- Но, Учитель... быть может... Синна права и мне действительно показалось... - осторожно произнес Кангасск.
- Знаешь, Кан... - задумчиво произнесла Влада; Кангасск при этом почувствовал, как его коснулось безмолвное восстанавливающее заклинание, наполняя энергией тело, смягчая песочное жжение в горле... - Мы с Серегом отчаялись узнать место открытия Провала. Потому я и решила обратиться к нарратам и к гадальщикам Таммара с этим вопросом, в надежде, что хотя бы они смогут прояснить ситуацию... Гадальщики работали над этим дольше; я выдала им кристалл звука для связи со мной... только сегодня он принес первые новости...
- Что они говорят? - жадно спросил Кангасск, подавшись вперед.
- Ничего утешительного... - покачала головой Владислава. Лица нарратов, стоявших за ее спиной, приняли скептическое выражение; Сенэй ухмыльнулся открыто... - Все харуспексы молчат о стабилизаторах. Не только об их настоящем и будущем, но и о прошлом... Выходит, то предчувствие, что спасло жизнь Астэр, было твое собственное; твой харуспекс не мог ничего тебе подсказать... - она пристально посмотрела на Ученика. - И ты не просто наррат, ты любимчик дымчатого обсидиана, раз сумел тогда воспользоваться им в такой дали от Кулдаганской Области...
- Воспользоваться дымчатым обсидианом? - переспросил Кангасск.
- Нарра... - Влада задумчиво подняла глаза к потолку, где вились, сплетаясь и разбегаясь в стороны, стеклянные узоры по черному монолиту. - Это четвертый аспект арена и, как можно представить, самый большой гадальный обсидиан в мире. И у тебя есть какое-то особое родство с ним...
Всеобщее молчание нарушил Сенэй:
- Дед говорил об этом, - сказал он, нахмурившись, словно пытался вспомнить сейчас что-то далекое. - Говорил о том, что когда Кангасск родился, весь арен Кулдагана словно сошел с ума: он приветствовал его... "будто бы нарра - живой человек, который может радоваться"... да, так дед сказал однажды. Он двадцать лет пытался разгадать эту тайну и оставил ее мне, когда ушел в арен...
...Желтые драконы впервые прилетели в Арен-кастель через неделю после того, как родился Кангасск... какой же силы должен был быть всплеск магии (или "радости" нарры, о которой твердил Осаро), чтобы дотянуться до Драконьих Островов и выманить оттуда этих любопытных тварей!..
Но почему...
Ответ пришел сразу же, стоило только задуматься...
- Я... - Кан запнулся. - Я знаю, почему...
- Да? - опешил Сенэй. Он даже невольно отступил на полшага.
- У меня нет никакого особого дара... Все дело в простом совпадении... - Кангасск с тяжелым вздохом поднялся на ноги и, окинув взглядом сосредоточенные лица, продолжил ровным, бесцветным голосом: - Я потомок Малкона... Потомок того, чья душа заперта в дымчатом обсидиане. И при этом наполовину Кулдаганец - это дало Малкону возможность говорить со мной через нарру. Думаю, он давно ни с кем не говорил... потому и был так рад мне...
- О чем вы говорили? - спросила Влада. Голос ее дрогнул; можно представить, каково ей лишний раз вспоминать о том, кто принял однажды такое тяжелое наказание и до сих пор страдает в обсидиановой тюрьме вместо нее...
- Он хочет, чтобы я пришел к нему. Еще пару недель назад я видел сон, где он назвал мне Пятую гору Кольца и сказал, что будет ждать...
- Но зачем?..
- Я не знаю...
Владислава Воительница положила руки Ученику на плечи.
- Совпадение... - невесело улыбнулась она, глядя в ясные зеленые глаза Кангасска. - Для тех, кто касался горящего обсидиана, не бывает совпадений...
- Но я не касался... - возразил было Кан.
- Я не о тебе... я о твоем отце... - вздохнула Влада и вновь обернулась к нарратам. - Друзья мои, - сказала она им, и в вечно юном ее голосе звучала горечь. - Война начнется в Торгоре. И пока враг не знает о таком оружии, как арен, у нас есть шанс удержать первую волну прорыва... Я хочу, чтобы вы возглавили армию Странников и вели ее так, как подсказывает вам нарра.
Нарраты склонили головы. Боль... боль и страдания предчувствовали они для этих двоих - Учителя и Ученика. И с этим предчувствием ничего нельзя было поделать...
- Да хранит тебя милость Локи, Владислава, - тихо и печально произнес Невелл.
- И тебя, Кан... - прошептал Сенэй, опустив глаза...
Глава двенадцатая. Договор
"Синеватые прожилки льда покрывают пористую твердь скалы, как рунная вязь... Пока меня не было, тепло приходило сюда. На краткий миг - и внезапно вернувшийся холод тут же прихватил его, заключил в эти льдистые узоры.
Рунная вязь... нечитаемые письмена. В солнечных бликах все они пульсируют, как живые..."
Словно завороженный, Максимилиан смотрел на легкие облачка пара, слетавшие с его губ. Он не сразу понял, что произносит вслух свои странные, бессвязные мысли... Он давно ни с кем не говорил...
"...Площадка... крохотное льдистое плато на небесной высоте... Трансволо - вот единственный способ добраться сюда. Моя кровь, однажды вмороженная в этот лед, до сих пор горит здесь алым цветком... Ее занесло снегом... совсем немного: слишком силен ветер, чтобы снег мог надолго задержаться здесь... Если я не потороплюсь, ветер и со мной справится, когда силы меня покинут..."
Тоска, жестокая и пронзительная, сковывала душу; внутренний холод, он всегда самый страшный... и слова - призраки нерожденных стихов - с ветром уносились прямо в небо...
Максимилиан рубил стальным лезвием мерцающие ледяные жилы - колкое крошево летело в стороны, словно бриллиантовый дождь...
"...Не упрямься, - отрешенно шептал замерзший мальчишка вековой скале. - Не надо... просто отдай мне Северную Хору..."
Как это было давно... умирая, Макс опустил стабилизатор в одно из углублений пористой скалы, не задумываясь над тем, легко ли будет вернуть его обратно. А скала вцепилась в гладкий камешек мертвой хваткой, заключив его в лед как величайшую драгоценность.
...Спрятав лезвие в диадемовые ножны посоха, Максимилиан сотворил Фиат-люкс; это удалось неожиданно легко: еще бы! ведь теперь Хора Солярис, что покоится в Торгоре, в трещине высохшего фонтана, в два раза ближе к этой горе, чем раньше. Но, быть может, дело не только в этом... Сын миродержцев, в пути исхудавший так, что на нем стала болтаться одежда, приобрел иную силу. Дело ли в крепнущей воле и растущем отчаянье... или же в происхождении... но Макс, пришедший сюда, стал сильнее, чем когда бы то ни было...
Стекающая с пальцев вода, едва миновав тепло магической сферы, вскоре застывала вновь - причудливыми сталагмитами на поверхности горной площадки. Фиат-люкс грел руки и душу. Глядя на него, Максимилиан немного пришел в себя, успокоился и перестал бросать непонятные слова на ветер. На гладкую Хору, удобно уместившуюся в ладони, он смотрел уже спокойно.
"Я устал... - только и подумал он. - Очень устал... Нужно закончить все это как можно скорее. Немного осталось..."
Прихватив молчащий посох и сжав в кулаке Лунарис, сын миродержцев шагнул в Провал. Не закрывая глаз: этот условный жест был ему больше не нужен, так же, как и время на подготовку трансволо: собираясь переместиться к этой скале, Макс без малейшего удивления обнаружил, что теперь оно достигло нуля. Как у Владиславы и Серега...
Багровая неподвижность вспыхнула перед взором Максимилиана. Вновь - солнце, застывшее в небесах на рассвете, и дождь, целую вечность летящий к земле.
И это то самое место... Возможно, поглядев по сторонам, Макс нашел бы свой прежний меч, потерянный в бою... Прежний... тот, что без гарды...
Устало опершись на диадемовый посох, Максимилиан стал ждать. А ждать пришлось совсем не долго...
...Такой пристальный взгляд почувствуешь и спиной... "Что ж... - вздохнув, подумал Макс. - Эльм Нарсул звали тебя, когда ты был человеком. Посмотрим, много ли в тебе от того человека осталось..."
Юный миродержец неспешно обернулся: все пятеро шутов уже были здесь: кто-то, должно быть, растревожил Провал недавно, раз они поспели так быстро... Шуты стояли совсем рядом - не далее трех шагов. Вряд ли Максу удалось бы уйти сейчас без боя. Да он и не собирался...
- Мальчик, ссславный мальчик... ты нас обидел... - зашипели сразу двое - уродливые, змееподобные близнецы с неподвижными глазами и тонкими серпиками ядовитых зубов, торчащих у каждого под нижней губой.
Седой горбун, стоявший поодаль от близнецов, лишь усмехнулся Максу, подняв над головой обе когтистые лапы... Миродержец болезненно скривился: правая половина лица и правая рука, перебитая когда-то страшным ударом, так и вспыхнули - слишком свежо еще было воспоминание...
Зеленоглазый шут так и не поднял капюшона, но само его присутствие, и тихий сип, сопровождавший каждый его вдох и выдох, холодили кровь... О, зеленое пламя глаз этого создания не забыть никому, кто их видел и сумел пережить их взгляд, не сойдя с ума...
...Единственный шут, еще сохранивший черты человека, выступил вперед и, глянув на Макса, расплылся в острозубой улыбке.
- Тебе не следовало возвращаться, мальчик, - сказал он хищным, елейным голосом. - Теперь ты не уйдешь... И быстро не умрешь тоже... - с этими словами он плавно повел рукой по воздуху, указывая на что-то.
Стигийские пауки, неслышно появившиеся рядом, сомкнули кольцо вокруг шутов и миродержца. Бежать теперь и вправду было некуда.
- Я не собирался убегать. Я пришел говорить с тобой, - твердо сказал Макс и, набравшись решимости, устремил взгляд прямо в янтарные глаза главного шута. - Тебя звали Эльм Нарсул когда-то...
- Заткнись... - прервал его шут; елейная ласковость голоса исчезла самым неожиданным образом. - Заткнись, ты, ничтожество!.. - он почти рычал; гнев сотрясал его человечье тело; пергаментную маску лица исказила злобная гримаса.
"Ты был человеком, - мысленно оценил Макс. - И сейчас ты очень похож на человека..."
- Я пришел дать тебе свободу, - продолжил сын миродержцев и добавил с особым ударением: - Эльм Нарсул...
- Ты?!! - вскричал шут, воздев к небу костлявые руки. - Да кто ты такой, чтобы даже заикаться о моей свободе?!! Чтобы смеяться надо мной?!! - Эльм не мог остановить бесконтрольного потока злости; его былое сверхъестественное величие таяло на глазах; злобное, испорченное, но неизменно человечье сознание проступало в нем все яснее. И трудно было выдумать более суровую пытку для этого существа, чем пообещать ему свободу и одновременно напомнить об утерянном прошлом...
...Пожалуй, даже одно слово "свобода", произнесенное в Провале, способно продлить жизнь на пару минут кому угодно, ибо надежда здесь загорается от искры... Но горе тому, кто исчерпает лимит терпения здешних обитателей и обманет их ожидания...
А пока, как бы ни мечтал Эльм Нарсул убить на месте проклятого наглеца, уже посмеявшегося над ним дважды, он не мог переступить через собственную надежду: а вдруг этот смертный действительно знает путь отсюда?.. тогда убей его - и будешь сожалеть об этом целую вечность...
Безумие, разразившееся в багровом мире, распространялось во все стороны, как волна, приводя в смятение каждую бессмертную тварь. Лишь одинокий мальчишка в заиндевевшем, набравшем снега плаще черного фарха оставался спокоен посреди этого бушующего моря...
- Я не шучу... - Макс показал открытую ладонь, на которой, гладкая и туманная, лежала Северная Хора...
Наступила мертвая тишина; все взгляды, мыслимые и немыслимые, устремились на стабилизатор. Вот уж чего не должно было быть здесь, да еще в руках у смертного мальчишки, так это Хоры...
- Маленький МИРОДЕРЖЕЦ... Каков!.. - усмехнулся Эльм Нарсул и заговорил с Максом совсем по-другому: - А я-то уже решил, что ты пришел подергать смерть за усы, как в прошлый раз... Так что ты задумал?
- Открыть Провал, как я уже сказал тебе, Эльм, - ответил Максимилиан, положив Лунарис обратно в карман куртки.
Эльм рассмеялся. Смех вышел безумным, но, опять-таки, человеческим...
- Думаешь, я не пытался? мы все не пытались? - бросил он и протянул, понизив голос: - Нееет, мальчик мой, эта тюрьма держит крепко...
- Выслушай меня, - спокойно прервал его Макс.
- Да-да, коне-ечно... - человеческие черты Эльма, проступившие было при мысли о свободе, начали таять, уступая место вековому безумию... это было опасно, учитывая, что до сих пор Эльм и только Эльм каким-то непостижимым образом удерживал армию кровожадных тварей от немедленной бесконтрольной атаки...
- Я не зря несу с собой этот камешек, - Максимилиан похлопал ладонью по карману с Хорой. Сухие научные слова зазвучали в этой неживой тиши хуже любого грохота: - Я поставлю их рядом, оба стабилизатора. Произойдет коллапс. И Омнис пошатнется... как три тысячи лет назад. А в месте коллапса грань между Провалом и реальным миром станет тоньше. По моим подсчетам, у тебя будет час, чтобы преодолеть барьер...
- Свобода... - пространно произнес Эльм, вновь оставив шутовские замашки. - Одно я хочу знать: зачем это тебе.
- Прорыв встретят миродержцы... - Максимилиан помедлил, прежде, чем произнести решающую фразу... Память сыграла с ним злую шутку... майский снег; теплая улыбка Серого Инквизитора; и этот маленький картонный прямоугольник, на котором изображены Владислава, Серег и смешной мальчонка, так похожий на них чертами лица... Теперь Макс произносил смертный приговор и ненавидел себя за это... - Я хочу, чтобы они были мертвы...
- О, это можно устроить, - мстительно улыбнулся Эльм Нарсул. - Я займусь Серегом. А о Хельге позаботятся мои стигийские друзья - у них на нее зуб, знаешь ли...
Макс машинально кивнул; его мысли были далеко, и слова произнесенного им приговора все еще звучали в ушах... Он даже не заметил, что Эльм назвал Владу иначе... да это было и не важно...
- Итак, мы заключили договор, мальчик, - подытожил Нарсул. - Ты можешь идти. Никто не тронет тебя, пока ты мой союзник... Пропустить его!..
Такого решения в Провале не ожидал никто... Стигийские пауки не спешили освобождать путь, а возмущенная четверка утративших всякий разум шутов даже подалась вперед, намереваясь немедленно разорвать безрассудного человечка на куски.
- Пропустить его! - вновь приказал Эльм Нарсул. - Я сказал, пропустить!!!
Недюжинная сила воли чувствовалась в этих словах. Ей-богу, настоящий Эльм был страшным человеком, умеющим подчинять и ломать других людей.
...Сейчас ему подчинились бессмертные твари Провала... даже стиги, чей разум не постичь, отступили, повинуясь приказу бывшего Охотника...
Уходя, потрясенный Максимилиан размышлял о том, какого врага собирается выпустить в мир - а что "договор", заключенный с Эльмом, после прорыва не продержится и секунды, сомневаться не приходилось. С этим существом новому хозяину Омниса еще придется встретиться, и не раз...
Глава тринадцатая. День смены эр
Кристаллы известили Торгор о прибытии высоких гостей за три минуты до самого прибытия. Владиславу и Кангасска встречала наспех собранная делегация, которую составляли Ваас Арникавадро - нынешний правитель города (что характерно, совершенно не похожий на своего Прародителя - Вадро) и несколько воинов, сохраняющих жизнь из числа амбасиатов, отвечающих за подготовку ополчения в Торгоре.
Владиславу Воительницу и ее Ученика проводили в главный зал Корты - Торгорского правительственного центра. Здание было древнее и поражало обилием разноцветных мозаик, выложенных из кусочков монолита, намертво вмурованных в стекло вместе с извивающимися песочными узорами, - похоже, очень давно кто-то приглашал для украшения Корты Странников... Что-то подсказывало Кангасску, что знаки, оставленные ими на полу и стенах, не просто красивые узоры... от них веяло духом нарры и дикого Кулдагана, а сами извивы всех трех аспектов арена напоминали громоздкие письмена. Просто удивительно, что мимо них равнодушно ходили сотни, может быть, даже тысячи лет, даже не задумываясь о том, что их можно прочитать... О Небеса... права была Астэр, когда говорила, что все самое замечательное случается именно тогда, когда у тебя ни на что нет времени...
- Нам придется немного подождать, Владислава... и Кангасск... - сказал Ваас; голос у молодого правителя был очень приятный и мягкий. - Остальные прибудут с минуты на минуту.
Ждать. Что ж...
Стеганые странничьи плащи и телогреи легли на спинки вычурных мягких кресел; Учитель и Ученик, расстегнув воротнички одинаковых оливково-зеленых рубашек, устроились на краю длинного стола и погрузились каждый в свои мысли... Молчаливое ожидание, против их воли, растянулось в вечность, хотя на самом деле не прошло и часа... Такой хмурой Владу Кангасск никогда не видел... да и сам он, наверное, выглядел не лучше. Потому Ваас и Сохраняющие Жизнь глядели на них с беспокойством, нарастающим от минуты к минуте.
Через четверть часа порог зала переступил Кангасск Абадар; он пересек зал размашистым твердым шагом и обошелся без приветствий - лишь кивнул, встретив взгляд своего младшего брата. Потом спешно прибыли Аранта и Марини (им, судя по всему, пришлось воспользоваться тридцатиминутным трансволо). Для остальных Кангассков, занятых в разных поселениях на территории старой и новой Ничейной Земли, а также для детей звезд настроили сдвоенные кристаллы, совмещающие в себе кристаллы звука и изображения.
Дольше всех задержался Серег; в конце концов, он появился буквально из воздуха, неся в волосах и на одежде белёсую пыль Провала...
Совещание началось...
Все слова, все жесты - отчаянные и решительные - доходили до сознания Кангасска словно сквозь липкий туман, успевая растерять по дороге внятность и смысл... Убаюканное было диким Кулдаганом, предчувствие нарастало вновь. Оно билось тревогой в сердце и виски, отдаваясь глухой болью. Оно неотвратимо звало за собой, как тогда, в Серой Башне. И вместе с ним ожило чувство, и тогда тянувшее Кангасска назад: чувство, что он не готов...
Когда Кан усилием воли заставил себя вернуться в реальность, его встретил мягкий свет Южных Лихтов, мерцающих под высоким сводчатым потолком зала; шаги уходящих отдавались эхом в его стенах... За столом остались только сам Кангасск, Влада и Серег. Дети звезд тоже присутствовали - незримо: сдвоенные кристаллы звука и изображения до сих пор лежали на столе, наблюдая... (что до кристаллов, предназначенных для братьев и сестер Кангасска, то их кто-то забрал с собой - надо думать, Абадар)...
- Прости, Учитель... - невпопад пробормотал Кангасск. - Я...
- Я знаю, Кан, - мягко сказала Влада. - Это ничего...
- С тобой мы все равно хотели поговорить отдельно, - подхватил Серег. И добавил, с особым ударением: - ...последний Ученик миродержцев...
- Последний?! - отчаянно возмутился Кангасск и тут же сник: - Нет...