Глава вторая: Солнечный камень
В не зашторенное окно комнаты Миры лился голубоватый лунный свет. Лежа в кровати, она наблюдала за его течением, свет казался снежным. Подняв руку, она осторожно коснулась пальцами луча, он показался упругим и прохладным.
– Не спится? – из темноты материализовался Ром.
Он подлетел к лучу, улегся на него, вытягивая ноги, и тут же соскользнул вниз. Мира рассмеялась.
– Тебе не больно?
– Нет, – Ром взлетел почти к самому потолку, – это я специально, чтоб тебя развеселить.
– Ром.
– Чего? – он примостился на высокую спинку кровати.
– Ты моих родителей видел?
– Угу.
– И… какие они?
– Ну-у-у…
– Кажется, я слышу чьи-то голоса! – дверь внезапно распахнулась, на пороге стояла Моди. – Это что тут за полуночные дискуссии? Немедленно спать! Ром!
– Уже исчез, – юноша растворился без следа.
– Мира, – голос бабушки сделался тише и мягче, – завтра, возможно, настанет один из самых главных дней твоей жизни, ты попадешь в иной мир, начнешь познавать его и самою себя, познакомишься со всеми остальными членами своей семьи. Ты должна отдохнуть, набраться сил, как следует выспаться.
– Бабуль, ни в одном глазу сна нет, – вздохнула девочка. – Столько всего в голове крутится.
Моди вошла в комнату и присела на край кровати.
– Совсем не хочется спать? – она погладила Миру по кудряшкам. – Закрой-ка глаза.
Девочка послушно опустила ресницы. Моди подняла руку и погрузила свои тонкие пальцы в голубоватый лунный луч, на ладони осталась невесомая, как с крыльев бабочки серебристая пыльца.
– Спокойной ночи, – прошептала Моди и легонько дунула на ладонь, пыльца слетела с ее пальцев на лоб и веки Миры.
– Спокойной ночи, бабуль, – зевнула девочка, – чувствуешь, как пахнет ночными фиалками?
Через минуту Мира уже крепко спала. Моди тихонько вышла из ее комнаты, бесшумно прикрыв за собою дверь.
* * *
Утро постучало в окно тонкими золотистыми пальцами. Мира потянулась, зевнула и открыла глаза. Пару минут она смотрела в потолок, размышляя, приснились вчерашние события или все-таки нет?
– Мира, – в комнату заглянула бабушка, – проснулась, милая?
– Да, бабуль, – она спрыгнула с кровати, одергивая желтую пижаму. – Отлично выспалась.
– Замечательно, делай зарядку и завтракать.
Моди прикрыла дверь и пошла в свою комнату. Сквозь опущенные сиренево-синие портьеры пробивалось лимонное солнце. Крошечные золотистые пылинки кружились в луче, падающем на большое зеркало в причудливой деревянной раме. Из резного платяного шкафа она извлекла платье нежного сиреневого цвета – длинное, строгого покроя, но необыкновенно женственное. Переодевшись и прикрепив на грудь брошь в виде букетика фиалок, она убрала волосы в высокую аккуратную прическу и тяжело вздохнула.
– Ром.
– Я здесь, – возник молодой человек.
– Как я волнуюсь за мою девочку…
– За нашу! Я что ли с ней меньше возился? Маленькая пачкунья пеленок.
– Ты пойдешь с Мирой?
– А вас на кого оставлю?
– Этот год я как-нибудь проживу без спаржевого салата, – грустно улыбнулась она. – Я бываю иногда резка с тобой, ты извини меня.
– Да ну что вы, я и сам не подарок, порою самого себя охота за вредность наказать.
– Так ты пойдешь с Мирой?
– Конечно, пойду, разве ж можно отправлять нашу принцессу одну в такое путешествие?
– Если ее бабка Нинга изводить начнет, ты уж не давай девочку в обиду.
– Моди, уверен, наша крошка сама кого хочешь изведет, так что она отомстит всем кому надо за вас, за Амабель, ну и за себя заодно. Недаром Мира рыжая, она огненная, так что будьте спокойны.
– Если ты будешь рядом, я, конечно же, спокойна, – Моди вздохнула, – кота не забывайте кормить, тоже ведь живое существо.
– А что, кот идет с нами?
– Куда ж его девать? Прогуляется немного, усатый бездельник. Что сегодня на завтрак?
– Мармеладные тартинки, кофейное печенье и какао.
* * *
Дожидаясь бабушку, Мира сидела за столом, положив голову на солнечный квадрат, подрагивающий на кремовой скатерти. Тонкие лучики путались в ее непослушных кудряшках и сверкали теплыми блестками. Закрыв глаза, девочка слушала размерянное тиканье часов, думая о том, что этот дом – самый замечательный на свете, и лучше бабушки не существует людей… В воздухе разлился аромат какао и еще чего-то очень вкусного. Бабушка поставила на стол поднос с завтраком.
– М-м-м-м! Какая вкуснятина! Бабуль, а ты себе ничего не положила…
– Не хочется, – Моди теребила брошку на груди.
– Ты сегодня такая красивая, – Мира уплетала маленькие тартинки с прозрачными кусочками мармелада сверху. – Такая торжественная.
– Да уж, – вздохнула бабушка, – как-никак провожаю тебя в такое путешествие.
– Значит, мне все это не приснилось. Ура!
– Не приснилось… – Моди рассеянно смотрела на ряды горшков с цветами. – Хочу тебе немного рассказать о том мире, откуда мы родом…
– Ба, мы инопланетяне?
– Нет.
– Слава богу, ты меня успокоила. Прости, что перебила.
– Так вот, местечко, куда ты отправишься, называется Зарабия, она и похожа на привычный тебе мир, и очень отличается. Раньше Зарабия казалась мне сложной и опасной, поэтому я решила перебраться сюда с Амабелью. Построили этот дом подальше от шумного мегаполиса… ладно, не в этом суть. Лишь многим позже я поняла, что бежала не от мира Зарабии, я бежала от себя, своих проблем и просто-напросто желала доказать и твоему отцу, и его семье, что мы не только освоимся и обживемся в незнакомой среде, но и прекрасно воспитаем тебя. В чем-то я оказалась права, в чем-то ошиблась, но теперь уже поздно о чем-то сожалеть. По сути своей мы так и остались зарабийцами. Что ж, это неплохо, но ощущение оторванности все же тяготит.
– Меня не тяготит, – Мира поставила на поднос пустую кружку.
– Это потому что ты ни разу не видела своей родины.
– Не факт, что я в нее влюблюсь с первого взгляда, – наморщила нос Мира. – Проведаю папашку, посмотрю, что почём и быстренько обратно, к тебе.
– Вот, чуть не забыла сказать, в Зарабии другое время. Оно течет иначе, гораздо быстрее.
– Значит, мне не нужно будет торчать там целый год?
– Не нужно. И прошу тебя, постарайся говорить красиво и правильно, в Зарабии огромное внимание уделяют речи, ведь хоть чему-то я должна была тебя научить.
– Я постараюсь, – кивнула Мира, – но ничего не могу обещать.
– Мира…
– Ты же сама говорила, если не уверена, что сдержишь слово, лучше не давай его.
– Спасибо, хоть это ты усвоила, – вздохнула Моди.
Неслышно ступая мягкими лапами, в столовую вошел кот. Помахивая пушистым хвостом, он огляделся, перенюхал все воздушные потоки и прыгнул на свободный стол.
– Привет, Бантик, – Ирис погладила крупную, почти плоскую мордаху. – Скоро мы с тобой, лохматка, отправимся путешествовать.
Кот внимательно слушал. Моди с улыбкой смотрела то на него, то на внучку.
– А сейчас, милая, я передам тебе наше главное семейное сокровище.
– Сокровище? – загорелись глаза Миры. – Какое? Оно драгоценное?
– Минутку.
Бабушка вышла из столовой, а девочка с трудом подняла со стула здоровенного толстого кота и усадила к себе на колени. Басовито мурлыча, он принялся устраиваться поудобнее. Свернувшись калачиком, кот положил голову на руку Миры и довольно зажмурился.
Бабушка вернулась с большой синей шкатулкой, которую Мира про себя благоговейно именовала "ларцом". Это была секретная бабулина шкатулка, и трогать ее строго-настрого запрещалось. Поставив ее на стол, Моди подняла крышку и извлекла из таинственной шкатулки цепочку с подвеской: крупная прозрачная капля сверкала так, что девочка зажмурилась.
– Это солнечный камень, – бабушка с любовью смотрела на украшение, – переходит по женской линии нашего рода.
– Он волшебный? – Мира смотрела на него, прищурившись, сквозь ресницы.
– В какой-то степени все камни можно назвать волшебными, но этот уж точно особенный, у него есть своя история.
Моди положила украшение на центр стола.
– Когда-то давно, когда двери в различные миры еще не были столь потаенными, когда облака спускались вниз, чтобы поиграть с морскими волнами, а солнце было молодым и сентиментальным, произошла вот какая история. На берегу прозрачного лесного ручья жила прекрасная юная девушка. Она питалась ягодами, утоляла жажду росой. Она знать не знала, что из лесной чащи на другом берегу днем и ночью наблюдают за нею влюбленные глаза юноши. Но он не смел показаться ей, потому что у красивого лицом юноши было тело птицы, большой неуклюжей птицы, не умеющей летать: с короткими крыльями и когтистыми лапами. Чтобы не испугать возлюбленную своим видом, он никогда не покидал своего убежища, дни и ночи напролет призывая Лесной Дух. Однажды он явился. Юноша поведал о своем желании, и Лесной Дух согласился исполнить его в обмен на пылающее любовью сердце юноши. Тот попросил осыпать драгоценностями свою любимую, чтобы она никогда ни в чем не нуждалась и прожила долгую счастливую жизнь. Лесной Дух исполнил его желание. Юноша с телом птицы умер, так и не узнав, что его прекрасная возлюбленная была слепой, и губы ее не могли вымолвить ни слова. Драгоценные каменья, разбросанные по траве, она принимала за обычные и бросала их в ручей, слушая мелодичный плеск воды. Она действительно прожила долгую жизнь, но вряд ли ее можно было назвать счастливой: стыдясь своей слепоты и немоты, она прожила отшельницей, никого не любя и не зная, как любили ее. Когда сердце девушки совсем высохло без любви, ее побелевшие волосы слились с водами дикого лесного ручья, а тело окаменело среди потускневших драгоценных камней. Эту историю рассказали солнцу птицы. Опечалилось, погрустнело светило, жаль ему стало и юноши с телом птицы, и девушки с высохшим сердцем… И тогда солнце расплакалось, расплакалось впервые в своей солнечной жизни. Засверкали в высоких травах его чистые жаркие слезы, и это, – бабушка взяла цепочку и засияла капля, – одна из солнечных слёзинок.
– Какая грустная история, надеюсь, на самом деле все было совсем не так. – Мира потянулась к украшению. – Можно потрогать?
– Конечно, бери, моя милая.
Капля мягко легла на ладонь, она была такой теплой, будто внутри и вправду скрывалась частица молодого сентиментального солнца.
Глава третья: Дверь в Зарабию
– Так, кажется, всё собрали, – Моди подняла набитый пестрый рюкзачок, проверяя, не слишком ли он тяжел. – Где корзинка Банта?
– Бабуль, он эту корзинку не выносит, он в ней протестует, может, я в нее вещи переложу, а Бантика понесу в рюкзаке?
– Еще чего, это специальная кошачья корзина, ему там должно быть удобно. Не забудь его расческу, шлейку и ошейник с бубенцом.
– Я уже все собрала.
– Не забыть бы еще корзинку с провизией…
– Бабуль, ты не волнуйся, все возьмем, ничего не забудем.
– Я тороплюсь, чтобы успеть отправить тебя, пока в Зарабии раннее утро, не палит солнце и воздух прохладен и свеж. Ром!
– Я здесь, – возник молодой человек, на этот раз он был не в обычном своем длинном дымном балахоне, а в рубахе и штанах свободного покроя – он уже собрался в путь-дорогу.
– Ты понесешь рюкзак и кота, а Мира корзину с провизией.
– Я кота не понесу, – насупился Ром, – кот меня не любит, он на меня фырчит все время.
– Что делает? – приподняла одну бровь Моди.
– Фырчит. Вот так: "фыр, фыр, ф-ф-фы-ы-ы-р-р!", очень даже угрожающе звучит, честное слово. Не верите?
– Аксельбанта я понесу, он не тяжелый, – Мира одернула коротенькую джинсовую курточку.
– Шесть кило, не меньше, – Ром подхватил пестрый рюкзачок и корзину с провиантом. – А сам он не может пойти? Вон какой здоровенный вымахал, пусть бы жирок порастряс.
– Что ты, – Мира открыла крышку плетеной кошачьей корзины, – он же не собака, у него лапки мягкие, нежные.
– Все, пора идти, – бабушка поправила брошь. Она волновалась и не могла этого скрыть. Мире же не терпелось увидеть дверь в другой мир.
Вслед за бабушкой, Мира с Ромом и котом, протестующим в своей корзинке, прошли в комнату Моди.
– Это здесь? – шепотом спросила Мира. – Прямо у тебя?
– Минуточку терпения.
Моди подошла к зеркальному трюмо, открыла запертый на ключ самый маленький нижний ящик и выдвинула его.
– Ба, – немного расстроилась девочка, – это всего-навсего какая-то игра?
– Я же сказала, минуточку терпения.
Внутри ящичка что-то щелкнуло, и зеркала вдруг начали светлеть, словно на них упал невидимый луч солнца. А затем… затем в них отразилась дверь, деревянная дверь с коваными петлями.
– Ух, ты! – воскликнула Мира. – Это и впрямь дверь в другой мир?
– Да, и она прямо за твоей спиной.
Мира обернулась. И вправду, на пустой стене, куда бабушка никогда не разрешала вешать никаких картин, в полуметре от пола, возникла самая настоящая деревянная дверь с коваными петлями и ручкой-кольцом. Моди потянула за ручку и тяжелая на вид дверь открылась легко и беззвучно.
– Идите за мной.
– Ром, тебе не страшно? – шепнула Мира.
– Мне? Нет. Если что, я мигом исчезну.
– А ты, как погляжу, храбрец!
– Еще бы.
Подходя к двери, Мира невольно оглядела бабушкину спальню и вдохнула легкий сладковато-пряный запах духов, витавших в воздухе. Этот запах был таким родным, знакомым с самого детства, что желание остаться дома, рядом с любимой бабулей почти пересилило желание увидеть неведомую страну. "Я ненадолго, – мысленно произнесла Мира, – повидаю папу, поругаюсь со всей его родней и вернусь. Если бабушка будет еще спать, посижу рядом с ней, а Ром напечет булочек и приготовит ее любимый спаржевый салат".
Против всех ожиданий, шагнули они не в новый мир, а в пустую белую комнату со слегка закругленными углами, что делало ее отдаленно похожей на яйцо. В комнате была еще одна дверь – без кованых петель, без ручки, на вид как будто из просто пластмассы.
– Ну что же, милая моя, – не без волнения коснулась ее Моди, – добро пожаловать на родину.
Мира затаила дыхание, а бабушка толкнула дверь, и в комнатку ворвался птичий гомон, свежий ветер, пахнущий молодой листвой деревьев.
– Последний весенний месяц заканчивается, – вдохнув этот аромат, произнесла Моди, – в Зарабии почти что лето.
– Скучаешь? – Мира заглянула в ее прозрачные голубые глаза.
– Немного, – Моди отвернулась, украдкой смахивая капельку с ресниц.
– Бабуль, мы скоро, – поставив на пол корзинку с протестующим котом, Мира обняла бабушку за талию. – Ты скажи, когда там, – девочка кивнула на приоткрытую дверь, – пройдет год?
– В середине осени.
– Всего-то? Да мы мигом, бабуль, одна нога там, другая уже здесь! Погоди, а как же твои фиалки?
– Совсем о них забыли! – всплеснула руками Моди. – Мира, Ром, а ну давайте, скорее принесите сюда горшки!
Оставив вещи на полу, они поспешили обратно. А Моди, переведя дух, собралась с силами и распахнула дверь настежь. На миг она задохнулась от такого знакомого и такого забытого ветра Зарабии, в нем смешивалось все: и речная свежесть, и пряность плодоносящих рощ, и сладковатый аромат весенней земли.
– Бабуль, мы здесь!
Вернулись Мира с Ромом, они умудрились притащить сразу все горшки.
– Давайте сюда, ставьте на землю.
Мира перешагнула порог белой комнаты и оказалась в Зарабии. Там, за спиной остались вещи и бунтующий в корзине кот. Поставив горшки на землю, Мира огляделась. С этой стороны не было дома, не было стен белой комнаты, дверь распахивалась в стволе гигантского дерева, чья крона уходила так высоко, что не видать вершины. На все четыре стороны простирался лес, с аккуратными, стройными рядами деревьев.
– Мира, помоги-ка мне, – бабушка держала горшок с лиловыми фиалками, рядом кружил Ром. – Видишь, у самого дна маленькие скобы-замочки? Опусти их вниз.
Мира опустила, и у горшка отсоединилось дно. Эту операцию проделали со всеми остальными горшками.
– Ром, принеси из кладовой маленькую лопатку, ту, с железной ручкой.
– Один момент.
Ром исчез.
– Ну, – голос Моди немного дрогнул от волнения, – как тебе?
– Пока ничего, – улыбнулась Мира, – симпатично. А почему деревья так странно растут – шеренгами?
– Это ветуловая роща. Ветул – очень вкусный и полезный фрукт, по форме и размеру как маслина, а по вкусу – слива мирабель. Уверена, эта роща твоей семьи, когда мы уходили, твой отец, его мама, кстати, зовут ее Нинга, у тебя есть еще кузены… ну ты со всеми там сама познакомишься, они как раз собрались заняться разведением ветула. Хорошо хоть это дерево не срубили, а то пришлось бы нам искать другие двери.
Явился Ром с лопаткой.
– Вот здесь, возле ствола, вскопай неглубокую грядочку.
Ром управился в два счета. В эту грядочку Моди расставила цветочные горшки, лишенные дна. Донышки сложили рядом.
– Когда пойдете обратно, не забудьте забрать цветы. Идите прямо вдоль деревьев.
– Конечно, бабуль, не беспокойся. Ром, хватай вещи, мы отправляемся повидать зарабийских родственничков!
Обнявшись с бабушкой, Мира взяла корзинку с котом, Ром подхватил пестрый рюкзачок, провизию, и, выйдя на тропинку меж стройных древесных рядов, они пошагали вперед. Бабушка Моди смотрела им вслед, пока из вида не скрылись огненно-рыжие кудряшки, затем тихонько затворила дверь, и она исчезла, сделавшись невидимой на мшистом стволе великана.