Редактор известнейшей и влиятельнейшей газеты в моем представлении в бытность талибом являлся гигантом мысли, энергии и образованности. Белов этими качествами не обладал. Прекрасный человек, приятный в общении, всегда готовый выслушать и помочь, но воспитание наложило четкий отпечаток. Он был неплохим администратором и даже иногда (в привычных армейских рамках) проявлял инициативу. Однако фактическое управление оставалось за редколлегией, хотя без его визы ничего не решалось. В творческий процесс он не лез и в глубине души крайне уважал способных написать что-нибудь серьезнее официального доклада вышестоящему начальнику. Воспитывать принимался исключительно желающих без разрешения влезть в темы подцензурные.
- Слушай, - жалобно сказал Белов, - ну есть же границы.
- Ага. Надлежащим одеянием для женщины является чадра, покрывающая волосы, руки и ноги и не показывающая ее красы. В нашем климате приводит к рахиту. Недостаток солнца, как утверждают врачи, приводит к невосполнимым последствиям. Если не выдумали на ниве просветительского энтузиазма. А вот язык им, честно скажу, лучше всего отрезать при рождении.
- И тебя жена достала! - обрадовался Всесвет. - А я сколько лет терплю. Так им прав мало.
- А куда деваться? Ну если без высоких слов… - Он заинтересованно кивнул мне. - …Это руки, - вздохнул я. - Просто рабочие руки. Грубо говоря, четверть взрослого городского населения. В деревне женщины и так работают, за редчайшим исключением. Занимая места, где требуется не особая физическая сила, а терпение, усидчивость и внимание, они высвобождают мужчин. Все эти продавцы, телефонисты, секретари, медсестры, учителя - это миллионы рабочих мест. Даже текстильные фабрики и столовые с ресторанами. Государство выигрывает дважды. Оно может маневрировать, перераспределяя работников и направляя в нужные отрасли, и… платить женщине меньше. Проблема в чем? Что устраивало двадцать лет назад, уже не кажется привлекательным. Они хотят расти по служебной лестнице. Не медсестра, а врач. Не секретарь, а пусть маленький, но начальник. Потом дойдет и до большого. А запретить нельзя. И кстати, помяни мое слово, следующий этап - требование одинакового жалованья независимо от пола. Профсоюзы этого давно добиваются.
- Это справедливо.
- Разве я спорю? Не верю, будто то, что было правильным в дни Пророка, да пребудет с ним мир и покой, должно быть применимо и сегодня! Я прекрасно понимаю - мир изменился, и мы вынуждены меняться с ним. Иначе окажемся в хвосте. Я солидарен, когда женщины отказываются быть чьим-то имуществом без права голоса и без права выбирать. Но! Есть огромное "но". Муж всегда был высшей инстанцией. Жена сидела дома и воспитывала детей. Он приходил и ставил точку в любом споре, вынося решение. Никто и не думал возражать, сплошное уважение. Потому что он был кормилец и от него все зависели. А станут они, - я показал в сторону окна, - получать не меньше или даже, не дай Аллах дождаться, больше - какое уважение? Какое воспитание? Она работает, и ей некогда. Жена делает карьеру и неплохо справляется. Будут убивать уже не дочерей, а жен. Станут брать в жены необразованных и бояться умных. А потом привыкнут. И главой семьи станет женщина.
- Умная жена всю жизнь крутит мужем, как хочет, - задумчиво сообщил Белов. Не удивлюсь, если про себя.
- Дома. Не открыто. Но волноваться не стоит, - бодро заверил я. - Точно не в этом поколении. Разве что внучки твои доживут.
- Не думаю, - помолчав, сказал он, - что стоит об этом писать. Очень уж картина получается… неприглядная.
- Я много чего пишу и иногда никому не показываю. Велик Аллах, когда-нибудь придет время и для этого. А пока нет смысла. Никакая цензура не пропустит. Лучше уж проводить в народе идею, способную объединить всех мыслящих, независимо от религии и пола, не вызывая катаклизмов. Мы ведь все по рождению националисты по отношению к загранице. Страна едина! - продекламировал демонстративно. - Народ един! Совсем неглупые лозунги. Даст им Салимов, чего просят, и будет огромная поддержка всем начинаниям правительства. Закон о защите брака не только запрещал многоженство, давал право на развод, но и обещал право голоса. Вот они им и воспользовались в полной мере.
- Ладно. Внутригосударственные дела обсудим в другое время. На чем мы остановились до того?.. - Он поморщился.
- На гневных криках по поводу моего поведения, - с готовностью докладываю.
- Тебя воспитывать - исключительно время терять, - брюзгливо сообщил Белов. - Совсем распоясался. Скажи спасибо, что вместо поручения навечно ездить с репортажами по медвежьим углам просто выдернули из Германии. Писатель… мля… Что за хамская манера фигу в кармане держать?! Все кругом идиоты, и никто не догадается?
- А вот это, - твердо заявляю, - на совести дураков-перестраховщиков. С какой стати кто-то углядел намеки на собственную Отчизну в моем описании Леманна?
Взгляд начальства был достаточно выразителен. Еще немного - и натурально взбесится.
- Внутренняя обстановка в Германии, - старательно делая вид, что не понимаю, принялся излагать, - страх перед критикой со стороны оппозиционных партий и корыстные интересы делают Леманна временным нашим союзником. Именно временным. Он ищет одной выгоды, а не реального союза. Голый расчет. Помяните мое слово, он скоро крепко возьмется за любых несогласных.
- Ты всерьез не понимаешь или придуриваешься?
Да все я вижу, мысленно завопил, но они больные на голову в своем МИДе. Ну написал: "Применяются отнюдь не парламентские методы для устранения противников, включая внесудебный террор против оппозиции, в стремлении ликвидировать неподконтрольную правительству Леманна политическую деятельность". При чем тут Салимов?! И про выбор народом вождя с обязанностью для него взять личную ответственность не только за своих соратников, но и за всех подданных - тоже без всяких кивков на Русь. Отвечать необходимо за свои действия, если уж веришь в свою миссию. Какие, к шайтану, намеки! Это у них на уме, не у меня! Если бы Диктатор лично обиделся, меня давно бы допрашивали совсем по другому адресу.
- И в первую очередь, - продолжая старательно изображать наивность, сообщаю, - разберется с нашими друзьями. Все эти речи достаточно откровенны, надо только слушать. Идейная близость с британцами, заявка на реформирование армии. Мало, что ли? Кто-то вообще читает, что я писал про проект нового закона, включающий всеобщую воинскую повинность?
- Молчать! - зарычал Белов.
Достал я его. Он все прекрасно понимает, но должность такая. А позвонили наверняка с очень больших высот. Не стал бы суетиться иначе. Ему передо мной было даже неудобно, и по всем инстанциям старательно отмазывал как бы не в том же стиле. Прямо-то никто ничего не говорит. "Есть мнение", - и глаза заводятся в потолок.
- Все. Думай в другой раз, - после длительного молчания приказал соответствующим голосом. - Доиграешься. Вопросы есть?
- Если не знаешь, как поступить, изучи мнение начальства и следуй ему. Установка ясна, - подтверждаю с готовностью. - Англичанка гадит, американцы недовольны японскими действиями, и желательно подтолкнуть в правильном направлении. Франция опасается за Индокитай, и не мешает покапать на мозги простым лягушатникам. Китайцы почти хорошие, японцы не совсем плохие. Они отвратительные. Ничего не забыл?
- Твоя хамская привычка передавать обзоры в США, а потом ссылаться на них же при написании очередной статьи и русской газете для обхода цензуры. Вроде не сам придумал, а просто ссылаешься на общеизвестное. Думаешь, никто не замечает?
- А что, так заметно? - огорчаюсь. - Молчу, молчу. Все понял. Но неплохо задумано? Всегда есть возможность пропихнуть интересную новость в обход бдительной цензуры. "Herald Tribune" в наших газетных киосках начала свободно продаваться, и сослаться на тайну сложно. Хорошие бизнесмены живут в США - расширяются. Уже и к нам пробрались. Да и не писал я ничего против нашего руководства. Исключительно про Германию.
- Гуляй, - сказал Белов брюзгливо. - Умник выискался. Билеты на поезд и прочие бумаги получишь в финотделе. Заодно и проветришься в дороге. Лежит на тебя где-то папка и пухнет. Потом извлекут и шарахнут по башке - мало не покажется.
- Я верю, - торжественно заявляю, - в мудрость наших замечательных правоохранительных органов. И что немаловажно, знакомство со многими высокопоставленными товарищами. Вдруг каску одолжат?
- Посерьезней тебя люди горели, - поморщился Белов. - Подумай.
Я вышел и аккуратно прикрыл за собой дверь. Не нравятся мне такие указания, и срочная командировка в совершенно другой конец континента тоже. Неужели что-то всерьез бродит по нашим вконец ополоумевшим от бдительности верхам? Неприятно. Скоро совсем начнут заставлять писать согласно указаниям - от сих до сих. Попытка повякать свое будет караться отлучением от редакции и каторжными работами в сельском хозяйстве сторожем.
Не хочется верить в подобный маразм, но у нас всегда любили пересаливать. Лучше перебдеть, чем недобдеть. За запрет отвечать редко приходится, а за разрешение может и серьезно влететь от вышестоящих. Тогда придется уходить на вольные хлеба. Мне это проще. И доход какой-никакой с нефтяного участка присутствует, и второй фильм про доблестного русского разведчика радостно куют на киностудии.
Странные люди. Ну бред же натуральный - кто хоть рядом с этими вещами стоял, прекрасно понимает, насколько ерунда, а люди толпами ломятся посмотреть. Прямо неудобно. Не настолько я деньги люблю, чтобы клоуна из себя строить. Хотя семью тоже надо кормить. Раньше-то не задумывался над стоимостью женского платья. Любке вечно выйти не в чем. Посмотрел как-то на счет от портнихи и глубоко задумался. А куда деваться? Жена обязана выглядеть прекрасно. Это же вроде ордена на груди. Смотрят и завидуют. И еще важнее, когда она довольна: тогда жизнь прекрасна.
Впрочем, я счастливчик. Всегда был и, очень надеюсь, останусь. Сумел-таки создать оригинальную книгу. Первый на Руси на этом поприще. Честно сказать, писателем себя по-прежнему не ощущаю, но приятно. Деньги не сильно большие, зато престиж, реклама, и мне теперь и тиражи с гонорарами обеспечены. А как же, "Семья Кантемировых" даже без похвалы Салимова, растиражированная по всем изданиям, восемь недель самой продаваемой в стране была. А с соответствующей надписью на обложке стала страшно завлекательна.
Всем стало жуть как интересно. Кто ищет ляпы чисто из вредности, обнаруживая эфес сабли не той формы, а кто - глубокий смысл. Мне не жалко. Я даже могу исправить при переиздании неточность, а двойного смысла не вкладывал. Обычная семья, все поколения служившая государству, как они понимали. А это значит - кровью. Ни одна война без Кантемировых, которые суть Темировы, не обошлась, и не с каждой мужчины возвращались домой. Сам не заметил, как почти тысячу страниц написал. Два здоровенных кирпича за год.
Даже американцы заинтересовались книгу перевести. В долларах заплатят. Вроде это не то третий, не то четвертый случай в истории США. Русские писатели с их проблемами и молитвами Аллаху страшно далеки от тамошних читателей. А я - вот он, пробился! Есть чем гордиться.
Есть, конечно, и кто ругает. А как же. Я таких читаю, в отличие от похвальных отзывов. Ну да, кровищи под обложкой море. Ничего не поделаешь, почти ничего не выдумал, а шибко реалистично смотрелось - так личные впечатления вставлял. Война и сотни лет назад ничем особенным от современной не отличалась. Пот, вонь отхожих ям, кровь, мозоли и дурость командования вкупе с героизмом солдат.
Еще сценой взятия Пилау попрекали. Я виноват, что в городе всех особ женского пола от двенадцати и до пятидесяти лет солдаты оприходовали? Еще и по несколько раз иных - на всех не хватало, осадная армия большая. Времена такие были. Культурные французы с англичанами почти в те же годы города на три дня на разграбление отдавали. Ничего не поделаешь: кого на шпагу брали, а не сам сдался, - тому ничего хорошего не светило. Зверства были совершенно нормальным явлением. А уж после убийства русских парламентеров ничего хорошего от победителей ждать не стоило. Вот Кенигсберг не курочили. Сдалась немчура честно и имущество, а заодно и душевное равновесие, сохранила в целостности и сохранности.
А одна экзальтированная девица опять же недовольна осталась историей с князем и полячкой. "Ой, такое невозможно", "Ой, у него один предок ногаец, а другой татарин. Не то воспитание". И сто тысяч ссылок на документы. Дура. Я всю историю натурально с семейства Киреев списал, особо не утруждаясь.
Кое-что исправил, кое-какие даты передвинул, но в целом очень близко к реальной истории. Василя сразу поняла и со смехом пообещала, если что, спрятать от брата. Ему крайне не понравилось описание подкаблучности предка. Одно дело между нами разговоры - и совсем другое растиражированное на всю Русь. Даже если не в такой степени - я писатель, я так вижу. Прекрасно известно о талантах ханши в управлении хозяйством и как она жен сыновьям отбирала. Традиция дожила до наших времен. Нет там соответствия имен, и даже усадьба в другом месте находилась. Какие претензии? Не историческое исследование, а художественное произведение.
А продолжения писать не буду. Слишком болезненная тема последний Каган. Не хочется лезть. Официально, как в учебниках прописано, рассказывать - себя не уважать. А замалчивать разные интересные подробности не хочется. Не случись Австрийская война - могли бы дальше поживать, постепенно скатываясь в сторону недогосударств Востока, и неминуемо плохо кончили бы. А ведь служили, и честно служили. Не называть имен? Так в результате вранье выходит. Про далекое прошлое легче.
Ходить бывает склизко
По камушкам иным.
Итак, о том, что близко,
Мы лучше умолчим.
Или все-таки попробовать, но не прямо? Взгляд не вполне типичного человека. И прототип интересный имеется.
1911 год
- Вот здесь!
Машинист хлопнул по плечу и показал рукой.
- Напрямую минут двадцать, и патрули отсутствуют.
Ян поправил вещмешок и прыгнул. Скорость у паровоза на подъеме была маленькая, и, пробежав несколько шагов по инерции, он остановился. Помахал рукой на прощанье и двинулся в сторону домов.
Удачно получилось. Без денег и билетов, на перекладных нормально добрался. Уголек в топку немного покидал - да это не проблема, приходилось и раньше. Чего же не помочь приятным людям. Им хорошо, и ему неплохо. Свой брат железнодорожник всегда поможет. Со временем, правда, вышло не так уж замечательно. Надеялся проскочить вперед - не вышло. Воинские эшелоны ходили пока по графику, а прочие перевозки всерьез трещали и задерживались. Без особого образования можно было догадаться, что впереди железку ждут серьезные трудности. Да и наслушался в дороге. Поездов не хватает, те, что есть, бесконечно чинятся - которые под откосом не валяются на Западе. Вагоны в отвратительном состоянии. Перевозки не только пассажиров, по и грузовые затруднены. Недаром и с продуктами напряженка. Где пусто, а где густо. На железке проще. Приспособились поездные бригады приторговывать, но дело незаконное насквозь, легко по шапке получить.
В городах еда по карточкам, а в деревнях обычной мануфактуры нет. Первые пару лет с начала войны в деревнях совсем неплохо жили, даже доходы выросли. Продукты и армии нужны, и в городе. Вот только запас прочности оказался не слишком большим. Как по мобилизации мужиков подмели, рабочих рук стало не хватать, да и цены не только на хлеб с картошкой и мясом подскочили - еще и на промтовары, и намного больше. Заводы-то с фабриками на военное производство все больше перешли. А фронт проглатывал все, начиная от ткани на форму и кончая лошадьми. Начались нехватки и ухудшение завоза. Как ни старайся, а если производство уменьшилось - либо цена больше, либо вовсе нет. Хреновая жизнь настала, и как бы хуже не было. Дожди вот зарядили не в срок.
Он запахнул шинель, мимоходом пожалев, что ватника с собой не взял, но ничего не поделаешь. Здесь глубокий тыл - не поймут, если пойдет по улицам в таком виде. И так не сказать чтобы сильно парадный вид. И полы, прожженные у костра, если присмотреться, и цвет не очень. Лучше не нашлось. Шинель была офицерская и по виду не отличалась от обычной. Качество сукна получше, да давно уже не имела ни приличного вида, ни нормальной подкладки. Весь форс для понимающих вышел, но старшина в солдатском обмундировании смотрится в глазах окружающих вахлаком. Невместно. Единственным отличием на фронте офицера от солдата кроме защитного цвета погон был ремень из настоящей кожи. Командиры быстро усвоили желание не выделяться: снайперы любили бить по головам в фуражках. Да и интендантство не слишком расщедрилось. Бравый вид для парадов, а поползаешь под обстрелом - и от солдата с виду ничем отличаться не будешь.
Проверил пистолет в кармане. Без оружия Ян чувствовал себя голым и с совершенно не положенным ему "вальтером" не расставался. Семизарядный магазин, рукоятка удобнее "парабеллума". В руке хорошо лежит, точность приличная. Не то что русское угребище - "федоров". Еще был хороший нож. Вполне достаточно для серьезного человека. Не гранаты же таскать по мирным местам. Натянул поглубже шапку-ушанку - изображать из себя бравого хазака с головным убором набекрень желания на холоде не имелось - и потопал в сторону домов. Начало осени, а дожди холодные. С урожаем будут серьезные проблемы.
Тропинка больше напоминала сплошную грязевую ванну, в каких богатенькие до Австрийской норовили полежать, якобы лечась. Морды кривили на иноверцев, а сами ездили. Стоило мотаться на заграничные курорты, когда дома грязюки огромное количество. Он с чавканьем переставлял ноги, тщательно следя, чтобы не поскользнуться. Упадешь - утонешь. А уж извозюкаешься наверняка. Грязь неохотно отпускала, с новыми силами цепляясь за сапоги. Ну ему не привыкать. Пехота тем и занимается, что постоянно топчет землю в отвратительных условиях, а разведка еще и на пузе старается. Пожалуй, ползком больше выйдет, чем ногами. За эти годы он наверняка намотал путь вокруг земного шара. До Тихого океана и обратно - точно.
Понемногу дорога становилась все лучше. Появились тротуар и замощенная проезжая часть. Дома тоже подросли. Маленькие невзрачные хаты почти как в деревне - на глазах превращались не в особняки, но приличные дома. Заборы стали прочнее и выше, уже не все серо и уныло. Их семья тоже жила в похожих условиях. Не нищета, люди нормально зарабатывающие проживают. Понятно, не из образованных, но квалифицированные.
Впереди двое мальчишек выясняли отношения. Наскоки, крики и не особо приличная речь. Без особой злости, просто возраст такой. Зачем дурью маяться, если спросить можно? Он и так бы нашел, но в незнакомом городе не стоит бегать по улицам. Можно и нарваться, а документов нет. Ян махнул рукой, подзывая, и они, моментально забыв про разногласия, охотно подошли.
- Где улица Садовая, знаете?
- А кто нужен? - спросил более худой, шмыгая сопливым носом.
- Четырнадцатый дом. Нуялисы.