Другое приведение не плакало и не смеялось, оно встревожено наблюдало за Мышонком, а потом село перед ним на корточки и стало что-то объяснять. Мышонок тоже начал что-то говорить, а потом они ушли.
С тех пор я почти не видела моего Мышонка, он приходил очень редко. А потом исчез. Его долго не было, так долго, что я забыла о нем.
Но однажды я снова увидела Мышонка. Он казался больше, он изменился. Теперь он не плакал и не смеялся, не говорил. Смотрел на меня и на окно. Он сел на холодный подоконник и я сказала ему, чтобы не сидел на холодном, а не то подхватит какую-нибудь болезнь и маги-лекарю будут тыкать в него иголками. Тогда Мышонок встал и улыбнулся. Улыбка у него была грустная, вымученная, а взгляд отстраненным, как у юродивого. Посмотрев на Мышонка, я тогда решила, что ему почему-то очень плохо. Он сильно изменился за то время, которое не приходил ко мне.
С тех пор мы стали видится чаще, почти каждый день. Мышонок перестал меня бояться, он приходил ко мне надолго, часто разговаривал со мной, что-то спрашивал, а я ему отвечала. Мы подружились, он по-прежнему звал меня "мамой".
Однажды Мышонок пришел ко мне и сказал, что скоро уйдет. Он сказал, что мы вряд ли еще увидимся, что он не сможет больше ко мне приходить. Он сказал "прощай".
Его долго не было, но потом он опять появился. Он был еще больше и теперь был даже выше меня. Из-за странной одежды я не могла полностью его видеть, он расплывался в воздухе серым туманом. Я видела только лицо Мышонка. Когда он тогда пришел ко мне, то предложил потанцевать. Предложил сухо и холодно. Приказал.
Я спросила, как мы будем танцевать, если у него нет ног, а он сказал, что как только я соглашусь, ноги появятся. Откуда-то зазвучала музыка. Она была такой красивой, что мне захотелось танцевать. Я подошла к Мышонку, он взял меня за руки.
Он оказался совсем как живой. Теплый, твердый и не расплывался больше в воздухе.
Мы танцевали по коридору, пока музыка не закончилась, а потом Мышонок меня крепко обнял и долго не отпускал. Из его глаз потекла соленая вода, когда он целовал меня, я чувствовала ее вкус. Такой странный, яркий, непривычный… такой знакомый вкус.
Потом Мышонок исчез. Он ушел так быстро, что я и не заметила.
Теперь Мышонок приходил очень редко, но когда приходил, много говорил со мной, рассказывал что-то, спрашивал советов. Потом я его опять долго не видела, но он всегда появлялся вновь и всегда неожиданно. Так продолжается до сих пор.
Но Мышонок это только одно приведение. Есть еще много, иногда я их запоминаю, иногда нет. Они меня не видят и не слышат. Жаль. Наверное, было бы интересно с ними поговорить.
Появился Страх.
Он пришел так неожиданно, так странно. Не знаю, откуда он взялся.
Я гуляла по лабиринтам того, что осталось от мира, как всегда это делала. Тогда я искала еще одно привидение, которое часто приходит в лабиринты. Мне хотелось попробовать поговорить с ним. Оно долго что-то искало, но не видело меня. Мне казалось, я знаю, что оно ищет. Я хотела помочь.
Когда я нашла это странное привидение, оно не обратило на меня внимание, так усердно что-то копало.
Я встала за спиной привидения и стала наблюдать за ним. Мне было интересно узнать, что оно делает.
Привидение что-то тихо говорило, я не понимала что. Но говорило оно это не мне, а кому-то другому. Но то, другое невидимое молчало и никогда не отвечало, а ищущие что-то все равно с ним разговаривало.
Когда я стояла за спиной привидения и пыталась понять, что же оно делает, я вдруг увидела большую собаку.
Она была такая большая, что ей приходилось пригибаться, чтобы не задеть горбатой спиной потолок. У нее была уродливая морда со злыми глазами и большой пастью. Лохматая, спутанная шерсть была серой, на животе алой, а на спине были черные пятна, по хребту шла полоса черной вздыбленной шерсти, переходившей в гриву.
Собака зарычала на меня и на привидение. От ее рыка у меня внутри появился Страх. Он смешал всю мою память, стал уничтожать меня изнутри, разъедая плоть… Я испугалась, мне стало очень больно, я закричала. Собака, только порадовавшись моему воплю, зарычала громче и Страх усилился.
Подумав, что собака накинется на меня и растерзает, я убежала из лабиринта, так и не успев предупредить привидение. Но что ему могла сделать собака? Не знаю. Ничего, наверное.
Я долго никуда не выходила, не видела мира. Ушла домой, в пустоту, и боялась выйти.
Собака это и есть Страх. Она пожирает все светлое, все спокойное и превращает это внутри себя в страх. Она - сплошной страх. Живой. Воплоти.
Я хотела увидеться с Мышонком, слышала, как он звал, но не смогла найти дорогу к нему. С тех пор, как я увидела Страх, я никуда не могу найти дорогу. Сижу дома.
Одиноко. Холодно. Пусто…
* * *
Я задрожала от холода, горло сдавило ощущение полного одиночества, появилась резкая потребность в тепле и в ком-то. Невольно всхлипнув, я машинально утерла слезы и… проснулась.
Открыв глаза, я с удивлением обнаружила рядом с собой спящего сказочника. Али во сне хмурился и пытался кому-то доказать, что в разбитой лампе сидит джин и что три золотых за нее - уникальное предложение.
- … Нет, ты просто не понимаешь, от чего отказываешься!… Не… Нет… Да подожди ты! В ней сидит джин, я тебе говорю!… Вот так вот трешь и вуаля!… - бормотал сказочник во сне.
Невольно улыбнувшись, я начала успокаиваться.
Это был всего лишь очередной кошмар, меня никто не поглотил, со мной все хорошо… Ох, и приснится же такое безумие!
Утерев рукавом рубашки оставшиеся слезы, я села на плаще и осмотрелась.
Было холодно, костер почти погас. Подкинув в него немного веток вперемешку с магией, я уже решила ложиться обратно, как заметила, что чего-то не хватает.
Обведя взглядом весь лагерь, освещенный вновь ожившим костерком, я поняла, что этого "чего-то" действительно не хватает. Инквизитора нигде нет. Ни его плаща, ни сумки… но лошадь его на месте, значит, не сбежал.
Куда он мог деться, интересно? В кусты обычно с походными сумками не ходят. Хотя, кто его знает?
Ладно, черт с ним, с этим инквизитором. Завтра вставать надо рано, путь предстоит очень долгий. Лучше выспаться.
Но стоило мне только подумать о том, чтобы лечь обратно, как сова на ближайшем дереве крикнула три раза.
Причем крикнула так выразительно, с таким укором, что я невольно задумалась.
- Чего? - не понимающе смотрю на крону дерева, откуда доносились совиные "у-ху".
- У-ху, у-ху, - объяснила сова.
- Не понимаю, - пожимаю плечами. - Вообще, это ты ночная птица, а я спать хочу! Вот и не мешай!
- У-ху! - возмущенно ответила сова и спустилась.
Она села на самую нижнюю ветку, теперь я могла ее видеть. Кажется, это была пятнистая неясыть.
- У-ху, - заметила сова, слегка подпрыгнув, сидя на ветке.
- Ты по-человечески говорить умеешь? - интересуюсь. Вдруг это оборотень? Уж очень странно сова себя ведет для обычного животного.
- У-ху, - указала мне на Али.
- Да он спит. И кто ему, сказочнику, поверит, скажи на милость? То у него коровы кочергами дерутся, то совы говорят… Не стесняйся.
- У-ху, - показала мне в сторону реки. - У-ху-ху… Ху-ху.
- Нет, не "у-ху", я спать хочу, - отмахиваюсь.
Тот факт, что я говорю с совой, меня мало смущал. Если уж я говорила с кентаврами и сатирами, то что мне какая-то сова? Мою психику уже ничто не сломает… надо только об этом вспоминать почаще.
Вдруг сова резко повернула голову куда-то в сторону и прислушалась. Мгновение она сидела на ветке, а уже в следующий миг сорвалась и невероятной скоростью спикировала на землю, замахав крыльями при приземлении. Раздался какой-то пронзительный писк. Сова минуту копошилась в траве, потом взлетела обратно на свою ветку.
- У-ху, - сказала он и кинула прямо мне на голову растерзанную дохлую мышь…
Я, как и любой нормальный человек, едва сдержалась от пронзительного визга, вскочила, и начала прыгать по земле, стряхивая с головы трупик и выпутывая из волос органы несчастной мышки.
- Дура! - обзываю сову, понимая, что эту мерзость с волос так просто не уберешь.
- У-ху, - ехидно заметила она.
- Мышей есть надо, а не кидать на головы случайным путникам, спящим под деревьями! Ты потеряла свой ужин!
- Ух-ху-ху-ху-хууу, - засмеялась сова.
- Ты - неправильная неясыть, поняла!?
- Уху, - кивнула.
- Развелось, блин, нечисти да оборотней… Найду в человеческом облике - смерть тебе и твоей шевелюре! Я-то тебя по глазам узнаю, сволочь пятнистая! - грожу ей кулаком, думая, что же делать.
От волос пахло невероятной смесью ароматов, от обычной крови до прочих мышиных выделений. Конечно, лечь спать с чьими-то кишками в волосах я просто не смогу. Надо где-нибудь вымыться.
Подумав, я решила, что все-таки придется идти на речку, куда неясыть сначала отправляла меня по-хорошему. Умная птица все просчитала, как-то догадавшись, что между запахом водорослей и запахом дохлой мышатины я выберу водоросли. Только вот зачем этой перьевой подушке понадобилось гнать меня на речку? Что меня там ждет?
Эх, в любом случае к воде идти надо. Если не пойду сейчас, чую, эта неясыть устроит еще что-нибудь. У нее по глазам видно, что она на мышах не остановится… Сидит все на своей ветке, наблюдает, пойду или не пойду.
- Пойду-пойду! - махаю на нее руками. - Лети отсюда давай.
- У-ху, - кивнула сова и вперила в меня неестественный для животного осмысленный взгляд.
Проверив, действительно ли спит Али, я потихоньку направилась в сторону речки.
Отойдя от костра на десять метров, зажигаю святящийся шар, чтобы не заблудиться в темноте. Хоть я и точно помню, что идти надо только прямо, но в полном мраке можно и при таком маршруте заблудиться.
Пробираясь сквозь кусты, я морщилась от омерзения, представляя, что у меня сейчас на голове. С одной стороны очень хотелось вымыться, а с другой хотелось спать. Причем от мыслей о холодной реке, где предстоит купаться, спать хотелось все больше и больше. Но ничего нельзя поделать, из-за этой чокнутой совы хочу - не хочу, а надо идти мыться. Остается лишь надеяться, что у реки меня будут поджидать более-менее дружелюбные неприятности. Ну там, по мелочам… Одежду зайцы сопрут, пока купаться буду, например. Зайцы - это хорошо, зайцы милые, в отличии от бешеных единорогов и спятивших кентавров. Помечтаю пока о зайцах, ага.
Через десять минут пути я услышала шум течения реки. Светящийся шар показал тот самый куст, воняющий мертвячиной, который я предлагала Арланду, как место для ночлега.
Увеличив свой светильник и внимательнее осмотрев берег на наличие кого-либо кусачего, я никого не обнаружила.
Захныкав про себя о своей жестокой судьбе и прижав руки к груди, чтобы было теплее, я пошла пробираться сквозь высокую траву и искать мало-мальски приличное место для захода в речку.
- Так, здесь трава высокая, здесь обрыв грязный, здесь камышей до чертиков, здесь прыгать придется, а глубина неизвестна… О, идеально!
Место, которое я в итоге обнаружила, действительно было наилучшим вариантом.
Конечно, сразу было видно, что через него в реку никто не заходит, а, значит, даже одежду устроить негде, только на ветвях куста повесить. Но зато здесь берег плавно уходил под воду, в которой не было ни маленьких деревьев, ни камышей… только, скорее всего, была огромная куча водорослей.
Подойдя к водя, я наклонилась и сунула туда руку, чтобы проверить температуру.
Хм, а вроде бы, не так уж и холодно… Да какая разница, с другой стороны? Лезть-то все равно придется. И не просто лезть, а нырять с головой. Бррр!
- Эй, кто меня там через сову вызывал? Иди сюда, а то я сейчас в речку полезу! - зову неведомого хозяина дрессированной совы, в тайне надеясь, что это будет Баба Яга, а сова окажется заколдованным царевичем. Все лучше, чем очередные чудовища.
Но никто не ответил мне, ни черный маг, ни Баба Яга, ни даже зайцы. Только сверчки ехидно трещали между собой об идиотке, которая пришла ночью на речку и теперь орет на всю округу.
Постояв еще немного, подождав, подышав свежим речным воздухом, я все же начала потихоньку готовиться к заходу.
Распустив забранные в и без того уже покореженный хвост волосы, с удовольствием чувствую, как сразу стало тепло ушам. На этом все приятное кончилось. Стоять без ничего на улице холодной ночью в колючей высокой траве с жуками - одно из редчайших удовольствий во всех мирах, надо отметить. И одно из тех удовольствий, которое мне пришлось опробовать.
С реки подул холодный ветерок, от которого по голой коже замаршировали фаланги слоновьих мурашек. Поежившись и обхватив себя руками, чтобы стало хоть немного теплее, обреченно иду к воде. Теперь она не казалась мне такой уж нормальной, скорее даже наоборот, ледяной.
Когда я зашла в реку по колени, моя голова взорвалась мыслями о том, зачем мне надо мыться в этой канаве и вообще, что такое мышиные потроха в волосах по сравнению с воспалением легких!? Может, ну ее, это речку?…
Застучали зубы, появилось навязчивое желание выскочить из воды, но я буквально взяла себя в руки и заставила идти.
Продвигаясь все дальше и дальше, я думала лишь о том, что как бы в речке этой не водилось чего-нибудь страшного. Каких-нибудь щук или русалок с кикиморами. Подобная встреча может дорого мне обойтись, учитывая то, что мое нежное девичье тело не защищает никакая одежда и любой укус тут же прорвет кожу, а царапина оставит уродливый шрам.
Вдруг ил кончился и я почувствовала ступнями ног скользкие водоросли, которые меня настораживали еще с тех пор, как я выпала из лодки.
Зажмурившись, я застыла посреди реки и встала на одну ногу, преодолевая отвращение. В голове закрутились радужные мечты если уж не о бассейне с хлоркой и ванной с душистой пеной, то хотя бы об элементарной бадье с тепло водой.
Постояв немного и с удивлением обнаружив, что водоросли не обвили мою ногу и не собираются топить, и из них не вылезает никто маленький и противный, чтобы укусить меня за пальцы, осторожно иду дальше.
Вскоре к водорослям я привыкла, как и к воде. Найдя место, где вода мне до подбородка, собираюсь с волей, делаю вдох, и… ныряю.
Под водой мне стало в несколько раз холоднее, но я начала быстро двигаться, промывая волосы, потому вскоре холод перестал быть заметным.
Спустя три нырка в волосах уже ничего не было. Вынырнув в третий раз, я неожиданно для себя поняла, что совсем не чувствую холода, скорее приятную свежесть прохладной водицы, и, более того, я отлично держусь в воде… Черт знает, почему, но тут мне захотелось поплавать.
Сначала я решила, что поплаваю у берега, где смогу стоять, но вскоре так разошлась, что доплыла до середины реки, но и этого оказалось мало. Перевернувшись на спину, я поплыла по течению, любуясь луной и безоблачным, усеянным звездами небом. На этот раз я чувствовала себя в воде абсолютно спокойно.
Купаться я решила без света, чтобы меня не было видно какому-нибудь счастливчику, который решится выйти к реке в такое время. Такой, конечно, вряд ли найдется, но все равно лучше предостеречься. Люди они разные бывают, бабам захочется русалку изловить и кинуть в нее что-нибудь тяжелое, такое как камень, а мужику захочется девку полапать и не только. Уж лучше без света, так безопаснее.
Но в итоге темнота мне ничуть не мешала, а наоборот, добавляла купанию особой романтики. Света луны, отражающегося в воде серебристыми бликами, вполне хватало для того, чтобы я могла видеть очертания обоих берегов, а больше мне и не надо было. Плавая на спине, я рассматривала звездное небо, а ныряя, все равно закрывала глаза. В темноте купание походило на что-то сверхъестественное, как будто я попала куда-то в третий мир, где живешь лишь по чувствам осязания и каждое из этих чувств улавливает что-нибудь прекрасное.
Я несколько раз проплывала по течению и возвращалась обратно, к месту, где оставила вещи. Так приятно было скользить в речной воде, ощущая всей кожей легкий, приятный холодок течения, что я просто не могла заставить себя вылезти. Получая незнакомое мне до этого момента удовольствие, я ныряла под воду и плыла так долго, как только могла, потом, выныривая, довольно отфыркивалась. Как-то незаметно для себя я начала счастливо улыбаться.
Но вскоре я все-таки вспомнила, что меня слишком долго нет в лагере и пора бы уже возвращаться. Немного подумав, я решила, что проплыву под водой еще один разок и точно вылезу.
На этот раз я плыла по самому дну, на глубине около двух метров. Водоросли приятно щекотали грудь, живот и ноги, течение несло вперед, вода вокруг приятно холодила кожу… ни с чем не сравнимые ощущения. Раньше, в своем прошлом теле и мире, я почему-то не замечала, как это здорово, плавать под водой. Хах, не потому ли, что я никогда еще не плавала в речке, не тронутой людьми, ночью и совсем без одежды? Мда, в моем мире мне бы за такие выкрутасы точно голову оторвали, это здесь девицы в реках иначе и не плавают. Но, надо отметить, в этом что-то есть. Что-то как будто возвращающее к жизни, обновляющее, от чего настроение резко поднимается и начинаешь чувствовать себя гораздо лучше, чем прежде.
Когда в носу защипало, я устремилась со дна вверх, чтобы глотнуть воздуха.
Но тут произошло нечто из ряда вон выходящее. Резко на меня налетело что-то больше и тяжелое и начало пытаться утопить! В ужасе я забилась под водой, пытаясь оттолкнуть от себя неведомое чудище. Сразу стало ясно, что это не рыба, потому что у монстра были руки, которыми он пытался меня задушить. Вспомнились все сказки о русалках и водяных, от чего мне стало еще страшнее! Чуть не потеряв драгоценный воздух, я едва сдержала под водой беззвучный крик ужаса, но все же взяла себя в руки.
Русалка оказалась крупнее и сильнее меня, она начала тянуть меня ко дну.
Поняв, что начинаю задыхаться, просто кидаю в неведомую тварь заклинание, одно из тех, которое нашла в книге в поместье. Не зная точно, как оно сработает под водой, я все же рискнула… в итоге стало на мгновение светло и я, случайно открыв глаза, на мгновение увидела кожу кикиморы.
Она была белой, с непонятными черными разводами. Возможно, это была даже не кожа, а просто тени или водоросли, но, в любом случае, я так и не смогла понять, что за существо передо мной.
После заклинания русалка замерла и в это мгновение я со всей силы саданула ей куда-то ногой и нехило оцарапала, впившись в кожу ногтями и рванув вниз.
От такого русалка, кикимора или еще кто-то из этой братии испугался и отпустил меня, я тут же всплыла на поверхность, чтобы глотнуть воздуха и сориентироваться, понять, где берег и сколько до него плыть. Срочно нужно было выбираться из воды, потому что еще не понятно, сколько здесь этих тварей.
Стоило мне вынырнуть и начать откашливаться, как передо мной что-то тоже забулькало и зафыркало, всплыв. Это нечто я не видела из-за темноты и потому, нарисовав в воображении облик, достойный любой кикиморы, заорала так, что за километр, наверное, было слышно!
В судорожных попытках отплыть подальше, я чуть не ушла под воду и в итоге только наплыла на кикимору, подталкиваемая течением. Чудовище схватило меня своими руками и крепко прижало к себе, не давай двигаться.