живительной влаги. И земля, взлелеянная несколькими поколениями его предков, по-прежнему с благодарностью отвечала на уход и внимание хорошими и обильными урожаями.
Квендис смотрел на фруктовые сады, уходившие ровными рядами деревьев на западе и востоке к самому горизонту; зеленые листья золотило восходящее солнце, ветер клонил к земле ветви, отягощенные зреющими плодами.
Его южные земли занимали поля зерновых и виноградники; на севере были посеяны овощные культуры вперемешку с бахчевыми.
Непогода угрожала прежде всего именно этим северным полям. Ураганы приносили ветра, дожди и, что самое опасное, - тучи семян сорных растений; эти сорняки мгновенно укоренялись, заглушая все полезное вокруг, и у них начинали быстро вызревать семена. Квендис знал, что надо будет тщательно следить за появлением подобных семян, вовремя выдергивать прорезающиеся ростки, перепахивать зараженные участки, снова полоть их - и так несколько раз подряд.
Надолго ли это затянется? Кто знает! Просто много хороших земель окажутся исключенными из нужного процесса, и это печально. Он подумал о том, что на севере у фермеров уже и так отобрали большую часть плодородных, черноземных земель под строительство, которое расползается, как спрут. А каждый потерянный фут земли означает потерю урожая, уменьшение производимого количества пищи, что еще опасней.
- Гроуэр Лимейн! - Обернувшись на окликнувший его девичий голос, он увидел стройную девушку. Это была одна из служанок; Скромное ситцевое платье обтягивало ее по-девичьи тоненькую фигурку; она слегка запыхалась, ее пухлые губы были приоткрыты, а в больших глазах прыгали веселые чертики.
- Госпожа послала за вами, гроуэр. Все готово к завтраку.
Это очень похоже на Сюзанну, подумал он - думать о ежедневных мелочах, таких как еда, например. Ветер с севера, его гнетет опасность бури и непогоды, а она может в это время заботиться о еде! Хотя, конечно, она права, подумал он, вздохнув. Волноваться заранее, изматывая настроением окружающих, не стоит; от этого опасность не уменьшится, зато отношение к делу рабочих хозяйства может измениться в худшую сторону. Значит, жена права. Он еще раз глубоко вздохнул, успокаиваясь, и ответил:
- Уже иду, Ньяла.
- Гроуэр?
- Что еще, дитя?
- Я уже достаточно взрослая, чтобы выйти замуж, гроуэр. Может быть, вы разрешите мне пойти на танцы во время праздника урожая?
Квендис колебался, но это было неизбежно. С его благословения или нет, однако она обязательно пойдет туда, поэтому лучше сказать "да". И он знал, что Ньяла будет не одинока, что за праздником последует целая волна свадеб и обручений, и это будет в порядке вещей!
- Гроуэр?
В ее голосе уже звучало легкое нетерпение, и он понял, что не отвечал слишком долго. Старым не угнаться за молодыми, это неизбежно. Он улыбнулся, глядя на нее:
- Я просто задумался, пытаясь определить, кто твой счастливый избранник. Хемрод?
- Нет, гроуэр, это Илшем. - В глазах Ньялы не осталось и следа недовольства. - Я рассталась с Хемродом, он был непозволительно настойчив. Так вы меня отпускаете?
- Да, дитя мое, конечно.
- Спасибо, гроуэр! - Ее оливковое лицо озарила счастливая улыбка. - Мы нарожаем вам кучу ребятишек, чтобы хозяйство стало еще крепче, а земля - богаче! Это я вам обещаю!
Его улыбка погасла, как только она убежала. Он задумчиво шел к дому. Скоро родится много ребятишек. Много потенциальных работников для земли. Они будут кормить и лелеять землю, а она - вознаграждать их труд урожаями. Но ведь это не может продолжаться до бесконечности? Уже сейчас есть землевладельцы, гроуэры, у которых нет своей земли, и рабочие, у которых нет ферм. Они работают на других за деньги, еду. Конечно, это еще не повсеместный голод, это лишь уменьшенные порции, уменьшенная плата, разные ограничения - но еще не голод, хотя об этом надо думать заранее.
Бог даст, нас плохое не коснется!
Кулинария была одной из слабостей Сюзанны; стол был заставлен тарелками с вкусными пирогами, рулетами, булками, сластями; здесь же были разные мясные блюда, салаты из свежих овощей, компоты и напитки своего приготовления - это ли не награда человеку, который весь день с самого раннего утра трудился не покладая рук! Но Квендис был расстроен, и ему не хотелось есть. Он ел по привычке, не чувствуя вкуса, краем уха прислушиваясь к тихой беседе остальных. Разговор касался обычных тем: вкусы, мода, проект гроуэра Мелтона, который хотел строить дамбу и осушать часть речных земель, беспорядки и волнения среди работников гроуэра Эктона - все как всегда. Разговоры стихли, когда он попросил всех послушать его.
- Ветер северный, - веско произнес он в наступившей тишине. - Никос, возьмешь около сотни работников для наблюдений и работ в северной части угодий; Нилд, ты будешь с ребятами в южной части. Торн, когда мы сможем начать уборку урожая?
Бригадир, к которому обратился Квендиш, помолчал, прекрасно сознавая, что вопрос задан чисто риторически. Квендиш знал состояние посевов и степень созревания культур на каждом дюйме своих земель, но успех его отношений с людьми заключался в уважении, с которым он относился к мнению каждого работника; он всегда спрашивал совета, а не отдавал приказы.
- Через несколько дней, гроуэр, - ответил Торн. - Я думаю, через недельку. Очень хочется воспользоваться ясными солнечными деньками.
- Начинайте, когда сочтешь, что пора.
Квендиш встал с места, окончив завтрак и деловую беседу. Разговор за столом тотчас же возобновился; три его дочери, четыре сына, жена, бригадир, агроном, их жены - привычный круг людей, постоянно работающих вместе и связанных больше чем привычкой. Квендиш с болью подумал, что здесь нет сейчас его старшего сына, Клеона. Но тут уж ничего не поделаешь.
Сюзанна присоединилась к нему, внимательно глядя в глаза. Она была его второй женой, моложе Квендиша на десять лет, но стала прекрасной матерью всем его детям и великолепной хозяйкой. Сюзанна ласково коснулась его руки:
- Ты обеспокоен, дорогой. Думаешь о ветре с севера?
- Да, и о том, что давно не было дождей.
- И о Клеоне?
- Да, - он кивнул, - и о нем тоже. - Его рука сжалась в кулак. - Несчастье! Нужен был всего только год - и он был бы в безопасности! Я… - он осекся, с горечью вспоминая о прошлом. Но у него есть еще семь детей, и надо думать о них, об их судьбах и счастье.
- Извини, - произнес он тихо. - Просто я никак не могу привыкнуть. Конечно, это мог быть не Клеон, а кто-то другой…
- Не обязательно, - ответила она, ловя его взгляд. - Ты мог освободить нашу семью от повинности.
- Да, мог, - согласился он горько. - Не думай, что я мало взвешивал и решал. А что бы тогда сказали обо мне соседи? Работники? Ты же знаешь, что случилось с гроуэром Рентайлом. Он сделал это, и однажды утром проснулся в горящем доме. Сгорело почти все. Рабочие не глупы, а люди, пришедшие в ярость и гнев, совершенно забывают о традиционном уважении и повиновении. Если мы хотим выжить, нам надо все решать вместе, сообща.
- И умирать тоже вместе, - в ее голосе звучала горечь. - Я видела счета в твоей конторе, говорила с агрономом Лидерманом. Он хороший специалист, но он же и трусливый лжец. Урожаи не увеличиваются, кривая их графика не идет вверх. А если подумать об урагане, ветре, проливных дождях - то что будет с землями? Что мы сможем сделать?
- Ничего. Не надо бояться. - Он старался говорить твердо. - Дождь смоет с почвы вредные семена сорняков. Значит, дождь - это друг. Ураган? - Он пожал плечами. - Никто, конечно, не застрахован от капризов природы, но мы будем надеяться на удачу. Лидерман строит свои прогнозы, основываясь на очень призрачных и ничтожных вероятностях событий.
Квендис постарался придать своему голосу побольше бодрости и сменил тему:
- Ньяла просила отпустить ее на праздник урожая. Я был не против. Она обещала родить нам много-много помощников. Неужели мы не справимся с каким-то ураганом, если вокруг нас такие хорошие люди?
Он слегка пожал ее руку:
- Не волнуйся, дорогая. Все будет хорошо. Мы справимся.
- Да, - ответила Сюзанна не слишком уверенно. - Конечно.
- Ты сомневаешься?
Он был готов приводить новые и новые аргументы, чтобы убедить и ее и самого себя в успешном исходе; но звонок телефона прервал их разговор и ответить она не успела. Служанка сняла трубку, послушала:
- Это вас, гроуэр. Из Сити.
Это был Колтон. Его лицо на экране было очень озабоченным:
- Привет, Квендис. Ты занят?
- А что случилось?
- Я созвал совещание. Есть несколько срочных проблем для обсуждения. Я думаю, тебе следует присутствовать. Это предельно важно, Квендис; иначе я бы не позвонил тебе.
Квендис колебался. Разум подсказывал ему, что от его присутствия там ничего не может измениться; времена, когда он посещал все собрания местных гроуэров, отошли в прошлое. Он колебался, глядя в лицо человека на экране. Колтон не был гроуэром в полном смысле этого слова: у него не было своей земли. Но он умело представлял интересы гроуэров при заключении разного рода контрактов и сделок, очень умело направлял ход всех собраний, если обстановка грозила слишком накалиться, спокойно улаживал возникающие конфликты и недоразумения.
- Я не уверен, что смогу присутствовать, - ответил Квендис медленно. - У нас плохие метеоусловия, и нам…
- Плохая погода - повсеместно. По этой причине мы и хотим собраться; если, конечно, ты по-прежнему считаешь, что лучше бороться и легче устоять всем вместе. Сбор в полдень. И если хочешь, чтобы был полный порядок, то лучше приходи.
Это прозвучало почти как угроза, задумчиво решил Квендис…
* * *
Что-то случилось на таможне, на выходе. Дюмарест терпеливо стоял в цепочке готовящихся к отлету пассажиров. Очередь двигалась медленно; офицер в форме дотошно опрашивал каждого. Он вальяжно расположился за столом, гордый своими обязанностями, не упуская возможности унизить другого, чтобы доказать свою собственную значительность. Он задавал вопросы резким, неприятным голосом:
- Имя?
- Френ Горшен.
- Ваш спонсор?
- Гроуэр Горшен, сектор номер 19, квартал номер пять, дом номер 15. Это мой брат.
- Я спрашивал только имя, а не адрес.
Инспектор развернулся к стоящему тут же компьютеру:
- Зачем вы летите на Лоум?
- Умер мой отец. Я должен быть на церемонии прощания.
- Отвратительный обычай. - Инспектор нажал какие-то клавиши компьютера, подождал ответа и, удовлетворенный, бросил:
- Можете пройти. Следующий!
Человек, стоявший за Эрлом, прерывисто вздохнул:
- Черт-те что творят! - пробормотал он. - Когда я был здесь в последний раз, Лоум считался свободной планетой. А сейчас - посмотрите! Мужланы, разодетые в свою форму, как петухи, слоняются туда-сюда, не зная, к чему и кому придраться! Если бы у меня были лишние деньги, я бы развернулся и сделал отсюда ноги и улетел бы другим рейсом. У тебя есть спонсор? - он обращался к Дюмаресту.
- Да, - ответил Эрл.
- У меня - нет, и, похоже, меня просто завернут. Может, ты выручишь меня? Найдешь спонсора, а? Я - профессиональный механик и неплохо разбираюсь в технике и разных машинах.
Он потянул Эрла за рукав:
- Если поможешь, то я в долгу не останусь!
- Извини. - Дюмарест даже не взглянул на него. - Я не могу помочь. Поговори с кем-нибудь еще.
- Не можешь или не хочешь?
Эрл развернулся и взглянул на говорившего. Тот был крупным мужчиной с бегающими злыми глазами.
- И то, и другое, - ответил он резко. - А теперь отпусти мой рукав, иначе я сломаю тебе руку.
- Ваше имя? - таможенный инспектор обратился к мужчине, стоявшему прямо перед Дюмарестом.
- Бастедо.
- Ваш спонсор?
- У меня его нет. - Мужчина поднял свой объемистый портфель и примостил его на краешке стола:
- Я продавец сельхозмашин. У меня с собой полный набор трехмерных слайдов и голограмм; есть и макеты образцов предлагаемой продукции. Я агент-посредник.
Инспектор обратился к своему компьютеру:
- У нас нет информации, подтверждающей вашу благонадежность. Вылет на Лоум для вас исключен.
- Что? - лицо торговца исказил гнев. - Нет, вы только послушайте! Я - честный бизнесмен, и вы не имеете права отказать мне во въезде! Кто вы такие, в конце концов? У меня… - Он замолчал, увидев, как два вооруженных стражника, одетых в ту же красно-черную форму, что и инспектор, по сигналу направились в их сторону.
- А теперь слушайте и, не перебивайте, - сказал офицер жестко. - Будете спорить - мы арестуем вас; будете сопротивляться - расстреляем. Я понятно объяснил?
Лихорадочно сглотнув, торговец кивнул.
- Лоум находится в административном подчинении Техноса, - продолжил объяснения инспектор. - Так как вы не имеете ни подтверждения вашей благонадежности, ни спонсора, ваше пребывание на Лоуме нежелательно. А раз так, то въездную визу вы не получите. У вас есть ограниченный выбор: вы можете покинуть планету в другом направлении или, если у вас нет средств, воспользоваться ближним перелетом на Технос. Там вы будете обязаны отработать стоимость вашего перелета, а затем сможете поступать, как вам заблагорассудится.
- А как мне получить бумаги, подтверждающие мою благонадежность здесь, в Кловисе?
- Это исключено, - ответил инспектор. - Люди, подобные вам, крайне нежелательны на Лоуме. Следующий!
Дюмарест оттеснил плечом торговца. Он назвался и уточнил:
- Я - путешественник. И у меня срочное послание к человеку, живущему на Лоуме. Это гроуэр Лимейн. Его адрес…
- Это не имеет значения. - Инспектор придирчиво изучал Эрла. - Вы являетесь представителем промышленности Техноса?
Эрл подавил в себе желание солгать. У представителя должны быть при себе подтверждающие документы, а у него их не было. На этом его легко могли поймать. Единственно возможная в этой ситуации ложь - это та, которую невозможно быстро проверить и опровергнуть.
- Нет, - ответил он.
- Послание, что еще?
- Несколько слов умирающего, - прибавил Эрл. Дальше он лгал, понимая необходимость какой-то дополнительной информации:
- Он спас мою жизнь ценой собственной. И поэтому я здесь. Перед смертью он взял с меня обещание. Я очень суеверен в этом отношении.
- Понятно. - Инспектор вновь занялся манипуляциями на клавиатуре компьютера:
- Имя умершего?
- Лимейн. Карл Лимейн.
- Кем он приходился человеку, к которому вы направляетесь?
- Младшим братом.
Офицер без интереса взглянул на него:
- Не хотите воспользоваться возможностью передать послание сейчас, с помощью наших средств?
- Нет, - ответил Эрл. - Спасибо. Не стоит беспокоиться…
Глава 3
Собрание походило на все предыдущие, которые регулярно созывали с тех пор, как общие беды и опасности поставили перед гроуэрами Лоума схожие проблемы. Квендис понимал весомость аргументов, приводимых Колтоном. Но Квендис не собирался быть в первых рядах тех, кто выделит средства и людей на общие нужды, не видя перспективы быстрой отдачи. Конечно, председатель имел право призывать и предупреждать, апеллируя к здравомыслию присутствующих, но у него не было своих земель, и он отказывался понять позицию тех, кто их имел. Земля давала все; ухаживая, лелея ее, человек получал возможность жить и продолжать свой род. Совместный труд, решение общих проблем сообща - это одно, но жертвование средств во имя какого-то абстрактного общего или чужого благополучия - это совсем другое. Председатель хотел слишком многого, говоря пространно об объединенных усилиях и наемном труде.
Квендис вышел из зала на воздух, посмотрел на небо. Солнце уже перевалило за полуденную отметку, и Квендис задумался над тем, чем ему стоит сейчас заняться. Очередной прилетевший корабль уже высадил пассажиров и Квендис, вглядываясь в лица прибывших, в который раз распрощался со своей хрупкой надеждой встретить дорогого ему человека. Квендис старался убить в себе этот огонек надежды на встречу; слишком болезненны были воспоминания, касавшиеся прошлого, связанного с очень родным для него человеком. Квендис отошел немного в сторону от выхода, стараясь не привлекать внимания охранников своей назойливостью и не вызывать лишних вопросов своим присутствием.
Он уже развернулся, собираясь уходить, когда кто-то коснулся его руки. Квендис почувствовал, как сердце начинает быстро колотиться при виде ненавистного красно-черного мундира.
Солдат был очень корректен:
- Ваше имя Лимейн?
- Да. Я - гроуэр Лимейн, - он подчеркнул свой статус. - Что вы хотите?
- Следуйте за мной к выходу. - Солдат не ответил на его вопрос. - Немедленно.
Подчиняясь и внутренне негодуя, Квендис пошел за охранником, ловя на себе вопросительные и непонимающие взгляды слоняющихся вокруг рабочих и гроуэров, бывших на собрании. Он машинально отметил, что вокруг слишком много здоровых людей шатается без дела, хотя сейчас наступило напряженное время уборки урожая. Наверное, это работники из разоренных фермерских хозяйств, решил он для себя. Им не удалось найти новую работу, и сейчас они слонялись в ожидании удачного найма или в надежде на недорогой ближний перелет на соседнюю планету в поисках работы. Невостребованные силы и рабочие руки, потенциальные работники покидают планету, с горечью отметил он. Но такова жизнь.
- Подождите здесь. - Охранник ушел, даже не глянув в его сторону. Лимейн почувствовал глухое раздражение и растущий протест. Наденьте на нормального человека форму, дайте ему в руки оружие - и вот вам монстр, не ведающий чувств и желаний нормальных людей, думал Квендис с горечью и болью.
Со стороны взлетной полосы к нему приближался офицер. Подойдя вплотную и внимательно оглядев его, он спросил:
- Вы - Лимейн?
- Я - гроуэр Лимейн, - ответил он чуть громче, чем следовало.
- Здесь вас дожидается один человек, чтобы передать послание. - Как и солдат, офицер был предельно лаконичен. Он повернулся к Дюмаресту. - Говорите.