- Жив! - крикнул капитан кому-то, и в голосе его слышалась безумная радость. - Жи-ив!
Тут же полурослик крякнул сквозь зубы от боли, Вайра задохнулась, словно кто-то всаживал в ее тело длинную острую иглу, полувзвыла сквозь сомкнутые зубы, и в конце этого взвыва, когда замычал, не в силах терпеть, и схвативший ее за пояс маленький человечек, женщина рявкнула что-то страшное, неразборчивое, очень жестокое, - и там, за стеной, сразу несколько человек зашлись захлебывающимся криком - жутким, пронзительным, быстро перешедшим в судорожный хрип-всхлип и смолкнувшим.
- М-мать... - прошепелявил полурослик, сползая на пол. - М-мамулешка-а-а...
- Тагер! - тяжело и надрывно крикнула Вайра. - Уходи! - Дальше она добавила что-то резкое, мгновенное, мысленное, чего Элейни не различила, хотя почувствовала присутствие краткой, как удар хлыста, связи. Она сжалась у себя под кроватью, пытаясь стать невидимой и неощутимой, и услышала лишь топот, с которым Отверженная подбежала к столу, что-то схватила с него или со скамьи и, рванувшись к искореженному проему, выбежала из сруба наружу.
- Ой, - заблеял полурослик, - ой, мама... Э-э-э- а... - затем он срывающимся голосом тихонько заругался матом, шепелявя и присвистывая заплетающимся языком, делая заполненные судорожным, срывающимся дыханием паузы, а Элейни, слушая и не слыша его, лишь безумно радовалась, что он пока еще здесь, что маленький человек с волосатыми руками, кажется, точно свой, не враг, и что он медленно ползет в ее сторону и, кажется, не собирается никуда уходить.
Снаружи крики усилились и расширились, словно кричали теперь не десяток людей, а много десятков, и девочка поняла, что там начинается сражение, в которое вступает практически весь средний отряд северных гаральдских границ.
С кем, какое, из-за чего, девочка не знала и даже не 'решила еще, хотела бы вообще узнать; в любом случае она с резкой тоской в душе не желала никакого боя - из- за того захлебывающегося визга, который повторился с разными оттенками, на разные тона и голоса уже несколько раз, из-за двери, вылетевшей с оглушающим треском, и крови, текущей у Вайры по лицу, из-за приглушенного вскрика боли, донесшегося до Элейни, как только она проснулась, из-за многого, очень многого другого.
Происходящее давило на нее, словно медленно опускающийся огромный молот, словно внезапно навалившиеся на плечи небеса, а у Элейни не было возможности покинуть наковальню, где шла кузнечная работа тех, кто выдумал, создал и направил все это, - неизвестно еще, людей или Богов...
Что значило слово "Измена", выкрикнутое тем мощногласым, что скорее всего был убит вышвырнутой наружу дверью вместе с остальными, Элейни понять не могла... Здесь было очень холодно.
Она уже хотела было спросить это у полурослика, который заполз за стену-перегородку и, усевшись ногами к кровати (подошвы его грязных расхлябанных бутс были совсем рядом с ее поджатыми ногами), когда вдруг у самого прохода в эту небольшую комнатку вспыхнуло на мгновение неяркое синее сияние, тотчас же погасшее, и взор замершей Элейни, волосы которой начали вставать дыбом от ужаса, ухватил ноги и плащ, стелящийся по полу позади них.
Одетые в черные штаны из плотной теплой ткани. Обутые в удобные сапоги до колен. Девочка сразу же узнала эту обувь, и сердце ее зашлось в приступе отчаяния.
- А-ах! - только и смог сказать полурослик, отнимая от лица перепачканный кровью платок, резко дернувшись, чтобы что-то сделать, - кажется, чтобы выбросить вперед обе свои короткие пухлые руки.
Но пришедший оказался быстрее. Он что-то резко и громко воскликнул (голос его наполовину потонул в общем шуме битвы) и скорее всего указал на маленького человечка рукой.
Элейни, лежащая под кроватью, увидела лишь, как тот дернулся, будто сверху его ударила невидимая тяжелая дубина, всхлипнул, сполз на пол и обмяк, отсутствующим взглядом уставившись на поджатые ноги Элейни. По лбу его текла кровь, он был рассечен, как от сильного удара чем-то неровным, с выступами, но без явного лезвия или острия.
Маг наклонился, схватил его за грудки, слегка приподнял и, резко отпустив, приказал:
- Давай! Очнись! - Девочка вздрогнула и еще сильнее сжалась, услышав его голос, узнав и его.
- Где она? Где девчонка?!. Ну?.. - Полурослик, наполовину придя в себя, что-то зашамкал разбитыми окровавленными губами, что-то ругательно-изумленное.
- Ты? - в череде неразборчивого явно вопросил он. - Ты-и?..
- Я, чертов дебил! Где девчонка?!.
- Аяй-яая... - бессмысленно пробормотал тот, бессильно закрывая глаза, сползая еще ниже и замирая, словно выжатая тряпица, лишенная всех сил.
- Угу, - машинально заметил маг и, потеряв краткую секунду на размышление, наклонился, чтобы поискать под кроватью.
Вайра тратила энергию камней, потому что ничего иного ей больше не оставалось; тело, сквозь которое уже две минуты лился нескончаемый поток бушующей силы, пылало, словно раздираемое на части; женщина знала, что скоро и ее тренированный, испытанный организм со всего размаху врежется в предопределенный Создателями предел, и тогда она свалится на стылую землю, чтобы быть зарубленной или затоптанной теми, кто вел эту жестокую бойню к ожидаемому, запланированному результату.
Отбросив троих, атакующих ее с длинными тонкими копьями в руках так, что каждый из них завопил от боли, Отверженная распрямилась и окинула взглядом поле боя.
Пологий склон трех сходящихся холмов не был, как она могла предположить, усеян сражающимися людьми, хотя их было не менее сотни, и все новые и новые десятки вступали в бой, появляясь из-за деревьев и кустов.
Мятежники не захватили весь лагерь, разбившись на малые группы и атакуя спящих, они действовали централизованно и уже были согнаны на полсотни метров вниз; люди капитана окружали их. Те же, кто нападал на нее, были скорее всего спешившим на помощь звеном, которое раньше либо сняло в своем секторе часовых, либо должно было присоединиться к основной группе позже по другой причине.
- Слева! - хрипло орал капитан откуда-то снизу. - Слева! Каган, заходи!.. Слепой, двигай патрульных!.. Это мятеж, раздолбай!.. Основные из группы Брага! Быстрее! Быстрее!..
Его окружали уже около четырех десятков воинов, половина - кто в чем и кто с чем, вторая - при пол ном обмундировании и вооружении, - очевидно, те, кто нес ночной дозор, - и отряд капитана продолжал оттеснять группу из двух десятков отчаянно рубящихся с ними людей.
Противников, теперь Вайре стало ясно, было гораздо меньше, и сама атака была принципиально самоубийственной. Значит, целью покушения был капитан или она, а потому в момент, когда дварф поднял тревогу, битва мятежников уже, по сути, была проиграна.
Правда, капитан сам вырвался наружу и вступил в бой, но шестеро телохранителей, которые ждали его в тени леса, в десятке шагов от дверей, и были замечены Вайрой, исследовавшей его разум, тут же поспешили капитану на помощь. До Вайры дошло, что предосторожность Тагера, готового повязать ее саму, обернулась на пользу всем, став тем самым решающим фактором, о которых впоследствии говорят: "Но при этом поблизости чудом оказались те, кто..."
Мятежники гибли, кроме того, их уже практически окружили со всех сторон. Возглавлявший их человек, незнакомый Отверженной, что-то кричал своим, но все тонуло в общем гвалте, а времени, чтобы услышать его слова отсюда, у Вайры не было; те трое с копьями и те четверо с мечами, которых она также отбросила несколькими ударами сердца ранее, уже вставали с сырой земли и, озираясь, пытались понять, что происходит.
- Браг, сдавайся! Бросайте оружие, суки! - заревел внизу, в полсотне метров дальше по склону, где кипело сейчас основное сражение, капитан.
- Эй вы! - повелительно крикнула Вайра, обращаясь к замершим, не решившим еще, что предпринять, семерым. - Бросайте!
Лица у них, как ей показалось, были серые, и совершенно не от того, что ночной сумрак по-своему расцвечивал мир.
- Ну? - воскликнула она, тяжело дыша, чувствуя, как овевает обнаженную кожу холодный ветер. И поднимая руку, в которой сверкало, отражая лунный свет, бросая на траву сотни бликов, бриллиантовое ожерелье. - Бросайте!
Они переглянулись. На их лицах и в их чувствах явственно отражались изумление, отчаяние, пришибленность и страх. Они понимали, что скорее всего умрут... Затем первый из них бросил-таки свое копье. Вайре в живот.
Сумрак и пустота встретили мага - под кроватью не было никого и ничего, кроме холодного сквозняка; он хотел было уже распрямиться, чтобы искать дальше, но неожиданно невидимая девочка громко, яростно чихнула.
Элейни, зажмурившаяся, истово шептавшая молитву Тому, умоляющая его сделать ее неслышной и незаметной, чихнула против воли и резко распахнула глаза. Маг, наклонившийся, смотрел прямо ей в лицо, и от взгляда его девочка на мгновение замерла, скованная судорогой страха.
- Надо же!.. - воскликнул маг, хватая ее за ногу и рывком выволакивая из-под кровати. - Все-таки здесь!
На улице кто-то отчаянно заголосил, одновременно раздались несколько мощных, явно нечеловечески сильных ударов, каждый из которых пришелся в опоры сруба и был направлен с разных сторон.
Вокруг все заскрежетало, загрохотало, маг наклонился, схватил ее за складки платья второй рукой, пытаясь рывком поднять и забросить себе на плечо, но Элейни, неожиданно придя в себя, изо всех сил пронзительно завизжала прямо ему в лицо.
Он дрогнул всем телом от ее оглушающего визга, но мгновением позже пришел в себя, отпустил ее, отчего девочка свалилась на пол, ободрав себе колени, сильно ударившись правым боком об пол, и с размаху ударил ее ладонью по голове.
- Молчи! - рявкнул он, лихорадочно начиная правой рукой чертить в воздухе сложный знак, одновременно что-то непонятное говоря; бревна справа и слева прогнулись, треща и поддаваясь, словно от яростного напора двух великанов, жмущих сруб, стремящихся взломать и обрушить его.
- К’ханн аэлл’ра! - завершил маг, нагибаясь и снова больно вцепляясь сжавшейся Элейни, укрывшей голову руками, в плечо, и тут же напряжение на его лице сменилось облегчением.
Сруб скрипяще, рычаще выдохнул, словно истязаемое животное, бревна пола вздыбились, потолка - обрушились вниз, и стены сомкнулись, накрывая их.
* * *
Ллейн жестом остановил Герта, а сам мягко двинулся вперед, осматривая лежащее перед ними пространство: заросли деревьев и кустов.
Сражение на склонах могло обойтись и без них. Он был в этом уверен. Вскочивший с земли сразу же после дикого крика дварфа, объявившего начало боя, лучник хотел было броситься к срубу, чтобы вытащить оттуда Элейни и Вайру, но тут же получил краткий мысленный отчет Отверженной, которая была уверена в том, что сама сможет их защитить.
"Это не все! Капитан знал о мятежниках! Он уверен, что заговор шире, есть еще одно звено! Найди его!" - мелькнуло у него в голове, и Ллейн бросился наверх по холму, рассчитывая с вершины увидеть передвижения иных групп, если сказанное Вайрой имело смысл.
Затем она кратко возникла посреди бешеного подъема, сообщив о численном превосходстве своих, и тут же Ллейн, осматривающий окрестности, заметил шевеление листвы где-то внизу. Они с Гертом, который все время был рядом и, следуя совету эльфа, не спал, оставаясь наготове, помчались туда, надеясь успеть и выяснить, что именно колышет листву, - теперь оба стояли перед густыми зарослями, глубоко дыша, пытаясь определить, куда делись те, кто двигался здесь меньше минуты назад.
Все существо Ллейна занимали вопросы, в которых следовало разобраться немедленно; одним из них было: если часть гаральдского отряда границ атаковала Вайру, зная, что капитан оставил ее в своей комнате, или самого капитана, узнав о том, что он пришел к ней, они, сознавая численное превосходство врага и понимая, что в случае тревоги будут уничтожены, обязаны были предусмотреть тайные пути отступления.
Эльф прекрасно знал, что такое передвижные крепости Гаральда, и понимал, что все здесь, начиная от обычной группы деревьев и заканчивая невысоким каменным колодцем, долгими годами постепенной фортификации, укреплено и объединено в единую систему. Скорее всего мятежники собирались уходить через сеть подземных ходов, которыми за долгие годы постоянного патрулирования были изрыты все три холма.
Он практически тут же отыскал цепочку следов. Свежих, немногочисленных, примявших траву, а не утоптанную землю тропы. Минуту назад здесь прошли пятеро вооруженных, из глубины леса вверх по все более крутому склону, забирая немного вправо.
- Наверх, - не поворачиваясь, бросил Ллейн и тут же быстро стал подниматься, немного пригнувшись. Герт следовал за ним на расстоянии примерно пяти шагов.
Минуту они молча поднимались. Снизу капитан что- то хрипло кричал своим людям и остальным - в данный момент, кажется, призывал мятежников сдаваться. Вершина холма была ярдах в тридцати, когда эльф остановился, и там, в расселине меж двух массивных, вросших в землю древних валунов, он сразу же заметил растерзанный, свежий, вывороченный дерн, за слоем которого раньше был скрыт массивный железоокованный люк.
Ллейн снял со спины лук, затянул петли, наложил стрелу, вторую зажав в зубах, и, повернувшись назад, к озирающемуся и прислушивающемуся Герту, на лице которого была написана пополам с недоумением тлеющая ярость на происходящее, кивнул ему на люк.
Эльф был уверен, что те, вошедшие в подземелье через тайный проход, не закрыли его за собой, чтобы не тратить времени, когда будут возвращаться назад. В том, что возвращаться они будут, он не сомневался, потому что уже начинал понимать, что же здесь все- таки происходит.
Воин ухватился за металлическое кольцо и без особого усилия рывком поднял люк, откинув его на траву.
Ллейн сделал ему знак не шуметь и, прошептав какое-то краткое слово, заглянул вниз.
- Никого, - сказал он мгновение тишины спустя, в котором звуки битвы ниже по склону неожиданно стихли, неизвестно с каким результатом, - давай за мной.
И спрыгнул вниз.
Элейни, трясущаяся, пытающаяся осмотреться, чтобы понять, что происходит, но уже не порывающаяся вырваться из его железной хватки, причиняющей боль, неожиданно ощутила себя совсем по-иному, не по-человечески. Тело ее куда-то исчезло, была лишь чистая сила, сжатая другой силой, воздушная легкость, колыхание облака, в которое она была превращена, и то, второе, бывшее магом, потащило ее сквозь темень, обломки и камни вперед.
Легкий ветер засквозил в щелях меж рухнувшими, переломанными, перекореженными бревнами и досками, несколько мгновений и Элейни, и маг испытывали сильную, бередящую боль, - неровные, прерывистые, тянущие трепыхания пронизывала их новые, полупрозрачно-колышащиеся тела, словно тонкие стилеты, раз за разом проходящие по коже; однако тремя порывами позже завал прервался, и они, по воле текущего вперед мага движущиеся все быстрее, влетели прямо в тело вздымающегося перед ними холма.
Изрытое маленькими норками насекомых, змей и грызунов, трещинками и подземными жилами, отчасти заполненными водой, оно в несколько мгновений пронеслось перед Элейни чередой быстрых, меняющихся картин.
Девочка не успевала осознавать изменения, которым подвергалось ее новое, призрачное тело, - она то становилась тонкой-тонкой и длинной-длинной, то снова возвращала форму облака, напоминающего человеческое тело, - в тех местах, где для этого было пространство, - то текущей сетью отдельных жилок пробивалось вперед и вперед; это было одновременно стремительно и жутко, восприятие менялось ежесекундно, и если бы у девочки было тело, оно давно бы уже потеряло сознание или билось в судороге рвоты.
Каждое мгновение Элейни видела то черно-коричневую землю вокруг, смыкающуюся, давящую отовсюду, то темные или серые пятна камней, то белесые корни; в любой миг она с ужасом ожидала, что метаморфоза неожиданно прервется, и она навсегда останется здесь, погребенная под неимоверной тяжестью земных пластов.
Удушье давило на нее, пульсировало во всем ее существе, но то был всего лишь образ, только страх - сейчас, превращенная в облачко сизого воздуха, она не могла задохнуться никак.
Однако Элейни осознала, что попала в руки врагу - к тому, кто несколькими часами назад ввел ее в состояние, близкое к помешательству, и что теперь он сможет сделать с ней все, что захочет, все, чего хотел, наверное, тогда, все, что было в его взгляде и стало причиной дикого ужаса, захлестнувшего ее.
Теперь, правда, она быстро приходила в себя, одновременно осознавая, что происходит, и пытаясь решить, что же ей делать. Обретала стремление бороться, вырваться и убежать. Отыскать Вайру, Ллейна и Терта, и...
Многогранная, меняющаяся толща глины, песчаника, живой и полумертвой земли неожиданно сменилась темной монолитной стеной из скрепленных друг с другом камней - стеной, в которой не было ни единой трещинки, ни единого прохода.
Однако маг рванул ее в сторону, словно точно знал дорогу, словно давно уже все рассчитал.
И все вышло бы именно так, как он хотел, но в ту же минуту откуда-то сзади пришла, минуя их и устремляясь далее, призрачная, странная, холодная, тягостная волна чего-то далекого, вызывающего содрогание и бессилие, - волна Ужаса, похожая на непрерывный, порождаемый адской мукой стон.
Элейни вздрогнула всем существом, маг ахнул, подергиваясь рябью страха и непонимания, и сила его, питающая заклинание превращения, мгновенно исчезла.
Вайра остановилась на секунду, получив этот страшный, взметающий все ее мастерство удар, пропустив сквозь себя опустошающую силы волну, почувствовав бессилие, мгновенно пришедшее вслед за ней.
А затем произошло то, чего она никогда не ожидала. То, что перевернуло все ее представления о мире. То, что спасло от смерти оставшихся двоих из напавших на нее четверых.
Призрачное Пространство дрогнуло, выворачиваясь внутрь самого себя, словно отторгая эту непрерывно стонущую на грани сознания волну, это поле, в котором все они теперь оказались, - и натянутая струна, связывающая Вайру с ним, дрогнула, застыв, едва не лопнув от напряжения.
Ноги и руки Отверженной мгновенно стали ватными, мутный взгляд ее видел, как пытались ползти в сторону двое, не в силах встать с колен, харкающие кровью, получившие лишь половинную силу направленного на них удара, - потому что невидимая, призрачная стена, пришедшая откуда-то с севера, опустошила и ее, и посланный удар, не тронув лишь запас, закрепленный в сверкающих камнях.
Незримая, жуткая сила, стенающая сотней, тысячью голосов, мягко обняла Вайру за плечи и мгновенно заполнила ее до основания.
Отверженная осознала, что сейчас она против своей воли была изменена Чем-то, - невиданно-сильным и совершенно невероятным, - а еще поняла, что Призрачное Пространство, Призрачная Сеть, раскинувшаяся по всему миру и за его пределы, беснуется, отвергая, отбрасывая, отрывая ее от себя.
Зная, что без связи с Бездной не только потеряет все свои силы, но и, возможно, погибнет, она попыталась бросить ускользающее сознание на попытку ухватиться за край вздымающегося вала привычности, рвущегося от нее прочь, - но руки ее соскользнули.
Небо у Отверженной над головой судорожно вздохнуло, пуповина закричала вместе с Вайрой, изгибаясь, содрогаясь от боли. И лопнула.