– А-а-а… – Он махнул рукой. – Не поверите, по этой безделице мистер Флип убивается сильнее, чем по жемчугам! Говорит, это первое украшение, которое он жене купил на заработанные деньги. Тогда мода такая была, из алюминия побрякушки делать…
– Точно, – вспомнил я. У тетушки тоже что-то подобное имелось, брошка, кажется. – Алюминий в те годы был редкостью… Хм, а неплохо, значит, мистер Флип подзаработал, раз купил жене такую вещь!
– Ну, это дело десятое, главное, что подвеску мы не нашли, – сказал инспектор. – Может, в щель какую завалилась, не разбирать же вагон по кусочкам!
– Интересно, зачем она везла с собой такую вещь? – подумал я вслух. – Вряд ли она собиралась в ней покорять австралийские салоны!
– Мистер Флип говорит, жена всегда ее с собой носила, на удачу, что ли, – проинформировал Пинкерсон.
– Ах вон оно что… Понятно…
– Собственно, это все, мистер Кин, – сказал инспектор, подравнивая стопку разнокалиберных бумажек. – Теперь кто кого переупрямит – или я Флипа, или… А, все равно я упрямее!
Я невольно засмеялся: сейчас малорослый Пинкерсон напоминал не галчонка, а фокстерьера, вцепившегося в чью-то лодыжку. А кусаются фокстерьеры очень и очень больно, и отбиться от них крайне сложно!
– Ну что ж, спасибо, что уделили время для беседы, – сказал я, поднимаясь. – Пожалуй, мне пора.
– Ага, – ответил он. Светскими манерами инспектор похвастаться не мог. – И всыпьте там вашему кузену, чтоб пастора не пугал больше. А то мне только вот еще привидений не хватало!
– Непременно всыплю, – улыбнулся я и хотел было откланяться, как вдруг Пинкерсон окликнул:
– Мистер Кин, погодите минуточку!
– Что такое? – обернулся я, решив, что инспектор вспомнил еще о какой-нибудь улике.
Пинкерсон, привстав на цыпочки, внимательно вгляделся в мое лицо (роста он, повторюсь, был небольшого).
– Сдается мне, – задумчиво произнес он, – что, когда я вас видел в Лондоне, глаза у вас были разного цвета. Один голубой, другой зеленый. А сейчас оба голубые.
– Совершенно верно, – подивился я такой наблюдательности. Помнится, инспектор Деверелл далеко не с первого раза заметил, что глаза у меня разные, да и Таусенд долго не обращал на это внимания.
– И как это вы проделываете? – прищурился он. – Хотя не говорите. Уже понял. Второй глаз искусственный.
– Именно, – вздохнул я.
– А справочка от врача у вас имеется? – спросил Пинкерсон.
– Какая справочка?!
– Что вы за рулем безопасны для окружающих. Вы же на машине? Ну да, бензин, дым, – принюхался он. – Перчатки такие, чтоб по рулю не скользили, значит, сами водите. Ну так что, мистер Кин?
– Мало было на мою голову инспектора Таусенда, – пробурчал я, – теперь еще и вы!
– А что инспектор Таусенд?
– А он тоже все порывался запретить мне водить автомобиль!
Пинкерсон совершенно несолидно хихикнул.
– Здорово я вас разыграл? – весело спросил он.
– Э-э-э… Погодите, вам Таусенд, что ли, рассказал?!
– Нет, я сам догадался. А разыграл – это про справочку. Обойдусь. Раз уж вы до сих пор никого не задавили и в Лондон свободно ездите, то и ладно.
– Слава богу, – искренне сказал я. – А то пришлось бы мне шофера нанимать! Еще не хватало…
– Мистер Кин, а вы в автомобилях разбираетесь? – спросил вдруг Пинкерсон.
– Немного, – осторожно ответил я. – Доводилось даже чинить. А почему вы спрашиваете?
– Да я как-то в них мало понимаю, – вздохнул он. – Вот и приходится сведущих людей искать.
– У вас что, самобеглая телега поломалась? – поинтересовался я шутливо.
– Не у меня, – загадочно ответил инспектор. – У Флипа.
У меня в голове будто щелкнуло.
– Погодите, вы хотите сказать, что поломка была неслучайной? Кто-то это подстроил, чтобы миссис Флип пришлось ехать поездом?
– Ага, – сказал он. – Я уже у шофера спросил, что там такое приключилось. Да только он мудреных слов наговорил, а я не знаю, что это за штуковины. Записать вот записал, теперь надо механика найти и спросить, ломается ли это, а если да, то как именно и насколько долго чинить придется. А то сегодня Флип уже на своем авто рассекал… Как-то мне это подозрительно.
– И правда подозрительно, – согласился я. – Хм, а у кого вообще был доступ к автомобилю?
– Да у всех, кто в доме, – ответил Пинкерсон. – У любого слуги, у самого Флипа, у компаньонки той же… Ну, она-то вряд ли, конечно, могла что-то испортить, не женское это дело.
– Понятно… – протянул я. У меня промелькнула какая-то мысль, но поймать я ее не успел. – Ну что ж, мне пора. Удачи, инспектор!
– И вам того же, – кивнул он и вернулся к своим бумажкам.
* * *
Дома меня поджидал Сирил. Я думал, что он будет подпрыгивать от нетерпения, стремясь узнать новости, но этот негодяй дремал в кресле у камина. От него отчетливо пахло коньяком. Ну разумеется, дорвался до дармовой выпивки…
– Сирил, – ласково сказал я ему на ухо, – Сирил, солнышко, тебе случайно не попадались на глаза мои серебряные часы? Знаешь, такие, у них еще гравировка на крышке в виде кактуса…
– Угум… – ответил он сквозь сон и сунул руку в карман. – Эти, что ли?
– Эти, дорогой кузен, эти! – Я отобрал у него свою собственность. Ну так и есть, несколько царапин! – И как они попали к тебе в карман, скажи на милость?
– Ну, я взял ненадолго… – Сирил соизволил проснуться и зевнул. – Тебе жалко, что ли? Я же их не потерял, не проиграл, не испортил…
– Поцарапал!
– Жмот, – припечатал кузен и хищно оглядел столик. – А что, коньяк уже кончился?
– Благодаря тебе – да, – ответил я. – А теперь скажи, душа моя, какого черта ты перепугал пастора?! И каким образом?!
– Каким-каким… – пробурчал он. – Обыкновенным. Взял простыню, обмотался, спрятался за надгробием и стал выть страшным голосом.
– Мне сказали, там было несколько привидений… – протянул я.
– Было, – неохотно признал Сирил. – Когда пастор заорал дурным голосом и начал за мной гоняться, еще несколько вылезло. Этот твой приятель, толстенький такой, какая-то дамочка и другие, я их не знаю. Ну, я тебе скажу, была потеха! – внезапно оживился он.
– Ах, потеха… – неласково сказал я, и кузен осекся. – А по какому поводу? Что тебе сделал несчастный священник?
– Он нажаловался маме, что я во время воскресной службы спал, – честно сказал Сирил. – А когда очнулся, ущипнул мисс Эджкомб, и она неприлично взвизгнула на лучшем месте в его проповеди, которую он готовил две недели. Честное слово, я этого не помню! Видимо, все делал во сне!
– Сирил, – произнес я. – Твое счастье, что ты вымахал почти с меня ростом, иначе я бы тебя попросту выпорол. Так, чтобы ты неделю сесть не мог и спал только на животе! Хотя я и сейчас могу это сделать…
– Нет! – воскликнул кузен, выскакивая из кресла и отбегая подальше. – Ты не посмеешь! И не справишься! Я тоже сильный!..
– Ларример, несите розги! – рявкнул я, загоняя Сирила в угол.
Коньяк – напиток коварный, поэтому с координацией движений у кузена дело обстояло неважно. Собственно, я на это и рассчитывал.
– Розог нет, сэр, – произнес дворецкий, появляясь рядом с диваном, на который я повалил отбивающегося Сирила. – Я взял у Мэри выбивалку для ковров, подойдет для ваших целей?
– Более чем! Спасибо, Ларример, – пропыхтел я, прижал кузена покрепче, а свободной рукой от души приложил его выбивалкой пониже спины. – Это тебе за часы… это за мисс Эджкомб… за задавленную овцу… за разбитую фару… за пастора… еще раз за пастора… за дурацкие шуточки… за пьянство… за игры… за мои потрепанные нервы…
– Хва-а-атит… – несся приглушенный диванной подушкой стон. Рука у меня тяжелая, а отшлепать Сирила мне хотелось очень давно. – Вик, прекрати-и-и!..
– Рука устала, – пожаловался я Ларримеру, прервавшись ненадолго.
– Вам помочь, сэр? – невозмутимо осведомился он.
Сирил брыкнулся.
– Не стоит, спасибо. Я сейчас отдохну, припомню еще несколько эпизодов и продолжу, – сказал я.
Сирил обреченно завыл…
И да, я сдержал обещание: сидеть ровно он не мог еще дня три.
* * *
Сирил на меня дулся. Он забаррикадировался в комнате и отказывался выходить, пока я не извинюсь.
Я, разумеется, извиняться не собирался, так что махнул на него рукой, решив, что кузен выйдет, когда проголодается. Пришлось сообщить тетушке, что ее блудный сыночек у меня в гостях…
Утром, войдя в оранжерею, я обнаружил Сирила в окружении моих питомцев. Кузен прихватил с собой подушку (видимо, седалище еще побаливало) и теперь развлекался тем, что вертел в руках крошку Дженнифер, разглядывая едва наметившиеся бутоны.
– Поставь на место! – вместо приветствия велел я, стараясь не повышать голос. С кузена станется от неожиданности уронить горшок!
– Что? – Сирил вздрогнул, но, слава богу, кактус не выронил. – А, это ты, Вик. Заходи!
– Благодарю! – усмехнулся я, отбирая у него Дженнифер. И не удержался: – Пожалуйста, не трогай моих питомцев, им это может повредить.
– Ой, какие мы нежные, – парировал кузен, зачем-то отряхивая брюки. – Мне, может, тоже повредило, когда ты меня руками трогал!
– Нежные, – согласился я. – Между прочим, кактусы могут сбросить бутоны или вообще не зацвести, если их передвигать или поворачивать. А тебе, я вижу, порки было маловато. Добавить?
– Нет. – Кузен торопливо отодвинулся и, бессовестно игнорируя мою просьбу, выставил перед собой горшок с весьма колючим Opuntia patagonica. – Учти, я буду защищаться! Вот этим!
Пришлось отступить. Не хватало еще, чтобы Джеймс пострадал!
– Ну хорошо. – Я уселся в кресло и сцепил руки в замок. – И что ты предлагаешь с тобой делать? Рассказать тетушке Мейбл обо всех твоих похождениях?
Сирил содрогнулся. Всех кактусов в моей оранжерее будет мало, чтобы угомонить разъяренную тетушку!
– А может, не надо? – жалобно попросил он, благоразумно оставляя в покое Джеймса, и вдруг оживился: – Слушай, давно хотел тебя спросить… А зачем кактусам колючки?
– Не подлизывайся, – не поддался на уловку кузена я. – Разговоры о моих питомцах тебе не помогут.
Сирил надулся. Он все никак не мог смириться с тем, что я насквозь вижу все его хитрости.
– И все-таки? – не сдался он, правда, уже менее фальшиво заинтересованным тоном.
– Для защиты от животных, – пожал плечами я. – Некоторые ученые предполагают, что колючки как-то участвуют в опылении, однако я склонен не согласиться с этой гипотезой. Кстати, кактусовым колючкам приписывают магические свойства. Они якобы способны прогнать нежелательных гостей…
Мою лекцию (каюсь, увлекся) прервало появление Ларримера, который возник в оранжерее беззвучно, как бесплотный дух, а теперь решил обозначить свое присутствие легким кашлем.
– Да, Ларример. – Признаюсь, голос мой звучал не очень радостно. Как многие увлеченные люди, я люблю поговорить о своем хобби, а тут такой случай сорвался!
– Простите, сэр. – Дворецкий слегка поклонился. – Вас к телефону! Некий инспектор Пинкерсон, сэр!
Сирил негромко выругался и отвернулся. Кажется, напоминание о расследовании не привело его в доброе состояние духа.
Пожалуй, не следовало разговаривать с инспектором прямо из оранжереи.
– Иду. – Я нехотя поднялся и направился к выходу. И уже на пороге спохватился: – Сирил, веди себя прилично и ничего не трогай!
Кузен только фыркнул…
– Слушаю, – произнес я в трубку.
– Мистер Кин? – спросил инспектор так громко, словно пытался докричаться через Ла-Манш.
– Да, – подтвердил я, подавив порыв ответить так же громко. – Здравствуйте, инспектор! Слушаю вас.
– Мистер Кин, мне надо, чтобы вы приехали в участок! Немедленно! – проорал он мне в ухо. Точь-в-точь крикливый галчонок. – И кузена с собой прихватите!
– Хм, – кашлянул я. – Зачем?
– Потом объясню, надо к Флипам поехать! Жду! Отбой!
Я положил трубку на аппарат и задумался.
Погода на улице стояла премерзкая, холод, ветер и гололед могли любого отговорить от прогулок. Однако ничего не поделаешь, пришлось отрывать Сирила от любования кактусами (при моем появлении он подозрительно быстро отдернул руки от горшка с Абигаль, но я решил не акцентировать на этом внимания).
– Сирил, собирайся, – велел я с тяжелым сердцем. Признаюсь, неожиданно прорезавшийся интерес кузена к кактусам меня радовал, хотя и заставлял волноваться за моих беззащитных питомцев. – Мы едем к Флипам.
– Что?! – возопил кузен, вскакивая на ноги. – Он хочет меня арестовать?!
– Не устраивай сцен, – отмахнулся я. – И успокойся, никто не будет тебя арестовывать. Ладно, чтобы через пятнадцать минут ты был внизу. И потрудись привести себя в порядок.
Сирил хмыкнул, потер колючий подбородок и ответил:
– Ладно уж. Но ты, Вик, тиран и деспот!
– Разумеется, – согласился я. – А также угнетатель кузенов. Не забудь мне об этом напомнить в следующий раз, когда будешь просить оплатить твои долги. Все, время пошло.
Выпустив напоследок эту отравленную стрелу, я отправился к себе. Раз уж стараниями инспектора Пинкерсона меня втравили в это дело, следовало попросить совета…
Ответ оказался настолько расплывчатым, что я не знал, что и думать. Перевернутая альгиз – беззащитность, смерть, совет отказаться от прямолинейного решения – в данном случае не проясняла ровным счетом ничего…
Злить меня Сирил не рискнул, так что спустя оговоренные пятнадцать минут уже переминался с ноги на ногу в прихожей.
– Вы будете к обеду, сэр? – поинтересовался Ларример, помогая мне надеть пальто.
– Постараюсь, – кивнул я.
– Я тоже буду! – нахально влез Сирил и тут же зачастил жалобно: – Ты же не можешь прогнать меня на мороз? Оставить умирать от голода и холода?
– Думаю, тетушка охотно прижмет тебя к груди, согреет и накормит, – хладнокровно ответил я. Признаюсь, я уже был по горло сыт проблемами кузена. На кого бы спихнуть ответственность за этого великовозрастного оболтуса? Помочь тетушке Мейбл его женить, что ли? Думаю, против нас двоих Сирил не устоит…
По счастью, кузен не догадывался о моих коварных планах. Оказавшись на улице, он был весел как жаворонок.
– О, вот и вы, мистер Кин! – встретил меня Пинкерсон и посмотрел на часы, здоровенный такой старинный хронометр, чуть ли не морской, и щелкнул крышкой. – Опаздываете, однако!
– Ровно на четыре секунды, – ответил я и тоже щелкнул крышкой часов.
Мы поглядели друг на друга и рассмеялись.
– Привычки-то что у джентльменов, что у простых полицейских одни и те же, – протянул он. – Едемте!
Сирил хранил дисциплинированное молчание ровно до тех пор, пока я не завел двигатель и не тронулся следом за потрепанным автомобилем Пинкерсона.
– Когда это ты успел сдружиться с очередным полицейским? – поинтересовался он.
– Тебе какое дело? – ответил я. – Случайно.
– Больно уж ты на такие случайности везучий, – фыркнул Сирил и принялся глядеть в окно. – Вот бы мне так.
– Лучше не надо, – ответил я. – Тебе бы не понравилось, ты же боли боишься.
Кузен икнул и продолжать не рискнул.
Пинкерсон водил опасно: я едва успел нажать на тормоз, когда его колымага резко остановилась.
– Вот мы и приехали! – воскликнул он, выскакивая из машины и даже не думая запирать ее (хотя кому бы могло понадобиться такое чудовище?). – Идемте, гараж вон там!
Я вынужденно потащил Сирила за собой. Когда мы подошли, инспектор уже наскакивал на водителя в очень солидном костюме:
– Мистер Брикман, соблаговолите-ка сказать, где вы были… – Тут он обернулся, увидел Сирила, выпихнул его вперед и потребовал: – Ну-ка, скажите, он это или не он?
– Чего – он? – опешил кузен.
– Миссис Флип толкнул он?
– Да вы что! – оскорбился Сирил. – Тот дядька был выше Вика, в плечах – во! А этот… мм… мистер, уж пусть он меня извинит, ростом мне по плечо и того…
– Чего? – заинтересовался Пинкерсон.
– Толстенький, – застенчиво сказал кузен. Шофер точно так же застенчиво улыбнулся и поправил брючный ремень на упитанном брюшке.
– Эх, – нахохлился инспектор. – Ладно, мистер Брикман, где вы были три дня назад?
– Здесь я был, в Блумтауне, – удивился тот. – Куда ж мне отсюда деваться, живу я тут…
– Хорошо, уточню вопрос: где вы были, когда ушел поезд в шестнадцать пятьдесят из Блумтауна?
– Так здесь же! Машина ведь поломалась! Вы же спрашивали!
– Ага… – Инспектор принялся выхаживать вокруг лимузина мистера Флипа. – А что сломалось-то? Я записал, да бумажку потерял…
– Я топливную систему промывать замучился, – забубнил толстячок. Чем-то он напоминал моржа, возможно, ухоженными седыми усами. – Понять не мог, что с ней… Я всегда служил честно, за машиной ухаживал хорошо, я ведь прежде у леди Фицморган служил, да только она померла, вот и пришлось новую работу искать…
Я покосился на инспектора, тот кивнул, стало быть, водитель говорил правду.
– А тут место, каких поискать, – продолжал тот, – я который год тут и не жалею, что сменял Лондон на Блумтаун! Хозяин-то меня взял потому, что я, значит, немолодой уже, к его дочке – которая уехала, знаете? – приставать не стану, а еще я в машинах разбираюсь хорошо, ну и у леди служил, это ему вроде как приятно…
Сирил потряс головой, видимо, столько сведений сразу там не помещалось. Мне, однако, все было ясно: мистер Флип очень беспокоился о репутации семьи, и солидный пожилой шофер показался ему лучше какого-нибудь молодого мускулистого красавца.
– А кто может подтвердить, все ли время вы находились именно тут? – продолжал приставать к шоферу инспектор. – В тот день… – Он порылся в бездонных карманах, выудил очередную бумажку, вторую, третью, – да, в тот день шел дождь, неужто вы с машиной под открытым небом возились?