- И ты все это время молчал? - недоверчиво нахмурился Гленан. - Почему ты ни словом не обмолвился?
- А кому? - спросил Дэрри. - Кто бы мне поверил?
- Я бы может и поверил, - пробормотал Гленан, глядя на приятеля так пристально, будто видел его впервые.
- А вот мне, боюсь, поверить в подобное сложно, - признался Эдвард Фэринтайн. Он говорил с легким разочарованием, но вместе с тем вежливо, будто боялся обидеть юношу своим недоверием. - Я ценю вас за ваше желание оказать нам услугу, мастер Брейсвер, однако даже в столь отчаянной ситуации, как наша, я должен в первую очередь рассуждать трезво. В каждой второй мещанской семье есть легенды о наличии у нее благородных, давно всеми забытых предков. Будь то Карданы, Уайтхорны или Блэндинги. Любой подвыпивший мастеровой или приказчик станет рассказывать родственникам или гостям, сидя с бокалом вина у камина, про то, как происходит от некогда опочивших королей. Так поступают все. Простите, мастер Брейсвер, но я не вижу, чем ваше семейное предание может нам помочь.
- А я вижу, - сказал Остромир решительно. - Я вижу лицо этого мальчика. Посмотрите и вы на него внимательнее, ваше величество. Это сразу бросилось мне в глаза - Гледерик действительно не похож на южанина. Он вылитый иберленец. Я тех хорошо знаю. И непростой иберленец. В его лице отчетливо проступает то, что именуется благородным происхождением. И ведет он себя не так, как сын простого мастерового или приказчика. Особенно в здешних краях, где народ бесправен и забит. Гледерик вполне может сойти за выросшего в изгнании наследного принца. Давайте попытаемся. Что мы теряем?
- Безнадежная и призрачная надежда, - сказал Эдвард прямо. - Чем она может нас спасти?
- А у нас есть какая-то другая надежда? - прищурился чужеземный солдат. - Простите, но я о такой надежде ничего не знаю. Против нас выступила чародейка настолько могущественная, что колдуны древности отнеслись бы к ней с уважением. Через полтора месяца она окажется в вашем замке, и тогда сделается сильнее десятикратно. И мир тогда падет перед нею - так сказала юная леди Кэран, и вполне возможно, это были не пустые слова. Единственный человек, который, возможно, сумеет достать нам оружие против нашего противника - вот этот вот самый мальчик, которого притащил к нам ваш брат, случайно встретив его в грязном трактире. Одной своей рукой Гилмор Фэринтайн едва не навлек на нас погибель - так может, другой рукой он привел и наше спасение?
- Хватит, - отрезал Эдвард решительно, отстраняясь от фляги с вином, которую Гленан ему протянул. - Достаточно я склонялся перед всякими безумными идеями и опрометчивыми решениями! Я устал потакать чужому безумству. Достаточно с того, что я не смог убедить Хендрика остаться дома. А что теперь? Наша армия разбита, гарландцы, возможно, скоро подступят к столице. Я теперь король Эринланда, и вы предлагаете мне бросить мой народ и отправиться в путешествие за тридевять земель, руководствуясь одними лишь пьяными байками какого-то южанина, которого мы даже в глаза никогда не видели?
- До Серебряных Лесов не так уж и далеко ехать, - заметил Остромир. - Можно как раз успеть обернуться к Йолю, туда и обратно. Но вы правы. Не стоит королю бросать в беде свой народ. Я поеду вместе с мастером Гледериком сам. Тем более, те края я знаю хорошо. Гледерик спустится в подземелье, достанет артефакт, и мы вернемся обратно. Если все сложится хорошо, успеем как раз к зимнему солнцестоянию. Тогда мы встретим леди Кэран во всеоружии, и может быть, даже сможем с ней совладать.
- Это отчаянно и глупо, - сказал Эдвард.
- Не спорю. Как вся наша жизнь. - Остромир вздохнул и поглядел на Дэрри. - Ну что, молодой мастер Брейсвер, вы готовы отправиться в небольшое путешествие?
- Конечно готов, - ответил юноша без раздумий. - Я и так уже давно в путешествии, и мне не очень важно, в каком именно направлении двигаться. К тому же, так я хотя бы буду знать точно, врал мой папаша или нет насчет наших предков, - он усмехнулся, а потом с вызовом посмотрел на герцога Фэринтайна. - Я знаю, что вы мне не верите, - сказал Дэрри, глядя ему в лицо, - но я все равно сделаю все, что у меня получится.
- Господь с вами, - вздохнул Эдвард. - Езжайте. Мы все равно стоим на краю пропасти, и отсутствие двух воинов погоды не сделает.
- Отсутствие трех воинов, - напомнил о себе сын графа Кэбри. - Дэрри мой друг, и хороший друг, как я надеюсь. Я ему доверюсь, вернее рассказам его отца, и поеду вместе с ним. Вдруг у нас что-то получится. Сами понимаете, ваше величество - отчаянные поступки для отчаянных времен. Прошу вас временно отпустить меня с моей службы и разрешить отправиться вместе с Дэрри и мастером Остромиром к тайнику Пяти Королей, - закончил Гленан со всей возможной придворной церемонностью.
Эдвард Фэринтайн с мгновение глядел на сидящую напротив него троицу. На насупленного, угрюмого Гленана, готового, казалось, прямо сейчас вскочить в седло и ехать навстречу новой, таинственной цели. На Остромира - спокойного, решительного, совершенно невозмутимого. На Гледерика, который уже изрядно захмелел и начал с тревогой подумывать, а что, если лорд Фэринтайн все-таки прав в своих сомнениях и все отцовские истории про их царственных предков окажутся всего лишь обычными байками подвыпившего мещанина? Вдруг двери древнего тайника не откроются Гледерику? Юноше сделалось неуютно. Возможно, подумал Дэрри, никакой пользы предложенное им предприятие не принесет, и они лишь впустую потеряют время, когда могли бы потратить его на поиски другого, по-настоящему действенного решения. Возможно, он в самом деле сказал сейчас глупость, и эта глупость их всех в конечном счете погубит.
- Ну что ж, - сказал наконец Эдвард. - Я не буду вам препятствовать. До Таэрверна доедем вместе, благо нам по пути. А оттуда - отправляйтесь в путь.
- Я благодарю вас за ваше понимание, - кивнул Остромир.
- Не стоит. Я был бы плохим королем, если бы не понимал, что излишняя осторожность столь же опасна временами, как излишнее безрассудство. Езжайте. Я хоть и сомневаюсь в вашем успехе, но все равно буду желать вам удачи.
- Но сначала, - сказал Гледерик, - прежде, чем что-либо еще делать, я, с вашего позволения, все же допью это вино.
Гленан протянул ему фляжку, и Гледерик приложился к ней как следует, стараясь выдуть ее до последней капли. Голова у него слегка уже кружилась, и мир начинал расплываться прямо перед глазами. Лица боевых товарищей, озаренные неспокойным пламенем костра, казались сейчас какими-то нечеткими, видимыми словно во сне. Ночь сомкнулась над лесной поляной, подобно непроглядному пологу, и в ночи этой таились в равной степени кажущиеся невероятными сейчас и опасная древняя магия, готовая погубить весь знакомый им порядок вещей, и беспочвенная надежда на спасение.
- Это что же такое получается, - поинтересовался Дэрри, утирая губы рукавом, - это мне теперь спасать мир?
Глава десятая
Утром пошел дождь. Противный и накрапывающий, он начался где-то за час до рассвета, и вырвал Гледерика из и без того тяжелого и муторного сна. Юноша тревожно заворочался под плащом, которым накрывался, лежа на земле возле остывшего давно костра. Холодные капли напрочь промочили тонкую ткань, Дэрри два раза оглушительно чихнул и сел. Лагерь еще спал, не считая часовых, но Дэрри растолкал дрыхнувшего без задних ног Гленана.
- Глен! Эй, Глен! Очнись!
Потомок благородного графского рода пробормотал невнятное ругательство и нехотя разлепил глаза:
- Чего вам, ваше высочество?
- Будешь так меня называть - кулаком под ребра тресну, - посулил Дэрри.
- Какие мы стали грозные, лорд Кардан, - пробормотал Гленан Кэбри, в свою очередь широко зевая. - Зачем ты меня будишь?
- Выходить уже скоро. Да и мне скучно, - сказал Дэрри с наглостью, а сам меж тем подумал, что ему скорее муторно и страшно, чем скучно. Ему снились кошмары. Падающий замертво Гэрис. Окруженная живыми тенями волшебница. Еще Дэрри видел в своем сне башни Вращающегося Замка - и эти башни в самом деле медленно оборачивались вокруг своей оси, каждая в своем собственном странном ритме, а из высоких окон рвалась наружу ослепительная темнота.
Жуткие сны. Да и вообще, очень сложно было нормально выспаться, помня, что в какой-то миле от лагеря угрюмой громадой высится Каэр Сейнт.
- Гленан, скажи, чего у меня башка так болит? - поинтересовался Гледерик жалобно.
- Сложно сказать, - графский отпрыск сел и принялся рыться в походной сумке, доставая из нее скудный завтрак. - Солонину и сыр будешь?
- И хлебушка, пожалуйста, - сказал Дэрри вежливо.
- На здоровье. Я не знаю, Гледерик, почему у тебя так болит голова, - признался Гленан с набитым ртом. - Может, все дело во вчерашнем бренди?
- Мы пили вино, - отвечал Дэрри с достоинством. - Уж это я хорошо помню.
- Да, а потом лорд Эдвард сказал, что негоже так рано завершать тризну по погибшим товарищам, Остромир его поддержал, и они достали очень недурный бренди. Это ты припоминаешь?
- Очень смутно, - признался Гледерик, жуя завтрак. Чувствовал он себя скверно, а перспективы грядущего путешествия не отзывались в его душе ничем, помимо вяжущей, изматывающей головной боли.
- Почему все это время ты молчал про свое происхождение? - спросил в очередной раз Гленан. Кажется, эта тема до крайности его занимала. - Как вообще вышло, что ты потомок иберленских королей?
- Ну как вышло. Как у всех выходит. Брат короля Эларта в молодости много странствовал по восточным землям. Завернул в наши края, встретил мою прапрабабку, сделал ей ребенка. А вскоре после этого его убили, насколько я понимаю. Враги напали на королевство, король Эларт выступил против них и тоже погиб. Мой прадед Торбин рос без отца.
- И он даже не пытался приехать в Иберлен и предъявить права на корону?
- Попытался бы он, - сказал Дэрри мрачно. - Тамошние лорды отдали трон Бердарету Ретвальду. Потому что Бердарет был колдуном и разгромил захватчиков. В корону он вцепился всеми руками, и аристократия его поддержала. Если бы прадед туда приехал, ему бы просто срубили голову, вот и все.
- Так чем твой прадед занимался всю жизнь? - не отставал Гленан.
- А чем мы с тобой сейчас занимаемся? Ездил с места на места и воевал. Как всякий солдат удачи. Даже за Полуденным морем странствовал. А в старости купил себе ферму и зажил с молодой женой. Там и умер. Сын его, мой дед, тоже понаемничал одно время по молодости, а потом плюнул на это, и торговал то селедкой, то хлебом, то чем придется. Сказал - на его век войн хватит. Отец и вовсе меча в руки не брал. Он управляющий у купца. Жили мы даже богато, наверно, да вот только меня воротило от такой жизни, - сказал Гледерик яростно. - Подсчитывать барыши да заключать контракты - это разве жизнь? Жизнь там, - он махнул рукой на восток, - и там, - махнул на запад, - а не среди бумаг и чернил.
- И ты сбежал из дома.
- Точно. Сбежал, и вот теперь я здесь.
- Что думаешь делать дальше? - осведомился Гленан тихо, внимательно разглядывая Гледерика.
- Как что? Поеду на восток. Сделаю так, чтоб эта чокнутая девица не превратилась во вторую богиню войны Морриган, или в кого она там жаждет превратиться.
- Я не про это, - уточнил Гленан. - Не про наши ближайшие перспективы. А про то, что будет потом.
- А потом будем есть суп с котом здоровой деревянной ложкой. Я не желаю разговаривать сейчас про такие вещи, - ответил Дэрри более резко, чем собирался сам.
Гледерик и в самом деле не знал, что будет делать потом, если им удастся остановить Кэран. Он хорошо понимал, что не может просто так заявиться на родину предков и с порога сказать: "привет, ребята, я ваш король, а ну живо отдавайте мне скипетр и корону". Голову ему, конечно, за такое едва ли отрубят - просто со смехом прогонят взашей. Кто поверит бездомному бродяге, даже если тот начнет всем доказывать, что он наследник престола? Все было настолько смутно и неопределенно, что даже думать на эту тему пока не имело ни малейшего смысла. Дэрри сбежал из дома в тот момент, когда понял окончательно, что не может слушать бесконечные россказни отца, все вот эти "у нас были земли и замки, и мы были настоящими владыками в далекой, далекой стране" - и ничего не делать для того, чтобы эту страну вернуть. Он просто собрался и ушел. Чтобы сделать хоть что-то. Хотя и не понимал, что тут можно сделать.
- Так ты, получается, аристократ? - спросил Гленан с вежливой ехидцей, вырывая Гледерика из его размышлений. - Ты всю дорогу отпускал издевательские шуточки в адрес дворян, а на самом деле получается, ты даже знатнее меня? Дому Карданов больше тысячи лет. Они правили еще до Войны Пламени и лично сражались с повелителями фэйри. Дэрри, ты, получается, просто образец дворянина.
- Заткнись, Глен. Просто заткнись.
Вскоре часовые протрубили побудку. Лорд Эдвард казался слегка заспанным, но спокойным и более даже молчаливым, чем обычно. Дэрри сделал для себя вывод, что неразговорчивость - это, видимо, фамильное у Фэринтайнов. Теперь, когда юноша знал, чьим братом приходился покойный сэр Гэрис, он внезапно находил многочисленные общие черты в характерах таких, казалось бы, несхожих между собой людей, как его покойный сеньор и нынешний наследник эринландской короны. Угрюмый, грубоватый Гилмор и изящный, церемонный Эдвард в равной степени казались Гледерику людьми очень таинственными, прячущими свою подлинную суть под носимыми ими масками, какими бы те маски снаружи не казались. Дэрри понял, что не знает подлинной сути лорда Эдварда, не может сказать наверняка, какой он человек в действительности, за своими придворными манерами и отточенными речами. И это внушало юноше некоторое беспокойство.
Фэринтайн приказал седлать коней, и вскоре отряд двинулся в путь. Мимоходом юноша порадовался, что успел перекусить сразу по пробуждении - потому что никакого нормального завтрака сегодня предусмотрено не было. Сэр Эдвард распорядился своим людям завтракать прямо в седлах, чтоб не тратить время попусту.
- Мы должны спешить, - сказал он, садясь на коня. - Вчера мы потеряли целый день. Возможно, гарландцы уже маршируют на Таэрверн.
Дэрри в этом глубоко сомневался. Куда более вероятным ему казался вариант, что весь вчерашний день гарландцы посвятили пиршеству и пьянке по случаю победы, а сейчас точно также неохотно выдвигаются в путь, понукаемые злыми окриками своих командиров. Но спорить с новым королем Эринланда юноша не хотел. Как и вчера, он сел на одного коня с Остромиром, мимоходом печально вздохнув по подаренной ему Гэрисом и сгинувшей на Броквольском поле лошадке. Седовласый венет выглядел выспавшимся и на вид совсем не мучился похмельем.
- Вы же пили наравне со всеми, - проворчал Дэрри в спину солдату. - Почему по вам этого незаметно?
- Выдержка приходит с опытом, - ответил Остромир беспечно. Настроение у него было неожиданно хорошее. В прошлые дни хмурый и насупленный, сегодня он едва ли не улыбался, а серые глаза так и сверкали.
- Чему вы радуетесь? - угрюмо спросил Дэрри.
- Разгром и смерть позади, - ответил Остромир легко. - Мы выжили - что это, как не повод для радости?
Дождь вскоре закончился. Всадники тронулись в путь, оставив долину с заброшенной колдовской крепостью у себя за спиной, и вскоре Остромир внезапно принялся напевать себе под нос - какую-то легкомысленную паданскую песенку, про беспечного мастерового, забросившего семейное дело и пустившегося в дальние странствия, чтобы обрести руку принцессы и убить дракона. Гледерик сначала фыркнул, а потом поймал себя на том, что тоже поет. Спустя минуту к пению присоединился и Гленан, а потом, неожиданно для всех, чистым и ясным голосом их поддержал Эдвард Фэринтайн. Они ехали во главе потрепанной воинской колонны и уже не стесняясь, во всю глотку орали куплеты про то, как мальчишка с именем Тони, при помощи волшебных зверей и птиц, спас прекрасную принцессу Эйдру из зачарованного замка, попутно похитив себе ее невинность, а потом распивал вино в компании мудрого дракона.
Двигались напрямик, не приближаясь к хоженым трактам - из опасения, что те могут быть заняты вражескими отрядами. Постепенно разоренный прежними битвами опустевший край стал сменяться более обжитыми землями. Вскоре после полудня Фэринтайн остановился свой отряд возле небогатой фермы, где воины покормили коней из протекавшего рядом ручья. Сэр Эдвард расспросил о последних новостях хозяина фермы, крепкого пожилого мужика, бестрепетно вышедшего навстречу конникам с рогатиной наперевес. Никаких новостей тот не слышал и путников возле своего жилья не встречал уже больше недели. Эдвард бросил угрюмому фермеру мешочек с серебром и приказал ехать дальше.
О произошедшем в старой крепости Эдвард, разумеется, строго-настрого запретил кому бы то ни было рассказывать. Даже Джеральду. Тот попробовал расспросить, как это вдруг вышло, что Гэрис Фостер оказался изменником, но Гленан отвечал уклончиво и с отговорками, и Джеральд вскоре отстал, демонстративно отъехав в середину колонны. Хотя и видно было, что он слегка обижен таинственностью Дэрри и Гленана и тем, что они внезапно стали держаться будто сами по себе. На мгновение Дэрри ощутил укол совести, а потом подумал, что поделать тут все равно ничего нельзя. О случившемся вчера и впрямь не следовало болтать.
Ближе к ночи отряд достиг города Кутхилл, расположенного примерно на половине пути между Каэр Сейнтом и Таэрверном. Ощетинившийся дозорными башнями, озаренный горящими на крепостных стенах часовыми кострами, город выглядел настороженным и испуганным. Стража у ворот стояла тройная, выставив вперед копья. При виде путников они сомкнули ряды.
- Кто идет? - крикнул бородатый капитан, доставая взведенный арбалет.
- Идет король Эринланда, - бросил сэр Эдвард, выезжая вперед. - Король Эринланда и сопровождающая его свита.
Командир стражи герцога Фэринтайна явно признал и опустил арбалет.
- Ваша светлость, - сказал он, - вместе с вами в самом деле король? Если так, пусть покажется. Город Кутхилл приготовил лорду Хендрику теплый прием, - и в подтверждении его слов, остальные стражники мрачно заворчали. Было их почти столько же, сколько усталых и потрепанных после вчерашнего боя и долгой скачки рыцарей, и многие из них держали на виду арбалеты и луки. Доброжелательными или, тем более, радушными эти люди отнюдь не казались.
- Лорд Хендрик мертв, - сообщил Эдвард Фэринтайн с непроницаемым видом. - Он пал в битве с врагами. Король Эринланда теперь я.
После этих слов капитан с облегчением усмехнулся.
- Это хорошо, что вы теперь король. А то утром подошли ребята, уцелевшие с Броквольского поля. Они сказали, что лорд Хендрик бросил армию, заведя ее на погибель. Сами понимаете, любви к его особе это нам не добавило.
- Он был вашим государем, - напомнил Фэринтайн.
- Был да сплыл. И вечная ему память, и слава, и все прочее, что полагается. А вот вас мы признаем, милорд. Мы знаем и уважаем Фэринтайнов, и помним, кто в этом королевстве всегда был добр к простому народу.
Эдвард угрюмо кивнул.
- Вы упомянули солдат с Броквольского поля. Много их? Где стали лагерем?
- Их сотен шесть, милорд. Только лагерем они не становились. Они разбрелись по корчмам и пьянствуют. Запивают горечь поражения, как сказал их капитан, - командир привратной стражи задумчиво покусал нижнюю губу. - Больше всего их в "Пустом щите", это прямо в центре города, напротив ратуши.