- Вы же не маг, - сказал Дэрри. - Сами в этом признались.
- Я не маг, ты не принц, все мы не те, кем могли бы стать. Но должны же мы сделать хоть что-то ради того, чтоб уцелеть? - Эдвард передернул плечами. - Я попытаюсь. Вряд ли это настолько уж сложно.
- А как ее настроить? Чтоб она правда доставила нас в Серебряные Леса, а не в пучину какого-нибудь моря на краю света? Вы должны выкрикнуть какие-то заклинания?
- В моей книге говорилось про телепатический интерфейс.
- Про что, прости господи?
- Про такую специальную магию, - терпеливо пояснил Фэринтайн. - Магию, позволяющую читать мысли. Я буду думать про Серебряные Леса - и дверь должна будет провести вас именно туда.
- Безумный план. Вы еще хуже вашего покойного брата, вы знаете? Хуже вашего покойного кузена. Хуже всех людей, которых я в своей жизни встречал.
- И это мне говорит человек, готовый ехать на край света только потому, что поверил чьим-то пьяным побасенкам, - Эдвард неожиданно ухмыльнулся. - Будем откровенны - мне всегда хотелось опробовать эту машину в деле, а Хендрик мне запрещал, называя это чернокнижием и богопротивным оккультизмом. Теперь я король Эринланда, и кто мне что-то запретит? Ну, приготовьтесь. Сейчас я начну колдовать.
Дэрри поглядел на своих спутников. Остромир казался умеренно недовольным, но продолжать спорить не стал. Кажется, ему тоже было интересно поглядеть, сработает ли вычитанное в древних манускриптах колдовство сэра Эдварда. Гленан, ненадолго было оживившийся, вновь сделался молчалив и угрюм. "Вот и конец моим головокружительным приключениям, - подумал Гледерик мрачно. - Фэринтайн что-то напутает в своем волшебстве, мы шагнем в распроклятую магическую дверь и окажется на дне моря, или в жерле вулкана, или куда он там забросит. И не видать мне Иберлена, как своих неэльфийских ушей".
Эдвард сделал шаг вперед. Положил правую ладонь в словно специально ожидавшую ее выемку на управляющей панели. Склонил голову. Плечи его вдруг сделались напряженными, и герцог подался чуть вперед, его слегка затрясло. Он и в самом деле не произносил никаких заклинаний, ничего подобного - но Гледерик опять, как тогда, в Каэр Сейнте, при появлении волшебницы по имени Кэран, вдруг почувствовал, как мир вокруг будто бы преобразился. Сделался каким-то холодным и гораздо более опасным. Подчиняясь непонятному инстинкту, юноша сделал шаг вперед, будто готовясь сражаться с неведомым противником. То ли ему показалось, то ли свет древних магических ламп вдруг на секунду мигнул.
Эдвард Фэринтайн пошатнулся, казалось, готовый упасть, но все же остался стоять на месте и не отнял своей руки от панели. Дэрри не знал, что в точности сейчас делает герцог, но догадывался, что это требует повышенной концентрации и траты немалых душевных сил. Фэринтайн тяжело выдохнул. Мотнул головой из стороны в сторону.
Пространство внутри арки изменилось. Воздух там словно потек и пришел в движение, будто нагретый раскаленным костром. А потом последовала короткая вспышка света - и сквозь ворота уже нельзя было разглядеть расположенную за ними стену. Теперь за ними виднелась одна только аморфная пустота, и эта пустота казалась живой, дышащей и недоброй. Дэрри смотрел прямо в бесформенное, серое ничто, уходящее, казалось, куда-то за пределы ведомой ему реальности. Юноше сделалось страшно.
- Я открыл ворота в Венетию, - сказал Эдвард. Голос его был глухим и каким-то надломленным. - Проходите быстрее, я питаю дверь своей собственной силой. Долго мне не удержать проход.
Гледерик, однако, не решился сделать и шагу. Дверь, распахнутая силой нового эринландского короля, пугала и казалась воротами в саму преисподнюю. Пока юноша колебался, Остромир поправил лямки своей дорожной сумки, потуже затянул ремни на куртке, которую надел заместо доспехов, и двинулся прямо к ждущей его пустоте.
- Если мы вернемся из этого путешествия живыми, - сказал он спокойно, - вы, Эдвард, поставите нам самого дорогого в вашем замке вина.
- Слово чести, поставлю, - пообещал ему Фэринтайн. - Непременно возвращайтесь живыми. И помните, что от успеха вашего предприятия зависит судьба всего нашего королевства. Может быть, даже вообще судьба всего, что есть на свете.
- Всегда мечтал о чем-то подобном, - пробормотал венет. И шагнул в пустоту.
Он исчез мгновенно, будто под лед провалился. Просто сделал один шаг и пропал. Серое ничто проглотило его без следа. Дэрри и Гленан переглянулись. На лице у приятеля юноша увидал те же самые сомнения, что одолевали сейчас и его самого.
- Ладно уж, - проворчал Гледерик. - Пошли, чего утруждать твоего короля. Привет вашей прекрасной невесте, лорд Эдвард! - крикнул он Фэринтайну. - Леди Гвенет очаровательна и мила, так ей и передайте! А леди Кэмерон скажите, что я отныне ее горячий поклонник, и желаю ей отправить на тот свет своим мечом всех гарландцев, что придут по вашу душу! И вот еще пожалуйста, отвалите мне кучу золота, когда я притащу вам ту штуковину, за которой мы намылились! - Ему было очень страшно, и потому он кривлялся как мог. Иначе Гледерик просто не умел. Или веди себя как шут гороховый - или корчись на полу от страха.
- Дэрри, да пошли уже, - скривился Гленан и за руку потянул Гледерика прямо в распахнутую в бесконечность дверь. - Иначе оно сейчас закроется. И тогда все пропало.
В пустоте перед ними словно сверкнул огонь - подобно голодному пламени, загоревшемуся где-то в бесконечной межмирной бездне. И тогда они сделали шаг вперед. Каждый с правой ноги. Одновременно. И Дэрри что было сил сжал при этом руку друга, надеясь не разораться от ужаса самым позорным манером.
* * *
Если бы Гледерика потом спросили, на что был похож совершенный им переход сквозь пространство, он бы никак не смог внятно это описать. Слишком много всего, и для большей части этого "всего" у него просто не нашлось бы сколько-нибудь подходящих слов.
Тьма. И свет. И снова тьма. Очень жарко и очень холодно сразу. Звезды, горящие где-то вдали - как чьи-то холодные злые глаза. Ощущение, что он летит - широко раскинув руки летит где-то в темном ночном небе, и мир людей далеко внизу. Его со всех сторон окружала тишина. Протяжная всесильная тишина вечности, и эта вечность была одинокой.
Пока Дэрри был там, ему казалось, что он видит все прошлое и будущее сразу - и не только свое собственное. К счастью, когда переход закончился, восстановить в памяти ничего из этих картин не удалось. К счастью - потому что ему совершенно не хотелось ничего вспоминать.
* * *
Дэрри пришел в себя в каком-то тесном городском переулке, совершенно обыденном на вид. Вокруг нависали двухэтажные каменные дома, каменная мостовая холодила задницу, а над головой раскинулось темное небо. Наступала ночь, и загоревшиеся в этой ночи звезды казались какими-то удивительно родными и знакомыми. Это были нормальные звезды человеческого мира. Не демонские светила той бездны, через которую он только что прошел.
Гленан сидел рядом, тяжело привалившись к каким-то деревянным ящикам, и тяжело, хрипло дышал. Выглядел он - краше в гроб кладут. Дэрри, впрочем, подозревал, что и сам сейчас смотрится не лучше. Может быть, даже хуже.
- Это что же, - пошевелил Гледерик ставшим вдруг непослушным языком, - мы, кажется, остались в живых?
- Не накаркай, - предостерег Гленан. - Может, мы еще там, но сошли с ума, и эта улочка нам только мерещится?
- Тогда и мне мерещится вместе с вами, - вмешался в разговор Остромир. Он тоже был здесь и тоже был жив, и Дэрри едва не вскрикнул от радости при виде седовласого венета. Хуже всего было бы, если бы машина древних сработала неправильно, и их всех разбросало бы на выходе в какие-то совершенно разные места. Может даже в разные части света. От одной подобной мысли мороз пробегал по позвоночнику.
Остромир стоял в самом начале переулка, там, где он вливался в какую-то широкую городскую улицу, и осматривался по сторонам. Вдалеке виделись островерхие крыши домов, и откуда-то доносились людские голоса, цокот копыт по брусчатке и заливистое конское ржание. Все вместе это выглядело как обычный, совершенно привычного вида человеческий город, и ничуть не напоминало обещанные Эдвардом Фэринтайном Серебряные Леса.
- Нам повезло, что мы очутились не посреди какой-нибудь рыночной площади с кучей любопытных глаз, - сообщил Остромир. - Я узнаю это место. Доводилось бывать. Спешу сообщить вам, друзья, что сейчас мы почти так же далеко от тайника Пяти Королей, как были, находясь в Таэрверне.
- В самом деле? - упавшим голосом спросил Дэрри.
- Ага. Так уж сработала таинственная древняя магия. Ну, на самом деле кое-что мы все выиграли. Мы срезали треть или четверть пути. Изначально мы находились к западу от нашей цели - а Фэринтайн перебросил нас на север от нее. Но путь все равно предстоит неблизкий.
- Вот и доверяй теперь древним чарам, - Дэрри чертыхнулся, а потом помог подняться на ноги Гленану. Тот стоял пошатываясь и держался рукой за стену. Гледерику и самому приходилось нелегко - собственные ноги казались ему совершенно непослушными. - А где мы, собственно, очутились?
- Ильмерград. Торговый город, на северном побережье. - Венет вдруг показался каким-то чрезмерно усталым. Да что там, они все были усталыми. Столько дней непрестанной скачки, столько неприятностей по вечерам. Сначала Каэр Сейнт, потом Кутхилл с его нервотрепкой, наглыми дезертирами и паршивым элем, а теперь вот это кромешное безумие. О только что случившемся магическом переходе сквозь пространство и хорошо если не время и вспоминать не хотелось. - Пойдемте, - сказал Остромир. - Нужно найти кров. А утром придется покупать лошадей. Хорошо хоть, что гарландцы нас здесь не достанут.
Глава двенадцатая
Пришел в себя в тот вечер Дэрри далеко не сразу. Его мутило и шатало, руки дрожали, а перед глазами то и дело вставала темная пелена. Несколько раз юноше всерьез показалось, что он сейчас отключится, но товарищи дали ему выпить воды и пожевать хлеба, и вскоре дурнота немного отступила. Слегка очухавшись, Гледерик пообещал себе впредь никогда не иметь дел ни с каким, даже сколь угодно безобидным колдовством, и тут же с сожалением понял, что сдержать эту клятву у него при всем желании не выйдет.
Запутанными городскими улицами Остромир вел их по одному ему ведомому маршруту. Ни Гледерик, ни Гленан никогда не бывали здесь прежде, а потому полностью доверились своему проводнику. С мрачной иронией юноша подумал, что им и впрямь крайне повезло выйти из переходных врат в безлюдном и тихом закутке между плотно стоящими домами, а не посредине центральной городской площади, оживленного рынка или какого-нибудь еще шумного места наподобие.
Уже почти стемнело, но на улицах по-прежнему оставалось много народа, и это выглядело разительным контрастом по сравнению со стремительно вымиравшим сразу после заката Таэрверном. Проезжали тяжело груженные повозки, спешили по своим делам рабочие из доков, широко распахнуты были двери лавок, громоздились темные громады складов. Как и всякий портовый город, Ильмерград работал с утра до утра, ни на миг не сбавляя своего бешеного ритма. В воздухе пахло восточными пряностями и свежей рыбой, мехами и шелками, дорогими духами и дешевым пивом.
Дэрри и сам вырос в портовом городе, стоявшем правда на берегу южного Винного, не северного Ветреного, моря, и потому немедленно почувствовал себя здесь так, будто наконец после долгого странствия вернулся домой. Оживленная суета беспокойных купеческих кварталов была всяко привычней ему, чем чопорная строгость Верхнего Города в эринландской столице, и потому Гледерик сразу повеселел и пошел быстрее, стараясь шагать нога в ногу со спутниками. Теперь он уже не тонул в мрачных мыслях, а с интересом осматривался по сторонам.
Ильмерград в ту пору был одним из главных центров всей торговли севера. Располагаясь в удобной, защищенной высокими скалами бухте на полуденной стороне неспокойного, щедрого на непогоды и шторма Ветреного моря, он служил перевалочным пунктом на пути из восточных королевств в западные. Большинство купцов предпочитало морские пути ненадежным и длительным сухопутным - особенно сейчас, когда половина Срединных земель пылала в огне междоусобных войн, от Вращающегося Замка и до самой Тарагонской империи.
Здесь можно было в обилии встретить иберленцев и гарландцев, эринландцев и жителей Озерного Края. В гавани стояли суда, груженые предметами роскоши из далекой Арэйны и даже полу-баснословной Райгады, лежавшей, если верить байкам, у самых границ империи богов. Перец и фарфор, золотые украшения и искусно сделанное оружие, механические часы и пушнина, украшенные изумрудами трости и дорогие ткани - чего только не выставлялось к продаже на ильмерградских верхних, средних и нижних торговых рядах. На противоположном рыночной стороне берегу реки поднимались укрепления оборонявшей город могучей крепости.
- Куда мы идем? - осведомился Дэрри, когда Остромир, даже не оглянувшись, миновал вывеску очередной корчмы. - Мы прошли уже с десяток постоялых дворов не самого затрапезного вида. Они что, все недостаточно хороши для моей почти монаршей особы?
- У меня здесь был один знакомец, - ответил венет, высматривая дорогу. - Еще с давних времен, мы вместе ходили в походы. Надеюсь, он никуда не переехал и не умер. У него и заночуем, если все в порядке.
- Это вы правильно придумали, - кивнул Гледерик. - Уж лучше гостевать у друзей за честное слово, чем у трактирщика за монеты из своего не бездонного кошелька.
Юноша с сожалением подумал, что вместе с Гэрисом Фостером закончилось и щедро выдаваемое тем жалование. Какие-то деньги на руках у Гледерика, конечно, оставались - но они были не бесконечны, и если предаваться бездумным тратам, то они скоро покажут дно. Покидая Вращающийся Замок в суете и спешке, Дэрри никак не успел набраться наглости выпросить у Фэринтайна пару сотен золотых денежного содержания - на нужды похода, разумеется. Теперь оставалось лишь кусать себе локти за собственную нерасторопность. Впрочем, проведенное в скитаниях время приучили его распоряжаться деньгами с умом - в те счастливые моменты, когда он вообще располагал хоть какими-то деньгами. Да и у Остромира явно что-то звенело в кошельке. Дэрри бросил взгляд на Гленана - тот, слегка было оживившийся в подземельях Каэр Сиди, вновь впал в мрачную апатию. Юноша задумался, а что бы испытывал он сам, услышав известие о смерти своего отца - и понял, что не может найти ответа на этот вопрос.
Миновав еще нескольких кварталов и спустившись в неприметный переулок, Остромир привел их к трехэтажному, добротному на вид дому. Поднявшись на резное крыльцо, седовласый воин четырежды постучал кулаком в украшенную замысловатой резьбой деревянную дверь. Открыли ему примерно через полминуты - на пороге появился высокий, широкоплечий мужчина в расшитом золотыми нитями красном кафтане и с проседью в некогда густых темно-русых волосах. Увидев Остромира, он на секунду замер, будто в нерешительности, а потом сделал шаг вперед и сжал его плечи в крепком объятии.
- Ну здравствуй, старый мерзавец, - сказал мужчина в красном кафтане, от души улыбаясь. Он говорил по-венетски, но Гледерик, благодаря полученному от отца образованию, неплохо понимал этот язык. Ларвальд Брейсвер надеялся, что сын со временем продолжит его дела, и обучил его большинству наречий Срединных земель.
- Где тебя черти носили? - спросил Остромира его знакомец. - Выходит, врали, что ты умотал на эринландскую войну, чтоб отдать свои кости воронам на поживу?
- Умирать я в ближайшем столетии не собираюсь, хоть и знаю, многие были бы довольны, - наемник чуть виновато развел руками. - В Эринланд я в самом деле уезжал, но как видишь, вернулся живой и здоровый. Ни руки мои, ни ноги, ни тем более голова воронам не достались. Первым делом я решил заглянуть к тебе, раз уж оказался в этих местах.
- Вижу, что ты живой и здоровый, - нахмурился хозяин дома, вдруг меняясь в лице. - Только, прости мне мою подозрительность, и месяца не прошло, как я услышал, что твой отряд подался в Таэрверн. Ты вдруг одумался и завернул с полдороги? Или я чего-то не понимаю? Решающее сражение, как я слышал, должно было состояться хорошо если на этой неделе. Если ты был у Грейдана, то ни за что не успел бы обернуться сюда так быстро. Какое колдовство тебя сюда привело?
- Может статься, меня привело и впрямь колдовство, - не стал отпираться Остромир. - Все немного сложнее, чем может показаться на первый взгляд. Потому я и пришел сюда, а не в какую-нибудь гостиницу, где меня увидят и начнут толковать о моем внезапном возвращении с войны. Я не все могу тебе рассказать, и не на все вопросы могу ответить. Однако если ты пустишь меня и моих друзей сегодня на ночлег, а завтра забудешь о том, что мы вообще появлялись - буду тебе благодарен. За мной не пропадет, ты знаешь.
- Это я знаю. И боевых товарищей с порога не гоню. Только напомни мне пожалуйста, друг, как звали ту белокурую девицу из либурнской деревни, семь лет назад? Я про дочь мельника. Ты же ее не забыл, конечно? Она подарила тебе ожерелье из чистого жемчуга на дорогу.
- Не забыл, конечно. Я хорошо припоминаю, что дочь того мельника звали Ровена, и еще что волосы у нее были не белокурыми, а чернее вороньего крыла. Сновид, это действительно я, - сказал Остромир спокойно. - Не наведенный чарами морок. Не демон с подменным лицом.
- Прости меня, - повинился хозяин дома. - Но твое внезапное появление выглядит странным. Дни нынче недобрые, и ты первый сказал о колдовстве. - Он отступил в сторону, освобождая дорогу. - Заходите и пользуйтесь моим гостеприимством. Рад встретить.
Внутри дом оказался просторным и богато обставленным. По стенам висели картины, пол покрывали ковры восточной работы, с нанесенными на них замысловатыми узорами. Бронзовые и гипсовые статуэтки украшали угловые столики, а в шкафу в главном зале столпились тремя тесными рядами книги, выставив напоказ нарядные корешки. Гледерик с трудом подавил в себе порыв рассмотреть эти книги с близкого расстояния, а еще лучше того взять в руки и как следует полистать. Все же, это было бы, наверно, чуточку невежливо. Вдруг, увидев подобное обращение со своими вещами, хозяин рассердится и выгонит нежданных гостей, оказавшихся настолько нахальными, обратно на двор? Болтаться и дальше по улице в поисках пристанища и ночлега решительно не хотелось.
Слуги проводили путников в пристроенную к дому купальню, где те вымылись, с удовольствием откатив себя горячей водой, а затем сменили запылившееся дорожное платье на чистую домашнюю одежду немного непривычного покроя. Надев пахнущую полевыми травами светлую рубаху с расшитым золотыми нитями воротом, а затем застегнув поверх нее зеленый с пышными рукавами кафтан, Дэрри почувствовал себя в чуть меньшей степени оборванцем. Хотя до чужеземного принца ему было все равно еще далеко. Юноша обернул вокруг кафтана украшенный серебряной пряжкой пояс, а затем, внимательно глядя на себя в зеркало, расчесался. Вся одежда была несколько непривычного покроя, но сидела вполне пристойно.
Оружие, как на ходу объяснил Гледерику здешний этикет Остромир, к столу с собой брать не полагалось, поэтому меч и коллекцию метательных ножей пришлось передать на хранение исполнявшему обязанности дворецкого слуге. Владелец особняка ожидал гостей в парадной зале, где уже накрыт был горячей едою обеденный стол.