Неплохо жилось и Гарму, поскольку он так и не получил обещанной взбучки - ведь Джайлс был порядочный человек и в глубине души понимал, что изрядной долей своей славы обязан Гарму. Конечно, он никогда не признавался в этом псу и продолжал беседовать с ним при помощи грубых слов и тяжёлых предметов, но при этом закрывал глаза на очень многие Гармовы проделки. Таким образом, Гарм и его хозяин шагали по жизни широко и уверенно, и удача им улыбалась. Пришла осень, за ней зима - и всё шло бы гладко - да тут откуда ни возьмись появился дракон.
Драконы уже в то время были редкостью, по крайней мере, в Серединном Королевстве в царствование Августа Бонифациуса они давно не объявлялись. Понятно, что в Диких Горах и на Гиблых Топях, в дальних северных и западных краях, водились разнообразные драконы, но они не отваживались забираться в Серединное Королевство, напуганные слухами об отважных королевских рыцарях. Те же, которые случайно забредали в Серединные Пределы, бывали частью убиты, частью жестоко уязвлены железом, дабы другим было неповадно.
По обычаю на Рождество к королевскому столу подавался жареный Драконий Хвост, посему каждый год выбирали одного из рыцарей и отправляли его на охоту.
Рыцарь отправлялся в путь на Николу, чтобы поспеть с хвостом к празднику. Но уже долгое время путь его лежал не дальше Королевской Кухни, где Королевский Повар изготовлял фальшивый Драконий Хвост из миндального пирожного и сахарной глазури, с каковым блюдом и возвращался торжественно в королевские покои упомянутый рыцарь. Хвост подавали на десерт, и все придворные в один голос твердили (чтобы сделать приятное повару), что он куда слаще, чем настоящий.
Но тут, как я уже сказал, появился настоящий дракон. И всё из-за глупого великана. После своего славного путешествия он повадился ходить по знакомым и родственникам чаще обычного, чему те вовсе не были рады. В каждом доме он пытался выпросить взаймы медный котелок. Котелка ему не давали, но вынуждены были выслушивать его хвастливый рассказ о путешествии в Восточные Земли, где по мягкой земле так приятно гулять, где водится так много беззащитных и упитанных коров и овечек. Великан вообразил себя бывалым путешественником, и удержать его от россказней было невозможно.
- А люди там есть? - спрашивали у него.
- Мне не попадались, - отвечал великан. - Ни одного рыцаря не видел, друзья. Никаких опасностей, если не считать противных кусачих мух.
- Что же ты там не остался? - удивлялись родственники.
- Как говорится - в гостях хорошо, а дома лучше, - отвечал великан. - Может, мне когда-нибудь и взбредёт в голову вернуться туда. Но главное - я-то там бывал, а вы - нет. Так что там насчёт котелка?
Тут родственники поспешно перебивали его.
- А как пройти в те чудесные края, где бродят упитанные коровки да овечки?
- Ну, - отвечал тот, - идите на юго-восток и придёте. Только идти долгонько придётся.
И он разводил руками так широко, что другие великаны, которым Бог не дал таких длинных ног, понимали, что не стоит и пытаться. Слухи, однако, поползли по всему Дикогорью.
Когда тёплое лето сменилось холодной зимой и есть стало нечего, всем вспомнились слова великана о несметных стадах овец и коров. Слухи дошли и до драконов, которые в то время сильно недоедали.
- Значит, никаких рыцарей нету! - говорили молодые и неопытные драконы. - Мы всегда это подозревали!
"Ну, может, и есть какие-то, но далеко, к тому же их мало и они трусливы", - осторожно думали про себя старые и закалённые в боях змеи.
Слухи эти особенно взволновали одного из драконов по имени Хризофилакс Дивес, молодого змея, происходившего из царского рода. Дракон этот был хитрым, жадным и коварным, но не слишком храбрым. Впрочем, чтобы не испугаться каких-то там кусачих мух, храбрости ему достало - к тому же ему сильно хотелось кушать.
И вот одним прекрасным зимним днём Хризофилакс расправил свои крылья и полетел. Ему удалось благополучно добраться до Серединного Королевства и приземлиться незамеченным под покровом ночи. Приземлившись, он принялся за разбой и в короткое время сожрал множество овец, коров и лошадей.
Место, где бесчинствовал дракон, отстояло на много миль от Хэма, но на свою беду именно туда отправился колобродить Гарм. Пользуясь расположением своего хозяина, он к тому времени уже отваживался на длительные вылазки с ночёвками вне дома. Пёс шёл по какому-то завлекательно пахнущему следу и даже и не заметил, как запах резко изменился. С разбегу он напоролся прямо на хвост только что приземлившегося Хризофилакса. Не видывал свет ещё такой собачьей прыти, которая обнаружилась у Гарма в тот миг. Услышав испуганный визг, дракон обернулся и зарычал, но Гарма уже и след простыл; он бежал всю ночь из последних сил и под утро очутился дома.
- Беда! Беда! Беда! - залаял он под дверью. Джайлс услышал его лай и помрачнел. Он понял, что счастливые деньки не могут длиться вечно.
- Жена, впусти-ка пса и угости его палкой! - сказал он. Дверь открылась, и Гарм ворвался в дом. Глаза его были выпучены, а язык вываливался из пасти.
- Ну, что ты на этот раз натворил? - спросил Джайлс, швыряя в пса куском колбасы.
- Ничего! - проскулил Гарм. Он был так перепуган, что на колбасу даже не обратил внимания.
- Перестань лаять или я спущу с тебя шкуру! - сказал фермер.
- Я ничего не натворил, хозяин, по крайней мере, ничего плохого. Но я наступил дракону на хвост и очень испугался.
Фермер так и поперхнулся своим пивом.
- Дракон? - переспросил он. - Ах ты, собачий сын, ах ты, грязный плут! Какого чёрта ты наступаешь драконам на хвост, да ещё в это время года, когда у меня работы невпроворот? Где это случилось?
- Далеко-далеко на север отсюда, за холмами, возле Стоячих Камней! - ответил Гарм.
- Ах, значит, далеко! - с нескрываемым облегчением сказал фермер. - Места там странные, людишки забавные, всякое может приключиться, а нам-то какая забота? Пусть сами справляются… И чего ты разорался? Ну-ка кати на двор, пока я тебя не пришиб!
Гарм убежал, но не на двор, а в деревню, чтобы поведать всем новость. Он не забыл упомянуть, что хозяин ни чуточки не испугался. "Даже глазом не моргнул, завтракал как ни в чём не бывало!" - бахвалился он перед деревенскими, которые, усевшись на завалинки, обсуждали появление дракона.
- Надо же, как в старое доброе время! - говорили они. - И прямо под Рождество! То-то будет рад Король! В этом году он сможет отведать настоящий Драконий Хвост!
Но на следующий день стало известно, что дракон попался исключительной свирепости и успел уже натворить немало дел.
- Куда смотрят королевские рыцари! - принялись возмущаться люди.
В тех деревнях, которые пострадали от разбоя Хризофилакса, возмущение достигло таких размеров, что были снаряжены гонцы к королю. Гонцы прибыли ко двору и каждый день вопрошали короля так громко и так часто, как им позволяла смелость.
Они говорили:
- Сир, так как же всё-таки насчёт рыцарей?
Но рыцари ничего не предпринимали. Они сказали королю, что не могут ничего предпринять на основании слухов, и потребовали от него уведомления по всей форме, каковое и было им незамедлительно сделано: король обратился к своим рыцарям с просьбой сделать что-нибудь, и без промедления. Рыцари пообещали что-нибудь сделать, но при этом обнаружили неприятно поразившую короля склонность к промедлению.
Нельзя, правда, не отметить, что доводы рыцарей в пользу промедления были весомыми. Во-первых, они подчеркивали, что Королевский Повар, будучи человеком предусмотрительным, загодя испёк Драконий Хвост. Появление настоящего хвоста в последнюю минуту могло его неприятно задеть. Зачем обижать такого хорошего и исполнительного повара?
- Причём тут хвост? - возмущались гонцы. - Отрежьте ему голову, и дело с концом!
Но близилось Рождество, а с ним и Большой Турнир, на котором рыцари сражались между собой на победителя. Были назначены великолепные призы, и никому не хотелось всё пропустить из-за какого-то дракона. К тому же турнир много бы потерял при малом числе участников.
Сочельник прошёл, а за ним Рождество.
Дракон между тем не терял времени даром. Каждую ночь он устраивал себе ложе в другом месте, и так уж вышло, что каждую ночь - всё ближе и ближе к Хэму. В новогоднюю ночь жители Хэма видели отдалённые зарницы лесного пожара - горел лес в каких-нибудь десяти милях от деревни. Дракон поджёг его и теперь нежился в огне, что приводило его в бодрое расположение духа.
Люди начали поглядывать на Фермера Джайлса и шептаться у него за спиной. Фермер от этого чувствовал себя не совсем в своей тарелке, но продолжал делать вид, что ничего не замечает. В первый день нового года дракон приблизился к деревне ещё на несколько миль. Тут уже и Фермер Джайлс начал отпускать язвительные замечания в адрес королевских рыцарей.
- И зачем только мы кормим этих бездельников! - бурчал он.
- И правда, зачем! - эхом вторили ему односельчане.
Тут вмешался мельник и сказал:
- Рыцарем может стать каждый, хватило бы духу. Вот, к примеру, наш Эгидий - чем он не рыцарь? Разве король не прислал ему меч и письмо с Красной Печатью?
- Мало дать меч человеку, чтобы сделать его рыцарем, - ответил фермер. - Говорят, его ещё нужно хлопнуть этим мечом по плечу. К тому же у меня своих хлопот полон рот.
- Королю ничего не стоит хлопнуть тебя разок по плечу, если мы его хорошенько попросим, - возразил мельник. - Надо спешить, не то будет поздно!
- Ну уж нет! - отрезал Джайлс. - Не стоит и хлопотать. Я не рыцарь, а простой крестьянин, и тем горжусь. Что мне делать в рыцарях? Недаром сказано: честному простолюдину дворянские харчи в рот не лезут. Из вас лучше выйдет рыцарь, Мастер Мельник.
Священник только улыбался, слушая, как они расшаркиваются друг перед другом, потому что не было в Хэме закадычнее врагов, чем мельник и фермер. При этом в голову ему пришла блистательная догадка, но он не стал ничего говорить, надеясь, что со временем найдет ей подтверждение.
Мельник не уступал:
- Про харчи оно, может, и верно, но только ведь совсем не обязательно заделываться придворным, чтобы убить дракона. Довольно быть смелым человеком - не эти ли слова вы, Мастер Эгидиус, давеча говорили? А смелости вам не занимать, верно?
И все присутствовавшие закричали в один голос:
- Верно! Отменно сказано! Троекратное ура в честь Нашего Героя Эгидия!
Домой Фермер Джайлс вернулся совсем не в духе. Он обнаружил, что репутацию нужно поддерживать, чтобы над тобой не стали смеяться. Пнув собаку, Фермер спрятал меч, который до того гордо красовался над камином, в посудный шкаф на кухне.
На следующий день дракон перебрался в соседнюю деревушку Кверцетум (на языке простонародья - Дубки). Там он подкрепился не только коровами и овцами, но употребил в пищу пару юных особ и даже приходского священника, который попытался было наставить змея на путь истинный. Тогда всё население Хэма, возглавляемое своим пастырем, направилось к дому Фермера Джайлса.
- Мы пришли за тобой! - сказали они и стали ждать, что скажет фермер. Тот молчал, только лицо его стало такого же цвета, как и его борода.
- Когда ты отправишься на бой? - спросили люди.
- Только не сегодня! - ответил фермер. - У меня как раз скотник приболел, и мне надо присматривать за стадом. А завтра посмотрим.
Люди ушли восвояси, но вечером, когда стало известно, что дракон подошёл ещё ближе, они вернулись.
- Мы снова к тебе, Мастер Эгидиус! - сказали люди.
- И снова не ко времени! - пробурчал фермер. - Моя кобыла охромела, а лучшая овца затеяла котиться. Приходите потом, там видно будет.
И люди снова были вынуждены уйти. Ответ фермера разочаровал их, и они не могли этого скрыть, а мельник, так тот просто язвительно хихикал. К тому же священник вообще не ушёл, а напросился к Джайлсу на ужин. За ужином он позволил себе полюбопытствовать, куда девался меч, и потребовал, чтобы его ему немедленно показали.
Меч лежал в шкафу на полке, которая была для него едва впору. Стоило фермеру его достать, как тот выпрыгнул из ножен. От неожиданности фермер уронил ножны на пол. Священник вскочил, пролив своё пиво, и подхватил меч. Он попытался вложить его обратно в ножны, но тот входил только на вершок и сразу же выскакивал обратно, стоило отпустить его.
- Боже мой! - вскричал священник. - Вот это чудо! - и принялся рассматривать клинок. Он был, конечно, человек учёный, не то что фермер, который с трудом разбирал отдельные буквы и вряд ли бы смог прочесть даже собственное имя. По своей безграмотности он не обращал никакого внимания на вязь, покрывавшую клинок и ножны. Что же до королевского оружейника, тот так привык ко всем этим рунам и письменам на мечах, что никогда их не читал, полагая, что такое любопытство старомодно.
Священник внимательно изучил письмена и просиял. Именно это и пришло ему в голову день назад, когда беседовали мельник с фермером. Но как он ни составлял буквы, ничего путного не выходило.
- На ножнах надпись, а на клинке эти - как их? - эпиграфические знаки, - промолвил наконец священник.
- Неужто? - сказал Джайлс. - И что это даёт нам?
- Письмена очень древние, и язык какой-то варварский, - сказал священник, чтобы потянуть время. - Надо разобраться получше.
И он попросил фермера одолжить ему меч на ночь, что тот и сделал с превеликой охотой.
Когда священник вернулся домой, он снял с полок множество учёных книг, за которыми и просидел всю ночь. А на следующее утро обнаружили, что дракон ещё ближе к Хэму. Все жители деревни затворили двери на засовы и привалили мебель к окнам; а те, у кого были под домом погреба, спустились в них и сидели там при свете свечей, дрожа от страха.
Но священник, набравшись смелости, вышел из дома и прошёлся по соседям, оповещая через замочные скважины всех, кто соглашался выслушать его, о потрясающем открытии, которое он сделал прошедшей ночью.
- Наш добрый Эгидий, - шептал он, - милостью короля сделался обладателем прославленного меча по имени Каудимордакс, или, как его зовут в героических преданиях, - Хвостореза!
Заслышав эту новость, люди отворяли двери, потому что кто не знал, что меч с этим именем ранее принадлежал Белломариусу, славнейшему драконобойцу за всю историю королевства! По некоторым сведениям этот Белломариус приходился нынешнему королю пра-пра-пра-дедушкой по материнской линии. Немало было сложено песен и преданий о деяниях Белломариуса, позабытых при дворе, но памятных деревенским жителям.
- Этот меч, - продолжал священник, - сам выходит из ножен, если дракон не более чем в пяти милях. Нет никаких сомнений, что если он окажется в руках смельчака, то ни одному дракону не устоять!
Тогда к людям вернулась надежда, и многие снова открыли окна. В конце концов священнику удалось убедить некоторых выйти из домов и пойти вместе с ним. Выходили, правда, без особой охоты, и только мельник рвался пойти к Джайлсу - так ему хотелось посмотреть, как его приятеля припрут к стенке.
Шествие направилось вверх по склону холма, время от времени боязливо поглядывая на север, за реку, но драконом и не пахло. Очевидно, он спал, обожравшись на Рождество.
Священник (и мельник) постучали в двери дома. Никто не отозвался, и им пришлось постучать ещё раз. Наконец появился Джайлс. Лицо у него было красное. Всю ночь напролёт он пил эль, каковое занятие не прервал и утром.
Все, кто пришёл со священником, столпились вокруг фермера, называя того Добрым Эгидием, Бравым Агенобарбом, Великим Юлием, Неустрашимым Агриколой, Гордостью Хэма, Героем Округи. При этом они наперебой говорили о Каудимордаксе, сиречь Хвосторезе, Мече, Который Вкладывают в Ножны только в случае Смерти или Победы, о Славе Рыцарства, об Опоре Отечества, о Верности Согражданам - и теми речами привели фермера в полное смущение.
- Только не все сразу! - вскричал фермер, когда установилось молчание. - И давайте короче, у меня же столько дел по хозяйству!
Тогда дали слово священнику, чтобы тот прояснил суть дела. И тут мельник возрадовался, потому что слова священника припёрли фермера к стенке, да ещё как припёрли! Но конфуза, которого мельник так ждал, не вышло. Во-первых, Фермер Джайлс выпил к тому моменту слишком много крепкого эля. Во-вторых, он ощутил тайную гордость, когда узнал, что обладает прославленным Хвосторезом. В детстве он обожал сказания о Белломариусе и до тех пор, пока не повзрослел и не образумился, мечтал обладать мечом героя. В силу этих причин фермер внезапно понял, что должен взять меч и пойти на дракона. Но поскольку поторговаться он всё же любил, то попытался ещё раз отложить поход на потом.
- Чего! - воскликнул он. - Я - и на дракона? В этих грязных портках и камзоле? На дракона надо выходить в доспехах, или я ничего не понимаю в жизни. А их-то у меня и нет!
Сограждане уразумели, что фермер прав, и тут же послали за кузнецом. Кузнец пришёл и задумчиво покачал головой; он был мрачным и медлительным мужчиной, которого все звали Солнышко Сэм, хотя христианское его имя было Фабий Кунктатор. Он бывал в добром расположении духа только когда какая-нибудь беда, предсказанная им (скажем, майские заморозки), случалась в должный срок. Впрочем, беды он предсказывал постоянно, так что рано или поздно что-нибудь да сбывалось. С особенным удовольствием он препятствовал всему, что могло бы помешать сбыться зловещим предсказаниям. Итак, кузнец задумчиво покачал головой и сказал:
- Из ничего доспехов не склепаешь. Да я их и делать не умею. Лучше попроси плотника сделать тебе деревянный щит. Хотя и это не поможет - больно уж дракон молодой да горячий.
Собрание охватило уныние, но мельник уже решил, что должен или отправить Джайлса к дракону, или пусть геройская репутация фермера лопнет, как мыльный пузырь.
- А как насчет кольчуги? - предложил он. - Она ему пригодится, и её не так сложно сделать. Пусть она не выйдет красивой - не при дворе же ему щеголять. Как насчет твоей кожаной куртки, брат Эгидий? А на неё мы нашьём все кольца и звенья, которые валяются без дела в Сэмовой кузнице.
- Ты сам не знаешь, о чём говоришь, - сказал кузнец, повеселев на глазах. - Настоящей кольчуги всё равно не получится. Чтобы её сделать, нужно всё искусство гномов - ведь каждое кольцо должно быть пропущено через четыре соседних. Даже если бы я владел этим искусством, на работу понадобилось бы несколько недель. За это время мы все окажемся в могиле, - тут он улыбнулся, - или в драконе!
Все печально развели руками. Но опасность была слишком близка, и пришлось снова обратиться к мельнику за советом.
- Оно, конечно, так, - согласился с кузнецом мельник, - но я слышал, что в старые времена те, кто не могли купить себе настоящую кольчугу из Южных Пределов, ограничивались тем, что нашивали на кожаную куртку стальные кольца. Почему бы и нам не попробовать?