- Вот, - с неподдельной любовью гладя обшивку самолета, провозгласил Сорокин, - наша замечательная ласточка.
- Это вроде бы ДБ-9, а не транспортник? - с подозрением спрашиваю.
- Точно! Дальний бомбардировщик, с которого сняли все лишнее, включая вооружение. Лавки поставили и дополнительный топливный бак присобачили.
Видимо, увидел что-то у меня на лице. Рации, насколько мне известно, на ДБ отсутствуют, и истребителей в помощь не попросишь. Ухмыльнулся и заверил:
- Не боись, пулеметы нам без надобности. Скорость почти на двести километров выше любого японского истребителя. В жисть не догонят. Натурально Русь их в прямом столкновении уделает. У нас техника лучше. А закупать серьезные объемы в других странах самураи не могут. И деньги отсутствуют, и продавать не очень желают. Слишком самураи оборзели. Уже на западные интересы поплевывать начали. Просто мы мирные люди и воевать не хотим. Пока. Чем больше китайцы с японцами друг друга поубивают, тем меньше у них здоровья останется для действий.
Он обернулся посмотреть, на что я так уставился за его спиной.
Длинная колонна китайцев с коромыслами, с которых свисали канистры, на взгляд литров по двадцать, медленно тащилась по направлению к транспортнику.
- А! Это наши топливозаправщики, - сообщил, хохотнув. - Такая здесь методика - на плечах таскать. Народу много, всегда есть возможность пригнать пару сотен. А собственного производства горючего нет. Привозят. Из Индокитая и от американцев.
- А вообще как отношения?
- Нормально. Прикрепили по механику и технику к каждой машине. Мы их учим, и вполне толковые ребята. О! Вон поспешает Чжан, - показал на высокого худого китайца, - он когда-то закончил Белгородскую авиационную школу и по-нашему неплохо объясняется. Готовится к приезду начальства. Вежливый аж до безобразия, и что на уме - не разберешь. Через него все сложности решаем. А то "фэйц-зи" - "самолет", "фэйцзичан" - "аэродром". Еще "здрасте" и "до свиданья". Вот и весь мой запас слов. Все равно в полете никакой связи не имеется. Когда еще рацию поставят. - Он сплюнул.
- Шпионы? - деловито спрашиваю.
- В прошлом годе поймали одного механика из обслуживающей команды. Тихий такой парнишка, правда или нет, не знаю, да подвесили его за руки на столб и на глазах у всех живот вспороли. Жуть. - Он скривился. - Тут не поймешь - то ли толпы шпионов регулярно бродят, то ли без разбору хватают, да насмотрелся я в Шанхае. Привозят человека на площадь и рубят голову. Прямо средневековье. Каждую неделю обязательно, а случается и чаще. И площадь-то не одна. Ну его, такие темы. Лучше уж про баб.
- С борделями тут хорошо, - понимающе согласился.
- Совсем очумел. Не вздумай мою фамилию упоминать в таком контексте. Еще жена прочтет. Мы, - с величайшей серьезностью в голосе сообщил, - местами разврата не интересуемся. Даже прямо запрещено командованием. Специально нанятые японскими разведчиками агентки так и норовят заразить какой гадостью.
Ага. Вот я так и поверил. Если здоровый мужик постоянно рискует жизнью и при этом нет желания разрядиться - это клинический случай. Напиться и прошвырнуться до ближайших девочек - абсолютно нормальное явление на любой военной базе во всем мире и при любой власти. Лучше и то и другое одновременно. Наверняка в обычное время неподалеку отираются на любой вкус. Тем более что здешние парни по местным меркам реальные богачи. Даже в развитых странах летчики неплохо зарабатывают, а уж по сравнению со здешним уровнем жизни мечта любой незамужней девицы.
Другое дело, от профессионалок с улицы вполне можно подцепить не слишком приятную болезнь. Так у кого деньги имеются, могут себе позволить прогуляться в приличное заведение. В Китае с проституцией полный порядок. На любой вкус. И прямо в подворотне, и дома, и в красивом заведении под музыку и танцы. Из деревни все время появляются новые нищие. Меня в не столь далекие времена в первый приезд в Шанхай один добрый мальчик двенадцати лет пытался затащить к себе домой. Он продавал своих восьмерых сестер. Некоторые были младше его, и, когда до меня дошло, чего именно хочет сей купец, невольно возникло желание пришибить умника. Ничего я не сделал. Для Китая это нормально. Глава семьи мужчина, и он распоряжается жизнью женщины. Да и питаться им всем на что-то необходимо. Проживающие постоянно европейцы иногда просто покупают лично для себя содержанку. Тут уж полная гарантия отсутствия проблем.
Похоже, Сорокин уловил недоверие и поспешно поменял тему:
- Расскажи лучше про Русь. Второй год здесь. Чего новенького? Интересно…
1936 год
Я покорил вершину пирамиды и уселся на теплый гладкий валун в ожидании Ли Ду. Могла бы и не лезть за мной, но страшно обязательная девушка. Не желает выпускать из виду. А вдруг я под ближайший камешек заныкаю шифровку? Зря, что ли, приставили к моей особе? Контроль необходим постоянный. Хорошо еще, в постель не лезет. То есть если бы я предложил, не отказалась бы - с близкого расстояния и присматривать удобнее, - но сама не навязывается. Не шармута, нормальная девка, выполняющая приказ. Приказали писать постоянные доклады по шпионскому ведомству - вот и старается. Интересно, дали бы приказ лезть ко мне в штаны, с каким бы выражением лица проделала? Наверняка с очень серьезным: партийное поручение. А я не предлагаю. И дело не в высокой морали - они же, сволочи, моментально прибегут шантажировать. Заставить меня эдаким способом продать Родину сложно, но поссорить с Любкой - вполне. Ну его…
Еще и идейная. Непосредственность, с которой она время от времени начинает вещать сплошными лозунгами, меня откровенно пугает. Если так заговорят все четыреста миллионов китайцев, большие проблемы весь мир ожидают. Ведь не дура - видно, когда говоришь на другие темы, - и образованная. Все рассматривает с точки зрения последнего указания руководства партии. Что вчера они бормотали прямо противоположное и призывали бороться с Гоминьданом, а сегодня с трибун вещают про общие интересы, совершенно не сбивает ее с толку. Партия лучше знает.
Искупает этот страшно раздражающий недостаток исключительно наличие красоты. Без шуток, очень красива. Хоть маленькая, но мордочка просится на обложку журнала. И ладненькая. Все в лучшем виде. Я даже сфотографировал и отправил в газету. Не в свою. В любимую американскую. Там непременно напечатают в виде иллюстрации к очередному обзору. Любят они это дело. Вот и пирамиду потом пощелкаю.
И переводчица прекрасная. Без особых усилий способна выдавать практически синхронный перевод на русский. Где училась - не понять. Не в здешнем же учебном заведении. Успел получить великое счастье ознакомиться с учебной программой. Половину времени отнимают собрания с магическими заклинаниями из последней речи партийного начальства.
Без цитат и восхвалений слова не говорят. Сплошная пропаганда, осложненная еще и регулярными критическими речами. Зато быстро выучил "Ваньсуй!.." ("Да здравствует!.."). Это слышно чаще всего на митингах. Обычно славят Бо Гу, как руководителя партии, но иногда это продолжается с десяток раз. И лидеров рангом пониже, и Китай вообще. А также нерушимую дружбу рабочих, крестьян, и в моем присутствии обязательно Русь поминают. Лозунгов много, учебы не наблюдается.
Это касается не только учеников в школах и университете. В армейских подразделениях в обязательном порядке присутствуют критика пополам с самокритикой. Жуткое зрелище. Сначала собственные товарищи поливают тебя помоями, потом встает сам виновник и размазывает их по себе уже добровольно, с речами о покаянии.
И это в Китае! Нет ничего для местной культуры страшнее публичной критики. Потеря уважения и падение не только в глазах окружающих, но и в собственных. Видимо, на это и рассчитано. Любого можно поставить в униженное состояние, навесив ему совершенно дурацкие обвинения. И не стоит утверждать, что таким образом можно выявить шпионов. Как раз они всегда будут вести себя абсолютно правильно и громче всех критиковать товарищей, выслуживаясь.
Ага. Вот и появилась. Во всей красе. Ее не портит даже дурацкая одежда. Что за странная манера всем дружно одеваться одинаково? Темная хлопчатобумажная куртка и такие же штаны. На ногах тапочки, сплетенные из веревки. Эту одежду называют "даньи". Большинство еще щеголяет в сплошных заплатах. Бедность здесь жуткая. Половина контролируемого района - горы, промышленного производства мизер, сельскохозяйственное в большой яме, а торговли почти нет. Гоминьдан раньше проводил политику блокады, а с японцами не очень поторгуешь. Хотя связи определенные имеются. И там, и там. Да и с нашими слегка общались на бытовом уровне.
Ли посмотрела по сторонам, и подозрительности во взоре прибавилось. Зачем было тащиться за полсотни километров от города и лезть на вершину, ей непонятно. Подумаешь, могила императора Уди в эпоху правления западной династии Хань. Тут в округе этих курганов - как у нас на Руси армян с евреями. Куда ни повернись, обязательно уткнешься.
Столетиями хоронили императоров, насыпая над ними курганы. Я сижу на одном из самых больших. Основание двести сорок на двести сорок метров и высота пятьдесят. Еще вокруг куча поменьше. Для сопровождающих в загробный мир сановников. Когда из самолета смотришь - интереснейшее зрелище. А местные жители сугубо равнодушны. Деталь пейзажа, не больше. Никто даже не задумывается, сколько внутри может быть сокровищ. Археологические раскопки никогда не проводились.
Вот у нас на юге без всяких ученых все мало-мальские курганы перекопали в поисках сокровищ. И между прочим, неоднократно находили. Даже в музеях скифское золото имеется. При Каганате об этом не очень распространялись - звериные мотивы в изделиях слишком наглядны. Не положено. А сейчас выставляются пекторали.
- Посмотри, какой замечательный вид, - делая невозмутимую физиономию, предлагаю.
- Для того чтобы все так замечательно смотрелось, - с искренним негодованием заявляет идеологически правильно подкованная китаянка, - тысячи простых людей отдали жизни!
- Но это же было страшно давно. Пару тысяч лет назад, нет? - небрежно отмахиваюсь. - Все эти заросли и деревья не имеют отношения к происходившему тогда. И горы на горизонте тоже.
Слева на фоне утреннего неба хорошо были видны несколько самолетов, тянувшихся в сторону аэродрома в Сиане. Русь энергично подключилась ко всей этой истории с обновленной дружбой Гоминьдана и синдикалистов. Однако только на моей памяти они уже трижды мирились, и результат был одинаков. Очень скоро доходило до выяснения отношений, а потом и военных действий. Ну во Владимире лучше знают, кто для нас важен. Если эти наконец зашевелятся, японцам придется приостановить наступление на юг. Вот только незаметно, чтобы пока чесались.
Салимов откровенно игнорировал любые попытки заключить сепаратный договор. Ему было вполне удобно при необходимости давить на синдикалистов, имея соответствующий документ с Гоминьданом. Причем там имелись откровенно неравноправные для китайской стороны пункты. Но внешне это слабо проявлялось. Все были отменно вежливы и предупредительны. Критики в адрес Руси публично не звучало.
Зато каждый встречный и поперечный непременно проникновенно мне говорил: "Скажите Салимову: нам необходимо оружие! Мы будем бить японцев!" Им все мало. Уже десятки самолетов разгрузили, и все летят. А они плачут. Раньше поставки оружия смотрелись бы прямым вмешательством во внутренние дела Китая и неминуемо вызвали бы осложнения с Цзяном. Теперь другое дело. Самая длинная в мире граница - между Китаем и Русью. Желательно иметь на ней спокойствие и направить энергию партийных мечтателей в другую сторону. Не уверен, что, снабжая синдикалистов оружием, мы получим именно желаемый результат. Скорее они обнаглеют, почувствовав силу.
И на этом фоне речи как под копирку навевают одну скуку. Тоже политика, и прозрачная насквозь. Перед делегацией Гоминьдана выстроились в самом лучшем виде. Прилично одетые, энергичные, с оружием и доблестными воплями. И то: надо произвести правильное впечатление. Мы сильны, без нас не обойтись. Передо мной они играют как раз в обратную игру. Прекрасно знают о моих статьях. Поначалу даже ненавязчиво советовали пользоваться их каналами для посылки репортажей. Разбежался!
На мое счастье и большое удобство, оружие раздают не просто так. Прибыла целая миссия из наших военных и, не побоюсь этого слова, ужасных шпионов. Эти практически наверняка числятся по военной разведке. Удобство - в совершенно отдельном мощном радиопередатчике. Хорошо быть известным человеком. Благодаря этому имеется постоянная устойчивая связь с Владимиром.
Кто бы пустил без веской причины к данной вещи неизвестного типа, пусть и соответствующего гражданства, без знакомства? А так прекрасно вышло. Запрос они послали, я практически не сомневаюсь, но разрешение получено. И никто из местных любопытных партийцев моих статей раньше времени не читает. Впрочем, если я чего хочу сказать не для печати, то всегда легко добавить отдельно. Самолеты постоянно снуют и через Синьцзян, и в сам Китай. Письма отправляю по разнообразным адресам. Не только с Яном и Беловым делюсь не слишком приятными мыслями по поводу синдикалистов. Еще и обзоры отсылаю американцам (им очень интересно): наш договор по-прежнему в силе, и в банк неминуемо капнет очередная порция денежек. Жену не забываю порадовать весточкой. Вот вырваться всерьез и надолго - не получается. В "Красной Звезде" не поймут. Вот-вот начнется! Скоро третий месяц пошел, а все не начинается. У нас. Гоминьдан уже воюет.
- Да знаете ли вы, - гневно восклицает моя личная переводчица, - как строились эти пирамиды? Это ведь не кирпич, не камень. Они стоят тысячелетия! Десятки тысяч людей сгоняли насильственно за много лет до смерти императора в совершенно чуждые места, отрывая от семей. Здесь они трудились десятилетиями, и множество никогда не возвращалось, погибая от сверхэксплуатации. Здесь не просто насыпалась земля. Здесь ее вручную утрамбовывали в подобие кирпичей, многократно прессуя ударами. Твердость этих изделий превосходит любой бетон.
Совершенно верно, прошли десятки столетий. Тысячи лет, а они стоят. А это ведь не все. Огромный труд был вложен в дренаж, отвод воды. Да и непонятно сегодня, насколько естественен окружающий рельеф местности, - возможно, основание пирамиды тоже рукотворное. Просто задумайтесь, сколько вложено в это бессмысленное мероприятие человеко-часов. Сколько они могли бы принести пользы. Для своих семей, для своей страны! Посмотрите на размер пирамиды и представьте себе количество вложенного труда!
Главное в нашем журналистском деле - не лезть назойливо с вопросами, а умело спровоцировать собеседника на высказывание. В обычном бдительном состоянии стала бы она делиться подробностями! И ведь не на ходу выдумывает, и не на партсобрании ее просветили. Прекрасно знает подробности. Про воду мне в голову не пришло, а ведь напрашивается. Если строили на естественном фундаменте, наверняка должны быть какие-то ручьи. Жуткая работа. Как бы не посерьезней египетских пирамид. И даже не сравнить. Там всего несколько, и большинство в сравнении совсем малюсенькие. А здесь - десятки. Хотя эта вроде считается второй по величине. Есть и гораздо большего размера.
- Ну, - все тем же небрежным тоном сообщаю вслух, - я ведь прекрасно знаю о строительстве в те времена. Не совсем темный. Прочитал кое-что об истории Китая. По такой технологии строили не только пирамиды. И дворцы, и пагоды, и дома простых людей. И Великая Китайская стена, на большем своем протяжении, тоже сделана из утрамбованной земли. Каменные участки или из кирпичей - уже гораздо более позднее время.
- Каждая погребальная пирамида имела рядом целый город. Там селили, причем не спрашивая мнения, множество людей.
- Аристократов с обслугой, - отметаю. - Уж лучше так, чем хоронить заживо воинов и жен. Вроде именно с династии Хань перестали человеческие жертвы приносить. Я правильно помню? А еще погребальные города составляли настоящий пояс обороны. Они почти наверняка прикрывали страну с севера от нашествий степняков.
- Здесь, - недовольно сообщила она, - проживало не меньше пятидесяти тысяч человек. Уж точно не одни аристократы. Ремесленники, строители - обычные люди. Ну может, и была военная необходимость, но для этого не требовалось строить курганы такой величины. Крепости бы дешевле обошлись. Пирамиду императора Цинь Шихуанди строило семьсот тысяч человек. Длина основания - триста пятьдесят метров. У пирамиды Хеопса - всего двести тридцать.
Я порадовался правильной догадке. Была и военная составляющая в этих мероприятиях. Все-таки военный корреспондент, кое-что способен без подсказки сообразить.
А людей в Китае всегда переизбыток был. Десятком тысяч больше, десятком тысяч меньше. Это их самих не волнует - почему остальных должно беспокоить? Если верить собственным китайским историкам (ага, я недаром читал всю дорогу учебник для университета вперемежку с донесениями русских путешественников, изданными лет тридцать назад), они регулярно в гражданских войнах истребляли не меньше половины населения.
- И вложили в нее столько, - с ненавистью в голосе говорит Ли Ду, - что через несколько лет страна рухнула и династия пресеклась. Сегодня она высотой чуть больше пятидесяти метров, а должна была быть чуть ли не сто двадцать. Долго не могли понять, откуда противоречие существующей пирамиды с записями, а потом дошло - ее просто не достроили. Бросили. Не до того было потомкам. Кстати, по летописям, жен и часть мастеров все-таки похоронили вместе с мертвецом. Зато красота была… - Тут она на моей памяти впервые употребила совершенно непечатное выражение. Оказывается, и это вполне способна перевести. - На потолке гробницы изображено звездное небо, а на полу - карта из драгоценных материалов. Моря и реки ртутью обозначены. Сколько людей при этом умерло от отравления при добывании и создании всего неописуемого великолепия, летописи скромно умалчивают.
Мы спустились вниз по все еще хорошо заметным ступенькам. Замечательно строили древние. Любое кирпичное здание давно бы завалилось, а утрамбованная земля пережила все капризы природы. Еще бы - выбивать колотушкой до посинения, и никаких пустот. Даже не на века старались. На тысячелетия.
- В чем, собственно, задача государства? - спрашиваю, уже устроившись в телеге на куче травы, собранной, пока мы отсутствовали. Практичный тип. Вернется домой - скормит скотине, и время прошло не даром.
Возница что-то буркнул, и мы тронулись, влекомые тощей клячей по отдаленному подобию каменистой дороги. Передвигаемся мы именно так. По специальному разрешению. Заходим в очередную деревню, реквизируем телегу с живой приставкой и катим дальше. В следующей - меняем. Ездить на одной неделями было бы скотством. И без нас есть чем заняться. У меня имеется грозный мандат, и еще никто ни разу не попытался вякать об отсутствии транспорта. Правда, чаще тягловая сила - буйволы, и скорость передвижения еще ниже.