– Подробности! – сложив пальцы рук в странную щепоть, резко потребовал мастер Лаэрон, нависнув над студенткой, та охнула, подавшись назад, прижалась к стенке и пропыхтела под нос:
– Вы словно дознание, а не этикет преподаете.
– Я жду, – рыкнул эльф, который сейчас куда больше походил на оборотня, чем на эльфа. Видать, не зря преподавал межрасовый этикет и в совершенстве освоил искусство перевоплощения.
Не видя причин скрывать очевидные факты, Янка "раскололась" быстро и поведала все-все подробности создания команды и мотивы, которыми руководствовались друзья, пытаясь сделать Стефаля счастливым.
Эльф слушал, не перебивая, а когда девушка замолчала, спросил уже почти спокойно:
– Как ты относишься к Стефалю?
– Он замечательный, ответственный, умный, настоящий друг! – выпалила Янка на одном дыхании.
– Друг, стало быть, – задумчиво повторил мастер.
– Да! – твердо объявила Янка, готовая отстаивать право на дружбу со Стефалем, как бы ни упирался и ни рычал его прекрасный жестокий папа с дивными яркими глазами и скверным характером. Если не смотреть в эти глаза и вообще на лицо старшего эльфа, то говорить внятно и четко почти получалось. Мысли не уподоблялись жидкому крему, плохо взбитому миксером. Но продолжить девушка не успела.
Айриэльд неуловимо быстрым, практически смазанным в пространстве движением сместился к двери и распахнул ее так резко, что на пол, лишившись опоры, упал живой бутерброд из Хага и Лиса, не ожидавших подвоха.
– Стеф и наш друг тоже, – ничуть не смутившись тем, в какой позе пребывает и за каким занятием застигнут, задиристо объявил Машьелис о Либеларо. Даже встать с Хага не потрудился, просто голову вверх задрал.
Высокомерный эльф оглядел всех троих: смущенную девушку, тролля, спихнувшего с себя лишний груз, и деловито отряхивающего штаны дерзкого дракончика подросткового возраста. Хмыкнул, как-то устало провел ладонью по лицу, будто стирая въевшуюся в плоть и кровь маску, а потом усмехнулся:
– Понял, ступайте, друз-з-зья.
Троица упрашивать себя не заставила, вымелась за дверь чуть ли ни раньше, чем учитель закончил говорить.
– Уфф, – выдохнула Яна с облегчением и привалилась на секундочку к плечу Хага. Ее до сих пор потряхивало от допроса, учиненного новым мастером по этикету рас.
– Ну как, все еще сходишь с ума по синим глазам? – поддел напарницу Машьелис, в очередной раз прокатившись по перилам, вместо того чтобы топать ножками по лестнице.
– Если бы голова могла приказывать сердцу, – Янка ткнула в свою пышную грудь, – уже бы не сходила. Только ведь не может, зараза!
– Тогда пошли ужинать, – оптимистично предложил Лис самое позитивное из отвлекающих средств. – С ним авось, – парень ткнул напарнице куда-то между персями, как-нибудь договоришься. Послушаешь пару-тройку занятий эльфийскую критику и договоришься.
– Надеюсь, – вздохнула подруга и согласилась: – Пошли есть! Я когда понервничаю, такая голодная, что слона готова съесть.
– Это с чего ж ты так каждый день переживаешь? – изумился ехидный напарник, и сам отличающийся фантастическими талантами по части истребления съестного.
– Каждый день я не переживаю, это у меня аппетит хороший, – поправила парня ничуть не обидевшаяся Янка.
– Тогда сегодня мне страшно. Может, нам с Хагом отсесть за другой стол? – испуганно округлил глаза дракончик.
– Не старайся, она на тебя не разозлится, – бросил другу куда более наблюдательный тролль. – Яна у нас добрая и на такие шутки не обижается. Отвлекай по-другому. Анекдот, что ли, какой расскажи…
– Анекдот? Да пожалуйста! – оживился Лис и начал сыпать ядреными шуточками.
Пока шли до столовой, Янка чуть живот не надорвала от смеха.
На этот раз в почти пустой из-за раннего времени столовой за столом уже сидела Иоле и задумчиво пилила пышную запеканку с ягодной подливой. Второкурсники как раз подходили к своему уголку, когда к ифринг решительно подплыла какая-то фифа в форме летописцев-пятикурсников, судя по чешуйкам на лице и раздвоенному кончику языка, неопределенно-змеиной расы. Нависнув над ифринг, она злобно шипела:
– …Прекрати вешаться на Йорда! Ты – бледная бесполая немочь! Мы с первого курса встречались! Он носится с тобой из жалости! Неужто за год не поняла? И…
Иоле слегка вздрогнула, реагируя на бесцеремонное вторжение в свое личное пространство. Подняла на шипящую гадости девицу задумчивый, совершенно спокойный взгляд чуть прищуренных глаз и сказала:
– Пошла прочь и забудь о Йорде, если хочешь жить. Он – моя пара. Попытаешься, как ты сказала, вешаться на него – станешь статуей.
– Ты мне угрожаешь? – взвилась опешившая девица.
– Предупреждаю, – по-прежнему невозмутимо поправила скандалистку Иоле. – Сочетание слюны василиска того рода, к которому принадлежит мой жених, и взгляда в глаза нелюбимой партнерши навечно обращают ее в статую. Потому он никогда не целовал тебя в губы. Неужто до сих пор не поняла? Йорд – мой, в его родовой узор уже вплетена моя метка. Полезешь к нему – станешь каменным украшением в парке академии.
"А Иоле-то, оказывается, не только огрызаться умеет, когда свое защищает, но, похоже, уже давным-давно все узнала о василиске, – удивилась Янка, припоминая беседу с Йордом в самом начале первого курса. Тогда парень боялся реакции избранницы на свой опасный дар и хотел сохранить его в тайне. – Интересно, он ей сам рассказал или подруга по-другому узнала?"
– Ты… ты… – попыталась неудачница на прощанье то ли что-то спросить, то ли сказать какую-то гадость.
– Так, девушки, делить Йорда будете потом, когда мы поедим. – Лису надоело глотать слюну и держать на весу источающий аппетитные ароматы поднос. – Мы сначала покушаем, потом ты, красавица, можешь еще раз попробовать доказать Иоле, что василиск, с которым она встречается год, не ее парень. Или лучше прямо сейчас скажи это самому Йорду. – Лис плюхнул поднос на стол и ткнул вилкой куда-то в направлении двери. Скандалистка отпрыгнула от стола как ошпаренная, трусливо втянула голову в плечи и мышью шмыгнула прочь.
– Я не знала, что Йорд тебе все рассказал, – удивилась вслух Янка.
– Он и не рассказывал, – коротко улыбнулась и с облегчением расправила плечи Иоле, все-таки выяснение отношений напрягало неконфликтную девушку, но за своего партнера она готова была биться без вариантов.
– И до сих пор боится, а ты ему не говорила, что знаешь, – покачала головой Яна, ковыряя ложкой жидкое местное пюре, навевающее своим видом мысль о галлюцинациях, но по вкусу приятно напоминающее смесь картошки с кабачком.
– Пусть чуть-чуть помучается, если за год не набрался смелости обо всем мне рассказать. – Лукавая и любящая улыбка появилась на губах ифринг, и девушка аккуратно отправила в рот кусочек творожной запеканки.
– Экая ты строгая, – пластая свой любимый бифштекс, одобрительно качнул ушами Хаг, бросил в рот на закуску парочку камешков и с аппетитом похрустел. Серокожий здоровяк считал, что у любящих не должно быть никаких опасных тайн друг от друга, потому одобрял позицию девушки.
– Тш-ш, наш таинственный на подходе, – шикнул на болтунов Машьелис, для убедительности снова ткнул в сторону василиска вилкой и заорал на всю столовую:
– Привет, Йорд!
– Привет, – благожелательно, но чуть напряженно поздоровался летописец, опустив поднос на стол подле ифринг, и спросил: – Иоле, ты разговаривала с Марсисой?
– Нет, – расцвела улыбкой девушка, подставляя любимому щеку. – Это она со мной решила хм… поговорить о вашей с ней любви.
– Что? – дал петуха удивленный парень, вцепившись для надежности рукой в стол, чтоб устоять на ногах в покачнувшемся мире.
– Он и не знает, – приложил ладони к щекам и заохал Машьелис. Дракончик буквально пузырился смехом. – Как же ты, друг наш Файрад, не знал о своей неземной любви к этой… как ее… Сисе? – Ухмыляющийся дракончик сопроводил последнее слово жестом, обозначающим верхнюю часть женской фигуры.
– Я с ней сейчас поговорю… о любви, – прошипел Йорд тихо, но очень злобно, обычно скрытая одеждой и волосами татуировка буквально заполыхала чернотой, проступая сквозь все материальные преграды. Косая челка тоже не смогла скрыть яростного сияния глаз.
– Не надо, это лишнее. Лучше присядь, – мило попросила Латте, погладив избранника по напряженным пальцам. – Я с ней уже поговорила сама, она больше не претендует на тебя.
Йорд рухнул на стул и принялся оправдываться перед невестой:
– Иоле, любимая, Марсиса даже любовницей моей не была, я лишь однажды в позапрошлом году в городе в кафе с ней отобедал. Сразу понял: она не может стать моей парой и…
– Слышь, Файрад, ты, конечно, умный-умный, но временами та-а-акой дурак, – прыснул Лис. – Ты еще невесте про тех, которые были любовницами, расскажи или лучше список составь – летопись то есть. С описанием подробностей.
– Либеларо, конечно, брехун, – прогудел Хаг, – но в чем-то прав. Вряд ли вам стоит обсуждать тех, которые были. Парой-то стали вы с Иоле.
Избранница василиска лишь кротко улыбнулась, потянулась к парню и нежно поцеловала его в уголок губ, закрывая тему.
– Повезло же тебе, – констатировал Машьелис. – Такую девушку отхватил! Сидит, улыбается, истерик не закатывает, слезами не обливает, пощечин не отвешивает.
– Завидуй молча, – отрезал василиск и с вновь пробудившимся после нервотрепки аппетитом накинулся на еду.
Янка, подперев кулаком щеку, с умилением свахи взирала на подругу и ее парня. В разруливание отношений она не вмешивалась. Но сейчас, когда все уладилось благодаря тактичности Иоле и остроумным замечаниям Лиса, с удовольствием продолжила ужин. И мирно жевала до тех пор, пока драгоценный напарник не заставил ее подавиться вопросом:
– Эй, Ян, ты не забыла, мы завтра утром в город идем, пропуски у меня.
– Не забыла, потому что не знала, – удивленно вскинула голову девушка.
– Как тебе удалось раздобыть разрешение до выходного? – удивился Йорд, впрочем, уважая чужие тайны, летописец не пытался выяснить, какого рожна дракончику понадобилось в городе и зачем ему тащить с собой напарницу.
– Я очень обаятельный и умею уговаривать. И вообще у декана в любимчиках! – скромно потупился Машьелис и манерно затрепетал ресничками.
– То-то мы из-за тебя из отработок не вылезаем, – фыркнул скептик-тролль.
– Так я и говорю, в любимчиках. Видишь, какое пристальное внимание с его стороны, ну и к вам заодно, – развел руками Лис, задрал вверх нос и взвыл, воздев руки то ли к часам, то ли к светлому потолку вместо неба: – Уй-о! Дван! Вставай, Хаг! Все, друзья, мы помчались!
Дракончик запихнул в рот такой кусок мяса, что Янка испугалась, не порвет ли себе губу, вскочил и буквально испарился из столовой. Хаг поспешил вслед за напарником. Без Машьелиса стало слишком спокойно и как-то пусто. Наверное, все слишком быстро привыкли к непоседливому парню и его манере общения, а теперь, лишившись настырного присутствия о Либеларо, чувствовали себя подобно посетителям ресторана, дегустирующим суп, в который не положили соли и специй. Вроде бы и вкусно, а чего-то не хватает.
Впрочем, хорошенько стосковаться по обществу напарников Янка не успела. Она только-только успела сходить записаться на факультатив по танцам, который вел очень добродушный, симпатичный и почему-то слегка полноватый сородич сурового мастера Айриэльда Лаэрона, потом потренировалась с листом Игиды, покрутила фигуры из пальцев по рисункам мастера Сейата, пару часиков поразбиралась с самыми срочными заданиями текущей циклады… И тут в дверь бешено забарабанили.
Иоле как раз выходила из душа, ероша длинные пряди влажных волос полотенцем. Она открыла и едва не была сметена ворвавшимся в комнату напарником соседки.
– Ясного вечера, Латте! Сейчас тут все остальные будут, я про Хага со Стефом, Йорду потом расскажешь, некогда мне за ним бегать в другое крыло. У меня такие новости, ух какие у меня новости! – Растрепанный Машьелис метнулся к дивану, плюхнулся на него и, сграбастав из вазочки горсть печенья, закинул в рот и принялся интенсивно жевать. Проголодался от бега или заедал стресс, а может, одной вазочкой с печеньем убивал двух зайцев.
Янка изумилась защечным мешкам, образовавшимся у дракончика, удивительным тем более, что родственников среди хомячков блондинчик не имел, и отошла к чайнику. Чашку горячего травяного отвара, заменяющего в АПП чай, Лис принял с благодарным мычанием. И, прожевав печенье, нахально потребовал:
– А варенье?
Напарница молча слазила в шкаф и достала требуемое. Кто его знает, оголодавшего дракончика, вдруг ему еще и головой работать сегодня пришлось? Потому растущий организм алчет глюкозы.
Латте между тем подошла к своему столу, открыла шкатулку и извлекла оттуда колечко со скромным таким голубеньким камушком формата "крупная галька". Что это не медяшка с обычным поделочным камнем, Янке стало ясно при одном взгляде на Машьелиса. Тот так и замер с ложкой варенья, не донесенной до рта. Ноздри тонкого носа жадно раздувались, глазки блестели. Уже потом дракончик восхищенно шепнул:
– Василисков голубой бриллиант! Хороши у Йорда подарки! Чего не носишь, Латте, потерять боишься?
– Это кольцо невесты, не боюсь, но мне с ним неудобно ручку держать, камень цепляется, – рассеянно отозвалась девушка, совершенно равнодушная к камешкам любой ценности. – И повернула кольцо на пальце три раза, объяснив: – Йорд сказал, его таким образом вызвать можно, если нужно.
– Еще и магический, – завистливо вздохнул балдеющий от красивых и дорогих вещиц Машьелис. На себе он сейчас практически ничего не носил, но, как настоящий дракон, бесстрастно глазеть на драгоценности не мог. Капля забытого варенья шлепнулась с ложки на штаны парня, Лис ругнулся, слизал остатки с ложки, снял пальцами каплю с ткани и потянулся за салфеткой, пятно не оттер и сбежал в ванную отмывать испачканную руку.
– Извини, Ян, я тебе сегодня вечером про помолвку и кольцо сказать хотела, когда спать соберемся, мы на каникулах ее заключили, – виновато засопев, шепнула ифринг на ухо подруге.
Они частенько болтали по вечерам. Уже потушив свет, валялись в кроватях и трепались обо всем на свете. Почему-то именно в такой обстановке слова легко ложились на язык и столь же легко раскрывались любые секреты. Можно было сказать все то, что глаза в глаза при солнышке и вымолвить неловко.
– Не важно, Иоле, я за тебя, за вас с Йордом, очень-очень рада, – Янка от всей души обняла хрупкую подружку и расцеловала в обе щеки.
Продолжить девичьи разговор они не успели, в дверь уже постучались и вваливались приглашенные Машьелисом друзья, озадаченные кто чем. Стефаль и Хаг спешным вызовом дракончика, а Йорд зовом невесты. Тут и дракончик из ванной вернулся и снова взялся за истребление варенья. Вид трескающего лакомства приятеля снял у ребят большую часть тревоги. Если Лис лопает сладости, вернее, если в парня влезает варенье, значит, ничего трагического не случилось и можно спокойно послушать сенсационные новости. Не за тем же о Либеларо всех позвал, чтобы народ насладился видом дегустирующего лакомства дракона?
Девушки налили всем чайку и досыпали в вазу печенья из пакета. Нетерпеливо дождавшись, пока все рассядутся, дракончик выдохнул:
– Что я сейчас видел, ребята! Ох, что я видел! – протянул Машьелис.
– Еще пять раз повторишь, на нас зевота нападет, заснем раньше, чем до сути дойдешь, – пригрозил напарнику тролль.
Лис фыркнул, но предупреждению внял и к рассказу приступил:
– Я в больших теплицах за лекарским корпусом должен был с мастером встретиться, где он с природниками факультатив заканчивает. Вот только я чуть припоздал с двана, и студенты успели разойтись. Зато пришел хранитель. Имени не знаю. Ты извини, Стеф, для меня эти парни с пятачками все на одну мордочку, то есть лицо, и пахнут совершенно одинаково: магией Игиды и желудями. Так вот, мастер Байон велел мне подождать и пригласил хранителя в теплицу, где у него какая-то редкая лиана запаршивела. Листья сбрасывать начала. Мастер все жаловался и просил глянуть.
– Да, хранители из расы дриаданов, они обладают силой исцелять растения, потому и призваны следить за детьми Игидрейгсиль, – с достоинством подтвердил Стефаль, которого заботливая Яна оделила любимым вишневым вареньем.
– Может, все и так, – хмыкнул Лис, – да только, стоило парню с пятачком коснуться лианы, как она осыпалась серым пеплом. Ни хранитель, ни мастер Байон ничего сделать не успели. Дриадан твой, Стеф, в ступор впал, его аж заколотило от ужаса, такого эффекта он точно не ждал. Мастер-травник меня шуганул, велел завтра в то же время приходить, а сам за листком Игиды в сумку полез, кого-то вызывать собрался. Зеленая пыль светилась, значит, не одного мастера звал. Задержаться и подглядеть не получилось, там, у теплиц, не спрячешься, все на виду. Вот так-то!
– Дриаданы не могут навредить растениям, – изумленно качнул головой эльф. – Это противно самой сути защитников природы! Даже если растение было больным и хранитель не мог его исцелить, он попросил бы его уснуть, вынул из земли и отнес туда, где соки спящего способны принести пользу. Обратить живое в пепел дриадан не способен!
– Считаешь, я галлюцинировал заодно с мастером Байоном? – фыркнул Лис, обидевшись.
– Мы вообще ничего не считаем… пока, – подчеркнул Хаг.
– Но слишком неприятно все это выглядит: обвалившаяся и ставшая серым камнем ветка Игиды, черви нидхёг, теперь это… – продолжил Йорд, беря за руку вздрагивающую Иоле.
Обсудить подозрительные факты друзья не успели, потому что в дверь комнаты для проформы стукнули и тут же открыли. На пороге показался декан Гадерикалинерос.
Глава 10
И снова о пророчестве
Он оглядел честную компанию, постаравшуюся принять максимально невинный вид балующихся печеньками и гоняющих чаи студентов. Вышло откровенно плохо. Если Лис, Хаг и Йорд притворяться умели с разной степенью достоверности – от гениально до неплохо, Стеф был способен держать лицо, то пугливая Иоле и простодушная Янка немедленно выдали заговорщиков с головой.
– Ишь ты, собрание затеяли. Уже успел все разболтать? – строго и устало обратился декан к дракончику.
Тот открыл рот, чтобы все отрицать, оценил выражение лица начальства, передумал и кивнул, с показательной жалобностью заныв:
– Антиболтушку ставить будете?
– Хотел, – не стал отпираться Гад. Сложив руки на груди, мужчина оглядел группу "заговорщиков". – Теперь придется на всех ставить.
– Мы хотим знать, что происходит, – тяжело уронил набычившийся Хаг, всем своим видом являя намерение сопротивляться применению знака Игиды без должного пояснения мотивов.
Янка только подивилась храбрости напарника и чуть опустила плечи, ожидая от декана разноса. Тот почти никогда не повышал голос на студентов, но даже шепотом мог устроить такой нагоняй, что мало никому не казалось. По сравнению с деканом Янкин военрук из школы, от командного голоса которого дрожали оконные стекла и директор, представлялся милым и слабохарактерным мямлей.
Декан еще раз смерил заговорщиков взглядом, утомленно вздохнул и, оправив мантию, шлепнулся на диван рядом с взбунтовавшимся троллем. Откинулся на спинку и неожиданно согласился:
– Имеете право. Только чаю налейте.
Янка и Иоле подскочили (одна с кресла, вторая с дивана) так рьяно, что столкнулись лбами. Звон заполнил комнату. Ифринг отлетела назад и шлепнулась на колени жениха, Янка устояла, только поморщилась и потерла голову.