– Вот наша задача и помочь ему поверить в себя, чтобы он СМОГ справиться, а не справляться за него.
– Мы можем помочь ему справиться, а потом указать ему истинный путь.
– Ну-ка, ну-ка, – заинтересовался я этим утверждением. – Ангелы должны помогать людям верой в то, что им по силам сделать дело или делать за них дело? Может, я чего-то не понимаю, но какое основное правило ангелов? Не решать за людей их проблемы, а помогать им поверить в себя, чтобы они сами справились с ними. Не так?
– И откуда ты про ангелов все знаешь, – буркнула Альена.
– Не забыла, кто мой дядя?
– Забыла. Только это все бесполезно. Я смотрела на Алексея. Он не верит никому и ни во что. И он не верит в добро. Мы можем заставить его поверить.
– "Заставить поверить в добро", – хмыкнул я. – Звучит отлично. А если не поверит, то по кумполу ему. Чтоб верил. Или на костер. Как там инквизиция заставляла верить в добро?
– И что предлагает такой гений, как ты?
– Не знаю… Стоп! – я поднял руку и так замер, раскрыв рот. – Альена, гений – ты!!! Конечно, как же я не сообразил!
Альена подозрительно посмотрела на меня.
– Ты чего? – поинтересовалась она, глядя как я отплясываю джангу.
– Я только что понял! Благодаря тебе. Я идиот! Я должен был сразу сообразить! Инь и Янь. Добро и зло. Белое и черное. Тьма и свет. Это же одно и тоже! Две стороны одного и того же предмета! Разве вас не учили этому в школе?
Альена насупилась.
– Не знаю. Не помню.
– Странно. Мы еще в девятом классе это прошли. Это же в первое десятилетие учебы проходят. Добро переходит во зло, а зло обращается в свою противоположность. Если мы не можем заставить Алексея поверить в добро, то кто нам мешает заставить его поверить во зло?! Окунуть его в это, а там пусть плывет.
– Что? Ты? Задумал? – медленно и по слогами поинтересовалась Альена.
– Увидишь. И мы не будем заставлять его поверить в Добро. Он сам будет разыскивать его! Сам, идя через муки и испытания! Мы, конечно, можем ему сразу все дать на блюдечке, но оценит ли он это? Дядя как-то сказал, что люди ценят только то, чего добиваются тяжким трудом. И мы заставим его трудиться, чтобы заслужить свое счастье. И тогда он будет это ценить. А если ему это счастье преподнести на блюдечке, то он вскоре отвернется от него.
– По-моему, ты замыслил какую-то гадость. Я могу отучить его отца пить. Тот сможет заняться сыном. Я прослежу за этим…
– Я прошу прощения за грубость, но ты и задницу им тоже подтирать будешь?
– Грубиян!
– Верно. Кстати, у меня есть лучшее решение. Герметичная продезинфицированная комната с отфильтрованным воздухом. И исполнение всех желаний до конца жизни. Жратва от пуза.
– Это уже чересчур.
– Вспомни Адама! – обвиняюще ткнул я в нее пальцем. – Это в первом классе рассказывают.
– А при чем тут Адам?
– А при том! Он, – я кивнул на небо, – уж насколько терпелив, но и Ему надоело ждать, когда же этот Адам, в конце концов, вкусит плод Познания. Нам, чертям, тогда и пришлось отдуваться.
– Не рассказывай мне азбучных истин.
– Тогда не пытайся построить еще один Эдемов сад для конкретного человека! В общем, так, пойдем со мной. Объяснять ничего не буду. Сама все увидишь.
Я поднялся и зашагал из парка.
– Эй, стой! Я не сдвинусь с места, пока ты не объяснишь, что ты задумал!
Я повернулся к Альене.
– Тогда тебе придется долго здесь сидеть. – Больше не слушая ее криков, я вышел из парка. Как я и ожидал, Альена вскоре догнала меня и зашагала рядом.
– Ты мог бы быть и повежливей.
– А ты могла бы и догадаться.
Девчонка надулась и некоторое время шла рядом со мной молча. Я же целеустремленно шагал к дому Алексея. Чтобы не было никаких неожиданностей, я при входе во двор сразу накинул на себя и Альену морок. Никем не замеченные, мы поднялись на шестой этаж. Я тут же вошел в квартиру. Заметив, что Альены рядом нет, я высунул голову сквозь дверь.
– Ну, ты чего застряла? Тебя долго ждать?
– Сейчас. – Альена пыталась сосредоточиться, но это у нее получалось не очень. Вот она попробовала пройти сквозь дверь, но безуспешно.
Я подозрительно посмотрел на нее.
– Ну что смотришь?! – сердито спросила она. – Это мое не самое любимое упражнение.
Я понаблюдал еще за тремя ее попытками. Потом вздохнул и вышел из квартиры целиком. Зашел к ней сзади и своими руками соединил ее ладони вместе. Альена дернулась, но я был сильнее. В конце концов, она сообразила, что я просто пытаюсь ей помочь, и успокоилась.
– Закрой глаза. А теперь внимательно слушай меня. Сосредоточься. Я обычно представляю, что нахожусь в межмировом пространстве, где нет никаких стен и преград.
Монотонно рассказывая о важности сосредоточения, я, по сути, гипнотизировал ее. Потом сделал шаг вперед. Альена повторила его. Я сделал следующий шаг. Так шаг за шагом мы подошли к двери и прошли сквозь нее.
– Долго еще там сосредотачиваться? Кажется, я поняла. Сейчас пройду.
Я хмыкнул и отпустил ее руки. Потом хлопнул по плечу.
– Идиот! – рявкнула Альена. – Ты мне всю сосредоточенность сбил! – Тут она увидела, где находится, и замерла с открытым ртом. – У меня получилось? – недоверчиво прошептала она.
Я же, разглядывая ее потрясенный вид, начал кое о чем догадываться.
– Слушай, а ты как в школе? В смысле, отличница?
Альена сердито уставилась на меня. Потом потупила взгляд.
– Нет. В основном тройки.
Я так и сел.
– Вот угораздило же меня так влипнуть! Ну, дядя! Ангел – троечник. Ужас.
– Можно подумать, ты у нас отличник!
– Представь себе. Я третий в школе по успеваемости. Даже участвовал в соревнованиях. Кстати говоря, однажды был и на турнире в раю в числе команды ада против вашей. Занял четвертое место. Но там я сам виноват. Не совсем правильно сотворил фантом. Я потом долго тренировался. Но это ерунда.
Альена недоверчиво изучала меня.
– Черт – отличник.
– Ангел – троечник, – в тон ей отозвался я. Мы посмотрели друг на друга и захихикали. – Команда у нас получилась еще та.
Альена рассмеялась и тут же зажала себе рот.
– Ой, а вдруг в квартире кто-то есть. А мы тут шумим.
Я махнул рукой.
– В квартире кто-то есть. А именно Ненашев Виктор Николаевич. Отец Алексея. Он нас не услышит. Об этом я сразу позаботился. Так что можешь хоть петь.
– А что мы тогда будем делать?
– Ждать ночи. – Я молча прошел в комнату, где спал Виктор Николаевич, и уселся в единственное кресло, не обращая никакого внимания на спящего мужчину. Альена недоуменно смотрела то на меня, то на отца Алексея.
– А зачем? – поинтересовалась она.
– Что зачем?
– Зачем ночи ждать?
– А затем, что только ночью творятся черные дела.
– Глупость. Самые страшные преступления всегда совершались днем.
– Ну и что? Да ты садись. Нам еще долго ждать.
– В таком случае, мог бы и уступить девочке место.
– Зачем? Мне стоять совершенно неудобно будет.
– Черт!
– Конечно, – усмехнулся я. – Разве у тебя были какие-то сомнения в этом?
– Невоспитанный хам.
– Как верно тут было подмечено, я черт.
Альена чуть ли не обиженно уставилась на меня. Потом мрачно уселась на полу в позу лотоса. Я же прикрыл глаза и откинулся на спинку кресла, устраиваясь поудобнее. Мерно тикал будильник.
Отвлек меня от медитации звонок в дверь. Я приоткрыл один глаз и огляделся. Альена по-прежнему сидела на полу в позе лотоса. На кровати спал Ненашев. Звонок повторился. Ненашев недоуменно приподнял голову и огляделся. Нас, естественно, он не увидел. С ворчанием встал и оправил свой костюм. Хм, довольно странная пижама, на мой взгляд. Совершенно неудобная. Тут звонок повторился в третий раз.
– Иду! – буркнул Ненашев. Загремел замком.
– Ненашев Виктор Николаевич? – услышал я чей-то официальный голос.
– Я, – голос отца Алексея вдруг как-то даже охрип. Мы с Альеной переглянулись.
– Кажется, начинается. Скоро будет интересно.
– Ничего интересного не будет. – Альена тоже поднялась. Мы с ней отошли в угол комнаты и замерли. Вот дверь комнаты открылась, и в нее вошел Ненашев Виктор. За ним человек в форме. Последним в комнате появился Алексей. Он был даже не бледным. Серым. И с откровенным ужасом смотрел на отца.
– Виктор Николаевич, я бы хотел поговорить с вами о вашем сыне, – начал милиционер. Похоже, это был участковый.
– Что еще натворил это паршивец?!
– Понимаете, тут довольно странно. Он был свидетелем ограбления киоска Роспечати. Когда же его спрашивают о том, кто грабил, он говорит, что не знает. Постоянно путается в рассказе. И еще у него была сумка с крадеными вещами…
Я перехватил взгляд Ненашева, который тот бросил на сына. Алексей буквально затрясся. Рядом вздрогнула Альена.
– Он говорит, что подобрал мешок, когда неизвестные воры удирали…
Дальнейший разговор был не слишком интересен. Участковый все пытался выяснить, не замечал ли Ненашев за своим сыном в последнее время каких-то странностей. Ненашев что-то там юлил, стараясь выглядеть строгим, но справедливым.
– Понимаете, – подобострастно говорил он, – у мальчика недавно умерла мать. Для него это явилось настоящим потрясением.
– О, извините, не знал.
– Да, вот так вот. Да и на меня смерть жены подействовала… да вы ведь и сами видели, как у нас дома. Все никак не могу взять себя в руки. Понимаю, что надо жить хотя бы ради сына, но как вспомню жену, так все из рук валится.
– Ну, лицемер! – восхищенно протянул я. – У него можно поучиться.
– Он не врет, дурак, – буркнула Альена.
– Он верит, что говорит правду. А это не одно и то же, что не врет.
– Умник. – Альена замолчала. Я же без всякого интереса прислушивался к разговору, прекрасно понимая, чем он закончится.
Как я и ожидал, в конце концов, милиционер извинился и ушел, сообщив напоследок, что в связи с запутанностью дела, а также уверений киоскерши, что Алеша в краже участия не принимал, никаких последствий это дело для Алексея иметь не будет.
– Но вы все же займитесь сыном.
– Это я обещаю. Наверное, я слишком долго горевал по жене.
Ненашев проводил милиционера и вернулся в комнату. Молча встал у дверей и вперил тяжелый взгляд в сжавшегося мальчика.
– Так, значит, дело уже дошло до краж. Мало того, что воруешь деньги из дома, так теперь еще киоски обкрадываешь. И на что тебе не хватает?! На выпивку? Курево?
– Уж кто бы говорил, – буркнула Альена.
– Видно, мало я тебя учил. Ну, ничего. Это я исправлю. Ты у меня навек отучишься воровать. – Ненашев отстегнул брючный ремень и зацепил пиджак, висящий на спинке кровати. Пиджак упал, и из него выпал кошелек. Алеша сильнее втянул голову в плечи. Ненашев сначала недоуменно уставился на кошелек, потом на сына. Сощурился, заметив его реакцию. Потом поднял кошелек и заглянул в него.
– Та-а-ак, – протянул он. – Значит, вот как.
– Я же говорил, надо было брать все. Если уж все равно попадет, так бери по полной, – покачал я головой. За это я немедленно схлопотал подзатыльник от Альены.
– Папочка, я больше не буду, – как-то вяло и обреченно пробормотал Алеша.
Даже у меня, черта, от этих обреченных слов сердце перевернулось. Однако отец Алексея был не черт. Он был человеком. И его сердце, похоже, осталось на месте. Он молча подошел к сыну и сдернул с него штаны, уложив на кровать. Затем замахнулся и ударил. Сначала он выбирал куда бить, но дальше, войдя в раж, он уже лупил, куда попадал, даже не соизмеряя силу. Алеша уже не плакал, стонал.
Альена дернулась, но я вовремя успел ее перехватить.
– Куда?! Ты же только хуже сделаешь!
– Но я не могу!!! Я не могу на это смотреть!!! – Она отвернулась и уткнулась мне в плечо.
– А твое вмешательство ему поможет?!
– Так сделай что-нибудь! Эзергиль, ну прошу тебя!!! Хочешь, на колени встану?!
Я слегка отстранил Альену от себя и всмотрелся в ее лицо. Она не шутила.
– Ладно. Но на колени вставать не надо. Просто пообещай мне кое-что.
– Что?
– Ты не будешь мне мешать выполнять мой план. Ты будешь делать все, что я скажу.
Альена отшатнулась. Ее глаза сверкнули. В этот момент ремень Ненашева, видно, ударил слишком сильно, и Алексей тихонько заскулил. Альена дернулась, будто это ее ударили.
– Ладно!!! Будь ты проклят!!! Есть ли у тебя сердце?!!
– Сердце? У черта? – я хмыкнул.
– Я же пообещала!!! Сделай что-нибудь!!!
– Жди меня здесь.
Я молча вышел из комнаты и покинул квартиру. Оглядел себя. Нет, так не пойдет. Я закрыл глаза и щелкнул пальцами. Потом внимательно оглядел себя. Вот так лучше. Белый отглаженный костюм сидел на мне, будто сшитый по заказу. Стального цвета рубашка. Однако, как и на любом мальчишке, подобный костюм надет несколько небрежно. Пиджак расстегнут, рубашка слегка сбита. Тем не менее, от всего моего вида буквально веяло деньгами. Даже не деньгами, а Деньгами. И любой болван понял бы, что мой костюм приобретен вовсе не в секонд хенде. Подождав несколько секунд у двери, я нажал звонок. Потом еще раз.
– Кого там черт несет?! – раздалось из-за двери. Я даже улыбнулся. Как верно подмечено. Именно черт несет.
Дверь распахнулась, и на пороге показался встрепанный Ненашев. Он уже готов был разразиться гневной речью, но слова буквально замерли у него на губах. Он несколько оторопело уставился на меня.
– Здравствуйте, – поприветствовал я его. – Могу я встретиться с Ненашевым Алексеем?
Виктор Николаевич моргнул.
– Ты кто такой?
– О, прошу прощения. Эдуард. Эдуард Вяземский. А вы, наверное, отец Алеши?
– Ну да.
– Гм, могу я войти?
Виктор Николаевич оторопело отошел, пропуская меня в квартиру.
– Ты кто? – умно повторил он прежний вопрос.
– А разве вам Алексей не объяснил? Понимаете, он меня недавно крепко выручил. Как это по-русски… э бьен муа… а помог. Помощь, да. Понимаете, мы с отцом только недавно приехали в Россию. Отца потянуло на землю предков. У нас в семье вообще чтят бывшую родину, несмотря на то, что в семнадцатом наша семья потеряла все свои поместья. Я вот по-русски даже, видите, как хорошо говорю?
– Ты кто?
Заклинило его, что ли?
– Так вот. Понимаете, я вот вышел из дома и забыл кредитку. В общем, остался без денег. А тут Алексей очень помог. Одолжил пятьдесят рублей. Я ему пообещал вернуть. Он меня просто спас.
– Он одолжил пятьдесят рублей?
О, уже прогресс. По крайней мере от вопроса "Ты кто" уже отошли. Если так пойдет и дальше, то можно и еще слова выучить.
– Ну да. Просто спас меня. Так вот, я хочу возвратить долг. Могу я встретиться с Алешей?
– Его нет дома.
Я покосился на дверь комнаты, откуда доносилось приглушенное всхлипыванье.
– Его нет дома! – с нажимом повторил Виктор Николаевич.
– О, понял. Ладно. Тогда не соблаговолите ли вы, сударь, передать сыну вот это, – я небрежным жестом протянул ему пятисотку.
– У меня нет сдачи, – как-то даже осип Виктор Николаевич.
Я небрежно махнул рукой.
– Какие пустяки. Пусть это будет Алеше за беспокойство. Не каждый ведь одолжит деньги совершенно незнакомому человеку. Не хватало еще из-за такой мелочи торговаться. А сейчас, извините, мне пора идти. Меня шофер ждет. Я обещал долго не задерживаться.
Я слегка поклонился и вышел в квартиры. Вызвал лифт. Отец Алеши же так и остался стоять у двери с ошалелым взглядом и пятисоткой в руке.
– А… может чай попьете? – несколько неуверенно промямлил он.
Я улыбнулся.
– С радостью бы, но, увы, некогда. Извините. – В этот момент подъехал лифт, и я скрылся в кабине.
Когда я снова появился в квартире Ненашевых, там была тишь и благодать. Ненашев старший несколько растерянно вертел в руке пятисотку и поглядывал на сына. Тот, постанывая, лежал на кровати, до крови закусив губу.
– И почему ты не сказал, что отдал мои деньги этому… – Ненашев жестом изобразил то, что, по его мнению, должно означать франта.
Алеша что-то простонал. Из-за боли он вряд ли даже услышал отца. У его изголовья сидела Альена и пыталась принять часть боли мальчика на себя. Троечница, блин. Даже это толком сделать не может.
Я отошел в уголок, прислонился к стене и оттуда стал смотреть на это душераздирающее зрелище. Отец семейства с купюрой в руке, стонущий мальчик и ангел у его кровати. Ну, прямо рождественская открытка. "Ангел чудесно исцеляет больного". Только вот у нашей троечницы с чудесным исцелением что-то не ладилось.
– А ну, брысь к себе! – велел отец.
Алеша испуганно вздрогнул. Поспешно поднялся и не удержался от стона.
– Ты еще постони мне тут!!! – Взъярился Виктор Николаевич. – Можно подумать, тебе сильно досталось!
Я заметил, как при этих словах гневно раздулись ноздри Альены. Алексей же поспешно выскочил из комнаты, хотя было видно, какую боль причинял ему каждый шаг. В последний момент я успел перехватить Альену.
– Спасибо, – пробормотала она. – Я думала, он убьет его.
– Не за что.
Альена вдруг уткнулась мне в плечо и разревелась. Я растерянно похлопал ее по спине. Вот картинка. Ангел, рыдающий на плече у черта. Сказать кому, засмеют.
– Я самонадеянная дура! Кретинка! Я даже не могу ему помочь! Ну почему я так плохо слушала в школе! Сейчас же сообщу в школу, что провалила задание. Пусть пришлют кого-нибудь вместо меня. Пусть я останусь на второй год! И поделом мне! Я ничего не могу.
– Угу, – согласно кивнул я. – Совсем ничего не можешь.
Альена в ярости уставилась на меня.
– И это все, что ты можешь сказать? Спасибо за сочувствие!
– Сочувствие – это по части ангелов, – невозмутимо заметил я. – То, что ты останешься на второй год, меня тоже мало волнует. В конце концов, это твои проблемы. Но вот что определенно ты не можешь сделать, так это бросить все и уйти.
– И кто мне может помешать?!!
– Твое обещание. Забыла? Могу напомнить. Ты можешь признать поражение и остаться на второй год. Но никто не сможет оставить тебя в ангелах, если ты нарушишь обещание. И мне нужна твоя помощь. Так что ты останешься, хочешь ты этого или нет.
– Ты бесчувственный чурбан!!! Грубый, нахальный, самодовольный…
– …черт, – закончил я за нее. – Знаю. Но я, в отличие от доброго, порядочного, сердечного ангела не прогуливал уроки в школе и кое-что умею. А ты не смогла даже облегчить ребенку боль. Так что лучше молчи.
Альена покраснела от ярости. Над головой вспыхнул, разгораясь, нимб. Мне даже больно стало смотреть на нее. И Виктор Николаевич, похоже, что-то почувствовал. Не каждый человек способен выдержать присутствие ангела. Он занервничал. Нервно заходил по комнате. Да, простое присутствие ангела способно разбудить даже крепко спящую совесть.
– Значит, я не могу помочь?! – прошипела девчонка. Она развернулась и вышла прямо сквозь дверь. Я улыбнулся. Главное – хорошенько разозлить. Назвать неумехой, чтобы ей просто назло мне захотелось бы доказать, что она не неумеха.