Альена пристально посмотрела на меня. Потом молча кивнула и зашагала к калитке. Я несколько секунд глядел ей вслед. И это ангел?!! Ну, дядя!!! Нет, вы видели где-нибудь ангела, который пинается, как черт? Ей полагалось с терпением и кротостью сносить все мои насмешки и приколы. А пинки - это моя епархия. Ага, как же! С терпением и кротостью. Тут впору самому становиться терпеливым и кротким, чтоб не попасть под раздачу. Впрочем, именно поэтому мне и нравится эта девчонка… Но дяде я все равно припомню. Мой счет к нему уже достиг астрономических размеров. И за эту практику, и за эту помощницу, и за многое другое.
Я вздохнул и бросился догонять этого ангелочка. Альена уже подошла к калитке и теперь только ждала меня. Котенок мирно дремал у нее на руках. Как я заметил, Альена успела уже вычистить его каким-то хитрым способом. Да, в плане помощи другим с ангелами никто не поспорит. Взмахнул рукой, и котенок уже чистый, умытый и приглаженный. Даже не узнаешь этого уличного хулигана.
– Ну, ты долго там меня собираешься разглядывать?! – едко поинтересовалась Альена. – Кто-то говорил, что нам спешить надо.
Я едва не покраснел. Однако на всякий случай отвернулся, сделав вид, что разглядываю соседей.
– Я просто изучаю обстановку, – значительно произнес я таким тоном, каким обычно говорит командующий войсками перед решающей битвой.
Альена покосилась на меня, но мою последнюю фразу оставила без комментариев. Вместо этого только спросила:
– Ты уверен, что нам надо вдвоем появляться? Для Алеши это может быть сигналом к тому, что его опять обманули. Он мне ведь верить начал.
– Все путем. Поверь мне. Мы сыграем в древнюю людскую игру: хороший и плохой. Думаю, жребий кидать, кому какая роль достанется, не будем.
– Пожалуй, – хмыкнула Альена.
– Рад, что ты со мной согласна. Я и в самом деле смогу хорошо изобразить ангела… шутка, – успел я крикнуть раньше, чем Альена успела нащупать что-нибудь тяжелое. Порой я действительно начинаю сомневаться, кто из нас двоих черт, а кто ангел…
Успели мы, похоже, вовремя. Во дворе уже готова была разразиться маленькая, но далеко не победоносная война. Алеша чуть ли не с кулаками лез на Ксефона, который его поддразнивал. Григорий Иванович пытался сдержать мальчика. Отец Алеши пытался прийти на помощь сыну, но Алеша от него шарахался сильнее, чем черт от лада… э-э… черти, вообще-то, от ладана не шарахаются. Нам просто запах не нравится. Короче, просто шарахался. Священник пытался всех примирить, но Ксефон своими шутками и поддразниваниями сводил все его усилия на нет, чем очень его сердил. Еще чуть-чуть и художнику придется сдерживать двоих.
Мы с Альеной встали рядом друг с другом напротив этого бедлама и переглянулись.
– Ты уверена, что люди в состоянии сами решить свои проблемы? – поинтересовался я.
– Надо просто верить. – Однако в ее голосе особой веры не прозвучало. – К тому же это ты настаивал на том, чтобы свои проблемы они решали сами.
– Верно. Знаешь, глядя на все это, идея о герметичном помещении с исполнением любых желаний кажется мне уже не столь глупой.
Альена фыркнула. Отвернулась от меня и довольно громко кашлянула, привлекая внимание. Во дворе тут же воцарилась тишина. Все разглядывали новых гостей.
– Кого тут еще принесло? – расслышал я бормотание Григория Ивановича себе под нос.
– Развлекаетесь? – вежливо спросил я и улыбнулся. Улыбка у чертей – это не просто улыбка. С ее помощью можно заставить собеседника дрожать от страха, расслабиться, расхохотаться вместе с тобой, смутиться, застыдить и еще кучу всего разного. Главное - знать, КАК улыбаться, и уметь это делать. А я тренировался. Сильно тренировался… может именно поэтому я еще не мог достичь желаемого результата. Вот и сейчас от моей улыбки все только поморщились. Эх, еще тренироваться и тренироваться. И ведь иногда получается…
Я поспешно согнал улыбку.
– Здравствуйте.
– Эзергиль!!! – прорычал Ксефон. – А это что за деваха с тобой?
Ксефон всегда отличался изысканной вежливостью. Однако с инстинктом самосохранения у него туго. Я же, в отличие от Альены, на его вопрос не обратил внимания.
– Леша, как я понимаю, тебе нужна моя помощь? Только скажи. Любое твое желание будет исполнено.
– Уйди, – обреченно попросил он. – Оставьте все меня в покое.
– Увы, не могу. Ты же заключил договор со мной. Пока я его не выполню, то не смогу быть свободным.
– Минуту, – тут же вылез священник. – Я так понимаю, что ты и есть тот самый Эзергиль, о котором нам рассказывал сей молодой человек? – Священник кивнул на Ксефона.
Я слегка поклонился.
– Эй, – заметил отец Алеши. – Это же тебя я постоянно видел.
Я опять поклонился.
Тут вмешался и художник:
– Парень, мне кажется, я тебя где-то видел? – Григорий Иванович в задумчивости нахмурился.
– Вот это поможет вам вспомнить? – Я щелкнул пальцами. На миг меня застила дымка, а когда она рассеялась, то я стоял уже в том наряде богатенького мальчика, в котором приходил к художнику.
– Так это был ты?!! Но… Но кто ты такой?!!!
Я опять улыбнулся. На этот раз мне, похоже, улыбка удалась.
– Черт. Черт Эзергиль к вашим услугам.
Художник вытаращил на меня глаза. Потом медленно опустился на стул.
– Я сплю, – пробормотал он. – Или ты врешь.
Я опять улыбнулся и через миг стоял перед всеми в том образе, в котором обычно и изображают чертей люди – то есть с рогами и копытами.
– Свят, свят, – испуганно пробормотал священник, поднимая руку, чтобы перекрестить меня.
– Но-но! – я поспешно вернул себе прежний облик. – Я бы вас попросил без этих ваших штучек.
– Боже, всемогущий, – пробормотал священник, но руку опустил.
– Он, конечно, всемогущий, – согласился я с ним, – но черти гораздо расторопнее, смею вас уверить.
– Да как ты смеешь?!!
– Как смею я? – переспросил я. – Святой отец, или как там к вам обращаться, вы ведь умный человек. Давайте оставим все эти разговоры разным фанатикам от веры, которых к раю все равно и близко не подпустят. Я так понимаю, что вы хотите спасти душу одного известного вам мальчика. Я, понятно, терять ее не хочу. Может, договоримся? Золото там, власть?
– Нет!!! – Отец Федор в ужасе отшатнулся от меня.
– Нет? Может вы хотите стать патриархом? Как звучит: патриарх всея Руси Федор!
– Никогда этому не бывать!!!
– В самом деле? А вы наивный, если думаете, что никогда не было наверху патриархов, принадлежащих нам душой и телом. Могу даже с некоторыми вас познакомить… после вашей смерти, понятно.
– Я не они!
– Вижу. С Ксефоном, вы, конечно, тоже связались ради вашей бессмертной души. На что он вас купил?
Священник отшатнулся от Ксефона и в ужасе уставился на него.
– Скотина!!! – взревел Ксефон, кидаясь ко мне. – Плевать мне на душонку этого святоши!!! Пусть оставит ее себе! Мне ты нужен!!!
– И что ты ко мне привязался? – печально поинтересовался я, скрываясь за мороком.
Ксефон несколько секунд бегал по саду, пытаясь отыскать меня. Потом повернулся к Альене, которая уже подошла к Алеше и стояла рядом с ним. Видно, вспомнил, что она пришла со мной.
– А ты кто такая?!! Вот мне интересно, откуда ты такая взялась?!! – он с нехорошей улыбкой двинулся к ней. Альена выпрямилась.
– Молодой человек, как вы смеете так говорить с девочкой?!!
– Заткнись, святоша!
– Да…
Я появился позади отца Федора и успел ухватить его за руку прежде, чем он бросился заступаться за Альену. Второй рукой я ухватил Ненашева.
– Оставьте его. Некоторым полезно учиться на собственных ошибках. Он, бедолага, еще не понял, КТО она такая. Сейчас поймет. А в вашей помощи она нуждается меньше всего.
Священник с сомнением покосился на меня.
В этот момент Ксефон уже подошел к Альене и схватил ее за руку.
– Кто ты такая?!!
Альена холодно взглянула на него.
– Хочешь это знать? Хорошо.
Тотчас ее фигура вдруг вспыхнула нестерпимым светом. Этот свет, словно живой, струился вокруг всей ее фигуры и растекался по округе. И там, где он касался земли, расцветали уже пожухлые цветы. Вокруг словно зазвенели колокольчики. Я видел, как разглаживались лица людей. Как исчезал у них страх, как пропадала боль. Видел, с каким восторгом смотрел на эту сверкающую фигуру Алеша. С каким восхищением разглядывал ее Рогожев. Видел, как отовсюду стали слетаться птицы. И опускались прямо на руки Альене…
В этот момент закричал Ксефон. Сияние ангела обжигало даже меня, хотя я стоял довольно далеко. А что чувствовал Ксефон? А ведь он наверняка даже с места сдвинуться не мог, бедолага. Пытался, но не мог.
Альена повернулась к нему.
– Ты все еще спрашиваешь, кто я?
Ксефон ответить не сумел. Только хрипел. И тут сияние накрыло меня… Никогда больше не хочу испытать это. Меня словно кислотой обожгло.
– Альена!!! – хрипло крикнул я. – Пожалуйста!
Альена повернулась, и тут же ее сияние пропало. Она бросилась ко мне.
– Ой, Эзергиль, извини, я не хотела. Но этот идиот меня довел.
Не знаю, что еще хотела сказать Альена, но в этот момент вмешался Алеша. Откуда-то он вытащил банку с водой и кинулся на меня. И где только достал? И тут понял! В церкви. Пока мы с Альеной разбирались с тем священником или чуть раньше, не суть важно. Шустрый мальчик. Время даром не терял. Неужто с той поры и таскал эту банку? Вот ведь…
– Я все равно избавлюсь от тебя!!!
Похоже, я влип. Ни спрятаться, ни исчезнуть я не успевал. И тут передо мной встала Альена и вся вода из банки оказалась на ней. Я поспешно отскочил.
Альена сердито отряхивала воду с одежды и ругалась сквозь зубы, поминая бестолковых мальчишек, которые ни хрена не понимают, что делают, и не менее бестолковых чертей, которые сами о себе позаботиться не могут. Я же стоял в сторонке и хихикал, глядя на нее. Ну, ничего не мог с собой поделать.
Тут со стоном поднялся Ксефон и с ненавистью уставился на меня.
– Вот, значит, как? Продался ангелам? Сам ангелочком решил заделаться?!! Вот я расскажу все в школе!!!
– Ой, как страшно, – передразнил я его. – Видишь, уже дрожу. Кстати, заодно не забудь рассказать, как ты от великого ума полез в драку с ангелом. И еще, не забудь рассказать, как ты заключил сделку с людским священником, чтобы помешать черту выполнить его работу.
Ксефон только зубам заскрежетал.
– Ладно. Повеселились и хватит. Давайте поговорим серьезно. Я так понимаю, что у каждого здесь свои интересы. Давайте все обсудим как цивилизованные люди, – поспешно заговорил я.
– Давай. – Священник подошел ко мне и дружески положил руку мне на плечо. Вернее, со стороны это так выглядело.
Я обернулся к нему и улыбнулся.
– Вспомнили, как было с Ксефоном? А вот со мной так не вышло. Ай-яй-яй. А все почему? А из-за гордыни, сын мой. Из-за нее, родимой. Возомнили себя Мессией, голыми руками расправляющимся с Сатаной?
– Я… – священник покраснел и поспешно отошел. Я буквально кожей чувствовал его стыд.
– Ох, люди, – покачал я головой. – Ну, никак вы не поймете, что с нами бесполезно бороться разными символами, обрядами и прочими внешними штучками. Победить нас можно только внутри себя. Только тогда никто из нас не властен будет над вами. И Вера – ваше оружие.
– Я верую!
– Во что? – вздохнул я. – В абстрактную добрую силу? Ну-ну. Вы должны в себя верить! В себя! Верить в то, что вы сможете подняться к Нему, а не в то, что Он спустится к Вам. Ну да, лезть в гору, конечно, тяжеловато. Зачем все это надо?! Проще на травке полежать. Помечтать. И вот уже Он снизошел к вам и повел прямо в рай. Не получится, дядя. Надо и самому потрудиться. Потрудиться прежде всего над собой. И искренне верить. Искренне, а не фанатично. А то знаю я вас, людей. Вам только подкинь идею, такого наворотите. Кстати, ваших фанатиков и близко не подпустят к раю. Ни к раю, ни к гуриям. Вера хороша, но только не тогда, когда она заменяет мозги полностью. Голову на плечах всегда полезно иметь, и думать надо самому.
Священник хотел что-то возразить, но замолчал и несколько мгновений разглядывал меня. Задумался. Правильно, дядя, правильно. Ну, думай же! Зря, что ли, я затеял этот разговор?! Не просто же для сотрясания воздуха! Хочешь спасти мальчика? Так слушай меня! Слушай и думай! Я же тебе открытым текстом говорю, что делать.
– Э-э, – наконец вмешался Григорий Иванович, под взглядом Альены явно чувствовавший себя крайне неуютно. – Может, пройдем в дом? Там и поговорим.
Альена не могла не ощущать неловкости художника. Поэтому она первая направилась в дом, но около Григория Ивановича остановилась и слегка коснулась его руки.
– Вы хороший человек. И вы замечательно рисуете.
– Я! Но ведь я даже в церковь ни разу не…
Альена подняла руку.
– Разве это важно? Бог разве в зданиях? Он ведь в каждом из вас. В каждом из людей, животном, растении. Все вокруг и есть Бог! И не надо ходить в церковь, чтобы двигаться к Нему. Все зависит только от вас.
– Разве так правильно?
– Что значит правильно? Кому-то нужен поводырь, а кто-то идет сам.
– Ой-ой, какие речи. Ты тут еще всякие ваши писания начни цитировать, – скривился Ксефон, проходя мимо. Альена даже не обернулась в его сторону.
Зато Ксефон обернулся. Я тут же на крыльцо поставил вверх дном небольшое корыто, которое до этого стояло чуть в стороне. Таким образом, образовалась как бы ступенька. Ксефон, занятый поддразниванием Альены, этого не заметил. Почувствовав препятствие, он решил, что это еще одна ступенька и наступил на корыто. Выпрямился и… ну да, корыто сделало его выше, а вот косяк остался на прежней высоте.
– Эзергиль!!! – прорычал Ксефон, с яростью поворачиваясь ко мне.
– А что я?! – праведно возмутился я. – Я-то при чем?!! Чуть что, сразу Эзергиль. В школе Эзергиль, дома Эзергиль. Я виноват, что ты под ноги не смотришь?
Ксефон гневно глядел на меня и не верил моим оправданиям. Странно, и почему? Ну да, я сделал это. Но это ведь не повод мне не верить?!!! Разве нет?
Заметив ошарашенный взгляд священника, я подмигнул ему и нырнул в проем двери, успешно миновав Ксефона, явно готовившего какую-то пакость. Ксефон выругался сквозь зубы и бросился следом.
Так, похоже, начинается самое интересное. Высокие договаривающиеся стороны успешно обманули друг друга. Посмотрим, кто кого обманет сильнее. Эх, жить хорошо!!!!!
Глава 3
В доме Ксефон попытался рассчитаться со мной… Как был недоучкой, так им и остался. В гостях, в присутствии ангела он намеревался сделать пакость приглашенному хозяином дома! Ну, не идиот ли? Естественно, эта пакость вернулась к нему. Теперь он злой как… э-э… в общем, злой сидел в кресле и посматривал на меня одним глазом. Вторым, по причине внушительного синяка, он смотреть не мог. Пожалуй, из всех присутствующих ему сочувствовала одна Альена. Но она не в счет. Ангелы все сумасшедшие, я всегда это говорил.
Альена пристроилась в кресле рядом со мной и теперь поглаживала уснувшего у нее на коленях котенка.
– Слушай, – шепнула она. – А зачем ты заставил меня котенка притащить?
– Я???
– Эзергиль!!!
– Ну, шо Эзергиль? Чуть что, сразу Эзергиль. Ксефон орет Эзергиль, ты теперь. Я что тут, крайний?
– Эзергиль!!!!!
– Ладно-ладно. Я все понял. А ты еще не поняла?
– Поняла что?
– Посмотри на Алешу. Он сам, как этот котенок. Потерянный и беззащитный, но готовый в любой момент выпустить коготки. Подари котенка ему. Пусть Алеша заботится о нем. Ему сейчас очень нужен этот урок. Урок заботы о ком-то, кто еще более страдает, чем он сам. Может, тогда он лучше поймет и отца. И уже не будет судить его строго.
Альена минуты три молча рассматривала меня. В этот момент мы с ней, увлеченные беседой полушепотом, не обратили никакого внимания, что на нас уже смотрят все в комнате.
– Слушай, а ты в ангелы не хочешь пойти? У тебя бы это получилось.
– Я?!! В ангелы?!! Ну уж нет! Да я у вас там в раю со скуки уже через месяц помру. Нет уж. Мне и чертом неплохо кормится.
– Эзергиль!!!
– Ну вот, опять Эзергиль. Все! Ша! Кончай базар. Лохи уже собрались. Щас дурить будем.
– Эзергиль!!!! – А это уже в полный голос и довольно громко. Ну, совсем пошутить не дает.
– Вы там закончили?! – едко осведомился Ксефон. – Тили-тили тесто!
Альена покраснела. Я, кажется, тоже. Нет, когда я покину этот дом, то Ксефон и вторым глазом перестанет видеть.
– Закончили, – отозвался я. – А ты теперь хочешь на мое место сесть?
Альена намек поняла. Зловеще улыбнулась, и на миг вокруг ее фигуры вспыхнуло знакомое сияние. Ксефон в ужасе отшатнулся, что-то бормоча себе под нос про господина Викентия и сумасшедшего черта. Это он о себе, наверное.
Я поудобнее развалился в кресле и прикрыл глаза.
– Молодой человек, – кашлянул священник. Он устроился на диване рядом с Ненашевым Виктором Николаевичем. При этом Алеша постарался сесть от отца как можно дальше и в результате оказался рядом с обалдевшим от всего произошедшего художником. Григорий Иванович только глазами вокруг хлопал, сидя на старинном сундуке. Похоже, в этой беседе участия он не примет. Пользы от него ноль. Слишком уж все неожиданно для него оказалось. Бедолага. Может, к нему шоковую терапию применить? Я покосился на Альену и решил, что она подобного не одобрит. А поскольку ее неодобрение могло выразиться в совершенно разных формах, то риск с моей стороны выглядел совершенно неоправданным. Почему-то она очень не одобряла мои чертовские шутки. А вот Ненашев настроился на бой. Кажется, ему было глубоко плевать, кто перед ним: черт или кто еще. Молодец! Так держать. Исправляй собственные ошибки. Священник же, похоже, и сам еще не определил свое отношение к происходящему. Впрочем, отступать он в любом случае не собирается.
Я взглянул на него из-под век.
– "Молодой человек" это, как я понимаю, обращение ко мне. Ладно, пусть будет так, старый человек.
Священник нахмурился.
– Мне не нравится твое обращение.
– А мне твое. Тем более от человека, который годится мне в правнуки. Мое имя Эзергиль. Думаю, его нетрудно запомнить.
Священник улыбнулся и твердо посмотрел на меня. Я не менее твердо встретил его взгляд.
– Что-то я не помню упоминаний этого имени в священных книгах.
Я улыбнулся в ответ.
– Это по меркам людей я стар. Для черта я очень молод. Очень-очень. И не переживайте, обо мне вы еще услышите. Я не собираюсь пропадать в безвестности.
Ксефон, услышав это, фыркнул. Но ни я, ни отец Федор не обратили на него никакого внимания.
– Гордыня, Эзергиль, страшный грех.
– О, не надо мне комплиментов. Ну не надо. Я смущаюсь. Но я честно стараюсь соответствовать высокому званию черта.
Священник хмыкнул, откинулся на спинку дивана и покосился на Ксефона.
– А ты не такой, каким я тебя представлял.
– О, я сам удивлялся, когда слушал занимательную лекцию вашего доброго приятеля Ксефона.
– Ты подслушивал?!! – взвился Ксефон.
– Конечно.
– Ну, погоди!
– Да, в общем-то, я уже гожу.
– Хватит!!! – Неожиданно с места вскочил Виктор Николаевич и двинулся ко мне. – Мне нет дела до всех ваших личных дел! Меня интересует только мой сын! Черт, или как там тебя…