- Подождите, дайте вспомнить. - Паккер откинулся на спинку кресла и мысленно перелистал страницы каталога. Есть: вспомнил! "Поларис-17б" - маленькая марка, можно даже сказать, крошечная, ярко-голубая с алым пятнышком в нижнем левом углу, а по всему полю - плотный орнамент из тонких завитков.
- Да, - сказал он, открывая глаза. - Похоже, у меня есть такая марка. Помнится, много лет назад…
Пикеринг затаив дыхание наклонился вперед.
- Вы хотите сказать, что у вас действительно…
- Да, я уверен, она где-то здесь. - Паккер неуверенно обвел рукой сразу полкомнаты.
- Если вы найдете ее, я готов заплатить десять тысяч.
- Насколько я помню, это была полоска из пяти марок. Письмо шло с Полариса-7 на Бетельгейзе-13 через… Нет, похоже, я уже не вспомню, через какую планету.
- Полоска из пяти марок!!!
- Насколько помню. Но может быть, я и ошибаюсь.
- Пятьдесят тысяч! - выкрикнул Пикеринг, чуть не пуская слюну. - Пятьдесят тысяч, если вы их отыщете!
Паккер зевнул.
- Всего за пятьдесят тысяч, мистер Пикеринг, я даже не стану искать.
- Сто!
- Я подумаю.
- Но вы начнете розыски прямо сейчас? Должно быть, вы помните хотя бы приблизительно…
- Мистер Пикеринг, чтобы накопить эти груды материала, которые вы видите вокруг, мне потребовалось двадцать лет, и память у меня уже не та. Честно говоря, я понятия не имею, где они могут лежать.
- Назначайте вашу цену, - взмолился Пикеринг - Сколько вы хотите?
- Если я найду их, - сказал Паккер, - возможно, мы сойдемся на четверти миллиона. Но если найду.
- Вы поищете?
- Посмотрим. Может быть, я рано или поздно наткнусь на них случайно. Надо будет как-нибудь привести все это в порядок. Если они мне попадутся, то я о вас не забуду.
Пикеринг резко встал.
- Вы надо мной смеетесь, - обиженно произнес он.
Паккер махнул рукой.
- Я никогда ни над кем не смеюсь.
Пикеринг двинулся к двери. Паккер поднялся с кресла.
- Позвольте, я вас провожу.
- Не стоит. И извините за беспокойство.
Паккер снова опустился в кресло, глядя, как гость закрывает за собой дверь.
Довольно долго он сидел, пытаясь вспомнить, где же у него лежит конверт из системы Полярной звезды, но в конце концов сдался: это было так давно.
Затем он снова принялся искать пинцет, но тоже безуспешно. Видимо, утром придется пойти и купить новый. Тут Паккер вспомнил, что утром его дома не будет, поскольку он обещал навестить семью Тони в их летнем коттедже на берегу Гудзонова залива.
Черт, и как только он умудряется терять столько пинцетов?
Паккер сидела погрузившись в какое-то полудремотное-полузадумчивое состояние, размышляя о самых разных вещах. В основном о марках с клейким слоем и о том, как из многочисленных идей, возникших на Земле, именно эту жители Галактики подхватили быстрее всего и за две тысячи лет распространили до самых дальних пределов обитаемого пространства.
Становилось все труднее уследить за новинками, да и самих планет, что выпускали марки, становилось все больше. Марки множились с невероятной быстротой, и чтобы не отстать, не пропустить что-то, приходилось тратить огромные усилия.
А марок, в том числе и очень необычных, навыпускали множество. Взять хотя бы марки с Манкалинена, у которых номинал определялся запахом. Не пятицентовые, скажем, или пятидолларовые, или даже стодолларовые марки, а марки с запахом роз - для местной почты, марки с запахом сыра - для межпланетной корреспонденции внутри звездной системы, и еще один вид для межзвездных пересылок - эти воняли так, что человеку за сорок шагов становилось дурно. Или выпуски с Альгейба, отпечатанные цветами, которые человеческому глазу не дано видеть - хуже всего то, что номиналы на них были напечатаны этими же цветами. А взять ту знаменитую классическую серию, выпущенную - разумеется, нелегально - пиратами с Леониды; вместо бумаги они использовали обработанную кожу землян, попавших некогда в их лапы…
Паккер сидел, уронив подбородок на грудь и прислушиваясь к нарушающему тишину тиканью часов, безнадежно утерянных где-то в завалах коллекционного материала.
Марки дали ему новую жизнь, причем жизнь, которой он был вполне доволен. Двадцать лет назад, когда умерла Мира и он продал свою долю акций экспортной компании, ему казалось, что жизнь кончилась, что ничего хорошего у него уже не будет. Однако сейчас марки увлекали его даже больше, чем в свое время экспортный бизнес - и это просто благословение, да, именно благословение.
Продолжая сидеть, Паккер с теплой признательностью вспоминал свою коллекцию, спасшую его от пучины одиночества, вернувшего ему интерес к жизни и словно бы омолодившую его.
А затем он уснул.
Разбудил его звонок в дверь, и Паккер, протирая глаза, пошел открывать.
У порога стояла вдова Фоше с маленькой кастрюлькой в руках. Она протянула ее Паккеру и затараторила:
- Я все-таки подумала: наверно, бедняжке это понравится. Тут немного бульона, что я приготовила. У меня всегда получается больше, чем нужно. Для одной так неудобно готовить…
Паккер взял кастрюльку у нее из рук.
- Спасибо, очень мило с вашей стороны.
Вдова бросила на него пристальный взгляд.
- Вы больны! - заявила она и шагнула через порог, заставив Паккера попятиться.
- Я вовсе не болен, - попытался отбиться Паккер. - Я просто заснул в кресле, а так со мной все в порядке.
Она протянула пухлого руку и потрогала его лоб.
- Да у вас температура! Вы просто горите!
- Ничего у меня нет! - не выдержал Паккер. - Говорю же я вам: я просто уснул.
Вдова Фоше обогнула его и, пробравшись между стопками коробок, ворвалась в комнату. Паккер только успел подумать: "Боже, она таки проникла в квартиру! Как же ее теперь выдворить?"
- Ну-ка, идите сюда и садитесь, - приказала вдова. - Термометра, надо полагать, у вас нет?
Паккер, уже покорившись судьбе, покачал головой.
- И не было. Я никогда не болел.
Вдова Фоше вдруг взвизгнула, подпрыгнула и неуклюжим галопом понеслась к выходу. На полпути она споткнулась о тяжелую картонную коробку и растянулась на полу, но торопливо вскочила и, что-то проверещав напоследок, вылетела на лестничную площадку.
Паккер захлопнул за ней дверь и в некотором недоумении уставился на кастрюльку: он по-прежнему держал ее в руках и за это время не пролил ни капли.
Однако что же так напугало вдову Фоше?
И тут он увидел: по полу бегала маленькая мышка. Паккер приподнял кастрюльку, салютуя своей спасительнице и серьезным тоном произнес:
- Спасибо, дружок!
Мыши… Одно время ему казалось, что мыши здесь действительно есть - то сыр обгрызут на кухонной полке, то кто-то шуршит по ночам - и это его беспокоило: вдруг они устроили себе гнездо где-нибудь в завалах филателистического материала?
Но нет худа без добра, подумалось Паккеру.
Он взглянул на часы - оказалось, уже пять вечера. Каким-то образом он забылся и пропустил ленч, а до отъезда оставалось совсем немного. "Что же, похлебаю бульона, - решил он, - и заодно просмотрю содержимое пакета…"
Паккер взял со стола несколько полных коробок и переставил их на пол: места стало побольше - как раз чтобы разложить новые поступления.
Он пошел на кухню, отыскал ложку и, попробовав бульон, счел, что готовить вдова Фоше действительно умеет. Кастрюлька была еще теплая, и для полировки на столе это, конечно, плохо, но Бог с ней, с полировкой: еще об этом не хватало беспокоиться.
Паккер подтащил пакет к столу и прежде всего расшифровал загадочный обратный адрес. Эту новую знаковую систему начали несколько лет назад использовать в созвездии Волопаса, а посылка пришла от одного из его загадочных корреспондентов из созвездия Лебедя. Время от времени Паккер посылал ему в обмен ящик лучшего шотландского виски.
Прикинув, сколько весит посылка, он решил, что на этот раз нужно будет отправить, по крайней мере, два.
Вскрыв пакет, Паккер взял его за низ, перевернул, и на стол хлынул поток конвертов. Он отшвырнул пустой пакет в угол и в самом приятном расположении духа уселся в кресло, затем, прихлебывая бульон, принялся неторопливо разбирать свои новые сокровища.
Даже на первый взгляд это была великолепная подборка. Отправитель взял на себя труд систематизировать конверты по месту выпуска и рассортировать их в маленькие стопки, перетянутые резинками.
Стопка конвертов с Расальхейга, еще одна с Челеба, с Нунки, с Касс-Бореалис и множество других из различных далеких миров.
Одну из них Паккер даже не распознал. В стопке оказалось двадцать пять или тридцать конвертов, но на всех была одна и та же марка - маленький желтый квадратик без единой надписи, довольно толстый и шершавый на ощупь. Он провел по ней пальцем, и ему показалось, что марка крошится, стирается, словно поверхность ее покрывал толченый мел.
Несколько озадаченный, Паккер вытащил один конверт из-под резинки и бросил стопку на стол. Порывшись в ящике, он отыскал увеличительное стекло и склонился над маркой. Да, действительно, никаких надписей или пометок - просто маленький желтый квадратик - толстый, с тернистой поверхностью, словно на бумаге были наклеены песчинки.
Он выпрямился, проглотил еще ложку бульона, затем долго пытался сообразить, что это могут быть за марки. Увы, хранящийся в памяти каталог ничего не подсказывал. Похоже, он такую марку никогда еще не видел и даже не слышал о ней.
Часть почтовых штемпелей он узнал сразу, другие оказались совершенно незнакомыми. Впрочем, это не важно: позже можно будет отыскать их в справочниках. Однако у Паккера и без того складывалось впечатление, что планеты или звездная система, откуда отправили конверты, лежали где-то в направлении созвездия Весов. На это указывали те штемпели, которые ему удалось распознать.
Отложив увеличительное стекло в сторону, он вновь принялся за бульон. Главное, напоминал себе Паккер, поднося ко рту очередную ложку, не намочить усы; даже если человек не носит усы, есть все равно нужно аккуратно…
Но тут рука как назло дрогнула: немного бульона пролилось на бороду, немного капнуло на стол, и почти полная ложка выплеснулась на конверт с желтой маркой.
Паккер выхватил из кармана платок и попытался стереть расползающееся жирное пятно, но было уже поздно. Конверт промок почти мгновенно, марка потемнела от влаги, и он в сердцах выругался, проклиная собственную неуклюжесть.
Затем взял мокрый конверт за уголок, отыскал мусорную корзину и разжал пальцы.
После выходных, проведенных с семьей Тони на берегу Гудзонова залива, Паккеру не терпелось вернуться домой.
"Тони совсем рехнулся, - подумал он. - Надо же всадить столько денег в роскошный загородный дом! Шансов разбогатеть у него, считай, никаких, все его грандиозные планы рушатся один за другими, однако он по-прежнему строит из себя большого дельца и цепляется за эту дорогую виллу. Впрочем, может быть, так сейчас и надо; если удастся одурачить кого-нибудь, заставить поверить, что ты чего-то стоишь, тогда у тебя может появиться реальный шанс влезть в большое дело. Может быть, так и надо, кто его знает…"
Паккер остановился в холле забрать почту, надеясь, что бандероль от ПугАльНаша уже прибыла. Со всей этой суетой он забыл прихватить коробочку с листьями, и за три дня успел понять, насколько сильно к ней привык. Каждый раз, когда он вспоминал, как мало у него осталось листьев, Паккера охватывало беспокойство: а вдруг ПугАльНаш забудет о нем?
За три дня накопилось множество писем, но от ПугАльНаша ничего не было.
Впрочем, этого следовало ожидать, напомнил себе Паккер: новые бандероли ни разу не приходили, пока листья не кончались совсем. Поначалу он нередко задумывался, что за пророческий дар позволяет его другу точно угадывать, когда у него кончается запас, и как тот рассчитывает время отправки, чтобы бандероли приходили именно в тот день, когда в них возникнет необходимость. Теперь он об этом не думал, все равно бесполезно, чудо оно и есть чудо.
- С возвращением! - радостно приветствовал его дежурный клерк. - Как отдохнули, мистер Паккер?
- Сносно, - проворчал он и направился к лифту.
Однако на полпути его перехватил управляющий Элмер Ланг.
- Мистер Паккер, - заверещал он, - мне непременно нужно с вами поговорить.
- Ну так говорите.
- Это насчет мышей, мистер Паккер.
- Каких еще мышей?
- Миссис Фоше сказала мне, что у вас в квартире мыши.
Паккер расправил плечи и выпрямился, чтобы казаться выше, хотя при его сложении это было непросто.
- Это ваши мыши, Ланг. Вы ими и занимайтесь.
- Но как же я могу, мистер Паккер? - произнес Ланг, заламывая руки. - Ваша квартира… Там столько всякого хлама… надо бы все это разобрать.
- Должен вам заметить, сэр, что этот хлам является одной из самых полных коллекций марок во всей Галактике. Я действительно несколько запустил разборку новых поступлений, но я никому не позволю называть свою коллекцию хламом.
- Но может быть, я попрошу Майлса, сборщика, помочь вам разобраться с коллекцией?
- Помочь мне мог бы только человек, имеющий определенный опыт работы с филателистическим материалом, - строго сказал Паккер. - Ваш сборщик, надо полагать, такого опыта не…
- Но, мистер Паккер, - взмолился Ланг, - все эти горы бумаги и коробки - идеальное место для мышей. Я не смогу вывести мышей, если не вычистите свои завалы.
- Вычистить?! - взорвался Паккер. - Да вы хоть понимаете, о чем говорите? Где-то в огромной массе материала есть, например, конверт - для вас это просто конверт с марками и штемпелями, - за который мне несколько дней назад предлагали четверть миллиона долларов - если только я его отыщу. И это лишь малая толика от всего накопленного. Вы что, Ланг, все это предлагаете мне "вычистить"?
- Но, мистер Паккер, так больше продолжаться не может. Я вынужден настаивать…
Тут прибыл лифт, и Паккер с видом оскорбленного достоинства шагнул в кабину, оставив управляющего с его проблемами в холле.
- Сует свой нос, куда не просят… - пробормотал он, отдуваясь сквозь усы.
- Что вы говорите, сэр? - спросил лифтер.
- Миссис Фоше. Сует свой нос, куда ее не просят.
- Возможно, вы правы, сэр, - рассудительно ответил лифтер.
Паккер надеялся, что в коридоре никого не будет, и на этот раз ему повезло. Он отпер дверь, шагнул вперед…
И замер, услышав странный булькающий звук.
Какое-то время он стоял неподвижно, прислушивался - с недоверием и чуть-чуть испуганно.
В комнате по-прежнему булькало.
Паккер опасливо прошел дальше и сразу же увидел, в чем дело.
Мусорная корзина у стола была до краев заполнена какой-то булькающей желтой массой. В нескольких местах масса даже сползла по стенке корзины и растеклась лужицами по полу.
Готовый в случае чего повернуться и броситься наутек, Паккер медленно подошел ближе, но ничего не произошло. Желтая масса в корзине продолжала булькать, и только.
Это была густая, похоже, клейкая масса без пены, и хотя она булькала, ни пузырьков, ни бурления не было заметно.
Паккер подошел совсем близко и протянул к корзине руку. Никто его не схватил, да и вообще, масса никак не отреагировала.
Он ткнул ее пальцем: на ощупь поверхность оказалась довольно плотной, чуть теплой, и у него вдруг возникла мысль, что это нечто живое.
Паккер тут же подумал о вымоченном бульоном конверте, который бросил перед отъездом в мусорную корзину. Он даже не удивился своей догадке: масса в корзине была такого же цвета, что и марка на конверте. Обогнув стол, он положил туда почту и тяжело опустился в кресло.
"Выходит, марка ожила, - подумал Паккер, - и это очень странно…" Впрочем, чего уж там. На самом деле она не страннее некоторых марок, что ему доводилось видеть раньше. Хотя Земля и передала Галактике идею их использования, многие развили ее гораздо дальше - порой с очень необычными результатами.
"А мне теперь, - подумал он, - придется выносить эту дрянь в корзине. Не хватало еще, чтобы Ланг увидел…"
Его немного беспокоило то, что Ланг требовал привести квартиру в порядок, и в какой-то степени задевало: он заплатил за нее немалые деньги, причем заплатил вперед, и никогда никому не мешал. А кроме того, он живет здесь уже двадцать лет, и с этим Лангу тоже придется считаться.
Потом он наконец встал, обошел стол сбоку и наклонился. Осторожно, чтобы не вляпаться, где желтая масса перетекла через край, взялся за корзину и попытался ее подрыть. Не тут-то было. Он тянул изо всех сил, но корзина оставалась на месте. Паккер выпрямился и двинул ее ногой - она даже не шелохнулась. Он шагнул назад и уставился на корзину, сердито отдуваясь сквозь усы. Как будто ему и без того забот мало! Надо разбирать все эти завалы и избавляться от мышей. Надо искать конверт из системы Полярной звезды. Кроме того, куда-то подевался пинцет, и придется идти покупать новый, а значит, опять тратить время.
Но прежде всего нужно будет убрать отсюда корзину. Очевидно, она просто прилипла: эта желтая дрянь затекла под дно и засохла. Нужно будет взять ломик или еще что-нибудь длинное, поддеть и отодрать от пола.
Желтая масса в корзине по-прежнему весело булькала. Паккер вновь надел шляпу, вышел на лестницу и запер за собой дверь.
Стоял чудный летний день, и он решил немного прогуляться, а заодно подумать о своих бесчисленных проблемах. Однако о чем бы Паккер ни думал, мысли его возвращались к корзине с ползущим через край желтым киселем, и он понимал, что не сможет заниматься ничем другим, пока от нее не избавится.
Отыскав магазин, где продавали скобяные изделия, Паккер купил средних размеров ломик и направился к дому. Возможно, он поцарапает немного пол, но зато уж точно отдерет приклеившуюся корзину.
В холле первого этажа на него снова напустился Ланг.
- Мистер Паккер, - спросил он строго, - куда это вы направляетесь с таким ломом?
- Я его купил специально, чтобы вывести мышей.
- Но, мистер Паккер…
- Вы ведь хотите, чтобы я от них избавился?
- Да, разумеется.
- Ситуация складывается критическая, и от меня могут потребоваться решительные действия, - сурово произнес Паккер.
- Но… лом!
- Не беспокойтесь, я буду осторожен и не стану бить слишком сильно, - пообещал Паккер.
Он поднялся на лифте к себе. Написанная на лице Ланга растерянность немного улучшила ему настроение, и, двигаясь по коридору, Паккер даже насвистывал какую-то мелодию.
Однако, ковыряясь ключом в замке, он услышал за дверью шорох и почувствовал, как по спине у него пробежал холодок: шорох казался таинственным и зловещим.
"Боже, - подумал он, - там не может быть столько мышей". Сжав ломик покрепче, Паккер отпер замок и распахнул дверь.
В квартире бушевал бумажный шторм.
Паккер быстро шагнул через порог и захлопнул за собой дверь, чтобы ни одна бумажка не улетела на лестницу.
"Должно быть, оставил окно открытым", - мелькнула мысль. Но нет, не оставил. Да и на улице - ни ветерка.
А тут… тут не то что ветерок - самый настоящий шторм.