Пьеса была написана летом 1894 года, а опубликована в 1899 году с посвящением английскому литературному критику Роберту Россу (1869-1918) - другу, а впоследствии и литературному душеприказчику Уайльда.
Премьера пьесы состоялась 14 февраля 1895 года в лондонском театре "Сент-Джеймс". Спектакль сразу же завоевал огромную популярность у публики и получил единодушное признание критики. Сам Уайльд считал эту "фарсовую комедию" лучшей из всех своих пьес. И до сих пор эта комедия пользуется большой любовью зрителей во всем мире.
К сожалению, шедевр Уайльда при переводе на русский язык был в свое время сокращен более чем на треть и до неузнаваемости исковеркан. В таком виде пьеса выходила многие годы в СССР, а затем в СНГ; в таком виде она ставилась и на сцене. В настоящем издании пьеса "Как важно быть серьезным" впервые издается на русском языке в полном объеме. Новый перевод пьесы, устранивший бесчисленные искажения текста, до последнего слова соответствует английскому оригиналу, что дает возможность читателю в полной мере оценить изящное, остроумное, а во многих местах и мудрое произведение великого писателя. Можно без преувеличения сказать, что эта замечательная пьеса, как легендарная птица Феникс, наконец-то возродилась из пепла.
Содержание:
Действующие лица 1
Действие первое 1
Действие второе 7
Действие третье 13
Действие четвертое 17
Примечания 22
Оскар Уайльд
Как важно быть серьезным
Несерьезная комедия для серьезных людей
Посвящается
Роберту Болдуину Россу
в знак восхищения
и искреннего расположения
Действующие лица
Джон Уординг , мировой судья.
Алджернон Монкрифф .
Его преподобие Чезьюбл , доктор богословия, каноник.
Мистер Грибзби , стряпчий.
Мерримен , дворецкий.
Лейн , лакей Монкриффа.
Моултон , садовник.
Леди Брэкнелл .
Достопочтенная Гвендолен Ферфакс , ее дочь.
Сесили Кардью .
Мисс Призм , ее гувернантка.
Место действия:
действие первое - квартира Алджернона Монкриффа на Хаф-Мун-стрит, Лондон, Уэст-Энд;
действие второе - сад в поместье мистера Уординга, Вултон ;
действие третье - гостиная в доме мистера Уординга, Вултон;
действие четвертое - там же, где и третье.
Время действия - наши дни.
Действие первое
Гостиная в квартире Алджернона на Хаф-Мун-стрит, Лондон, Уэст-Энд. Время: после полудня. Комната обставлена роскошно и со вкусом. Из соседней комнаты слышатся звуки фортепьяно. Лейн накрывает на стол к чаю. Музыка умолкает, и входит Алджернон .
Алджернон . Вы слышали, как я играю, Лейн?
Лейн . Я считаю невежливым подслушивать, сэр.
Алджернон . Очень жаль, Лейн, - жаль вас, я имею в виду. Я играю не слишком точно - точно может играть любой, - зато с удивительной экспрессией. Когда я играю на фортепьяно, мое форте - это чувство. Трезвость ума я приберегаю для прозы жизни.
Лейн . Да, сэр.
Алджернон . Ну а что касается прозы жизни, Лейн, скажите, готовы ли сэндвичи с огурцами для леди Брэкнелл?
Лейн . Да, сэр.
Алджернон . Гм. И где же они?
Лейн . Вот, сэр. (Показывает блюдо с сэндвичами.)
Алджернон (осматривает их, берет два и садится на диван) . Да… кстати, Лейн, я вижу по записям в вашей хозяйственной книге, что в четверг, когда у меня обедали лорд Шормен и мистер Уординг, было выпито восемь бутылок шампанского.
Лейн . Да, сэр; восемь бутылок и пинта пива.
Алджернон . Интересно, как это получается, что слуги холостяков пьют только шампанское? Я спрашиваю чисто из любопытства.
Лейн . Я усматриваю причину в высоком качестве напитка, сэр. Мне не раз случалось замечать, что у людей, обзаведшихся семьей, шампанское редко бывает столь же превосходным.
Алджернон . Боже праведный, Лейн! Неужели семейная жизнь оказывает на людей такое пагубное воздействие?
Лейн . Я полагаю, сэр, что в жизни семейного человека есть и привлекательные стороны. Хотя у меня самого в этом отношении опыта пока еще не так много. Я был женат всего только однажды. Да и то в результате недоразумения, имевшего место между мною и одной молодой особой.
Алджернон (с томно-усталым видом) . Не думаю, Лейн, что ваша семейная жизнь меня так уж интересует.
Лейн . Вы правы, сэр, это не очень интересная тема. Я лично редко об этом думаю.
Алджернон . Вполне естественно! Спасибо, Лейн, можете идти.
Лейн . Благодарю вас, сэр.
Алджернон . Хотя постойте… Дайте мне еще один сэндвич с огурцом.
Лейн . Слушаю, сэр. (Возвращается и подносит Алджернону блюдо с сэндвичами.)
Лейн уходит.
Алджернон . Взгляды Лейна на семейную жизнь не отличаются большой строгостью. Ну а если низшие сословия не будут подавать нам пример высокой нравственности, тогда какой от них прок? У них, по-видимому, начисто отсутствует представление о моральной ответственности.
Входит Лейн .
Лейн . Мистер Эрнест Уординг.
Входит Джек . Лейн уходит.
Алджернон . Как дела, дорогой Эрнест? Что привело тебя в Лондон?
Джек . Желание развеяться, что же еще? А ты, как всегда, жуешь, Алджи?
Алджернон (сухо) . Насколько я знаю, в приличном обществе принято в пять часов подкрепляться. Где ты пропадал с самого четверга?
Джек (располагается на диване) . У себя, в провинции.
Алджернон . А чем ты там вообще занимаешься?
Джек (снимая перчатки) . В городе развлекаешься сам, за городом развлекаешь других. Но это так скучно!
Алджернон . Ну и кого же ты там развлекаешь?
Джек (небрежно) . Соседей, всего лишь соседей.
Алджернон . Ну и как, симпатичные у тебя соседи в Шропшире?
Джек . Совершенно ужасные! Никогда с ними не разговариваю.
Алджернон . Здорово же ты их там развлекаешь! (Подходит к столу и берет сэндвич.) Кстати, я не ошибаюсь? Твое графство ведь Шропшир?
Джек . Шропшир? При чем тут Шропшир? Ах, ну да, конечно… Но послушай, что все это значит - чашки, сэндвичи с огурцами? Ради кого такая расточительность у столь молодого человека? Кого ты ждешь к чаю?
Алджернон . О, всего лишь тетю Огасту и Гвендолен.
Джек . Но это же замечательно!
Алджернон . Может быть. Но боюсь, что тетя Огаста не будет в восторге от твоего здесь присутствия.
Джек . Могу я поинтересоваться, почему?
Алджернон . Дорогой Джек, твоя манера флиртовать с Гвендолен до ужаса неприлична. Впрочем, как и манера Гвендолен флиртовать с тобой.
Джек . Но я люблю Гвендолен. Я и в Лондон-то приехал только затем, чтобы сделать ей предложение.
Алджернон . Ты ведь сказал, что приехал развеяться… А предложение - это скорее дело.
Джек . В тебе нет ни капли романтики.
Алджернон . А какая романтика в предложении? Быть влюбленным - это действительно романтично. Но делать конкретное, недвусмысленное предложение - в этом нет ни малейшей романтики. Тем более, что его могут принять. Насколько мне известно, так обычно и поступают. Тогда прощай вся романтика, ведь вся ее суть - в неопределенности. Если я когда-нибудь и женюсь, то обязательно постараюсь тут же выкинуть это из головы.
Джек . Не сомневаюсь, дорогой Алджи. Суд по бракоразводным делам специально и существует для людей с дефектами памяти.
Алджернон. Какой смысл рассуждать на эту деликатную тему? Ведь разводы совершаются на небесах… (Джек протягивает руку за сэндвичем. Алджернон отстраняет ее.) Сэндвичи прошу не трогать. Их приготовили специально для тети Огасты. (Берет один из них и ест.)
Джек. Но сам-то ты их уплетаешь один за другим.
Алджернон. Я - совсем другое дело. Она ведь моя тетушка. (Достает снизу еще одно блюдо.) Вот, угощайся бутербродами с маслом. Они для Гвендолен. Гвендолен обожает бутерброды с маслом.
Джек(подходит к столу и берет бутерброд). А ты знаешь, вкусно.
Алджернон. Но это не значит, мой друг, что ты должен съесть их все без остатка. Ты ведешь себя так, будто ты уже муж Гвендолен. А ведь ты пока еще на ней не женился, да и вряд ли когда-нибудь женишься.
Джек. Это почему же?
Алджернон. Главным образом потому, что девушки никогда не выходят за тех, с кем флиртуют. Они считают это дурным тоном.
Джек. Какая чепуха!
Алджернон. Вовсе нет. Это непреложная истина. Именно потому видишь повсюду такое огромное количество холостяков. Ну а кроме того, я не дам своего согласия.
Джек. Своего согласия?! А ты тут при чем?
Алджернон. Друг мой, не забывай, что Гвендолен - моя кузина. Прежде чем я позволю тебе жениться на ней, ты должен будешь разобраться в своих отношениях с Сесили.
Джек. Сесили? О чем ты говоришь? (Алджернон подходит к звонку и звонит, затем возвращается к чайному столику и съедает еще один сэндвич.) Какая еще Сесили, Алджи? Никакой Сесили я не знаю… насколько мне не изменяет память.
Входит Лейн.
Алджернон. Принесите мне портсигар - тот, что мистер Уординг забыл в курительной комнате, когда обедал здесь в прошлый раз.
Лейн. Слушаю, сэр.
Лейн уходит.
Джек. Значит, все это время портсигар был у тебя? И ты не дал мне об этом знать? А я все это время забрасывал Скотленд-Ярд отчаянными письмами. Уже начал подумывать о солидной награде тому, кто найдет его.
Алджернон. Можешь предложить награду мне. У меня сейчас как никогда туго с деньгами.
Джек. Еще чего не хватало - предлагать награду за то, что и так уже найдено!
Появляется Лейн с подносом, на котором лежит портсигар. Алджернон поспешно берет его оттуда. Лейн уходит.
Алджернон. Такова, значит, твоя благодарность! (Открывает портсигар и разглядывает его.) Впрочем, это уже не важно - судя по надписи, это вовсе и не твой портсигар.
Джек. А чей же еще? (Подходит к Алджернону.) Ты же видел его у меня сотни раз. Кстати, читать, что написано внутри, ты не имеешь права. Настоящие джентльмены не читают чужих портсигаров.
Алджернон. Что можно читать, чего нельзя - любые предписания здесь нелепы. Человек имеет право читать все - без всяких ограничений. Современная культура лучшей своей половиной обязана как раз тому, чего читать бы не следовало.
Джек. Я это и без тебя знаю и не собираюсь обсуждать с тобой вопросы современной культуры. Это не предмет для частной беседы. Я просто хочу, чтобы мне вернули мой портсигар.
Алджернон. Да, но это же не твой портсигар. Это подарок от какой-то особы по имени Сесили, а ты ведь утверждаешь, что никакой Сесили не знаешь.
Джек. Ну хорошо, если тебе так хочется знать, Сесили - моя тетушка.
Алджернон. Твоя тетушка?
Джек. Ну да. Такая, знаешь, очаровательная старушка. Живет в Танбридж-Уэллзе. Так что придется отдавать портсигар, Алджи.
Алджернон(отступает за диван). Если она твоя тетушка, да еще из Танбридж-Уэллза, почему она называет себя "маленькой Сесили"? (Читает.) "От маленькой Сесили. В знак нежной любви…"
Джек(подходит к дивану и становится на него коленями). Ну что в этом удивительного? Есть тетушки высокие, а есть маленькие. И какими им быть, решать самим тетушкам. Ты думаешь, все они как две капли воды должны быть похожи на твою тетю Огасту? Чушь какая! Ну-ка отдавай мне мой портсигар! (Ходит за Алджерноном по всей комнате.)
Алджернон. Ну хорошо, а скажи, пожалуйста, почему твоя тетушка называет тебя дядей? "От маленькой Сесили. В знак нежной любви дорогому дяде Джеку". Я не против того, чтобы тетушки были маленькими, но объясни, ради Бога, с какой стати тетушка, независимо от ее размера, станет называть собственного племянника дядей? Этого я что-то не возьму в толк. А кроме того, тебя звать не Джек, а Эрнест.
Джек. Нет, не Эрнест, а Джек.
Алджернон. Но ты же всегда говорил мне, что тебя звать Эрнест! Я всем представлял тебя как Эрнеста. Ты отзывался на имя Эрнест. К тому же и вид у тебя серьезный, как у Эрнеста. Так что утверждать, что имя твое не Эрнест, просто глупо, тем более что оно значится на твоих визитках. Вот. (Вынимает из портсигара визитную карточку.) "Мистер Эрнест Уординг, Б-4, Олбани, Уэст-Энд". Я сохраню эту карточку как доказательство, что тебя звать Эрнест, на тот случай если ты вздумаешь отрицать это, - в моем ли присутствии, в присутствии ли Гвендолен или еще кого-нибудь другого. (Кладет визитную карточку в карман.)
Джек. Понимаешь, в Лондоне меня знают как Эрнеста, а в деревне - как Джека, ну а портсигар мне подарили в деревне.
Алджернон. Пусть даже и так, но это все равно не объясняет, почему твоя маленькая тетушка Сесили из Танбридж-Уэллза называет тебя дорогим дядей Джеком. Полно, старина, выкладывай-ка лучше все начистоту.
Джек. Дорогой Алджи, ты уговариваешь меня, будто я обязан тебе исповедоваться. Но требовать исповеди, не будучи исповедником, - это верх неприличия. Это ничем не лучше вымогательства.
Алджернон. А исповедники именно этим и занимаются. Ну, не упрямься, рассказывай все как есть. Признаюсь, я всегда подозревал в тебе убежденного банбериста, хоть ты и пытался это скрывать, а теперь я в этом уверен.
Джек. Банбериста? А это еще кто такой?
Алджернон. Я раскрою тебе значение этого замечательного слова, если ты объяснишь мне, почему в городе ты Эрнест, а в деревне - Джек.
Джек. Сперва отдай портсигар.
Алджернон. Изволь. (Отдает ему портсигар.) А теперь я слушаю твое объяснение - только позаботься о том, чтобы оно звучало как можно более неправдоподобно. (Садится на диван.)
Джек. Дорогой друг, в моем объяснении ничего неправдоподобного не будет. Все объясняется очень просто. Покойный мистер Томас Кардью, усыновивший меня еще совсем ребенком при довольно странных, нужно сказать, обстоятельствах и оставивший мне все, чем я теперь обладаю, в своем завещании назначил меня опекуном своей внучки мисс Сесили Кардью. Сесили, которая из чувства уважения называет меня дядей, - такие чувства, кстати, тебе не дано понять - живет в моем загородном доме под надзором своей гувернантки мисс Призм - особы, достойной всяческого восхищения…
Алджернон. И где же этот загородный дом?
Джек. Тебе не к чему знать, друг мой. Не надейся на приглашение… Единственное, что я могу тебе сказать, - не в Шропшире.
Алджернон. Я так и думал. Потому что я целых два раза банберировал по всему Шропширу… Ну хорошо, продолжай - почему все-таки ты в городе Эрнест, а а за городом - Джек?
Джек. Дорогой Алджи, я не уверен, что ты сможешь понять мои истинные побуждения. Для этого ты недостаточно серьезен. Видишь ли, когда становишься опекуном, невольно делаешься более ответственным и начинаешь относиться ко всему с позиций высокой нравственности. Чувствуешь, что это твой долг. Но от излишней ответственности и чересчур высокой нравственности нормальный человек не может ощущать себя особенно счастливым и здоровым. И вот, чтобы расслабиться, я стараюсь вырваться в Лондон, причем всегда говорю при этом, что еду к своему младшему брату Эрнесту, который будто бы живет в Олбани и то и дело попадает в разного рода жуткие переделки. Вот, собственно, дорогой мой Алджи, и вся правда, чистая и святая.
Алджернон. Правда редко бывает чистой и еще реже святой. Иначе современная жизнь была бы невыносимо скучной, а современная литература - попросту невозможной.
Джек. И это было бы не так уж плохо.
Алджернон. Литературная критика - не твой конек, мой друг. Поэтому не садись на него. Предоставь это делать тем, кто никогда не учился в университете. Им это прекрасно удается на страницах ежедневных газет. По натуре ты прирожденный банберист. Я имею все основания называть тебя так. Ты один из самых законченных банберистов на свете.