Тенде сопровождал еще один человек, не относящийся к аскари, - Мвога, визирь Аибу. Я видел его во дворце Билы Хурумы. Как и многие жители равнин и саванн к северу и югу от экватора, он был долговяз и сухопар. Лицо его, до обычаю срединных земель, покрывала татуировка, почти такая же, как у Кису. По этим узорам можно было узнать, к какому племени принадлежит человек и даже из какой он деревни. Мвога был облачен в длинные черные одежды, расшитые золотой нитью. Его плоская мягкая шапочка походила на головные уборы, какие носили в Шенди, в сотнях пасангов от здешних мест. Я почти не сомневался, что все эти великолепные наряды подарил ему Била Хурума. Сам же Била Хурума обычно одевался как аскари - в шкуры, золото и перья. При этом он нисколько не пытался заигрывать с армией. Великий убар сам был аскари. Благодаря своей силе и мудрости он по праву считался первым среди них. Аскари из аскари.
- Смотри, госпожа, - сказал Мвога, указывая на Кису, - перед тобой - враг твоего отца и твой враг, беспомощный, жалкий, закованный в цепи. Вглядись в него получше. Он oсмелился выступить против твоего отца. Теперь в компании таких же негодяев он месит грязь на канале твоего будущего супруга, великого Билы Хурумы.
Диалект укунгу сродни диалекту ушинди. Айари тихонько перевел мне слова Мвоги, но я и сам понял общий смысл его речи.
Кису с вызовом встретил взгляд Тенде.
- Ты - дочь предателя! Тенде и бровью не повела.
- Подумать только, какой храбрец! - ухмыльнулся Мвога.
- Вижу, Мвога, - сказал Кису, - ты высоко взлетел. Уже визирь, а ведь совсем недавно был на побегушках у мелкого вождя. Нечего сказать, повезло!
- Да уж побольше, чем некоторым! - парировал Мвога. - Ты, Кису, ничего не смыслил в политике. Упрямый тупица. Копье да боевой барабан - вот и все, что тебе дано понять. Ты прешь вперед, как кайлуак; я же, как ост, выжидаю удачного момента. Кайлуак упрется рогами в стену; ост проскользнет между камней.
- Ты продал Укунгу империи! - сказал Кису.
- Укунгу часть империи! - отрезал Мвога. - А твой бунт - государственная измена!
- Ложь!
- В подобных делах, - усмехнулся Мвога, - где ложь, а где правда - решает копье!
- Но что расскажут об этом легенды?
- Легенды сочинит тот, кто выживет.
Кису рванулся вперед, однако аскари тычком копья водворил его на место.
- Империя - это безопасность и процветание, - изрек Мвога. - Народ устал от племенных распрей. Люди хотят в мире и довольстве пожинать свой урожай. Как может человек называть себя свободным, если каждый день он со страхом ждет сумерек?
- Не понимаю.
- Это потому, что ты - охотник и убийца. Твоя жизнь - это копье, ночные набеги, возмездие врагу, кровная месть и шорохи леса. Твое орудие - сталь, твой союзник - тьма. Но не все такие, как ты. Большинство людей хочет мира.
Кису ожег его гневным взглядом:
- Била Хурума - тиран!
- Разумеется, - пожал плечами Мвога.
- Его нужно остановить!
- Так останови его.
- Нужно прекратить тиранию!
- Так прекрати.
- Считаешь себя героем, который выведет народ к свету цивилизации? - спросил Кису.
- Нет, - ответил Мвога. - Я - дипломат. Я служу своим интересам и интересам своих хозяев.
- Наконец-то ты сказал правду.
- В наши дни в политике необходимы такие люди, как я. Иначе не было бы прогресса.
- В природе есть место и тарлариону и осту, - возразил Кису.
- Мое место - в покоях убаров.
- Поговорим в другой раз, - сказал Кису, - с копьями в руках.
- Ты так ничего и не понял, - покачал головой Мвога. - Ты наивен как дитя. Ты не знаешь других цветов, кроме черного и белого.
- Я знаю еще и красный. Таким будет острие моего копья, когда я выдерну его из твоего брюха.
- Империя это переживет, - отрезал Мвога.
- Империя - зло!
- До чего ты все-таки простодушен, - вздохнул Мвога.
- Империю необходимо уничтожить! - рявкнул Кису.
- Так уничтожь ее.
- Иди и пресмыкайся перед своим Билой Хурумой, - сплюнул Кису. - Я тебя отпускаю.
- Весьма благодарен тебе за великодушие, - ухмыльнулся Мвога.
- И не забудь забрать с собой этих рабынь в подарок его величеству. - Кису указал на Тенде и ее служанок.
- Госпожа Тенде, дочь Аибу, верховного вождя Укунгу, станет супругой его величества Билы Хурумы, - высокопарно заявил Мвога. - Во дворце убара состоится торжество бракосочетания.
- Ее продали убару, чтобы скрепить сделку, - презрительно бросил Кису. - Кто она после этого, как не рабыня?
Лицо Тенде оставалось бесстрастным.
- Госпожа Тенде по собственной воле стремится стать убарой Билы Хурумы, - столь же напыщенно проговорил Мвога.
- Одной из пары сотен убар! - фыркнул Кису.
- Она действует по собственной воле, - повторил Мвога.
- Прекрасно, - продолжал глумиться Кису, - значит, она продает сама себя. Отлично, маленькая рабыня!
- Она удостоена великой чести - стать спутницей убара, - сказал Мвога.
- Видал я Билу Хуруму, - скривился Кису. - Для него любая женщина - рабыня, и не более. Я встречал в его дворце свежих, благоуханных рабынь, черных, белых и желтых. Все они хорошо знают, как доставить мужчине удовольствие. Била Хурума собрал настоящий цветник страстных и опытных красоток. Если ты не хочешь изнывать от одиночества в своих покоях, - громко произнес он, обращаясь к Тенде, - тебе придется хорошо повертеться. У тебя будет много соперниц. Ты научишься ползать у ног убара и ублажать его со всем пылом искусной рабыни.
Тенде глядела на мятежника все так же надменно и безучастно.
- И ты будешь делать это, Тенде, - продолжал Кису, - потому что я вижу по твоим глазам: в душе ты - настоящая рабыня.
Тенде томно подняла правую руку, с запястья которой свисал хлыст. Рабыни испуганно замерли и опустили веера.
Тенде грациозно встала с подушек и лениво, словно нехотя, подошла к краю платформы.
- Тебе нечего сказать мне, милая моя Тенде, дочь предателя Аибу? - издевательски вопросил Кису.
Вместо ответа девушка наотмашь ударила его хлыстом по лицу. Кису зажмурился, чтобы уберечь глаза.
- Я не разговариваю с простолюдинами, - проронила Тенде и с тем же каменным лицом вернулась на ложе. По еле заметному взмаху руки рабыни снова принялись обмахивать ее веерами.
Кису открыл глаза. Лицо его перечеркнул кровоточащий щрам. Он сжал кулаки.
- Вперед, - приказал Мвога одному из аскари, стоявших на платформе. Тот прикрикнул на рабов, впряженных в каноэ, и копьем указал на запад. Процессия двинулась с места. Мы молча провожали ее взглядами.
Я покосился на Кису и понял, что долго ждать мне не придется.
- Копай! - прикрикнул аскари.
Я глубоко погрузил лопату в ил. Теперь мне было спокойно и даже радостно.
Мы сидели в клетке на длинном плоту. Я просунул палец под ошейник, чтобы он не так давил на горло. Вокруг распространялся болотный смрад.
Раздалось звяканье цепи - в темноте ко мне кто-то подкрался. Я ногтем соскоблил ржавое пятнышко с цепи у ошейника. Издалека, из-за болота, доносились крики лесных, завывание крохотных длинноруких обезьянок. Около ана назад прошел дождь, небо по-прежнему было затянуто тучами. Для дела, которое нам предстояло, ночь выдалась удачной.
- Мне нужно поговорить с тобой, - сказал Кису на ломаном горианском.
- Не знал, что ты говоришь по-гориански, - откликнулся я, вглядываясь во тьму.
- Как-то раз, еще ребенком, я сбежал из дому. Два года прожил в Шенди, а потом вернулся в Укунгу.
- Наверное, деревня была тесна для тебя. Не всякий ребенок отважился бы на такое долгое и опасное путешеcвие.
- Но я вернулся в Укунгу, - повторил он.
- Должно быть, потому ты так радеешь за Укунгу, что когда-то сбежал из этих мест.
- Мне нужно поговорить с тобой.
- А что, если я не разговариваю со знатными людьми?
- Извини меня, - сказал Кису. - Я был дураком.
- Значит, ты все-таки решил взять пример с Билы Хурумы, который говорит со всеми?
- А как иначе услышать другого человека и понять его?
- Нищий может говорить и с нищим и с убаром, - сказал я
- Это - пословица Шенде.
- Да.
- Ты говоришь на ушинди?
- Немного.
- Ты понимаешь, что я говорю? - спросил он на диалекте, которым пользовались при дворе Билы Хурумы.
- Да, - ответил я. Ему было так же нелегко говорить на горианском, как и мне на ушинди. - Если будет непонятно, я скажу.
Я не сомневался, что мы поймем друг друга, лавируя между двумя языками.
- Я постараюсь говорить по-гориански, - сказал Кису. - По крайней мере, это не язык Билы Хурумы.
- У него есть и другие достоинства, - заметил я. - Это сложный и красивый язык с обширным словарем.
- Самый красивый язык в мире - язык укунгу, - возразил Кису.
- Может быть. Но я его не знаю.
Если бы меня спросили, какой язык самый красивый в мире, я бы назвал английский или горианский. Однако мне доводилось встречать людей, которые говорили то же о французском, немецком, испанском, китайском или японском Причина ясна - каждый защищает свой язык. Когда речь заходит о родном языке, все мы становимся шовинистами и слепо не желаем замечать очевидного превосходства английского языка. Или горианского. Или французского. Или немецкого, испанского, китайского, японского, хинди…
- Я постараюсь говорить по-гориански, - повторил Кису
- Ладно, - великодушно разрешил я и в душе облегченно вздохнул.
- Я хочу сбежать, - сказал он. - Я должен вырваться отсюда.
- Прекрасно. Чего мы ждем?
- Я не знаю, как это сделать.
- Средства для побега давным-давно у нас в руках. Мне не хватало только помощи.
Я повернулся к Айари
- Передай по цепи, в обе стороны, на разных языках, что сегодня ночью мы бежим.
- Как ты собираешься это сделать? - изумился Айари.
- Скоро увидишь.
- А что, если кто-то побоится бежать? - спросил он.
- Их вырвут живьем из цепи.
- Мне это не нравится.
- Хочешь быть первым? - осведомился я.
- Нет, нет, - торопливо сказал Айари. - Я занят. У меня много дел. Я должен передать твои слова по цепи.
- Как мы вырвемся на волю? - снова спросил Кису.
Я протянул руку к его ошейнику, нащупал начало цепи и принялся перебирать по ней руками, пока не добрался, футов через пять, до ошейника следующего человека. Я плотно прижал этих двоих друг к другу и перехватил цепь возле их ошейников так, что получилась петля. Я на ощупь просунул ее снизу между концами двух бревен и вытянул вверх. Низ петли, тесно обхватывающий бревно, оказался под водой. Один из концов цепи я протянул силачу Кису, зa другой взялся сам.
- Понял, - сказал Кису, - но, по-моему, это ненадежное средство.
- Попроси аскари, - бросил я, - может, они предложат что-нибудь получше.
Налегая изо всех сил, мы принялись ровными, скользящими движениями перепиливать цепью бревно. За несколько мгновений наша варварская пила рассекла кору и вгрызлась в твердую древесину. Время от времени металл повизгивал, проворачиваясь в мокром дереве, но большей частью работа шла бесшумно - звуки не вырывались из-под темной поверхности воды. Аскари сделали большую ошибку, оставив нас в цепях в клетке на бревенчатом плоту. Работу пришлось приостановить только раз, когда мимо нас в каноэ проплывал патруль аскари.
Руки мои, истертые цепью, начали кровоточить. Один человек из цепочки подполз ко мне поближе.
- Это безумие! - горячо зашептал он. - Я против!
- Значит, придется тебя убить.
- Я передумал. Я с вами!
- Вот и славно.
- Осторожней, - предупредил кто-то другой, - вода хорошо проводит звуки. Шум может привлечь тарлариона… или рыбу, а уж она-то точно привлечет тарлариона.
Звук действительно распространяется под водой гораздо быстрей, чем на поверхности.
- Ничего, - сказал я, - тарларион понюхает, да и уплывет.
- Тьма кромешная, - проворчал Айари. - В такую ночь только и жди рейдеров.
В этот миг бревно у самых моих ног начало поддаваться. Я передвинул цепь ближе к краю, и мы с Кису налегли на нее что было сил, пока наконец не выломали внушительный кусок дерева. Тяжело дыша, я согнулся над проемом в плоту и принялся расчищать его, выламывая острые щепки.
- Теперь подождем немного, - сказал я.
Слышно было, как крупный тарларион трется о дно плота. Я поудобней перехватил петлю окровавленными руками, намереваясь огреть зверя цепью, если он сунет морду в отверстие.
- Прикройте бревно, - торопливо зашептал кто-то, - и притворитесь, будто спите!
Мы сгрудились вокруг дыры; одни сели, опустив головы, другие улеглись на бревна плота. Свет факела на миг озарил плот - мимо прошло еще одно каноэ с десятью вооруженными аскари на борту. Они не обратили на нас особого внимания.
- Боятся рейдеров, - бросил Айари. Когда опасность миновала, я сказал:
- Пришлите сюда первого в цепи. Его вытолкнули ко мне. Лицо этого человека не светилось радостью.
- Я пошел бы первым, - объяснил ему я, - но не могу. Я, видишь ли, в середине цепочки.
- А может, первым пойдет тот, кто замыкает цепь? - с надеждой предложил он.
- Блестящая идея, - сказал я, - но боюсь, что ему она не понравится. К тому же его еще нужно звать, а ты уже здесь.
- А если там тарларион?
- Боишься?
- Да, - признался он.
- Правильно делаешь. Там наверняка тарларион, и не один.
- Я не пойду!
- Вдохни глубже, - приказал я ему, - и вперед. Пойдешь к плоту, на который мы грузим ил. Там лопаты.
- Я не пойду!
Я схватил его и головой вниз сунул в дыру. Через несколько мгновений он вынырнул с другой стороны клетки, фыркая и отплевываясь. Второй, толстяк, с трудом протиснулся в отверстие; за ним - третий, четвертый, пятый… Я, Айари, Кису - все сорок шесть каторжников один за другим выбрались из клетки.
- Разбирайте лопаты, - велел я, - и тащите плот.
- Куда мы двинемся? - спросил Айари.
- Иди за мной!
- Но ты идешь на запад!
- Нам нужно освободиться, - объяснил я. - В цепях мы далеко не убежим. На западе нас искать не будут. К тому же всего в пасанге отсюда находится остров кузнецов.
- Значит, там есть инструменты! - обрадовался Айари.
- Вот именно.
- Только не на запад! - взмолился один из цепочки. - Лучше уж на восток, или на юг, или на север, в леса!
Кису молча размахнулся и ударил возражавшего в висок. Тот рухнул как подкошенный. Я посмотрел на Кису:
- Что скажешь, мфалме? Кису расправил плечи:
- Надо идти на запад.
Согласие Кису обрадовало меня донельзя. Без его помощи мне было бы трудно навязать цепочке свою волю. Когда Кису ударил этого парня, я понял, что он готов двигаться на запад, и задал вопрос лишь затем, чтобы он объявил об этом во всеуслышание. Таким образом, я убил двух зайцев - воспользовался авторитетом Кису, чтобы убедить народ, и подчеркнул, что с уважением отношусь к его мнению.
Последнее, между прочим, было не далеко от истины. Называя Кису "мфалме", я тем самым дал понять и ему и остальным, что признаю его высокий статус в Укунгу. О том, что было бы, не согласись он со мной, я боялся даже думать. Скорее всего, одному из нас пришлось бы умереть.
Вскоре вся цепочка шагала по воде на запад. Впереди, с лопатами наперевес, шагали мы с Кису и те, кто был между нами. Остальные тянулись сзади, подталкивая плот с илом.
- А ты толковый парень, - сказал мне Кису.
- Скажи, ты согласен, что идти на запад - самый разумный выход?
- Да.
- Им и в голову не придет, что мы направимся туда. К тому же там кузнечный инструмент…
- И кое-что еще, - добавил Кису.
- Что же?
- Увидишь.
- Аскари! - воскликнул Айари. - Вон, впереди.
- Скажем, что рейдеры устроили набег, поэтому другие аскари освободили нас и отправили на запад, в безопасное место. Они даже дали нам с собой лопаты.
- Эй, кто там? - крикнул аскари. - А ну стоять!
Мы покорно остановились. Я с досадой отметил, что аскари оказалось гораздо больше, чем я ожидал, - около двух десятков, все с копьями и щитами. Это были офицеры, о чем недвусмысленно говорили их головные уборы с белыми перьями. В ночном бою эти перья помогают отличить своих от врагов, но в то же время служат мишенью для неприятеля, подобно гусарским киверам.
- Там рейдеры! - испуганно выкрикнул Айари, указывая назад. - Аскари освободили нас и приказали идти на запад, искать защиты.
- Рейдеры! - воскликнул аскари, оборачиваясь к своим.
- И немудрено, в такую-то ночь, - проговорил другой.
- Вы защитите нас, правда? - взмолился Айари.
- А где те аскари, что отпустили вас? - недоверчиво спросил офицер.
- Сражаются! - ответил Айари.
- Бей в барабаны! - приказал один аскари другому, и тот ринулся прочь. - Готовься к бою! В колонну по два! Аскари мгновенно выстроились в колонну.
- А как же мы? - не унимался Айари. - Кто нас защитит?
- Бегом в тыл! - приказал старший аскари. - Там вы будете в безопасности.
- Спасибо, спасибо! - Айари расплылся в улыбке.
- Поживей! - приказал офицер.
Мы поспешили на запад, аскари - на восток. Вскоре до нас донесся барабанный бой. За короткое время нам встретились два каноэ, полные вооруженных до зубов аскари, и две пешие колонны.
- Они быстро поймут, что это ложная тревога, - сказал Кису.
Я изо всех сил подгонял цепочку, и очень скоро мы добрались до острова кузнецов.
Привлеченные шумом кузнецы выбежали из хижин.
- Что стряслось? - спросил тот, что держал факел.
В мгновение ока кузнецов окружила цепочка отчаявшихся, готовых на все невольников.
- Снимите с нас оковы, - велел я.
- Ни за что! - воскликнул кузнец.
- Значит, мы снимем их сами, - сказал Айари.
Каторжники угрожающе подняли лопаты. Кольцо сомкнулось.
Кузнецы без лишних слов двинулись к наковальне. Ловкими, умелыми ударами они живо освободили нас от ошейников и цепей, после чего мы затолкали их в хижину, связали ио рукам и ногам и заткнули им рты пучками болотной травы. Выйдя наружу, я запер дверь, иначе кузнецы могли бы стать легкой добычей тарлариона, вздумай тот выползти на берег.
- Расходимся, - приказал я. - Теперь каждый за себя.
Бывшие невольники в мгновение ока скрылись во тьме. На острове остались только Кису, Айари и я.
- Куда ты теперь? - спросил Кису.
- Мне нужно на восток, - ответил я, - к реке Уа. Я преследую человека по имени Шаба.
- Может статься, что мне это на руку, - мрачно усмехнулся Кису.
- Не понимаю.
- Поймешь, - пообещал он. - Всему свое время.
- Угрожаешь?
Кису положил руки мне на плечи:
- Нет! Клянусь урожаем Укунгу.
- Тогда я совсем тебя не понимаю.
- Поймешь, - повторил он.
- Мне нужно спешить, время не ждет. Я хочу вернуть свою рабыню, - сказал я, думая о хорошенькой белокурой дикарке, которую раньше звали Дженис Прентис.
- Так вот почему ты велел захватить плот, - улыбнулся Кису.
- Ну конечно.
- Пожалуй, я тоже прихвачу с собой рабыню, - задумчиво сказал он.