Так незаметно день в беспрестанных поединках и пролетел. К вечеру я освоился уже немного с непривычным оружием и совсем уж круто, как поначалу, не плошал. Нет, не то чтобы стал много лучше управляться с рапирой, – просто приноровился к своим противникам. И их стилю боя. Да и нечеловеческая скорость меня зачастую выручала. Спору нет, талиары у Карла и Лайнуса хороши – истинные вампиры как-никак, – но заемный дар, как ни крути, это не совсем то же самое, что собственный. Особенно если новые возможности тела обретены не в раннем детстве, когда их легче принять как свои, а гораздо позже.
В общем, с несомненной пользой я провел время. Потренировался, к рапире и кинжалу в руках приспособился, разобрался с тем, что мне вообще от предстоящей дуэли ожидать, а вдобавок изучил несколько весьма хитрых финтов, на которых, по словам приятелей, ди Марсио не раз подлавливал своих визави. А то бы я и не ведал, к примеру, о милой привычке Ральфа метить клинком не в сердце или печень своего противника, а точно в кости и их сочленения. Заставляя его таким образом пережить не самые лучшие секунды в своей жизни и утратить контроль над ходом боя. Боль ведь невероятная возникает в тот миг, когда граненый металлический штырь вонзается прямиком в кость и раскалывает ее. А за всю эту радость, несомненно, нужно благодарить мастеров-оружейников, подаривших миру сверхпрочный сплав для дуэльного оружия. Нынешние рапиры ведь не ломаются. Тогда как прежние никто не рисковал так применять из-за реальной опасности сломать клинок.
– Ладно, закончим на сегодня, – произнес наконец, отступая, Лайнус, который только и составлял мне пару в последний час. Карл-то пораньше сдался, вымотавшись до предела.
– Давно пора! – тут же встрепенулся услышавший об окончании тренировки Айвен, уже замаявшийся, похоже, за нашими поединками со стороны наблюдать.
А я просто кивнул, опуская шпагу. Возражать не стал, ибо сам как собака устал. Противники-то мои хоть сменяли друг друга, когда выдыхались, а я площадку так за весь день ни разу и не покидал. Вот и желал сейчас совсем немногого – всего лишь принять ванну, плотно покушать да завалиться на мягкую постель. И, смежив веки, просто полежать. Хоть несколько минут.
Но все – мечты, мечты… Не мог же я банально бросить своих благородных приятелей и уйти? Пошел, разумеется, их провожать. А там мне пришло в голову, что надо бы их отблагодарить за науку. Вон сколько провозились со мной, искусству фехтования на рапирах и кинжалах обучая… А я не проставился даже. Ну и, так как силы немного вернулись ко мне, я предложил Карлу, Лайнусу и Айвену в кабачок какой-нибудь приличный заглянуть да там немного посидеть. Завтра-то никак – мне отдохнуть нужно будет перед дуэлью.
– О, можно к Фольку, в "Птичку-невеличку" заглянуть! – оживился Айвен, первым отреагировав на мое предложение пропустить по бокалу вина.
– Да идет он к демонам, этот твой Фольк! – неожиданно грубо высказался сэр Лайнус. – И чтоб они его в Нижнем мире одними только этими пичугами по пять золотых за штучку кормили!
– Ты все еще сердишься на него за тот ужин, обошедшийся тебе почти в полсотни золотых? – расхохотался Айвен. И воскликнул: – Так мы же тебя предупреждали: птички – это закуска, а не еда. Пощипал немного – и хватит!
– Так давайте туда и заглянем, – вмешался я, уяснив из всего, что речь идет именно о кабачке, куда заходят выпить, а не о какой-нибудь престижной ресторации, где ужинают столичные богачи и аристократы. А что дорого там, у Фолька, судя по раздраженным словам Лайнуса, так это ерунда. Я ж давно уже не бедный стражник и могу позволить себе посещение и таких вот заведений. Тем более что и скупердяйничать мне нет никакого смысла. Когда столь непростая дуэль на носу, которую я, вполне возможно, и не переживу…
Подумав так, я вдруг замер, озаренный одной идейкой, возникшей в моей голове и объединившей в себе предстоящий поединок и деньги.
– Кэрридан, ты чего? – тоже остановившись, недоуменно уставились на меня благородные приятели.
– Парни, – совершенно по-простому, проникновенно обратился я к ним. – Тут такое дело… А не могли бы вы сделать за меня ставки на исход дуэли?
– Что? – опешил Карл. – Ставки?
– Ага, – жизнерадостно подтвердил я. И тут же сокрушенно покачал головой: – Самому-то мне этого сделать нельзя.
А очень хотелось бы! Ведь если и вправду ставки на меня принимают один к семи, то на имеющихся у меня в наличии двадцати с лишним тысячах золотых можно полторы сотни поднять! Целое состояние! Которое мне вовсе не помешает. Ведь я даже не представляю, сколько денег мне потребуется для воплощения моих грандиозных замыслов, связанных с наградой, твердо обещанной императором за изведение драконов.
– То, что у тебя не примут ставку на исход собственного поединка, мы понимаем… – прочистив горло, проговорил Карл и замолк.
– Но нам категорически непонятна твоя уверенность в том, что ты возьмешь верх над Ральфом, – твердо закончил за него Лайнус.
– Да при чем здесь уверенность? – недоуменно пожал я плечами. И, напустив на себя лихой, беззаботный вид, выдал: – Сами посудите, если я продую дуэль, какое мне тогда будет дело до оставленных денег? А случись победить – так неплохой еще куш сорву!
– Верно, в общем-то, – признал логичность моих умозаключений Лайнус.
И после недолгих раздумий и переглядываний аристократы решили:
– Ну хорошо, давай замутим что-нибудь. Ставки – это дело интересное…
Таким образом, наш маршрут резко изменился. Прежде чем завалиться в кабак, мы заскочили в главное банковское отделение Первого Городского, где я почти все свои деньги со счета снял, оставив лишь обязательный минимум. А затем мы заглянули в городской магистрат. Где передачу денег документально оформили и заверили. На этом принципиальный ди Тажери настоял.
Когда же мы, обстряпав свои делишки, добрались-таки до "Птички-невелички" и я уже предвкушал, как выдую сейчас с ходу кружку отменного пива, которое, по словам Айвена, подают здесь, все испортил поганец-бес.
"А расплачиваться ты когда собираешься? – неожиданно вопросил он, водя рылом туда-сюда, словно принюхиваясь к ароматам, царящим в кабаке. И тут же нагло потребовал: – Немедля хочу получить свою треть дня!"
"А подождать это до более подходящего времени не может? К примеру, до послезавтра?" – сердито буркнул я, не на шутку расстроенный тем, что пива мне, похоже, попить не удастся. Да и отдохнуть тоже.
На что рогатый съехидничал:
"Не, гони обещанное сейчас! А то знаю я таких умных… Возьмешь да проиграешь специально на дуэли, лишь бы только долг бедному бесу не отдавать!"
"Ты совсем умом тронулся?! Нет никакого подвоха в моей просьбе о малой отсрочке взыскания платы за помощь, и я не собираюсь сливать ди Марсио бой, так как это означает мою неминуемую смерть! – в сердцах высказался я. Но бес уперся. А так как ссориться с ним мне было не с руки, пришлось уступить. Правда, я не преминул уточнить кое-что и предупредил этого пройдоху хвостатого: – Но учти, прежние времена, когда ты творил что хотел, прошли. Отныне я должен знать абсолютно обо всех твоих действиях в моем теле!"
"Это еще почему? – возмущенно заверещал рогатый. – Мы так не договаривались!"
"А мы на этот счет вообще никак не договаривались! – срезал его я, присовокупив: – Да и вообще – сам виноват. Если бы не пакостил, пользуясь моментом, то, глядишь, нужды в таких условиях с моей стороны и не возникло бы".
Крыть бесу было нечем, и, посопев немного возмущенно, он проворчал:
"Ну хорошо, согласен я… – И, встрепенувшись, выдвинул встречное условие: – Но узнаешь ты о том, как я провел время, только после того, как оно истечет! В виде воспоминаний. А то у меня никакого развлечения не получится. Ты же постоянно будешь мешаться и перехватывать контроль над телом!"
Крепко поразмыслив над этим требованием нечисти, я все же принял его. В том числе и потому, что радости не вызывало безвольной куклой себя ощущать. Уж лучше потом разом все узнать, чем целый вечер эдак мучиться. Однако, соглашаясь, я не преминул выговорить еще кое-что:
"И смотри, чтоб ни одно твое действие не касалось Кейтлин! Понял? Никаких борделей и уж тем более подарков ей. Вообще чтоб в ее сторону дышать не смел!"
"Ну хорошо, хорошо…" – хмуро пробурчал совсем уж расстроившийся бес. И горестно вздохнул. Явно планировал что-то эдакое, скотина!
Таким образом, в этот раз, передавая злокозненной нечисти контроль над своим телом, я был чуть более спокоен, нежели обычно. Самое важное – невозможность подстав Кейтлин – четко оговорено, а об иных проделках этого поганца рогатого я хотя бы буду знать. Так что все будет путем…
Но когда бесовское время вышло и ко мне вернулось ощущение тела, а перед глазами промелькнул калейдоскоп из картинок-воспоминаний, относящихся к сегодняшней ночи, я, как и всегда, проникся жутким желанием прибить поганую нечисть. Ничуть не менее сильным, нежели в прежние времена. Ибо хоть рогатый и обошелся без пакостей в отношении Кейтлин, но развлекся все же на славу. Все деньги, что у меня оставались, до последней монетки спустил в том дорогом кабаке! Угощал всех подряд, не ограничиваясь Карлом, Айвеном и Лайнусом. А когда просадил всю наличность, которой, надо сказать, не так много у меня в кошеле и имелось, продолжил пирушку в долг, оставив в заклад мой рыцарский пояс. Скотина!
Я аж зарычал, не сдержавшись, когда осознание сотворенного поганой нечистью ко мне пришло. И рука сама потянулась к паршивцу, чтоб его придушить.
От неминуемой гибели беса только то спасло, что рыцарский пояс никуда не делся с меня. Возвратил его затем этот пройдоха. К своему счастью…
Правда, способ, каким рогатый расплатился по долгам, меня отнюдь не обрадовал. Этот… этот… Ну, просто слов не подобрать, чтоб обозвать! Он такое учудил… Когда в кабак на бесплатную выпивку и угощение слетелось столько желающих из числа знатных, известных, а также почитающих себя за таковых персон и все они разогрелись дурью и дорогим вином, бес новое развлечение измыслил. Предложив устроить гонки на собаках. И затею свою воплотил! Превратив на одну ночь улицы Лайдека в сущий бедлам.
А мне теперь хоть со стыда провались! И единственное, почему я не отправился сразу в ближайший храм, чтоб утопить паршивца в чаше со святой водой, – потому что нечисть кучу денег заработала на гонках. Тотализатор умудрившись организовать и ставки на забеги принимая. Четыре тысячи восемьсот шестьдесят монет золотом чистой прибыли вышло после вычета всех затрат, включающих и расходы на пирушку. На полной дури такую кучу деньжищ паршивец срубил! И половину передал мне.
Но полного прощения поганец, конечно, не заслуживал, даже отдай он мне абсолютно весь свой прибыток. Ибо осознав себя, я обнаружил, что стою в коридоре у двери гостевых апартаментов в доме ди Мэнс в совершенно невероятном состоянии. Пьян до изумления, закинут дурью по самую маковку и… и отчаянно женской ласки желаю! Ведь поганая нечисть, не прекращая поглощать сотворенной ею сразу же бесовской выпивки на основе вина и ледка, всю ночь с представительницами прекрасного пола флиртовала! На что мое тело отреагировало соответствующим образом. Приведя меня в такое состояние, что я, оглядевшись, не приметив нигде в коридоре ни единой, пусть даже самой страшненькой девушки, облегченно перевел дух. А то, боюсь, не удержался бы – набросился!
"Что, решил хоть так поквитаться со мной за дополнительные условия к уговору, скотина?" – мелькнула в моей голове догадка.
На что бес только широко осклабился, не подумав, понятно, сознаваться в злокозненной преднамеренности содеянного им.
С некоторым трудом переборов настойчивое желание отправиться куда-нибудь в поисках утех, я бросил на открыто скалящегося поганца негодующий взгляд и решительно повернул дверную ручку, за которую уже держался правой рукой. И вошел к себе в апартаменты. Или правильней будет сказать – ввалился. Мотало меня, пьяного и закинутого ледком, изрядно. Отчего ноги буквально заплетались на ходу, и мне пришлось руками, подобно ветряной мельнице, замахать, чтоб устоять и не брякнуться на пол прямо за дверью.
Сделав назад шажок-другой, я осторожно выпустил из своих рук опору, за которую было ухватился. Дверь. Прикрыл ее. И весьма гордый тем, что удалось провернуть все это без падений и лишних телодвижений, развернулся лицом в сторону спальни. Да тут же негромко выругался. Ведь после того как дверь оказалась закрыта, исчез и свет, проникавший в гостиную через проем. И теперь мне придется буквально на ощупь идти.
Впрочем, я, наверное, погорячился в первый миг. Заглядывающая в окно полная луна даже сквозь плотные шторы неплохо подсвечивала стоящие в комнате предметы, очерчивая их контуры. Потому я не стал тянуться к стоящей на столике у самого входа лампе. Которую наверняка пригасили рачительные слуги, что вечно шастают тут повсюду по ночам… сколько их ни гоняй…
Чуть поразмыслив, я кивнул самому себе, соглашаясь с тем, что не стоит со светом затеваться. И так до спальни дойду. А то ведь наверняка если не саму лампу уроню, так столик сворочу.
И пошел… Потихоньку. Старательно перебирая ногами и стараясь ими не мельтешить. Ибо падать мне никак нельзя! А то ведь уже не поднимусь. Так и усну здесь, в гостиной, на ковре. А завтра об этом казусе непременно моей дражайшей невесте донесут.
Пройдя примерно половину расстояния до двери, ведущей в спальню, и ни разу даже не покачнувшись, я заметно приободрился. Ведь все путем! Совершенно зря я переживал, что не сумею добраться до кровати на своих двоих…
Перестав концентрироваться на перемещении своих ног, я поясным ремнем занялся. Расстегнул его и, примерившись, швырнул в кресло у окна. Точнехонько попал! И довольно улыбнулся. А там и до своей цели добрался. Распахнул дверь и вошел в спальню, залитую лунным светом, проникающим через незанавешенное окно.
"Ну, это будет совсем легко!" – повеселев, решил я. Подразумевая под этим, конечно, что в таких условиях мне будет совсем несложно добраться до постели. И, прикрыв за собой дверь, двинулся к кровати, принявшись разоблачаться прямо на ходу. Сапоги поочередно сбросил; шляпу сорвал и на тумбочку, стоящую у дальней стены, метнул; куртку расстегнул и, сняв с себя, небрежно кинул на спинку мягкого стула, попавшегося на пути. За рубашку взялся… И замер как вкопанный, не успев стащить ее с себя. До кровати добрался!
– А это что еще за наглая провокация?! – вытаращив глаза и даже протерев их, пробормотал я, изумленно пялясь на светловолосую девицу, что преспокойно дрыхла в моей постели, облапив ручками небольшую подушку и уткнувшись в нее лицом, и выпростав из-под тонкого шелкового покрывала левую ножку.
"Не иначе сладкий подарок тебе от невесты! – с немалым ехидством предположил скалящийся бес. – Для замирения!"
"Подарок от Кейтлин?! – ошалело воззрился я на беса, когда сумел отвести взгляд от точеной девичьей ножки, так маняще-соблазнительно выглядывавшей из-под покрывала. И пару минут переваривал выдвинутое рогатым предположение. Пока наконец не опомнился. И не фыркнул про себя: – Ага, как же! Не настолько я все-таки пьян, чтоб поверить в такое!"
Однако в голову не приходило более здравых идей касательно того, с чего вдруг какая-то девушка, несомненно знающая, как и все обитатели этого дома, о том, какие отношения связывают меня и Кейтлин, прониклась такой безмерной наглостью, что решила забраться в мою постель. Так что я даже растерялся немного. И, почесывая в затылке, уселся на кровать рядом с безмятежно спящей девицей. Думу думать… Ну как ни крути, а никакая девушка не могла очутиться в моей спальне неглиже без явного соизволения на то Кейтлин! Разве что ей надоело жить.
"Не, без допроса третьей степени тут никак не обойтись! – заявил хитро поблескивающий глазками бес, когда у меня уже ум за разум начал заходить в попытках понять, что же все это значит. И быстро-быстро зашептал мне на ухо, поганец, когда я обратил на него недоуменный взгляд: – Немножко нежной пытки ласками, и эта наглая девчонка быстренько расколется и сознается абсолютно во всем-всем! И ты получишь ответы на все свои вопросы!"
Но я не повелся. Нет, конечно, предложенный нечистью вариант раскрытия тайны появления в моей постели незваной гостьи, подразумевающий применение в отношении нее столь захватывающей и увлекательной формы допроса, как нежная пытка ласками, выглядит весьма соблазнительно. Да, весьма и весьма… Только вот как отреагирует на подобный способ проведения дознания моя дражайшая невеста? Предсказать не трудно…
"Это подстава!" – осенило меня. И как гора рухнула с моих плеч! Я даже облегченно вздохнул, разобравшись во всем.
"Уверен? А может, это все-таки просто подарок? Который ты все не решаешься развернуть…" – вкрадчиво молвил бес, кажется задавшийся целью так или иначе, но уболтать меня и подтолкнуть к определенным действиям в отношении забравшейся в мою постель девицы.
"Да какой подарок? – сердито фыркнул на это я. – Подстава это самая натуральная! Я эту проказницу, забравшуюся в мою постель, сейчас разложу в свое удовольствие, а назавтра хитрюга ди Мэнс заявит о разрыве помолвки. Мотивировав это изменой. И виноватым кругом останусь я!"
– Только не выйдет у тебя ничего! – открыто ухмыльнувшись, прошептал я, обращаясь к своей невесте. На случай, если та подслушивает с помощью магии. – Я не поддамся на эту провокацию. И дождусь, когда в моей постели окажешься ты, а не какая-то неизвестная девица!
Изрек это и немедля повернул голову в сторону двери, рассчитывая увидеть врывающуюся в спальню разъяренную демоницу, которая всегда остро реагирует на высказываемые мной прямые посягательства на нее. Но появления Кейтлин так и не дождался. И тогда пожал плечами. Значит, не подслушивает…
Чуточку огорченно вздохнув, я перевел взгляд на беззаботно дрыхнущую в моей постели девицу. И озадачился, что же теперь делать с незваной гостьей. Не заваливаться же спать рядом с ней как ни в чем не бывало?
Ожесточенно почесав в затылке, я не придумал ничего лучше, как разбудить девушку и отослать ее прочь. От греха. И осторожно тронул ее за ножку… Но соня и не подумала пробуждаться от легкого прикосновения. Или и впрямь крепко спит, или очень искусно притворяется. Последнее – скорей всего. Так как любой бы уже проснулся. Я и не скрывался особо – шумел, а теперь вот еще и трогаю ее…
– Ну ничего, ничего. Мы еще поглядим, кто кого! – с определенной угрозой произнес я, обращаясь к этой притворе, а когда она и на это не отреагировала, решился. Облизнул внезапно пересохшие губы и вновь коснулся девичьей ножки. Начал поглаживать ее… Сначала осторожно, а потом все наглей и наглей. И сдвигая руку все выше и выше… С узкой ступни на икру, а оттуда – на бедро, что примерно до середины прикрыто покрывалом… Но моя гостья упорно не желала выдавать себя и показывать, что на самом деле вовсе не спит. Не дрогнув даже тогда, когда моя наглая лапа, скользя по восхитительному изгибу девичьего бедра, проникла под покрывало! И дальше, чуть замедлившись – словно робость обретя, поползла… Лаская бесподобный атлас нежной кожи на своем пути и настоящее наслаждение мне даря. Пока не добралась едва ли не до самого сокровенного… И не замерла, натолкнувшись на преграду из тончайшего шелка.
"Похоже, и впрямь спит! – озадаченно подумал я. А потом, пожав плечами, тут же объяснил сам себе: – А что в этом такого? Вполне может быть, что замаялась меня ждать да по-настоящему уснула. Я-то приперся только под утро!"