Загудели двигатели, прозвучало приветствие командира корабля на трех языках – французском, русском и английском, Славик слишком волновался, чтобы выслушать его внимательно. Стюардесса показала, как обращаться со средствами спасения, если произойдет аварийная посадка (это вызвало неприятное впечатление), потом у Славика забрали опустошенную посуду и попросили убрать столик.
"Эрбас" едва заметно вздрогнул и пополз через поле к полосе. Автоматически включился индивидуальный монитор – показывали вид из кабины, цепочку синих и оранжевых огоньков, направлявших экипаж…
– Господи, спаси и сохрани, – Славик быстро перекрестился. Машинально сжал в кулаке подаренный Трюггви оберег, молоточек Тора, висевший на шее поверх свитера. – Ну ё-моё, страшно же!
Ничего страшного не произошло. Самолет вначале остановился, взревели движки, машина рванулась вперед и спустя минуту тряска сменилась плавным покачиванием – отрыв. Внизу, под полом, зашуршало – переднее шасси поднялось в гнездо.
Слева по борту расстилалось море огней – Питер, рассеченный извилистой темной полосой Невы. Славик уткнулся лбом в иллюминатор, зрелище, прежде невиданное и завораживающее. Вскоре панорама города исчезла, "Эрбас" вошел в полосу облаков, поднимаясь выше, пробил ее, за окном засверкали звезды и белое пятно убывающей луны.
Летающий гигант скорректировал курс, развернувшись на юго-запад (у Славика сердце екнуло, когда самолет наклонился на крыло больше чем на двадцать градусов – вот щас упадем!), выровнялся и вскоре занял эшелон на высоте десяти с половиной тысяч метров.
– Мсье беспокоится? – профессионально-внимательная стюардесса тронула Славика за плечо. – Вы впервые летите?
– Ну… Да. Откуда вы знаете?
– Это заметно. Поверьте, "триста тридцатый" "Эрбас" очень надежная машина. Постарайтесь расслабиться, мсье.
– Вы очень хорошо говорите по-русски… Э… Мадемуазель.
– Я наполовину русская. На линии в Россию набирают персонал с обязательным знанием языка… Вы можете позвонить родным или своей девушке по спутниковому телефону, эта услуга совершенно бесплатна. Первый полет всегда волнителен, а разговор с близкими позволяет снять чувство тревоги. Вам принести кофе?
– А можно еще водки с соком?
– Конечно. Одну минуту…
До посадки в аэропорту "Руасси – Шарль де Голль" оставалось три с четвертью часа.
Впереди – полная неизвестность и чужая страна.
* * *
Новый год прошел тихо и умиротворенно, отметили вчетвером, Алёна со Славиком да Серега с Натальей. Елку Славик раздобыл на той стороне – выбрался за Дверь, прихватив с собой топор, нашел подходящее "йолис-тре" прямиком на окраине поляны, срубил, приволок домой и поставил в гостиной.
Деревянная коробка с игрушками обнаружилась на антресолях – Людмила Владимировна в этом вопросе была женщиной консервативной и хранила только монументальные шары толстого стекла, произведенные еще при Сталине, покрытых блестками немецких фарфоровых пупсов (Славик изрядно удивился, обнаружив на одном эмблему с крошечной свастикой и дату, 1939 год) да забавные фигурки из папье-маше, выглядевшие ужасно старыми. Гирлянду купили на Апрашке, а главным и немыслимым зимой украшением квартиры стали букеты васильков-ромашек, собранных опять же за Дверью.
Трюггви с Кетилем отправились домой спустя три дня после инцидента со страшилищем из Репино – сочли миссию выполненной. Никто не заставлял Слейфа-гасти бросать все дела и немедленно мчаться в Альдейгьюборг. Мы сказали, он услышал.
Славик проводил даниров до валуна-ящера, предварительно одарив – Алёна сказала, что отпускать гостей без хороших подарков будет выглядеть грубостью, взяла денег и через час принесла домой два умопомрачительно-безвкусных золотых перстня, какие в 90-х носили бандиты и герои анекдотов про новых русских.
– Ты где взяла эти кошмарные гайки? – вытаращился Славик.
– Больше ничего подходящего в ювелирном не нашлось, – огорченно сообщила Алёна. – Золото в Скандинавии редкость, и ценится не по изящности работы, а по весу, чем тяжелее, тем лучше. Отдай им. И добавь мешочек с серебром из запасов Гончарова – деньги для норманнов подарок не оскорбительный, а вовсе даже приятный и насущный…
Снекка – одна из двух, захваченных в давешней битве с арконскими морскими разбойниками, – поджидала на противоположном берегу, у лесистой "стрелки Васильевского острова". Пристать к южному берегу даны не решились, всякое может случиться. Быстро попрощались, Трюггви заметил, что если Слейф-гасти со своими друзьями Сигаром, Йоргеном и обязательно с Альвгерд-коной, появятся в Альдейгьюборге, а дружины Рёрика в это время там не окажется, значит, дрэки сэконунга ушли в Кёнугард, как и планировалось. Подождать их возвращения можно в датской слободе, у Хельги-бонда, его предупредят о возможных гостях.
Славик опять мало что понял, но Трюггви не расстроился: все то же самое он успел рассказать Алёне. Снекка подняла парус, весла погрузились в воду, и узкий корабль пошел вверх по течению, к Ореховому острову и далее через Ладогу на Волхов.
30 декабря, в разгар предновогодних хлопот, примчался Алавер с готовым загранпаспортом. Расположился на кухне, умял полную тарелку только приготовленного ольвье, опрокинул три стопочки коньяку и пустился в объяснения:
– Видели новостные репортажи из Репино? Информационное прикрытие самое дурацкое, но репортеры проглотили и утихомирились.
– Да, мы вместе смотрели, – кивнул Славик. – Я смеялся. Ну откуда в Ленинградской области, точнее уже в черте города, Курортном районе, нелегальный склад боеприпасов?
– Копанина, – сказал гражданин майор. Громко фыркнул. – Времен финской и Великой Отечественной. Под шумок посадим нескольких "черных копателей", повесили это дело на них. И пусть благодарные сограждане носят сотрудников органов на руках – нам удалось предотвратить фатальные разрушения в поселке, взорвалась лишь часть тротила…
– Часть? Там воронка размером с лунный кратер!
– Ерунда, следующим днем пригнали бульдозеры, заровняли. Пробы ничего не дали, в эпицентре все испарилось. Нашли в ближайшем от дома радиусе какие-то нестандартные молекулы, возможно тварюга плевалась или роняла сопли – но и только. Попутно получили звиздюлей от московского начальства, за потерю ценного оборудования. Но когда наверху посмотрели видеозаписи, все вопросы были сняты автоматически, к нам никаких претензий… Вернемся к нашим баранам: в отличие от русских, французы в двухнедельный загул не отправляются, визовый отдел на Мойке пятнадцать будет работать уже третьего января. Как проспишься – руки в ноги и бегом туда.
– Может не ехать? – закручинился Славик. – Попросить, чтобы боссы Грау сами прилетели в Питер…
– Отставить! Что вы в самом деле?.. Продолжаем: состоялся разговор с московскими аргусами, они обеспокоены убийством Гончарова и предпочли ничего не скрывать. Он действительно предлагал объединиться против Серых, сколачивал команду. В подробности контр-акции не посвятил, однако дал понять: операцию будут проводить сразу четыре клана Грау: два французских, немецкий и испанский. Следовательно, они будут что-то искать в древней или средневековой Европе – вопрос, что именно? Это вы и постараетесь выяснить в Париже. Запоминайте любые детали, обращайте внимание на мелочи, наблюдайте – из полунамеков можно сделать далеко идущие выводы!
– Спасибо за совет, мистер Холмс…
– Прикрывать во Франции вас никто не будет, работать придется самостоятельно. Держитесь уверенно и в меру нагло, говорите как можно меньше, ссылайтесь на недостаток информированности. Не подписывайте никаких бумаг – сделки между настоящими деловыми людьми и джентльменами, особенно в нелегальной области, заключаются устно. Всегда. Запомните, это аксиома. И ничего не бойтесь, они сразу это почувствуют. Берите пример с вашего приятеля Трюггви – он не побоялся бы выйти с мечом против репинской медузы, а тут всего лишь обычные жулики.
– Жулики? – усмехнулся Славик. – Трус, Балбес и Бывалый? Кто недавно утверждал, будто Грау очень умные и образованные люди?
– Один тезис не отменяет другого. Граф Сен-Жермен, Алессандро Калиостро или Джованни Казанова были образованнейшими представителями своего времени. И вместе с этим редкими авантюристами. Сиречь – жуликами. Вы не согласны?
Получив от Юрия набор ценных указаний и рекомендаций, Славик окончательно сдался: теперь от поездки не отвертишься, нельзя подвести Контору и коллег-аргусов. В конце концов, надо обязательно добраться до тех, кто убил Владимира Платоновича, эта цель входит в тройку наиболее приоритетных!
В новогоднюю ночь послушали речь президента, поели-попили, и отправились гулять на Исаакиевскую. Город сотрясался от канонады, непрерывный грохот петард продолжался часа три – Серега заметил, что кризис кризисом, а выбрасывать в воздух миллионы рублей это ничуть не мешает.
Начинался 2009 год – как выяснилось позже, год тяжелый, опасный, но очень и очень интересный.
* * *
– Пристегнитесь пожалуйста, мы начинаем снижаться, – сказала стюардесса. – Обратите внимание на вид за окном, это Брюссель, самолет находится над Бельгией…
Под грудиной противно заныло, "Эрбас" начало ощутимо потряхивать, особенно когда машина совершала предпосадочные маневры. Воздушное движение в этом районе напоминало перегруженную автостраду, и Славик только охал, завидев в иллюминаторе огни другого самолета – на таран идет?
Монитор, вмонтированный в переднее кресло, показывал огни световых горизонтов взлетно-посадочной полосы, земля приближалась подозрительно быстро. Далеко за аэропортом мерцало ярчайшее оранжеватое зарево – световой купол Парижа.
Приземлились штатно, толчок почти не чувствовался. Низко загудели реверсированные двигатели, Эрбас затормозил и вскоре повернул к терминалу.
– Мадам и мсье, добро пожаловать в Париж, столицу Французской республики. Благодарим вас за то, что выбрали нашу авиакомпанию…
Здесь все оказалось иначе, совсем как в мире за Дверью – запахи, освещение, сливающиеся в единый шум разговоры людей. Ну точно, другая планета!
Инструкции Алёны даром не пропали: таможню Славик миновал без проблем и вышел в зал прибытия. Куда идти теперь? И где встречающий, про которого Перек сказал лишь одно: "Вас сразу узнают, не переживайте…"
– Слава? Привет. Меня зовут Иван. Общаться будем на "ты", согласен?
Ого! Славик никак не ожидал такого приветствия, и уж тем более такого "гида". Полагал, что пришлют напыщенного индюка вроде господина Перека.
Иван выглядел лет на двадцать пять или около того. Высокий, лицо узнаваемо-славянское, глаза голубые, темные короткие волосы. Парень крупный и широкоплечий, из той породы людей, которые производят впечатление "больших". Улыбка не европейски-лучезарная, а скорее немного грустная или снисходительная. Одет неярко и без изысков: голубые джинсы да бурая спортивная куртка. Вдобавок соотечественник. Словом, Иван мигом вызвал подсознательную симпатию.
– Оделся как на Северный полюс, – Иван критически оглядел Славика. – Погода хорошая, плюс семь… Пошли за багажом.
– У меня все с собой, ручная кладь, – ответил Славик, похлопав по рюкзачку. – А как мы попадем в город? Такси или автобус?
– Зачем? Я на машине. Паркинг тут недалеко. Двинулись. Чего оглядываешься?
– Непривычно…
– Ерунда, втянешься.
Спустились по эскалатору, зашагали через основной пересадочный узел. Народищу полным-полно – негры, индусы в чалмах, арабы. Вавилонское столпотворение. Иван привычно лавировал между магазинчиками и кафе, иногда подсказывая: сейчас направо, теперь вниз, к выходу.
"Пулково" рядом с "Руасси – Шарль де Голль" выглядело бледно – совсем другие масштабы.
– Вот моя красотка, – Иван с видимой гордостью похлопал по бамперу бледно-голубого автомобиля. – Мечта юности.
– А это что? – уточнил Славик.
Иван насмешливо фыркнул:
– Двести тридцатый "Мерседес" небесного цвета, как видишь… Шестьдесят девятый год выпуска, состояние идеальное. Садись, поехали. Сначала на трассу А-1, а там и до предместий рукой подать? Ты торопишься?
– Понятия не имею, – ответил Славик. – Я даже не знаю, в какой гостинице буду жить.
– Никаких гостиниц, поселишься у меня, на этом настаивает знакомый тебе Перек. Хочешь покататься по городу?
– Конечно… – Славик уселся в кресло двухместной спортивной машины. – Слушай, можно вопрос?
– Хоть десять.
– Ты… Ну, кто ты такой?
– Проченков Иван Андреевич, восемьдесят второго года рождения, высшее, был, имел, привлекался. Двойное гражданство, Россия и Франция. Ты пристегнись… Дальше?
– Я не это подразумевал!
– А, понял. Считай, я твой напарник.
– Напарник? – Славик закашлялся.
– Именно. В подчиненном положении, главный все равно ты, как аргус. Мои прямые обязанности: рассказывать, объяснять, учить, потакать капризам и следить, чтобы тебя никто не обидел.
– Могут обидеть?
– В Париже – вряд ли. Точнее, в современном Париже.
"Мерседес" покинул территорию аэропорта и вышел на автостраду, заняв средний ряд. Иван уверенно держал сто десять километров в час.
– Как ты оказался во Франции? – Славик понял, что вопросы задавать можно, причем любые.
– Кривая вывезла. Закончил смоленскую академию ПВО, потом французский Иностранный легион, Lйgion йtrangиre, третий пехотный полк, расквартированный в Гвиане… Не сложилось, пятилетний контракт не осилил: были обстоятельства, уволили. Теперь работаю сам знаешь на кого, причем, с моей точки зрения, довольно успешно – мне нравится. В активе: четыре операции на той стороне, девять языков включая латынь, греческий, старопровансальский и норманно-французский, степень бакалавра Сорбонны по истории романских государств десятого-четырнадцатого веков и всякое другое по мелочи. В пассиве – раздолбай и бабник. Но меня терпят.
– Круто, – искренне ответил Славик. – Почему тогда ты в "подчиненном положении" по отношению ко мне?
– Субординация. Знаешь что это такое? В армии служил?
– Конечно.
– Владельцы Дверей по определению стоят выше обычных сотрудников – вы особенные, пускай не всегда это осознаете. А я солдат – моя задача выполнять приказы. Кстати, есть хочешь?
– Спасибо, в самолете накормили до отвала.
– Тогда буду показывать тебе достопримечательности, если ты не устал после перелета, конечно. Новогодний Париж выглядит потрясающе. Поедем через Сен-Дени в центр, бросим машину где-нибудь в Тампле и прогуляемся. Я живу во Втором округе, на углу бульвара Капуцинов и улицы короля Эдуарда Седьмого, недалеко от Оперного театра. Квартира дорогущая, но это допустимые траты, в пределах разумного…
К восьми вечера по местному времени (в Париже было на два часа меньше, чем в Питере) совершенно обалдевший от впечатлений Славик ввалился в квартиру Ивана, сбросил рюкзачок в углу, расшнуровал ботинки и в полном изнеможении опустился на стул, одиноко стоящий в пустой прихожей.
– Ванная и туалет там, – Иван указал на белые двери с медными ручками. – Прямо по коридору – моя берлога, налево кухня, направо комната для гостей. Не рассиживайся, шагом марш в душ, твое полотенце синее. Зубная щетка с собой? У меня есть запасные, еще не распечатанные. Потом ужинать и спать, завтра ранний подъем.
– Насколько ранний?
– Встаем в семь, к половине девятого едем на бульвар Монпарнас, это на том берегу Сены. Будешь знакомиться с боссом. Тут не Россия, деловые люди поднимаются чуть свет…
Славик начал ощущать, что прежние страхи уходят – в этом была немалая заслуга Ивана. Он ненавязчиво и мягко сумел мгновенно адаптировать гостя из Питера к чужой реальности. Пока гуляли – вдоль Сены, от Тампля через Нотр-Дам, Лувр и сад Тюильри к площади Согласия и обратно к машине по Рю де Риволи, – Иван объяснил, что "заграница" отличается разве что иным складом ума туземцев да жуткими ценами на бензин, в остальном здесь все то же самое: воздух, вода, небо и солнце одинаковые, что в Париже, что в Бобруйске. А самое главное, здесь никому нет до тебя дела, твори что хочешь, не выходя за рамки закона. Выдохни, Славик, – ты среди людей!
Ужин Иван приготовил сам – по отбивной с кровью на брата, тушеные овощи, бутерброды с сыром и красное вино. Славик разомлел, но спать пока не хотелось. Читать нечего – все книги у Ивана оказались франкоязычные, телевизора в доме он вообще не держал, хватало аж целых четырех ноутбуков, от портативного до двадцатидюймового монстра в "берлоге", заваленной книжками, распечатками и альбомами по искусству. Ничего себе, сержант Иностранного легиона!
– Давай покажу кое-что интересное, – предложил Иван. – Таких фотографий никто и никогда не видел, за исключением моих коллег по бизнесу. Погоди, найду папку с файлами. Вот оно… Протащил с собой цифровик, невозможно было упустить случай! Гляди: этот мужик в синем – король Франции Филипп IV Красивый, сразу за ним, в соболином плаще, канцлер Ногарэ… Тысяча триста шестой год, представь!
– Невероятно, – Славик коснулся монитора, будто не веря. Тотчас вспомнил Рёрика-сэконунга с дружинными и заметил для себя: еще как вероятно! – Ты там был?
– Рассказать?
– Давай!
– Не знаю, с чего начать, столько всего происходило. И еще произойдет…
– С начала начни.
– Это долго. Ночка тогда выдалась знатная, вспомнить страшно. У капитана Марсиньи случился очередной приступ хандры, дождь, холод, да еще и происшествие на улице Боннель…
Предварение части второй
Королевство Франция, Париж
Ночь с 11 на 12 октября 1307 года
Монжуа и Сен-Дени, какая безумная ночь! Только представьте: на улице медников двойное убийство, в Ситэ пьяная потасовка, мессиры ваганты веселились – не обошлось без поножовщины; на берегу Еврейского острова обнаружился мертвый новорожденный, мало того что утопленный, так перед тем еще и задушенный грязным льняным платком.
С вечера начал поступать поток жалоб – от откровенно идиотических ("Жалоба Жеана из Витто, скорняка, об оскорблении его соседом Жеаном, который назвал его чесоточным и не единожды плюнул ему на башмак…") до вполне серьезных, которыми назавтра может заинтересоваться господин прево – из церкви Марии Магдалины похищена дарохранительница, с подарками храму от графа де Редэ, заезжавшего в Париж на праздник святого Ремигия. Сюда же добавим четыре кабацкие драки и две обычные, две пропавшие лошади и потерявшийся ребенок (мессира де Марсиньи давно уже начали беспокоить сообщения о похищении детей – с позапрошлой весны началось, не меньше двух-трех детишек за месяц пропадает)…
Тяжелая ночь, а Париж – тяжелый город.