Дима помертвел.
- Давно пора! - пророкотал зычный баритон Сокол-Кружкина. - Мы не допустим, чтобы рядом с нами обделывала делишки всякая шваль!
Инна заплакала.
- Ничего! - утешал ее отец. - Найдешь себе другого, честного!
- А почему меня одного? - в припадке отчаяния Семицветов раскрыл некрасивое нутро. - А другие свидетели лучше, что ли?
- И до них доберутся! - успокоил тесть.
Семицветов сделал несколько шагов и упал на скамью возле Деточкина.
Юрий Иванович вскочил.
- Гражданин судья, я не хочу сидеть рядом с ним!
- Не паясничайте! - оборвал председательствующий, и Деточкин сел подальше от Семицветова, на самый краешек скамьи. - А вы, гражданин Семицветов, не ускоряйте событий!
Дима вскочил со скамьи и выбежал из зала. Если будущее Семицветова вырисовывалось теперь довольно ясно, то судьба Юрия Ивановича Деточкина оставалась еще туманной.
Наконец суд вызвал самого важного свидетеля - Максима Подберезовикова. Ввиду торжественного момента Максим явился на суд в милицейской форме.
- Уважаемые товарищи судьи! - заговорил Максим. - Сначала я вел это дело как следователь, но, когда выяснилось, что обвиняемый - мой друг, я отказался от ведения дела и выступаю сейчас только как свидетель. Я понимаю, товарищи судьи, перед вами сложная задача: Деточкин нарушал закон, но нарушал из благородных намерений. Он продавал машины, но отдавал деньги детям… Он, конечно, виноват, но он, - сдержал слезы Подберезовиков, - конечно, не виноват. Пожалейте его, товарищи судьи, он очень хороший человек…
- И отличный работник! - крикнул с места Квочкин и напустился на соседа, который не проронил ни слова: - А вы не знаете, так молчите!..
Суд перешел к прениям сторон.
Слово получил прокурор.
- Сегодня суд рассматривает необычное дело. Подсудимый может вызвать у недальновидных людей жалость и даже сочувствие! На самом деле это опасный преступник, вступивший на порочный путь идеализации воровства! Если взять на вооружение философию преступника, то можно отбирать машины, поджигать дачи и грабить квартиры! Поступки Деточкина могут послужить примером для подражания. Государство само ведет борьбу с расхитителями общественного добра и не нуждается в услугах подобного рода. Я настаиваю на применении к подсудимому строжайших мер наказания, как к лицу социально опасному!
- Изверг! - крикнула мама. Она не могла больше молчать.
- Женщину в первом ряду удалите из зала! - распорядился судья.
Антонина Яковлевна встала и с гордостью направилась к выходу. Уже в дверях, как болельщица своего сына, она снова крикнула:
- Судью на мыло!
Люба тоже не выдержала:
- Не осуждайте Юру, он не виноват!
В зале поднялась сумятица. Все стали вскакивать с места. Судья, срывая голос, перекрыл всеобщий шум:
- Я требую тишины или немедленно очищу зал!
Угроза подействовала. Стало тихо.
- Подсудимый, вам предоставляется последнее слово! - объявил председательствующий.
Деточкин встал.
- Граждане судьи! Может быть, я и неправильно действовал, но от чистого сердца! Не мог я этого терпеть! Ведь воруют! И много воруют! Я ведь вам помочь хотел, граждане судьи, и потому все это вот так и получилось… Отпустите меня, пожалуйста! Я… я больше не буду… честное слово, не буду…
На этот раз из глаз Максима Подберезовикова покатились редкие, скупые слезы.
Люба стиснула зубы.
- Свободу Юрию Деточкину! - пронесся над залом страстный призыв Сокол-Кружкина.
Суд поспешно удалился на совещание.
Перед судьями стояла неразрешимая дилемма: с одной стороны, Деточкин крал, с другой стороны, не наживался!
Судьи пребывали в растерянности. Им нельзя было позавидовать!
Дорогой зритель! Пожалуйста, вынеси сам приговор Юрию Деточкину. Суд не прочь переложить эту ответственность на твои плечи. Как и подавляющее большинство населения, ты не знаком с Уголовным кодексом, и поэтому тебе легче определить приговор. Если ты добр, то смягчишь участь Юрия Ивановича, а если строг - валяй, сажай Деточкина за решетку!
Определяя меру наказания, помни, что во время следствия Деточкин подвергался судебно-медицинской экспертизе и был признан психически нормальным.
ГЛАВА 16, Последняя
По иронии судьбы рукопись повести "Берегись автомобиля!" попала на обсуждение в Управление Художественного Свиста. Никогда не угадаешь, где будут обсуждать твою рукопись.
К этому времени УХС окрепло, разрослось, провело сокращение штатов, и 497 уцелевших сотрудников, видимо, не зря получали заработную плату. Художественный свист находился на подъеме и даже проник в некоторые смежные области искусства.
Обсуждение происходило в Высшем художественном совете, где председательствовал сам С. И. Стулов. Пришло 43 сотрудника, из коих 34 рукописи не читали. Это не помешало им высказывать о ней свое суждение. В порядке исключения пригласили авторов.
Тон, в котором велось обсуждение, был крайне доброжелательным. Все выступавшие говорили корректно, вежливо и не скупились на добрые слова.
Обаятельный Согрешилин был особенно ласков:
- Родные мои! Я бы внес в эту милую повестушку одно пустяковое изменение. Солнышки вы мои! Не надо, чтобы Деточкин угонял машины! Зачем это? Я бы посоветовал так: бдительный Деточкин приносит соот ветствующее заявление в соответствующую организацию. В заявлении написано, что Семицветов, Картузов, кто там еще… Пеночкин - жулики. Их хватают, судят и приговаривают! Получится полезное и, главное, смешное произведение!
- Молодец! - похвалил оратора Стулов.
- Ненаглядные вы мои! - продолжал Согрешилин, пытаясь обнять сразу двух авторов. - Подумали ли вы, какой пример подает ваш Деточкин? Ведь прочтя повесть, все начнут угонять автомобили!
- Но ведь Отелло, - вскочил один из авторов, - душит Дездемону во всех театрах мира и даже в кино! Разве потом ревнивые мужья убивает своих жен?
- Молодец! - эмоционально вскричал Стулов, который любил жену.
- Душа моя! - Согрешилин поставил автора на место. - Зачем же сравнивать себя с Шекспиром? Это, по меньшей мере, нескромно…
- Товарищи, поймите нас! - Поддержала Согрешилина хорошенькая женщина с высшим гуманитарным образованием. - Вы же симпатизируете герою. А он - вор! По сути дела, вы поощряете воровство!
На этот раз подпрыгнул другой автор:
- Но ведь Деточкин бескорыстен!
- Ни один нормальный человек, - перебил Согрешилин, - не станет возвращать деньги. Это нетипично!
- И поэтому, - обольстительно улыбнулась хорошенькая женщина, - совершенно непонятно, ради чего написана ваша повесть?
- Как непонятно?! - хором завопили авторы. - Повесть направлена против семицветовых! Против того, что они существуют в нашей стране! Против всяческого примирения с ними! А сюжетная линия Деточкина - это же литературный прием, юмористический ход. Повесть-то все-таки юмористическая, можно даже сказать сатирическая…
При слове "сатирическая" наступило неловкое молчание. Обсуждение зашло в тупик.
Никто не хотел одобрять повесть. Все знали, что не одобрять - безопасней. За это "не" еще никого никогда не наказывали! Но не одобрять в письменной форме тоже как-то не хотелось, Все-таки документ!
- Родные мои! - вдруг нашелся Согрешилин. - Я вообще не понимаю, почему мы обсуждаем незаконченную вещь? Посадят авторы Деточкина в тюрьму или нет? Пусть они решат его участь, тогда мы возобновим обсуждение.
- Деточкина надо посадить! - указал заместитель начальника управления.
- Молодец! - согласился Стулов.
- Деточкина не следует сажать! - категорически возразил другой заместитель.
- Молодец! - снова согласился Стулов.
Положение авторов стало безвыходным.
В этот момент дверь распахнулась. В сопровождении конвоиров в помещение Высшего художественного совета вошел герой повести.
- Молодец| - по-детски обрадовался Стулов при виде Юрия Ивановича. - Я тебя знаю!
Деточкин не без улыбки познакомился с авторами и объявил всем собравшимся:
- Мне надоело ждать! Меня не волнует, что станет с повестью! Меня волнует, что будет со мной?
- Пусть решают авторы! Мы не навязываем свою точку зрения! - подытожил С. И. Стулов.
- Будем выкручиваться! - пообещали авторы, которые к этому привыкли.
Обсуждение пошло им на пользу, и они написали "Счастливый эпилог".
СЧАСТЛИВЫЙ ЭПИЛОГ
Прошло время. Неизвестно сколько. Но, вероятно, немного…
По улице шел Деточкин без охраны.
Он направился к телефонной будке, зашел в нее и набрал свой домашний номер.
- Мама, это я! - нежно сказал Деточкин.
- Ты откуда звонишь, из тюрьмы? - удивилась мама.
- Нет, из автомата. Меня выпустили…
- Наверно, ты им надоел! - сказала мама, скрывая радость.
Потом Деточкин позвонил Подберезовикову.
- Привет! - сказал Деточкин.
- Привет! - отозвался Максим, узнав друга по голосу.
- Как дела? - спросил Деточкин.
- Нормально! - откликнулся Максим.
- До встречи! - сказал Деточкин.
- До скорой! - поправил его Максим.
Несколько минут спустя сутулая фигура уже маячила на троллейбусной остановке. Когда подошел родимый троллейбус Юрий Иванович засуетился. Он обошел машину кругом и, сдернув с головы кепку, заглянул в окошко водителя:
- Люба! - позвал наголо обритый Деточкин. - Здравствуй, Люба! Я вернулся!
Конец
P.S. Своего сына Деточкины назвали Максимом.