Спустя три дня. Лагерь беженцев "Ликос-2"
– Товарищ капрал, вы кого-то ищете? – К Ильину, идущему по лагерю и всматривающемуся в обездоленных жителей Стамбула, обратился ефрейтор, дежуривший рядом с пунктом питания.
– Так точно. Три дня назад я доставил сюда девицу. Вот, теперь навестить захотел.
– Это вам тогда вон в ту палатку. Там Пелагея Степановна сидит. Она ведет учет всех поступивших в лагерь людей.
– Спасибо большое! Очень выручил! – поблагодарил Иван ефрейтора и быстрой походкой направился к палатке.
– Так ты говоришь, как звать ее, не знаешь?
– Никак нет.
– Ну и как нам ее искать? По размеру глаз мы учета не ведем.
– Пелагея Степановна, – взмолился капрал, – ну войдите в положение. Я ведь не найду ее без вас.
– Да зачем она тебе? – слегка удивилась уже не молодая женщина. – Влюбился, что ли? – На что капрал слегка потупился, а находившаяся там же в палатке секретарша звонко рассмеялась. – Будет тебе хохотать. Не видишь, парень весь краской заплыл, – с улыбкой на лице осадила ее Пелагея Степановна. – Так. Посмотрим, чем получится помочь. Ты помнишь время, во сколько вы с товарищем прапорщиком ее доставили в лагерь?
– Карманных часов, к сожалению, у меня нет, и точное время сказать не могу. Но у вас как раз начинался обед, это я хорошо помню.
– Обед у нас идет по плавающему графику из-за большого количества людей. Что еще помнишь?
– Да все вроде. – Капрал задумался и на какие-то секунды затих. – Я видел прибытие какой-то колонны из нескольких подвод с мешками.
– Хм. – Пелагея Степановна все это время аккуратно листала записи журнала учета. – Молодой человек, у нас в сутки приходит не один десяток таких колонн. Солнце, помните, как стояло?
– Да. Полдень по нему был.
– Хорошо. Так-с. У нас есть несколько девиц, которые поступили примерно в полдень три дня назад, которые подходят под ваше описание. Татьяна, проводи товарища капрала к платкам 12Б, 7В и 11Е. Как найдете девушку, бери ее с собой и возвращайтесь. Все ясно?
– Так точно.
– Тогда ступайте. И не сильно там задерживайтесь.
Искать особенно было и не нужно, так как Мелисса заметила своего старого знакомого еще издали и сама вышла навстречу. Так что уже через двадцать минут эта парочка сидела перед лицом Пелагеи Степановны.
– Итак, молодой человек, вы нашли девушку. Что дальше?
– Я… – Ильин немного растерялся и после нескольких секунд замешательства полез в нагрудный карман кителя и вытащил оттуда аккуратно сложенную полевую газету. – Тут написано, что Его Императорское Величество производит наборы персонала для новых учебных подразделений. Будучи отличником стрелковой подготовки, я полностью подхожу под критерии, предъявляемые к инструктору по стрельбе.
– Это не может не радовать, но какое имеет отношение к делу?
– Инструктора новых военно-учебных частей будут обеспечиваться хорошим жильем за счет государственной казны. Кроме того, будут получать удвоенное жалованье.
– И? Товарищ капрал, – что вы хотите от этой девушки? Зачем вы ее искали? Чтобы обрадовать ее столь радужными перспективами?
– Нет, – капрал слегка потупился.
– Тогда зачем? – по-доброму улыбнулась Пелагея Степановна. Девушка же, заинтересовавшаяся оживленным разговором, влезла в затянувшуюся паузу и спросила на греческом языке:
– О чем вы говорите? Это как-то касается меня?
– Да. Мелисса, понимаешь, этот молодой унтер-офицер вам очень симпатизирует и, по всей видимости, хочет как-то оправдать серьезность своих интересов к вашей персоне.
– Симпатизирует? – несколько недоуменно посмотрела Мелисса на Пелагею Степановну. – Мне показалось, что я ему очень понравилась.
– Так и есть. – Женщина улыбнулась. – Если говорить кратко, он сватается.
– Что?! – У девушки вскинулись брови, и она широко раскрытыми глазами посмотрела на сидящего рядом Ивана.
– Что вы ей такое сказали? – удивленно спросил Ильин. – Я греческого языка совсем не понимаю.
– Ничего особенного. Просто пояснила ситуацию, объяснив, что вы просите ее руки. – Парень слегка замер, потом хмыкнул и улыбнулся.
– Эко вы быстры.
– А чего губы жевать? Отпустить ее с тобой я могу только в качестве жены. У меня приказ коменданта города, предусмотренный на такие случаи. Думаешь, ты первый? За неделю больше сотни пар обвенчали. Его Императорское Величество понимает, что молодые юноши вроде тебя возгорятся страстью, а потому предпринял некоторые шаги для предотвращения греховных поступков. Тебе ведь она нравится? Ведь так? Что молчишь?
– Нравится.
– Ну и бери ее в жены. Или у тебя есть какие-то еще обязательства?
– Нет. Но… Пелагея Степановна, как же вот так, без долгих ухаживаний и прочего? Как-то неловко.
– Молодой человек, поверьте, ваша неловкость закончится после первой брачной ночи, если вы там не спать сурками будете. – Ильин слегка покраснел.
– А язык? Мы же не понимаем друг друга.
– Вы же вроде как в учебную часть какую-то хотели ехать. Думаете, девушка не сможет быстро выучить русский язык, когда вокруг не будет ничего, кроме него? Короче. Вы хотите взять Мелиссу в жены или нет?
– Дайте мне подумать. Это ведь ответственное решение.
– Пяти минут хватит?
– Так быстро?
– А чего тянуть? Да? Да. Нет? Нет. А я пока девушке объясню ситуацию.
Спустя несколько минут воркование зрелой женщины и юной девушки завершилось, и они обе обратили на Ильина вопросительные взгляды.
Свои перспективы Мелисса понимала ясно – ее родственники погибли во время погрома. С особняком сгорели все ценности, которыми владела семья. Так что теперь девушка в свои семнадцать лет оказывалась не только бездомной сиротой, но и без гроша в кармане. Три дня, которые она голодала и пряталась от людей, желавших над ней расправы, весьма пошатнули веру в доброту и бескорыстие окружающих. Довольно удручающая картина. Поэтому идея выйти замуж за молодого, симпатичного военного, который, по существу, спас ей жизнь, показалась прекрасным решением.
– Итак, молодой человек, каково будет ваше положительное решение? – улыбнулась Пелагея Степановна.
– Конечно же, я согласен, – сказал Иван Аркадьевич Ильин и, улыбнувшись, взглянул Мелиссе прямо в глаза.
– Вот и отлично. Вот и хорошо. Но все равно, отпустить я Мелиссу с вами смогу только после проведения церемонии бракосочетания. Увы.
– И когда ее можно будет провести?
– Да я бы хоть сейчас, но ближайшая церковь, приписанная лагерю, перегружена работой. У людей со сломанной судьбой много вопросов. В общем, так. Через восемь дней будет возможность обвенчаться. У девушки нет за душой ни копейки. Сможете за это время найти ткань для хоть сколь-либо приличного платья, ну и стол, какой-никакой, накрыть?
– А сколько нужно?
Завершив довольно быстро уточнять технические вопросы предстоящего мероприятия, Иван Аркадьевич попрощался с "внезапной невестой" и "ускакал" в расположение своей части.
К счастью, согласование деталей прошло очень гладко. Особенно из-за того, что капрал собирался заняться "богоугодным" делом, то есть подал рапорт на конкурс инструкторов по стрельбе. И не только собирался, но и имел для этого все данные – боевую награду, полученную за битву под Адрианополем, и знак "Отличный стрелок" первой степени, говорящий о том, что он прекрасный специалист в этой области.
Острый дефицит качественных учебных частей из-за некомплекта персонала чрезвычайно тормозил модернизацию армии. Поэтому людей, решивших связать свою судьбу и карьеру с этим направлением, старались дополнительно стимулировать. Что незамедлительно сказалось и на "деле Ильина", которого поддержали на уровне штаба полка, в том числе и материально – офицеры банально в складчину помогли довольно бедному капралу и стол накрыть, и ткань на платье найти, и золотые кольца приобрести для венчания.
Глава 6
2 декабря 1870 года. Мадрид
– Добрый вечер, дон Франсиско, – Альберт Ротшильд зашел в гостиную, в которой возле камина наслаждался ароматным глинтвейном Франсиско Серрано-и-Домингес – канцлер Испанского королевства, сосредоточивший в своих руках практически всю полноту государственной власти и пребывающий на пике своего могущества уже более трех лет.
– О! Дон Альберто! Мне говорили, что вы совершенно себя не жалеете, погрузившись в пучину дел. И я своими глазами вижу, что не лгут люди. Вы выглядите ужасно уставшим! Пожалуйста, поберегите себя. Мне без вас не справиться с этим гигантским ворохом дел.
– На все воля Всевышнего, дон Франсиско.
– Что же вы стоите, Дон Альберто? Проходите, пожалуйста, присаживайтесь к камину. И доставьте мне удовольствие, присоединяйтесь, – хозяин нежно погладил рукой кружку с глинтвейном, – еще римляне поняли, что ничто лучше не помогает пережить ненастье, чем этот напиток.
– Спасибо, дон Франсиско, но я, с вашего разрешения, лучше согреюсь чаем.
– Отчего так?
– Врачи, будь они неладны, решительно запрещают мне пить вина.
– Как пожелаете, – кивнул Серрано-и-Домингес и позвал слугу, чтобы тот принес все необходимое. – Итак, как я понимаю, вы вновь успешно посетили Россию. Что нового преподнес нам добрый северный медведь в этот раз?
– Я бы не стал называть его добрым. Чем больше я с ним общаюсь, тем больше понимаю, что он безумно хладнокровный и расчетливый человек. Это ужасает. С другой стороны, когда доходит до ведения совместных дел, можно сказать, что лучшего компаньона не найти.
– Лестная характеристика для нашего времени, – улыбнулся Франсиско. – Он приглашал вас для того, чтобы обсудить какое-то конкретное дело?
– Да. Весной следующего года Александр планирует поучаствовать в разделе парижского пирога.
– И как мы к этому причастны?
– Он предложил нам долю. Испания ведь желает взять реванш за Южноамериканский позор?
Дон Франсиско мгновенно стал серьезным и внимательным.
– Что конкретно он предлагает?
– Сейчас совершенно точно известно, что наступать он будет…
– Альберто, что он конкретно хочет от нас?
– Объявить Франции войну и выступить своими силами после того, как его корпус прорвет оборону и начнется маневренная фаза войны.
– Какой ему толк от того, что Испания сможет оккупировать небольшой участок Франции?
– Он хочет разделить этих лягушатников после войны на зоны оккупации и лет сколько-то контролировать, выкачивая ресурсы в пользу привлеченных государств.
– Получается, что он делает нам подарок. Как-то это не вяжется с тем образом, что вы нарисовали. Или?
– Или. Он хочет, чтобы мы поддержали его в ряде авантюр. Кроме того, отдавать все итальянцам, пруссакам и англичанам он не хочет. Слишком жирно будет.
Дон Франсиско вопросительно поднял бровь.
– Каких именно авантюр?
– Он хочет полностью демонтировать и вывезти из Франции Версаль и Лувр…
– О!
– Кроме того, он хочет создать Израиль.
– Израиль? Где?
– На Корсике.
– Где?! – Удивление Серрано-и-Домингеса было беспредельным. – Почему именно там? Да и вообще, зачем?
– Он в свое время обещал это сделать, договариваясь с руководством еврейских диаспор Австрийской Империи.
– Какая ему с этого выгода?
– Он сможет туда сплавлять всех недовольных евреев из собственной Империи. В конце концов, это будет во много раз лучше погромов, из-за которых руководства государств, допускающих это, каждый раз ссорятся с крупнейшими мировыми банками.
– Как-то все звучит абсурдно. Израиль посреди Европы.
– Это его просьба. Впрочем, он готов обсуждать этот вопрос.
– А что делать с жителями?
– Крупные банкиры должны будут оплатить их переезд на выбор: в Италию, Францию или Испанию. Само собой, выкупив у них все недвижимое имущество за хорошую цену или предоставив равноценное и даже лучшее на новом месте. Я на обратном пути кое с кем побеседовал. Такая схема, несмотря на большие затраты, вполне удовлетворит австрийскую, итальянскую и швейцарскую диаспоры. Выкуривать обозленных горцев из родных ущелий выйдет дороже.
– Все равно, я не понимаю…
– Вы думаете, это альтруизм?
– Да, альтруизм, причем совершенно неоправданный.
– Я тоже не раз думал о том, зачем Александр вообще ввязывается в эту авантюру, и не находил объяснения. Но оно должно быть. Нет. Этот хитрый лис точно что-то задумал, но пока я не вижу, в чем это может ущемить Испанию и евреев.
– Корсика – территория Франции. Может, это попытка унизить Париж?
– Может быть, только этого мало. Впрочем, мы все равно не поймем, что и как он планирует сделать, до тех пор, пока он не начнет действовать. Помните, как произошло с Австрией? Кто думал и гадал, что через Венгрию его войска пройдут с песнями и развернутыми знаменами, радостно встречаемые местными жителями. Это тот еще выдумщик.
– Я тоже не вижу никакого серьезного ущерба интересам Испании от организации Израиля на Корсике. Мне даже кажется, что это станет довольно забавно – остров тысячи банков, – улыбнулся Франсиско.
– Вы считаете, что туда будут переводиться банки еврейских диаспор?
– Да. Там окажется единственное правительство в мире, которое будет их прикрывать. Вы же видели, что даже Великобритания и то… – махнул рукой Франциско. – На что в ее государственной структуре ваших соплеменников уже было прилично, но даже это не помогло вашему брату Лайонелу.
– Пожалуй, вы правы. Тогда…
– Тогда получается, что Александр зачем-то хочет собрать в одном месте наиболее серьезные капиталы… – взгляд у Альберта стал загадочный. – Что?
– Он что-то задумал… очередная финансовая авантюра. Или еще что-то. Не знаю. Но я просто убежден в этом.
– А Израиль ему зачем?
– Затем, что это не столько Израиль, сколько конгломерат ведущих европейских банков. Израиль – это просто прикрытие.
– Прикрытие, которое превратится фактически в обслуживающий персонал и охрану?
– Именно.
– Что он может получить в этом бизнесе?
– Понятия не имею. Вы же знаете, после раскрытия его комбинации с бельгийской компанией "Арго" ходят самые различные слухи о том, чем он реально владеет. По всей Европе натуральная лихорадка. Правительства перепроверяют владельцев важнейших стратегических предприятий. В этих условиях, может, что-то и всплывет, хоть я не уверен. Не исключено, что мы вообще никогда не узнаем, в чем будет конкретная выгода Александра от этой сделки.
– Государство-банк. Любопытно, – усмехнулся Франсиско. – А что нам он предложил?
– Несколько южных департаментов во Франции, прилегающих к нашей границе, а также десять лет оккупации всей Аквитании. Кроме того, Александр предлагает Испании забрать французские острова в Карибском море, дабы вернуть наше присутствие в Америке.
– А ведь это шанс на реванш…
– Именно. После наших с вами реформ Испания готова вновь попытать счастья.
– Да. Хотя тут, конечно, во многом ваша заслуга. Без наведения порядка в области финансов я бы не смог стабилизировать обстановку в государстве.
– Наша заслуга, дон Франсиско, наша.
– Убедили, – заулыбался дон Франсиско. – Что же касается Александра, то передайте ему наше полное согласие на этот званый ужин под Парижем. Пусть присылает своих людей для выработки деталей общего плана действий.
Глава 7
– Друзья, я собрал вас всех для того, чтобы посоветоваться, – начал очередное рабочее совещание Император. – Мы взяли Константинополь – древнюю кафедру православия, и с этим нужно что-то делать. Такие трофеи не каждый день попадают в наши руки.
– Вы хотите нам что-то предложить? – недоверчиво переспросил митрополит киевский Арсений.
– Да. Конечно. Кое-какие соображения у меня уже имеются. Например, я хотел бы собрать Всеправославный собор, – Александр выдержал паузу и внимательно посмотрел на митрополитов, что стали озадаченно переглядываться.
– Но зачем?
– Мне нужно, чтобы разрозненные силы различных православных церквей были объединены в единое целое.
– Это невозможно. Между многими из них лежат пропасти. Те же раскольники никогда с нами не помирятся. Да и не только они. Количество пунктов, по которым мы не сможем найти согласия со всеми силами, огромно.
– Я понимаю, что для этих людей отрицание официальной позиции есть способ самоидентификации, но…
– Простите, что? – удивленно переспросил митрополит Новгородский, Санкт-Петербургский и Финляндский Исидор.
– Чтобы обозначить себя как нечто особенное, самостоятельное и полноценное, раскольники пытаются противопоставлять себя во всем официальной позиции. Это вечный протест против всего. Точно так же поступают недоросли. Чтобы почувствовать себя самостоятельными, они стараются показать, что уже имеют собственное мнение по всем или почти всем вопросам, а так как на самом деле собственного мнения у них нет, они просто отрицают озвученное. Обычно такие завихрения в мозгах проходят с возрастом, но некоторых людей подобная беда преследует до конца их дней. Вечные подростки.
– Но ведь они считают, что таким образом спасут душу! Иначе бы и не сопротивлялись, – возразил московский митрополит Филарет.
– Спасение души. Хм. Скажите мне, Владыко, а почему спасение души должно каким-то образом оправдываться вещами, придуманными человеком?
– Что вы хотите сказать? – насторожился Филарет.
– Ни мне, ни вам Всевышний лично не рассказывал о том, как проводить обряды и трактовать святое писание. А злые языки говорят, что даже святое писание – вообще дело рук людей и только людей, которые "хотели как лучше", а получилось то, что получилось. Я своими глазами видел тексты, анализирующие логическую связанность и непротиворечивость Евангелия. И уже даже в этих четырех книгах находились моменты, взаимно противоречащие друг другу. То есть даже в столь небольшой малости чувствуется отсутствие стройности и чистоты. А если собрать воедино разные труды, например, святых отцов, вроде того же Августина и Григория Паламы? Ведь каша же выйдет, причем, что немаловажно, говорящая о том, что ее писали разные люди с разными взглядами на жизнь и спасение души. И таких работ немало эти злые языки породили.
– Действительно – злые языки, – покачал головой Филарет.
– Друзья, дело в том, что эти злые языки будут точить духовный фундамент православия так же, как и черви точат деревянные сваи и балки. В один прекрасный момент наберется критическая масса и все обрушится, погребя под обломками своих последователей.
– То есть вы считаете, что эти злые языки правы? – недоверчиво переспросил Исидор.