Мастер согласно кивнул. Осторожно подвигал рукой.
- Неплохо, да?
- Главное, остановилась кровь, я наложу повязку. Демиан, и ты выпей-ка чаю, чтобы не шалили нервы.
- О, спасибо великодушное, я думал, подобные травы усыпляют…
- Все зависит от принятой дозы и от крепости отвара, - пояснил Дон. - Если есть интерес к травам, обращайся, когда приедем в город. В библиотеке Форта есть большие атласы, где каждое растение имеет описание и рисунок, но я считаю, учиться этому по книгам тоже самое, что пытаться освоиться в искусстве боя, ни разу не взяв в руки меч. Видя растения вживую, ты поймешь его лучше и яснее запомнишь.
- Я видел людей, учащих иные языки по книгам, - возразил я.
- Тогда выбери для себя сам, - легко согласился Дон. - Мне всегда было проще ощупать, посмотреть, как делают другие, чтобы повторить или понять, но и я знаю тех, кто не может оторваться от книг.
Рыжий покосился на Мастера. К этому моменту тот уже впал в тихий, похожий на смерть, сон.
- Тоже вздремну, чего и тебе желаю, - Дон лег на спину и заложил руки за голову. Я бы в такой позе не смог уснуть, но уже через несколько минут по пещере понесся, заглядывая в закоулки, его глубокий негромкий храп.
Я пощупал развешенное на раздвижной треноге из сумки Дона, одеяло. Оно оттаяло, согрелось, подсохло и я накрыл им Мастера. Потом подбросил дров в огонь.
Мне казалось, что Мастер бесцеремонно забрался и поселился у меня в голове, перевернул там все вверх дном, навязал часть своих чувств. Это черный ручей проложил между нами дорогу, перекинул мост над пропастью непонимания и ненависти и закрепил его крепко, по крайней мере, с моей стороны. Я был уверен: стоит мне приблизиться по этому мосту к магу, и я увижу все его мысли, пойму чувства. Но я не знал даже как ступить на этот мост.
Огонь неровно горел, тревожимый ветром. Дым неутомимо метался по пещере. Вновь наваливалась усталость, но я сидел, не в состоянии бодрствовать и не в силах уснуть, следя краем глаза за игрой света и тени.
Утро пришло незаметно. Я просто поднялся размять затекшие ноги и вышел из пещеры. Зарождался новый день. Несколько часов назад ветер стих, истершись так же, как мутная завеса пурги. Морозный воздух ущипнул меня за щеки, снег, укрывавший все вокруг, поскрипывал под ботинками. Вокруг было тихо - ни шороха, ни дуновения ветра.
Я вдохнул полной грудью пропитанный свежестью и холодом воздух, с трепетом осознавая, что в тишине сокрыто нечто огромное, чего я не замечал раньше. В ней были щемящая острота, неопределенность и загадочность, от одиночества которых холодела кровь в жилах, а сердце, восхищенное пустынным, невиданным доселе великолепием, ускоряло свой стук, заставляя все быстрее течь по жилам жидкий лед.
За моей спиной зиял темный проем пещеры; там спали маги, которых сейчас не существовало для этого мира, которые утонули в круговерти своего сознания, ушли в мир снов. Я был совершенно один во всем мире, горы сдавив меня своими каменными телам и даже дышать стало трудно от ощущения полного одиночества. И все же это было, будто таинство, недоступное никому из тех, кого я знал.
Ничто не колыхало воздух. Я заворожено смотрел, как первые лучи восходящего солнца показались из-за пиков гор. Они нежно гладили белые, покрытые снегом скалы, вспыхивая пронзительными искрами, заточенными в лед, и слепили глаза. Обрывки облаков висели над горами со стороны восходящего солнца, в остальном небо было чистым, глубоким и синим, каким оно бывает ранним утром в обещающий быть теплым летний день. Насыщенность цвета казалось нереальной, и я недоверчиво смотрел вокруг.
Холод медленно охватывал меня, прокрадываясь под одежду, но боль в спине не приходила. Когда стало невозможно стоять, я вернулся к огню. Дон уже не спал. Он приветливо поинтересовался, что там на тропе и удовлетворенно кивнул, когда я сказал, что буран утих.
- Сейчас заварим кое-что позабористее, - высыпая на ладонь какие-то размолотые травы, пообещал Дон. - Чтобы приободрить нашего раненого. Ты не спал ночью?
Я покачал головой, зная, что он не смотрит на меня.
- Почему?
- Не спалось, - грубовато отмахнулся я. Поняв, что разговора не выйдет, Дон не стал настаивать. Он всыпал травы в воду и, велев мне снять его с огня через пару минут, вышел из пещеры. Я слышал, как он удовлетворенно крякнул, обозрев играющие солнечными бликами заснеженные окрестности. Несомненно, ушедший буран он считал своей заслугой.
Я выполни все в точности как он велел и, наполнив кружку набравшим насыщенный, вишневый цвет, чаем, подсел к магу.
- Мастер, пора.
Тот вздрогнул, с каким-то хрипом вздохнул, и медленно сел. Легкая улыбка благодарности тронула его губы, когда он забирал у меня чай.
- Не нравишься ты мне, дружище, - вставший у выхода Дон запустил ладонь в волосы, нервно зачесывая их назад.
- Что там? - уточнил Мастер. - Тишина?
- Они уснули, - согласился рыжий. - Пройдем с удовольствием.
- Где-то я свое удовольствие потерял, - принюхиваясь к содержимому кружки, пробормотал маг. - Этион, мелиса, кора сторицы… слишком много сильнодействующих стимуляторов, Дон. Демиану не давай, сейчас нельзя.
Делая вид, что все это меня не касается, я отошел и опустился на колени перед ручейком. Вода в нем остыла и более не казалось черной или вязкой. Умывшись, я притронулся к виску, ощупывая рассеченную кожу, но неожиданно накатили слабость и головокружение.
- Иди сюда, покончим с неприятным и отправляемся, - глуховато позвал Мастер. Я повернулся, но не сдвинулся с места: глаза мага показались мне мертвыми, неживыми, однородными и блестящими. Казалось, его глаза превратились в один ровный черный зрачок.
Дон бросил на немую сцену короткий взгляд и снова ушел, оставив меня в смятении наедине с Мастером. Так чувствуешь себя с человеком, от которого толком не знаешь, чего ожидать.
- Ложись, ложись, - напомнил мне маг.
Внутри все сжалось, противный, холодный ком поселился в животе. Ощущение было таким, словно я потерял часть самообладания пред грядущим наказанием за то, чего не совершал.
- Не надо этого делать, Мастер, - пробормотал я, опуская глаза. - Сегодня я в норме.
Маг тяжело вздохнул, покачал головой. Подождал еще немного и повторил:
- Ложись.
Высшие! - воззвал я. - Это невыносимо! Я так устал бояться, скалиться, ехать куда-то, терпеть боль! Я все время натыкаюсь на камни и не понимаю, как плыть по этой реке.
Остервенело ругнувшись про себя, я перешагнул через костер и лег на расстеленное одеяло.
- Чтобы что-то изменить, нужно действовать, - непонятно к чему, сказал Мастер. - Чтобы выживать, нужно принимать текущие правила или изобретать свои.
Я ощутил прикосновение его горячей ладони.
- И вправду все неплохо. Даже лучше получается. Когда доберемся до места, тебе восстановят позвонок, и тогда боли вовсе не будет, а сейчас потерпи еще разок.
- Нормально, - отозвался я.
Я заставил плечи расслабиться и лишь вздрогнул от огненной иглы, ввинтившейся в мою спину. Через некоторое время вернулся Дон, посмотрел на компаньона, отвернулся и покачал головой.
- Отнеситесь к моим словам серьезно, - вкрадчиво обратился к нам Мастер. - То, что здесь произошло ночью. Не подлежит обсуждению. Ни с кем. Никогда.
- Боишься, что тебя засмеют за то, что какой-то человек смог тебя ранить? - с сарказмом уточнил я, но тут встрял Дон:
- Мастер говорит о ручье, о том, что он создал. И о вашей связи. Тебе и вправду лучше забыть об этом, потому что это слишком опасная вещь.
А я понял, да, и уставился на Мастера потрясенно, думая о том же, о чем и он: этот ручей связал нас. Я сам не знаю о том, как преодолеть пропасть между нами, но если найдется тот, кто знает и если он решить воспользоваться мной… Высшие, что он сделал? Зачем?
- То-то и оно, - проворчал маг. - Лучше мы все забудем этот неприятный инцидент.
День близился к своему завершению. Солнце медленно закатывалось за горы, когда бесконечная череда пиков вдруг расступилась и перед нами, наконец, предстала долина.
Странно было ехать по тропе, с обоих сторон от которой лежали сероватые полосы снега. Странно было ежиться от холодных дуновений гор, когда там, впереди, глаз уже видел далекую зелень приветливой равнины.
Мы спускались вниз и местность менялась. Снега становилось все меньше и он потерял свою девственную белизну, став грязным, кое-где сероватым; воздух становился теплее и нес в себе множество незнакомых, едва уловимых ароматов. Долина была поистине огромна. Со всех сторон ее окружали горы, стоявшие на горизонте едва заметными призрачными силуэтами. В небе, на пределе видимости над далекими, игрушечными горами парила черным прочерком птица. Восточнее того места, где мы переходили, лежало, сверкая стальной гладью, огромное озеро, за ним возвышались густой зеленью леса. Ровная с высоты горной тропы, манящая поваляться в океане листвы поверхность, радовала глаз своей непривычной после горного однообразия яркостью.
А в центре долины стоял город из желтоватого камня, который я уже видел в странном сне, когда дремал на спине лошади.
Желтый город в зеленых полях, врезающийся мощными башнями в низкое облачное небо. Крыши башен блестят разноцветной черепицей - коричневой, красной, зеленой.
С удивлением я понял, что он совершенно такой, каким я его запомнил, вынырнув из сна. Что это? Новый дар, который открылся во мне от прикосновения к магам, или это всего лишь дыхание их собственной силы, тронувшее меня?
Ров, словно тонкая линия, нарисованная ребенком, охватывал толстые стены. Две самые высокие башни, одна из которых смотрела на запад, а вторая следила за восходом, оканчивались на огромной высоте острыми шпилями. С горной тропы были видны и другие строения за стеной, башни с зубцами пониже и дома в несколько этажей из того же камня. Я не сомневался, что это и есть Форт.
За пределами городских стена раскинулись сады, я видел загоны для скота и какие-то приземистые здания с бесцветными серыми крышами. Вокруг Форта кипела жизнь, двигались повозки и вроде бы люди - с такого расстояния и не разберешь.
К городу вело четыре дороги, рассекающие буро-зеленую равнину уродливыми, покрытыми белой пылью шрамами, и, казалось, если бы мы могли спрыгнуть с невыносимо вертлявой тропинки, по которой шли, то до Форта было бы рукой подать. Но горная дорожка петляла, выбирая более безопасный путь, и все увеличивала пройденное нами расстояние.
Мой взгляд скользнул по верхушкам гор и от неожиданности я коротко вскрикнул, напугав лошадь. Струйка холодного пота скользнула между лопаток, и желудок вновь неприятно заныл своей пустотой.
Слева, на пике возвышалась груда заснеженных камней. Но то, что я сначала принял за Валуны, оказалось драконом. Он сидел без движения, и взгляд его был устремлен на нас. Ящер примостился на вершине, свернув свои огромные крылья, и застыл, изогнув голову. Он казался грубо высеченным из скалы изваянием, насмешкой над человеком. Рядом с ним я был даже не букашкой - ничего не значащей амебой. В его позе почудилась мне вековая неподвижность. Сколько он уже сидел там, не знаю, словно огромная белая, как и заботливо устланные снегом камни, птица.
Я ощутил на себе взгляд его холодных глаз, и мне стало под этим взглядом пусто и одиноко. Лошади не проявили к дракону никакого интереса, маги тоже. Только Дон что-то прошептал себе под нос, ветер услужливо скользнул между скалами и взгляд дракона тут же оставил нас.
К вечеру Мастер все также прямо сидел в седле, но я знал, что это показное.
- Дон? - многозначительно, я оглянулся назад. - Мастер…
Маг ночи слегка поотстал от нас, его конь замедлил шаг, стараясь ступать как можно мягче. Благодаря этому Мастер не слышал нашего разговора.
- Останешься со мной? - спросил Дон тихо, тоже оглянувшись. - Я отправлю его с драконом.
Вот как, мне предложили выбор!
- А если откажусь?
- Да.
- Но в городе ему помогут… - я сам себя уговаривал.
- Еще до заката он будет в Форт. Там Мас получит отдых и, без сомнения, врачи города сделают все необходимое. У нас хорошие врачи. А еще он будет далеко от тебя, это пойдет на пользу вам обоим. Но мы доберемся до города после полуночи, и ты знаешь, что будет…
Дон перечислил все "за" и "против" и теперь давал мне выбор.
- Да пусть проваливает, - проворчал я, - лошади перепугаются?
- Они привычные, - довольно осклабился рыжий, - сейчас мы ее позовем…
Я взглянул в небо и обомлел. Птица, что летела над горами, приближалась и была она вовсе не птицей.
- Зачем ты позвал ее, Дон?!
Чистый голос Мастера гневно прозвенел в ущелье, отразился от скал, разбился на осколки и затерялся в расщелинах. Я вздрогнул, - не испугался, но мне стало не по себе от той возмущенной силы, что вложил Мастер в этот злой вопрос.
- Ты улетишь с ней, - спокойно ответил рыжий. - Мы подъедем после полуночи.
- Даже так? - с кривой улыбкой переспросил Мастер, словно понял что-то недоступное даже нам. - Боль вернется, - поравнявшись со мной, пригрозил он, - а до Форта будет далеко.
- Это ничего, - я отвел глаза.
- Но тебе все равно не дадут умереть, - спокойно продолжал маг. - Ты снова будешь мучиться от боли, снова утонешь в океане холода, но Дон не оставит тебя, не отпустит. Правда, Дон?
Мастер испытующе посмотрел на компаньона. Можно было догадаться, в чем он подозревал компаньона.
Дон выдержал долгий взгляд и Мастер удовлетворенно кивнул.
- Как знаете.
Он словно бы забыл обо мне. Налетел порыв ветра. Я вскинул голову, чтобы увидеть над головой дымчато-серое брюхо. Огромные, кожистые крылья поднимали сильный ветер. Дракон выгнул голову, чтобы видеть, куда ставить лапы, и грузно рухнул на площадку; проскреб по камням устрашающими когтями, оставляя на них глубокие следы. Каждый такой коготь мог рассечь меня напополам.
Дон спешился и направился к дракону и тихо заговорил с ней на языке, но я не разбирал слов и не уверен, что смог бы понять то, что он ей говорил. Дракон внимательно смотрел на своего человека, потом отвернулся, согнув покрытую чешуей лапу.
- Мастер? Твой выход.
Маг соскочил с коня, шагнул на лапу и с нее легко перескочил на спину дракона. Сел у основания шеи и бросил странный, какой-то угрюмый взгляд на меня. Дракон что-то рыкнул и взмыл в небо, мощно оттолкнувшись от земли четырьмя лапами и расправив огромные паруса крыльев. Поднятый ураганным ветром поток снега и мелких камней немилосердно хлестанул по тропе.
- Впечатлений хватит на всю жизнь, - пробормотал я, не в силах оторвать взгляда.
- Ты увидишь множество драконов, и напитаешься многими впечатлениями, я же предупреждал, что слова тут бессильны, - Дон ослабил подпругу на черном жеребце Мастера, взгромоздился в свое седло и чинно пригладил неопрятную бороду. - Вперед, теперь время наш самый страшный враг.
Мы тронули коней конь без седока покорно двинулся за нами следом.
- А почему бы нам тоже не лететь на драконах? - все еще провожая взглядом скользящего на воздушных потоках древнего ящера, уточнил я.
- Ни один дракон тебя даже близко не подпустит. Ты - чужак, пустое место. Драконы считаются лишь с теми, кто обладает властью, - помолчав, пояснил Дон. - Только дракон может присоединить существо к Истоку, прокладывая путь через собственную сущность. Это слишком сложно, не смотри на меня так. Если тебе повезет и в горах родится дракон, ты получишь шанс прикоснуться к этому знанию. Впрочем, и тогда чужой ящер заговорит с тобой лишь по просьбе своего Смотрящего.
- Этот закон придумали люди? - я удивился тому, с какой легкостью в отсутствие Мастера Дон рассуждал о подобных вещах. В горах родиться дракон! Родиться для меня!
- Это не закон, - откликнулся маг, - это то, как драконы видят отношения с людьми. Я слышал, были случаи, когда драконы говорили с чужими по своему желанию, но не наоборот. Ящер никогда не ответит на твоей вопрос, но может потребовать ответа.
- Драконы… - прошептал я.
На том наш разговор оборвался. Я замолчал, наслаждаясь отступившим, оставшимся высоко на перевале холодом, вбирая в себя ароматы трав, которыми был сполна напоен воздух; заворожено наблюдая за тем, как солнце медленно скатывается вниз, касаясь боком вершин; как над горами рождается едва заметная глазу серовато-розоватая дымка и солнце окрашивает эту дымке во все тона красного.
Небо над нами начинает сереть, и я вижу на горизонте двух птиц - драконов. Они стремительно движутся в лучах заходящего солнца вдоль пиков дальних гор и вскоре сливаются с ними. Последний луч выбивается из-за пелены, вонзается в небо прощальной стрелой и гаснет. Первая звезда уже зажглась на небосводе.
Кони мерно и уверено спускаются по тропе. То и дело из-под их копыт выскальзывают камни и, порождая долгое и гулкое эхо, катятся вниз. Воздух меняется слоями. Чем ниже мы спускаемся, тем теплее становится воздух. Еще рано, и горячие пласты плавают над долиной, а земля так и не успела остыть. Она охотно отдает воздуху свое живительное тепло.
В тот день я закончил рассуждать о причинах, судьбе или смысле жизни. Идущий своим собственным, предназначенным мне Высшими, путем, я смирился с неизбежным, и был готов принять то, что меня ждало. Я действительно был этой ночью, осознавая, что в Гранд Сити нет и не будет ничего подобного. Первый раз за много лет во мне жило осознание того, что я существую.
К полуночи пришла боль. Я ждал этого визита раньше и был польщен задержкой.
Город темнел впереди неимоверной громадой. Словно высеченный из горы, он громоздился темными силуэтами башен у нас над головой, загораживая перемигивающиеся звезды. Я заставлял себя принимать окружающее, но холод уже давно украл все мои желания, заморозил мысли, и я больше не мог с ним бороться.
Громко заскрипела, прервав громогласный треск цикад в траве у подножия стен, поднимаемая воротом решетка. Копыта коней прогрохотали о доски моста и снова, как и в горах, застучали по камням. Стены отозвались звонким эхо.
На этот раз с коня меня снимал Дон. Он дважды дернул того за повод вниз, и конь, покорно подогнув ноги, улегся под стеной.
Мое сознание практически угасло. Состояние было схожее с дремой, но со сном можно было бороться, а этой страшной силе, что убаюкивала меня в холодной колыбели, я противостоять не мог. И на этом кончился весь я.