Леди Брэкнелл(снова усаживается). Минутку, мистер Уординг, минутку. Вы говорите, сто тридцать тысяч?! И в государственных ценных бумагах?!.. Вы знаете, вот я смотрю на мисс Кардью и все более прихожу к выводу, что она в высшей степени привлекательная молодая леди. Немногие девушки в наше время могут похвастаться такими необходимыми в жизни качествами, которыми она обладает, - качествами, которые с течением времени не утрачиваются, а лишь развиваются и совершенствуются. И это тем более вызывает восхищение, что мы живем, как это ни прискорбно, в век поверхностных достоинств и чувств. (Обращаясь к Сесили.) Подойдите ко мне, милочка. (Сесили подходит к ней ближе.) Бедное дитя, платье у вас совсем простенькое, а волосы, пожалуй, остались точно такими, какими их создала природа. Ничего, мы все это скоро поправим. Опытные французские камеристки добиваются просто поразительных результатов, причем за самое короткое время. Помню, я порекомендовала одну такую особу моей приятельнице, леди Лансинг, и через три месяца ее перестал узнавать собственный муж.
Джек. А через шесть месяцев ее вообще никто не узнавал.
Леди Брэкнелл(пронзает Джека уничтожающим взглядом, затем с отработанной за многие годы улыбкой обращается к Сесили). Пожалуйста, повернитесь, дорогое дитя. (Сесили поворачивается на триста шестьдесят градусов.) Нет, нет, я хочу видеть вас сбоку. (Сесили становится боком.) Что ж, мои лучшие ожидания оправдались. Ваш профиль меня обнадеживает. С таким профилем можно достигнуть большого успеха в обществе. У нашего века два достойных сожаления недостатка - отсутствие принципов и отсутствие подбородка. Кстати, держите подбородок чуть выше, дорогая. Стиль главным образом зависит от того, как держать подбородок. Теперь его держат очень высоко. Алджернон!
Алджернон. Да, тетя Огаста?
Леди Брэкнелл. С таким профилем мисс Кардью может рассчитывать на успех в обществе.
Алджернон. Сесили - самая милая, самая славная, самая прелестная девушка на свете. И мне дела нет до ее успехов в обществе.
Леди Брэкнелл. Никогда не говори неуважительно о высшем обществе, Алджернон. Так поступают только те, кому закрыт туда доступ. (Обращается к Сесили.) Дитя мое, вы, конечно, знаете, что у Алджернона нет ничего, кроме долгов? Но я не сторонница браков по расчету. Когда я выходила за лорда Брэкнелла, у меня ни пенни не было за душой. Однако я и мысли не допускала, что это может явиться для меня препятствием. Ну хорошо, я полагаю, что должна дать согласие на ваш брак.
Алджернон. Благодарю вас, тетя Огаста!
Леди Брэкнелл. Сесили, можете меня поцеловать.
Сесили(целует ее). Благодарю вас, леди Брэкнелл.
Леди Брэкнелл. Вы тоже можете называть меня тетей Огастой.
Сесили. Благодарю вас, тетя Огаста.
Леди Брэкнелл. Бракосочетание, я думаю, не стоит откладывать.
Алджернон. Благодарю вас, тетя Огаста.
Сесили. Благодарю вас, тетя Огаста.
Леди Брэкнелл. По правде говоря, я не одобряю продолжительных помолвок. Это дает будущим супругам возможность лучше узнать друг друга, что, по-моему, совершенно недопустимо.
Джек. Прошу прощения, что прерываю вас, леди Брэкнелл, но ни о какой помолвке не может быть и речи. Я опекун мисс Кардью, и до совершеннолетия она не может выйти замуж без моего согласия. А дать такое согласие я решительно отказываюсь.
Леди Брэкнелл. На каком основании, позвольте спросить? Алджернон, можно сказать, на редкость завидный жених. У него за душой нет ни пенни, но с виду он миллионер. Чего же еще желать?
Джек. Мне не хотелось бы вас огорчать, леди Брэкнелл, но вынужден откровенно сказать, что меня не устраивает моральный облик вашего племянника. Я подозреваю, что он неискренний, я бы даже сказал лживый человек.
Алджернон и Сесили смотрят на него с изумлением и негодованием.
Леди Брэкнелл. Неискренний, лживый человек? Мой племянник Алджернон? Исключено! Он ведь выпускник Оксфорда!
Джек. Боюсь, что сомнений здесь быть не может. Сегодня, когда я был в Лондоне по очень важному личному делу, он, выдав себя за моего брата, проник ко мне в дом и, назвав себя вымышленным именем, выпил, как мне только что сообщил мой дворецкий, целую бутылку сухого шампанского "Перье-Жуэ" тысяча восемьсот восемьдесят девятого года - вина, которое я специально приберегал для себя. Продолжая бесстыдно выдавать себя за другого, он за каких-то пару часов умудрился завоевать сердце юной девушки, чьим опекуном я являюсь, посчитав это достаточным основанием, чтобы остаться пить чай и проглотить все до единой домашние булочки. Поведение его тем более непростительно, что он с самого начала прекрасно знал, что у меня нет и никогда не было братьев и что я не имею намерения в ближайшем будущем обзаводиться ими. Я совершенно определенно дал ему это понять еще вчера вечером.
Сесили. Но, дорогой дядя Джек, вы ведь весь этот год давали нам понять, что у вас есть младший брат. Вы только об этом и говорили. Алджи лишь подтвердил ваши слова, и я думаю, он поступил благородно.
Джек. Извини меня, Сесили, но ты слишком молода, чтобы разбираться в подобных вещах. Присочинить какую-нибудь историю, выдумать несуществующую личность - для всего этого в наш коммерческий век нужна незаурядная смелость. Мало кто из современных романистов отваживается на такое. Ни для кого не секрет, что они попросту не умеют этого делать. Но, с другой стороны, потворствовать чужим выдумкам, быть соучастником обмана - это уже проявление малодушия. Газеты постоянно занимаются этим, перепевая несусветный вымысел, который первоначально печатает одна из них. Настоящий джентльмен так не поступает, он никогда не потворствует лжи.
Алджернон(разгневанно). Ну, знаешь, Джек, это уже слишком!
Леди Брэкнелл. Кхм!.. Мистер Уординг, по здравом размышлении я решила не придавать большого значения тому, как вел себя мой племянник по отношению к вам.
Джек. Чрезвычайно великодушно с вашей стороны, леди Брэкнелл. И все же мое решение бесповоротно. Я отказываюсь дать согласие.
Леди Брэкнелл(обращаясь к Сесили). Подойдите ко мне, милое дитя. (Сесили подходит.) Сколько вам лет, дорогая?
Сесили. По правде говоря, только восемнадцать, но на званых обедах и вечерах я всегда даю понять, что мне двадцать.
Леди Брэкнелл. Вы совершенно правы, внося эту маленькую поправку. Женщина никогда не должна быть слишком точной в отношении своего возраста. Это отдает педантизмом… (Размышляя вслух.) Восемнадцать, но на званых вечерах двадцать. Что ж, не так уж много осталось до совершеннолетия и освобождения от оков опекунства… Так что согласие или несогласие вашего опекуна не имеет такого уж большого значения.
Джек. Простите, что снова прерываю вас, леди Брэкнелл, но считаю своим долгом сообщить вам, что, согласно завещанию дедушки мисс Кардью, срок опекунства над нею установлен до достижения ею тридцатипятилетнего возраста.
Леди Брэкнелл. Ну, мне это тоже не кажется серьезной помехой. Тридцать пять лет - самый расцвет для женщины. В лондонском обществе сколько угодно женщин самого знатного происхождения, которые по собственной воле на протяжении многих лет остаются тридцатипятилетними. Леди Дамблтон, например. Насколько мне известно, ей тридцать пять с тех самых пор, как ей исполнилось сорок, а это было уже Бог знает сколько лет назад. Я не вижу причин, почему бы нашей дорогой Сесили не стать в упомянутом вами возрасте еще более привлекательной, чем в настоящее время. К тому времени ее состояние будет значительно больше.
Сесили(обращаясь к Джеку). А вы уверены, что я действительно не могу без вашего согласия выйти замуж до тридцатипятилетнего возраста?
Джек. Предусмотрев этот пункт в своем завещании, твой дедушка, Сесили, поступил очень мудро. Он несомненно предвидел возникновение сложных ситуаций, подобных сегодняшней.
Сесили. В таком случае, у дедушки, должно быть, было потрясающее воображение. Алджи… готовы ли вы ждать, пока мне исполнится тридцать пять? Только не торопитесь с ответом. Это очень серьезный вопрос, и от того, как вы ответите на него, зависит судьба моего счастья - впрочем, и вашего тоже.
Алджернон. О, Сесили, конечно, готов! Об этом вы могли и не спрашивать. Я готов ждать вас целую вечность. Вы это и сами прекрасно знаете.
Сесили. В глубине души я об этом догадывалась, но все дело в том, что я сама не смогу столько ждать. Для меня и пять минут ждать - настоящая пытка. Это меня всегда раздражает. Сама я не отличаюсь точностью, это правда, но в других люблю пунктуальность, и ждать столько лет, пусть даже своей собственной свадьбы, - об этом и речи не может быть.
Алджернон. Тогда что же нам делать, Сесили?
Сесили. Не знаю, мистер Монкрифф.
Леди Брэкнелл. Дорогой мистер Уординг, поскольку мисс Кардью недвусмысленно дала понять, что до тридцати пяти лет она ждать не собирается, - а ее слова, должна вскользь заметить, свидетельствуют о некоторой нетерпеливости ее характера, - я просила бы вас пересмотреть ваше решение.
Джек. Но, дорогая леди Брэкнелл, вопрос этот всецело зависит от вас. В ту самую минуту, как вы согласитесь на мой брак с Гвендолен, я с превеликой радостью разрешу вашему племяннику сочетаться браком с моей подопечной.
Леди Брэкнелл(вставая и горделиво выпрямляясь). Вы сами должны понимать, что ваше предложение абсолютно неприемлемо.
Джек. Тогда наш общий удел - исполненное любовного томления безбрачие.
Леди Брэкнелл. Что касается Гвендолен, ей это не угрожает - я уж позабочусь об этом. А вот Алджернон пусть решает сам. (Достает часы.) Пойдем, дорогая. (Гвендолен встает.) Мы и так уже пропустили пять, если не шесть поездов. Это может вызвать нежелательные разговоры на станции.
Входит доктор Чезьюбл.
Чезьюбл. Все готово для обряда крещения.
Леди Брэкнелл. Крещения, сэр? Не преждевременно ли?
Чезьюбл(с несколько озадаченным видом указывая на Джека и Алджернона). Оба эти джентльмена выразили желание немедленно подвергнуться крещению.
Леди Брэкнелл. В их-то возрасте? Это нелепая и святотатственная затея. Алджернон, я запрещаю тебе креститься. И слышать не хочу о таких твоих выходках. Лорд Брэкнелл был бы страшно расстроен, если бы узнал, на что ты тратишь время и деньги.
Чезьюбл. Следует ли это так понимать, что сегодня крещений не будет?
Джек. При сложившихся обстоятельствах, уважаемый доктор Чезьюбл, крещение для нас уже не имеет значения.
Чезьюбл. Мне прискорбно слышать, мистер Уординг, с каким пренебрежением вы говорите об этом священнодействии. Это отдает еретическими взглядами анабаптистов - взглядами, которые я полностью опровергаю в четырех из моих неопубликованных проповедей. Об обряде крещения нельзя говорить как о чем-то несерьезном. В сущности (и этого мнения придерживались все без исключения отцы церкви), крещение - это своего рода второе рождение человека. Ну а что касается взрослых, то их принудительное крещение, за единственным исключением диких племен, считается церковью, увы, неканоническим, а посему я поспешу возвратиться в церковь. К тому же, как мне только что сообщили, в ризнице меня уже полтора часа дожидается мисс Призм.
Леди Брэкнелл(встрепенувшись). Мисс Призм? Вы, кажется, упомянули имя мисс Призм?
Чезьюбл. Да, леди Брэкнелл, мне сейчас предстоит встреча с мисс Призм.
Леди Брэкнелл. Позвольте задержать вас на минутку. Этот вопрос может иметь огромное значение для лорда Брэкнелла и для меня самой. Не является ли эта мисс Призм особой отталкивающей наружности и не имеет ли она отдаленного отношения к воспитанию детей?
Чезьюбл(с некоторым негодованием). Это одна из самых просвещенных женщин, которых мне приходилось встречать, и она само воплощение респектабельности.
Леди Брэкнелл. Значит, это она и есть. Могу ли я осведомиться, какое положение занимает она в вашем доме?
Чезьюбл(сухо). Я холост, мадам.
Джек(вмешиваясь). К вашему сведению, леди Брэкнелл, уважаемая мисс Призм вот уже три года является гувернанткой и компаньонкой мисс Кардью, и я не знаю, что бы мы без нее делали.
Леди Брэкнелл. Несмотря на все эти восторженные отзывы, я должна с ней немедленно поговорить. Пусть за ней пошлют!
Чезьюбл(оглядываясь). Она и сама сюда идет, она уже близко.
Торопливо входит мисс Призм.
Мисс Призм. Мне сказали, что вы ожидаете меня в ризнице, дорогой каноник. Я прождала вас там ровно час и сорок пять минут. (Замечает леди Брэкнелл, которая не сводит с нее испепеляющего взгляда. Мисс Призм бледнеет, она явно испугана. Беспокойно озирается, словно ищет путей к бегству.)
Леди Брэкнелл(безжалостным прокурорским тоном). Призм! (Мисс Призм виновато опускает голову.) Ну-ка подойдите сюда, Призм! (Мисс Призм робко приближается к ней.) Призм! Где ребенок? (Всеобщее оцепенение. Каноник в ужасе отступает на шаг назад. Алджернон и Джек стоят с таким видом, словно готовы в любую секунду оградить Сесили и Гвендолен от созерцания леденящей сцены предстоящего разоблачения.) Двадцать восемь лет тому назад, Призм, вы вышли из дома лорда Брэкнелла, что на Гроувенор-стрит, 104, везя перед собой детскую коляску, в которой лежал младенец мужского пола, и больше не вернулись. Через несколько недель, в результате настойчивых поисков, столичной полиции удалось где-то около полуночи обнаружить детскую коляску в одном из уголков Бейзуотера. В коляске лежала трехтомная рукопись тошнотворно сентиментального романа. (Испуг на лице мисс Призм на мгновение сменяется негодованием.) Но никакого ребенка там не было! (Все смотрят на мисс Призм.) Призм, где этот ребенок?
Пауза.
Мисс Призм. Леди Брэкнелл, мне стыдно в этом признаться, но я не знаю. Ах, если б я только знала!.. А произошло это так. В то памятное утро я, как и обычно, собралась вывезти мальчика на прогулку. Я также хотела взять с собой довольно старый, вместительный саквояж, куда я должна была положить рукопись художественного произведения, сочиненного мною в те немногие часы досуга, которые мне иногда удавалось урвать от работы. По рассеянности, которой я никогда себе не прощу, я положила рукопись в коляску, а ребенка в саквояж.
Джек(слушает ее рассказ со все возрастающим вниманием). И куда вы дели тот саквояж?
Мисс Призм. Ах, не спрашивайте, мистер Уординг!
Джек. Мисс Призм, для меня это чрезвычайно важно. Я настаиваю на том, чтобы вы мне сказали, куда подевался саквояж с младенцем.
Мисс Призм. Я оставила его в камере хранения одного из крупных железнодорожных вокзалов Лондона.
Джек. Какого именно вокзала?
Мисс Призм(совершенно раздавлена). Брайтонская платформа вокзала Виктория. (Бессильно опускается в кресло.)
Леди Брэкнелл. Я искренне надеюсь, что сейчас не выяснится ничего невероятного. Все невероятное отдает дурным или, во всяком случае, сомнительным вкусом.
Джек. Я на минуту сбегаю в свою комнату.
Чезьюбл. У меня такое впечатление, что эта новость вывела вас из душевного равновесия. Хочу надеяться, ненадолго.
Джек. Я мигом вернусь, дорогой каноник. Гвендолен, ждите меня здесь.
Гвендолен. Если вы ненадолго, я готова вас ждать хоть целую жизнь.
Джек в крайнем волнении удаляется.
Чезьюбл. Что это может означать, как вы думаете, леди Брэкнелл?
Леди Брэкнелл. Боюсь даже что-нибудь предполагать, доктор Чезьюбл. Едва ли вам надо напоминать, что в аристократических семьях всяческие странные совпадения никогда не имеют место. Они считаются крайне нереспектабельными.
Сверху слышится какой-то шум, словно кто-то передвигает тяжелые сундуки. Все смотрят на потолок.
Сесили. Дядя Джек ужасно чем-то взволнован.
Чезьюбл. У вашего опекуна необычайно эмоциональная натура.
Леди Брэкнелл. Какой раздражающий шум! Впечатление, что он там ссорится с мебелью. Мне ненавистны ссоры любого рода. Они всегда вульгарны, хоть и действуют иногда убеждающе.
Чезьюбл(снова посмотрев на потолок). Ну вот, кажется прекратилось.
Шум возобновляется с удвоенной силой.
Леди Брэкнелл. Хотелось бы, чтобы он наконец выяснил отношения с мебелью и определился бы победитель.
Гвендолен. Это ожидание невыносимо. Надеюсь, оно никогда не закончится.
Входит Джек. В руке у него черный кожаный саквояж.
Джек(устремляется к мисс Призм). Это тот саквояж, мисс Призм? Осмотрите его внимательно, прежде чем отвечать. От вашего ответа зависит счастье сразу нескольких человек.
Мисс Призм(ровным голосом). Кажется, тот. Да, точно - вот следы, оставшиеся после аварии омнибуса на Гауэр-стрит; это было в далекие безоблачные дни моей юности. А вот пятно на подкладке от разбившейся бутылки с каким-то напитком, разумеется безалкогольным, - это случилось в Лимингтоне. А здесь, на замке, мои инициалы. Уж не помню, под влиянием какого причудливого настроения я их там нацарапала. Да, саквояж безусловно мой. Очень рада, что он так неожиданно нашелся. Обходиться без него все эти годы было непросто.
Джек(взволнованно). Мисс Призм, нашелся не только саквояж. Нашелся и я - тот самый ребенок, которого вы туда положили.
Мисс Призм(пораженная). Вы тот самый ребенок?
Джек(обнимая ее). Да… мама!