– Затерроризировала? – подсказал я с сочувствием. Действительно, тетушка Мейбл в таком состоянии способна построить в колонну по четыре всех жителей Блумтауна, если не целого графства. Что уж говорить о Сириле, вечной жертве тетушкиных воспитательных методов?
– Ага, – мрачно подтвердил Сирил. – А тут еще ты пропал! Ты же знаешь, ты всегда действуешь на нее успокаивающе!
– Хм, – признаюсь, я не нашелся, что ответить на этот сомнительный комплимент. Роль валерьянки для тетушки меня не прельщала.
– Кстати, Вик, а у меня новая хохма! – Кузен даже приободрился, вспомнив что-то явно приятное. – Представляешь, мне от тебя амулет сделали!
– То есть? – не понял я.
– От твоего дурного влияния! – патетически сообщил Сирил и, не выдержав серьезную мину, ухмыльнулся.
– Это за кого же она меня принимает? – поинтересовался я.
Вопроса, кто именно, у меня не возникло. Слишком свеж был в памяти пристальный взгляд Наоми.
– Кажется, за страшного шамана, – сознался Сирил.
– Хм… – опять произнес я. Кажется, кузен ждал от меня пламенных протестов, но… По правде говоря, у Наоми были для такой мысли некоторые основания.
– А он на тебя подействует, интересно? – спросил Сирил, сунув мне под нос какую-то сушеную гадость на шнурке, сплетенном явно из человеческих волос. – Вдруг ты начнешь пускать пену, корчиться…
– Масса Сири, – сказал я ему серьезно, – припадков у меня отроду не бывало, ты меня с кем-то перепутал. А охота тебе таскать с собой амулет, таскай. Вреда точно не будет.
В самом деле, ничего враждебного в этой поделке не ощущалось.
Даже, пожалуй, было нечто… Хм, надо бы присмотреться к этой девочке. Левым глазом!
Я предпочел перевести разговор на другую тему:
– Ладно, чего ты хочешь от меня?
Я подозревал, что кузен начнет напрашиваться в гости, однако он меня ошарашил.
– Возьми меня на работу! – попросил Сирил, умоляюще взглянув на меня. Его глаза, светлые, как у всех Кинов, сейчас походили на кроличьи.
– Сирил, ты с ума сошел? – осведомился я, придя в себя. – Кажется, это ты болен. У тебя жар?
Представить разгильдяя-кузена серьезным работающим человеком мне не удавалось при всем богатстве воображения.
– Нет, – буркнул он. – Это у мамы жар. Она решила, что надо меня срочно перевоспитывать!
Признаюсь, в этом вопросе я был солидарен с тетушкой Мейбл, хоть и не питал иллюзий по поводу реальности перевоспитания этого великовозрастного шалопая.
Впрочем, у тетушки имелись некоторые рычаги воздействия на сына. Достаточно вспомнить хотя бы о том, что у него нет ни шиллинга собственных средств!
– Вот она и устроила меня секретарем! К этому идиоту Флипу! Он же теперь наш родственник! – повышая голос, продолжил Сирил, взмахнув рукой так эмоционально, что угодил по макушке ни в чем не повинному Джейсону, представителю Еchinocactus grusonii. Бедняжка снес нападение молчаливо, однако вонзить в агрессора колючки не преминул.
– Чертов кактус! – взвыл кузен, посасывая уколотый палец.
– Ну вот, – резюмировал я с укоризной. Подошел и заботливо переставил горшок Джейсона подальше от разбушевавшегося кузена. – Сперва просишь взять тебя на работу, а потом обижаешь моих питомцев!
Кажется, Сирил на минуту усомнился в том, что я нахожусь в здравом уме. По крайней мере взглянул он на меня… странно.
– Ну извини, – наконец неохотно произнес он. – Я больше не буду. Ну что, возьмешь?
Я на мгновение представил, как Сирил на законных основаниях остается у меня на неопределенный срок, а также все многочисленные претензии тетушки по поводу того, что я не уследил за кузеном… Как будто я обязан блюсти его нравственность!
– Нет, – со вздохом покачал головой я. – Извини, Сирил, но тут я тебе не помощник.
– Но почему?! – возопил бедолага, вскакивая. – Вик, ты даже не представляешь, что сделала мама! Она заявила, что мне хватит тех карманных денег, которые она мне выдает, а заработанное мной у Флипа будет сразу перечисляться в Фонд голодающих детей Африки!
– Благое дело, – пожал плечами я. Это было неосмотрительно: кузен воззрился на меня так, словно собирался немедля вступить в партию каннибалов и съесть меня без соли и лука.
– Это ты называешь благим?! – чуть не прошипел Сирил. Никогда не видел его в таком состоянии. – Устроить меня к этому напыщенному ослу, который с какой-то стати решил баллотироваться в Палату общин?! А потом еще и отобрать все, что заработано тяжким трудом?!
В голосе кузена звенело возмущение. Пожалуй, стоит поговорить с тетушкой, иначе Сирил еще, чего доброго, запишется в социалисты!
– Послушай, – примирительно начал я. – Давай ты неделю-другую поработаешь у мистера Флипа, а я пока постараюсь успокоить тетушку. По рукам?
– По рукам, – кивнул повеселевший кузен, первым протягивая мне ладонь. – И это, Вик… одолжи денег, а?..
* * *
Когда Ларример снова заглянул в оранжерею, где я читал моим питомцам стихи Китса, я обреченно вздохнул и отложил потрепанный томик. Ясно, что покоя мне не дадут. Вряд ли дворецкий решился бы меня беспокоить по пустякам.
– Что еще, Ларример? – страдальческим тоном (как в детстве кузен при виде овсянки) спросил я.
– Старший инспектор Таусенд, сэр! – ответствовал тот, чуть склонив седую (хотя уже по большей части лысую) голову. – Старший инспектор просил передать, что у него очень важное дело, сэр!
– Зовите, – вздохнул я. – Только… – я огляделся, решил, что для общения с полицией мои крошки не лучшая компания, и уточнил: – Ко мне в кабинет.
– Как прикажете, сэр! – согласился Ларример и отбыл…
– Что случилось, Джордж? – с порога поинтересовался я, нарушая все правила вежливости.
При моем появлении старший инспектор обернулся.
– Да ничего такого, Виктор! – махнул рукой он с улыбкой. – Здравствуйте!
– Хм. – Я нахмурился, потом спохватился: – Добрый день, Джордж. Рад вас видеть. И все же…
– И все же, – подхватил он и закончил с иронией, – почему я отвлек вас от самого лучшего общества?
– Да, – с достоинством подтвердил я. – Я как раз собирал материалы для статьи "Сравнительный анализ влияния поэзии Китса и Шекспира на рост и цветение кактусов семейства Mammillaria".
Ларример тенью скользнул в комнату и бесшумно расставил на столике посуду, чай и закуски.
– Так вы заделались ученым? – ухмыльнулся старший инспектор. – Слушайте, Виктор, лучше бы вы… хм, дамам больше внимания уделяли. А то сидите у себя в оранжерее, как сыч.
– Джордж, – поморщился я, жестом предлагая ему присаживаться и угощаться. – Хоть вы не читайте мне лекций о дамах. Жениться я не собираюсь, а в остальном, скажем так, имею достаточный опыт.
– А я уж подумывал, что вы не по той части, – неожиданно признался Таусенд, заставив меня поперхнуться чаем.
– За кого вы меня принимаете?! – Собственный голос напомнил мне угрожающее шипение анаконды.
– Нет-нет, Виктор, вы неправильно меня поняли! – сразу же пошел на попятную Таусенд, примирительно поднимая руки. – Ну, может… Я же не знаю, что с вами сделали те аборигены!
– Хм… – Чтобы переварить намек, мне потребовалась минута. Затем я залпом допил чай (жаль, что только чай!) и заверил, стараясь говорить максимально убедительно: – Послушайте, Джордж, у меня все в порядке. Надеюсь, доказательств вы не потребуете?
– Что вы, – замахал руками Таусенд, кажется уже сам жалея, что поднял столь деликатный вопрос. – Я, собственно, совсем не потому пришел!
– А почему же? – холодно полюбопытствовал я, откидываясь в кресле. Подумал и позвонил Ларримеру.
– Да, сэр? – Дворецкий появился в комнате как по волшебству, не дав Таусенду ответить.
– Принесите коньяка, – велел я.
– Да, сэр! – Ларример поджал губы, считая употребление столь крепких напитков до обеда крайне предосудительным. Но возражать, конечно, не посмел. И только он повернулся, чтобы исполнить приказ, как вмешался Таусенд.
– Не надо, Виктор! – Он торжественно извлек откуда-то из-под полы пузатую бутылку. – Вот, я угощаю. Тем более такой повод!
– Какой повод? – Я кивком отпустил Ларримера.
– А меня из Блумтауна переводят, – сообщил Таусенд заговорщицки. – Вместо меня теперь какой-то новичок будет, кажется, Пиркенсон.
Я поднял брови. Отчего-то Таусенд вовсе не выглядел недовольным.
– Куда? – только и спросил я.
– Не куда, а зачем! – подмигнул он и, понизив голос, сообщил: – Наш старик Мэтьюз совсем сдал, скоро на пенсию уйдет. Ну вот меня сейчас отправят постажироваться, а потом… ну, того, на его место. Буду суперинтендантом!
– Поздравляю! – Я отлично помнил о честолюбивых планах Таусенда. – Что же, за это действительно стоит выпить!
Появившийся Ларример взглянул на меня с крайним неодобрением, однако высказываться при госте не рискнул. Дождавшись, пока дворецкий расставит бокалы и выйдет, Таусенд залихватски откупорил бутылку и, как-то совсем по-хулигански ухмыльнувшись, вынул из кармана сверток, обернутый газетой и перевязанный бечевкой.
– Закуска! – пояснил Таусенд и потянул за кончик веревки. – Я же помню, вы хотели.
– Да, – подтвердил я, сглатывая голодную слюну. По комнате поплыл умопомрачительный аромат копченого сала…
* * *
Однако мои надежды на то, что удастся отдохнуть от кузена еще хоть пару дней, оказались тщетны.
– Ну кого там еще принесло? – мученическим тоном спросил я, когда тем же днем в дверь отчаянно затрезвонили, а Ларример отправился открывать.
– Ваш кузе… – начал было дворецкий, но Сирил весьма невежливо отпихнул его с дороги и кинулся ко мне.
Выглядел он как-то странно: пальто застегнуто не на ту пуговицу, шарф мотается за плечом, шляпа надета задом наперед, а в глазах – откровенный ужас.
– Только не говори, что ты опять проигрался в пух и прах, – сказал я, когда кузен плюхнулся в соседнее кресло. Сирила била крупная дрожь, и, похоже, не от холода.
– Не-э-эт, все намного хуже… – выговорил он, снимая шляпу и швыряя ее на стол. – Вик! Спаси меня!
– От чего тебя нужно спасать на этот раз? – поинтересовался я. – Тебя хотят женить? Или ты покусился на честь миссис Флип и по твоему следу идет разъяренный мистер Флип?
– Не шути так, – неожиданно серьезно ответил Сирил, расстегивая пальто и разматывая шарф. Оскорбленный Ларример молча принял у него верхнюю одежду и удалился. – По моему следу идет полиция. А я не хочу опять в тюрьму! Мама этого не переживет! И я тоже, – добавил он, – когда она узнает…
– Да что ты натворил? – нахмурился я. – Подрался с кем-нибудь? Оскорбил?
– Меня подозревают в убийстве, – потерянным голосом произнес кузен.
От неожиданности я поперхнулся и закашлялся. Сирил и убийство?! Это, на мой взгляд, вещи несовместимые! Подраться он может, конечно, но… Хотя ведь можно убить и по неосторожности, без умысла… Стоп! Куда это завели меня мысли?
– Сирил, – сказал я строго, наливая ему коньяку. – Успокойся и объясни толком, что произошло. Кого ты якобы убил?
– Миссис Флип, – вздохнул он и разом ополовинил бокал.
Я подумал и налил себе тоже.
– А теперь давай по порядку… Что произошло и почему ты оказался подозреваемым?
– Ну, дело было так… – шмыгнул носом Сирил. – Этот старый… – тут кузен что-то прошипел в сторону и продолжил: – Короче, мой работодатель погнал меня в Лондон. Какие-то там документы ему надо было срочно отвезти, а заодно помочь его женушке дотащить чемоданы. Сделали из меня носильщика!
– Что это она вдруг? – удивился я. – В такое время, поездом…
– Вик! – рявкнул Сирил и, желая успокоить нервы, глотнул коньяка. – Слушай и не перебивай! А то я собьюсь. В общем, она к доченьке решила поехать, в Австралию! Там у нее еще один внук должен был появиться, миссис Флип и не желала пропустить такого события.
– Понятно, – кивнул я.
– Короче, я ее сопровождал до Лондона.
– А почему не на машине? – не выдержав, удивился я.
– Так заносы-то какие! Да и барахлило там у них что-то, а миссис боялась опоздать на пароход. Решила, что лучше поездом, надежнее будет, а то так вот заглохнут посреди дороги, и что делать? Ну, в общем, отправили компаньонку за билетами, потом мистер Флип вызвал такси, всучил мне свои бумажки, и мы поехали на вокзал. Ну, то есть миссис Флип с компаньонкой и я. Погрузились в вагон, миссис Флип еще долго возмущалась, как много народу, да какой спертый воздух, да как можно курить при дамах…
– Стой, вы что, в общем вагоне ехали? Почему не в купе? – нахмурился я.
– Потому что Рождество на носу! – ответил кузен. – Нет мест, все билеты раскуплены. А миссис Флип-то думала с ветерком на машине прокатиться, ан нет, пришлось ей ехать с простыми смертными… Ты бы знал, как она меня довела! То ей не так, это ей не этак, вон тот мужчина слишком пристально на нее смотрит, это неприлично, а тот, кажется, пьян, таких вообще нельзя пускать в поезд, багаж не умещается, компаньонка забыла взять книжку в дорогу, подайте то, подайте се… Брр!
Сирил содрогнулся от жутких воспоминаний.
– Дальше что? – подогнал я.
– Дальше ерунда какая-то, – сознался Сирил. – Мне курить захотелось, сил нет, но разве при миссис Флип можно? Она бы меня живьем сожрала! Пошел в тамбур, отдышался немного, вернулся, ну тут она хоть умолкла, сидит с поджатыми губами и взглядом меня сверлит. Компаньонка вообще в угол забилась, тише мыши. И тут поезд въезжает в тоннель…
– И?
– Что и? Темень, не видно ни черта, а какому-то дядьке вдруг приспичило выйти. И я не понял, что произошло, то ли вагон мотнуло, то ли этот человек сам плохо на ногах стоял, только он на миссис Флип почти свалился… – Сирил перевел дыхание. – Потом вообще неразбериха началась: миссис вцепилась в свой ридикюль и хрипит, компаньонка пищит, я пытаюсь того мужика оттолкнуть. А он вырвался и бегом по проходу, пару раз споткнулся – ты же знаешь эти общие вагоны, вечно там навалено всякого барахла на самом проходе, – но все-таки смылся. Наверно, в другой вагон.
– А что с миссис Флип?
– Да тут как раз поезд из тоннеля выехал – все и обомлели. Она, значит, за горло хватается, синеет на глазах и явно концы отдает, – вошел во вкус кузен, – компаньонка в шоке, а по всему вагону драгоценности рассыпаны. Оказывается, миссис Флип их с собой везла, в ридикюле, поэтому из рук и не выпускала. А когда тот дядька на нее свалился, сумочка открылась и… – Он развел руками.
– Интересно, многого недосчитались? – хмыкнул я.
– Ха… – мрачно сказал Сирил. – Как же. Когда ясно стало, что с миссис не просто обморок и не приступ, тут же кто-то стоп-кран дернул, побежали по вагонам хоть какого завалящего лекаря искать. Ну а толку, она уже и дышать перестала… Телеграфировали в участок, мистер Флип с полицейскими на дрезине приехали, то-се… Всех расспросили, драгоценности собрали, и такое началось!
– А что? – заинтересовался я.
– Ну так у него опись-то имеется, – резонно заметил кузен. – Часа три выясняли, чего не хватает, чуть ли не лавки от пола отрывали, чтоб проверить, не закатилось ли куда какое-нибудь колечко.
– Гм… – произнес я. – Он этим занимался, невзирая на скоропостижную кончину супруги?
– Этим полиция занималась, – буркнул Сирил. – А мой безутешный работодатель на меня орал. И требовал немедленно бросить меня за решетку…
– С какой стати?! – поразился я.
– А с такой, что я, видишь ли, его жену отравил! – выдал он. – Да-да, не смотри на меня так! Он мне все-о-о припомнил! И что работник-то я плохой… – тут Сирил немного смутился, но продолжил: – И что с мисс Пайплс, ну, компаньонкой этой, я заигрывал, вместо того чтоб делом заниматься, и ту шуточку с Памелой мне припомнил… Вот. И заявил, что я затаил зло на семейство Флип, потому что мне не дали жениться на его доченьке и заставили трудиться. Так что бедную миссис отравил я. Все видели, что именно я нес корзинку с сэндвичами, вот, значит, отравы и подсыпал!
– А готовил их тоже ты? – поинтересовался я. Конечно, Флипов Сирил не любил, но не до такой же степени, чтобы отравить женщину! Тем более что я обещал его спасти в самое ближайшее время.
– Нет, вроде бы Маргарет… то есть мисс Пайплс, – ответил кузен. – А что?
– Просто уточнил. Интересно стало, почему на нее не подумали.
– А ей какая выгода? Хозяйка умерла, работы нет…
– Логично. Что еще?
– Ну, дальше этот наш новый инспектор мне всю душу вымотал, расспрашивал, кто где был, когда миссис Флип начала помирать, – вздохнул Сирил. – Рисовал схему вагона, подписывал там чего-то… Я даже не знал, что столько всего запомнил! Про того дядьку тоже выспрашивал, но я его не рассмотрел: во-первых, темно было, во-вторых, он все равно ко мне-то сзади подходил… Я его только со спины видел и то мельком, высоченный такой…
– Ну и как, поверил он тебе?
– По-моему, не очень, – сознался кузен. – Потому что мистер Флип уже успел ему наговорить про меня тако-о-ого… Ну, что я бездельник, понятно, но я еще ужасный тип с криминальными наклонностями, развратник, в карты играю, пью, курю и вообще всячески морально разлагаюсь…
– О тебе так весь Блумтаун думает, – сообщил я. – Но поскольку тетушка за подобные слова может и зонтиком стукнуть, то большинство помалкивает.
– Ну спасибо…
– То есть инспектор допускает, что ты отравил миссис Флип из банальной мести? – спросил я.
– Не знаю, – понурился Сирил. – Отпустить он меня отпустил, но смотрел не по-доброму… Был бы это Таусенд – другое дело!
– Ага, он тебя знает как облупленного, – хмыкнул я. – Ну а от меня-то ты чего хочешь?
– Ну это… – Кузен начал рассматривать ногти. – Может, разузнаешь, что там происходит? Я сразу к тебе рванул, дома даже показываться боюсь…
– Сирил, ну почему от тебя столько неприятностей? – устало спросил я. – Ты даже до Лондона не доехал, а уже умудрился вляпаться в историю с убийством!
– Я нарочно, что ли?! – обиделся он. – Я вообще был тише воды, ниже травы, вез эти бумаги дурацкие… Кстати, надо их отдать Флипу, но я боюсь к нему подходить.
Кузен смотрел на меня глазами побитой собаки.
– Перестань, – произнес я, с неохотой поднимаясь. – Твои гримасы на меня не действуют, я не тетушка Мейбл. Так и быть, я съезжу к мистеру Флипу и в участок, но обещать ничего не могу. Ладно, давай сюда свои бумаги. Заеду, передам. Все равно нужно выразить приличествующие случаю соболезнования…
– Угу, спасибо. Только смотри, чтобы он и тебя не пришиб, – сказал Сирил, немного повеселев. – Он наше семейство как-то недолюбливает.
– Это еще мягко сказано, – кивнул я, подумав, что надо будет еще сообщить о случившемся дяде Эдварду. Надеюсь, пока письмо дойдет, юная Памела уже, скорее всего, разрешится от бремени, и тяжелая весть не принесет большого вреда ей и ребенку. – Но учти, с новым инспектором я не знаком, что ему в голову придет – понятия не имею. Да и к поверенному заглянуть не мешает, опытный юрист в этом деле не повредит.