– Я думаю, что да. Уже два года как в Севастополе происходили какие-то дела, связанные с водолазами. Открыли особую школу для военных моряков. Вели активную практику обучения, работали над очисткой и исправлением дна рейда. Поговаривают, что для работ в Бургасской затоке даже новое оборудование какое-то завезли.
– Откуда они его могли взять? У нас купили? Кто посмел им продать его?
– По тем отрывочным сведениям, что я получил, все завезенное оборудование имеет новую имперскую маркировку, что говорит о самостоятельном производстве.
– Вы серьезно?
– Вполне. Даже более того. Мне кажется, что Александр заранее готовился к обширным водолазным работам. Уже через трое суток после разгрома турецкой эскадры в зоне затопления начались какие-то шевеления. А через неделю подошли несколько крупных барж, встали на якоря и начали спускать под воду какие-то грузы на металлических тросах.
– И все равно – выглядит совершенно нереально.
– Я с вами согласен. Однако если рассматривать ситуацию с точки зрения здравого смысла, то Александр может планировать не корабли поднять целиком, а пушки и отдельные элементы. Там ведь свыше двадцати пяти тысяч тонн железа лежит – что-нибудь да получится поднять.
– Хм. А вы сами считаете, что Александр просто пытается прибраться на дне?
– Да. Именно так. Подъем кораблей такого тоннажа весьма сложная задача. Да и зачем они ему? А вот разобрать суда на металл, хотя бы частично – идея недурна. Впрочем, мы можем запросить у русских официальный ответ по этому вопросу.
– Не стоит. Я не думаю, что нужно демонстрировать свою озабоченность по таким мелочам.
– Ваше право, – улыбнулся граф Дерби.
– Итак. Подведем итог. Третий пехотный корпус завершает разгром турок, окопавшихся в Софии? Так?
– Да. Их уже окружили и аккуратно осаждают, стараясь максимально ограничить собственные потери.
– Сколько турки продержатся?
– Не больше месяца.
– Хорошо. Первый и второй корпуса сейчас стоят под Стамбулом?
– Так точно. Первый корпус занял оборону в районе Дарданелл, а второй переправился на азиатский берег и занимается подготовкой оборонительных рубежей.
– А в самом Стамбуле кто?
– Три резервные пехотные бригады. Кстати, еще две также пересекли Босфор и активно помогают второму корпусу в развертывании обороны.
– Обороны? Зачем? Они не собираются наступать?
– Видимо, Александр считает, что нужно подстраховаться.
– А что в самой Малой Азии происходит?
– Там относительно спокойно. Четвертый пехотный корпус стоит обороной под Эрзурумом и дальше не продвигается. Его прикрывают кое-какие вспомогательные части, преимущественно казачьи сотни, обеспечивающие боевое охранение флангов. Все остальные резервы стянуты на Северный Кавказ и освободятся не раньше лета следующего года. Кроме того, союзная персидская армия находится в довольно тяжелом положении, ибо турки серьезно их побили, отражая попытку крупного наступления. То есть персы ничего предпринимать не будут. И долго. Им бы новых бойцов набрать. Султан Египта тоже весьма умерен в своей военной активности.
– Эфиопия? Они, случаем, не участвуют в этом безумии? Слишком часто я читаю о них в газетах.
– Участвуют. Но ограниченно. Их флот свирепствует в Красном море и топит все, что плавает под турецким флагом.
– Флот? – недоверчиво переспросил премьер-министр.
– Бывшие корабли Ее Величества, захваченные повстанцами на рейде и присвоенные себе.
– И мы до сих пор не потопили эти лоханки?
– Никак нет. После генерального сражения в Английском проливе мы бросили практически все силы на прикрытие наиболее опасного участка в северной Атлантике. Французы ведь буквально с ума сошли!
– Да знаю я, знаю. Потопили мы у них несколько корабликов. Чего они так расстроились? – скривился Гладстон. – Всем же понятно, что мы спасали их суда от загребущих рук русского Императора.
– Вы же знаете этих французов.
– Знаю. Кстати, у них много еще кораблей? Почему королевский флот никак не может с ними расправиться?
– Прилично. Они выпустили в море даже корабли времен наполеоновских войн в качестве автономных рейдеров. Кроме того, недавно я узнал весьма неприятную историю. – Граф Дерби лукаво улыбнулся. – Помните ту мощную эскадру парусно-винтовых фрегатов, которые на верфях САСШ и КША строили для нужд Бразильской Империи?
– Да. Двадцать тяжелых фрегатов с мощными паровыми машинами и нарезными пушками. Вы все-таки не смогли заблокировать их продажу?
– Мы поднесли более ста тысяч фунтов стерлингов ради установления запрета на продажу этих кораблей Бразилии. – Эндрю выразительно посмотрел на Гладстона.
– Их продали французам? – Вскинул брови Уильям.
– Именно. На кораблях САСШ в Филадельфию, где стоял этот флот, переправились французские команды и, приняв суда, вышли на наши коммуникации. Это очень серьезная проблема. Кроме того, мы сами виноваты в этой ситуации. В конце концов, компании, строившей эти корабли, нужно было как-то возвращать деньги, выданные ей под приличный процент банком Моргана. Нужно было их попросту перекупать. Так что, – печально покачал головой Эндрю, – мы обхитрили сами себя.
– Это ужасно! Что говорит сэр Чилдерс?
– Разводит руками. Он считает, что эти фрегаты смогут очень серьезно затруднить перевозки в Индию. Да и потопить их будет не просто. У нас после тех страшных сражений ведь остался в строю всего один броненосец, да и тот побитый так, что едва на плаву держится. Так что, в сущности, нам приходится с французами драться старыми парусными флотами. А в этом аспекте мы не сильно их превосходили даже до прибытия этих двадцати тяжелых фрегатов.
– Это же означает прекращение поставок в Индию, – сокрушенно покачал головой Гладстон.
– Да. В перспективе года, если не случится какого-то чуда, французы смогут перерезать нам североатлантические коммуникации практически полностью. Или причинить чрезвычайно большой урон. Вы понимаете, о чем я говорю? Сэр, если в ближайшее время Париж не капитулирует, то ситуация в Индии выйдет из-под нашего контроля.
– И как вы предполагаете это делать? Довериться русским?
– Не только, сэр. Безусловно, главную скрипку должен сыграть Александр. Однако чтобы максимально нейтрализовать успех в политическом плане, я считаю, что нужно поступить точно так, как мы поступали с Бонапартом, – собрать крупную антифранцузскую коалицию. За счет чего роль России будет максимально смазана из-за большого количества участников.
– Вы считаете?
– Вполне. По крайней мере, формально. Я думаю, можно рассчитывать на Ганновер, Баварию, Бельгию, Австрию, Испанию и даже, чем черт не шутит, Швейцарию. Всех нужно звать к этому ужину.
– А как быть с обиженными аппендиксами? – улыбнулся Гладстон.
– Пригласим и их. В конце концов, Дания и Греция хоть и не представляют ничего серьезного в военном плане, но в качестве дополнительного политического противовеса России окажутся нелишними. Думаю, можно будет задействовать даже Богемию с Венгрией. Попробовать, по крайней мере.
– С таким подходом вы и Ирландии предложите поучаствовать?
– Почему нет?
– Потому что это ирландцы!
– В сложившейся ситуации я бы даже Адское пекло привлек к этой кампании, дабы нивелировать на фоне всей этой огромной орды роль России.
– Вы считаете, что все настолько плохо?
– Да. Я совершенно убежден, что Морган советовался с Александром перед тем, как продать французам эти тяжелые фрегаты. И сам русский Император совершенно не горит желанием влезать в эту войну. Чем дольше она идет, тем ему выгоднее. Для нас каждый день промедления – сильный удар по бюджету. И не только для нас. Хотя, конечно, первой падет Пруссия, которая и без того мобилизовала все, что только смогла. Ее экономика трещит по швам, и уже сейчас мы поддерживаем ее льготными кредитами и отсрочками платежей. Проиграв, Пруссия окажется банкротом, потеряв какое-либо серьезное уважение других германских государств. И провалится наш проект противовеса Франции в Европе.
– Пруссия падет, и все. На этом все и закончится. В принципе мы можем на это пойти.
– После выхода из войны Пруссии Франция переведет свои войска с северного фронта на юг и довольно быстро разгромит Италию, добившись от нее серьезных территориальных уступок. И вполне возможно, что новая граница очень сильно отодвинется на юг. А потом мы.
– Вы имеете в виду Индию?
– Да. Разгромив всех своих врагов на суше, Франция развернет мощную судостроительную программу парусно-винтовых фрегатов и корветов, что окончательно парализует наше судоходство в Атлантике. Уже сейчас наш парусный и парусно-винтовой флот не справляется с задачами охранения. Да, мы сможем строить и быстрее, и лучше, но у нас и так сейчас дела в Индии идут очень плохо. А это противостояние совершенно изолирует наши войска перед лицом сильного противника. Вы же в курсе, что эта самопровозглашенная Империя Сикхов пока что ведет очень успешные и аккуратные боевые действия. И самое печальное заключается в том, что они весьма недурно вооружены! Вполне на уровне наших колониальных войск.
– Вы уверены в том, что Александр сможет прорвать оборону французов?
– В битве при Адрианополе несколько месяцев назад он смог смять аналогичную оборону турок – возведенную под чутким руководством английских офицеров. По данным наших агентов, оборонительные рубежи под Адрианополем возводились по лучшим французским образцам и отличались разве что тем, что их защищали османы, а не лягушатники. Впрочем, кардинально это не может изменить ситуацию.
– Почему он смог смять оборону турок? Как?
– Мы пока воедино сведения не собрали. Но считаем важным концентрацию тяжелой осадной артиллерии на направлении наступления. По турецкому флангу, который впоследствии опрокинули лихой штыковой атакой, работали мортиры и полковые пушки несколько суток.
– Вы поделились этой информацией с пруссаками?
– Да. У них не получилось реализовать подобную затею. Сказалась мощность новой взрывчатки, делающей огонь русской артиллерии столь действенным. Пруссаки неделю вели бомбардировку предстоящего участка наступления, а когда утром предприняли атаку, были встречены шквальным винтовочным огнем. Оказалось, что французы успели подтянуть туда резервы и, вообще, серьезно подготовиться. Свыше десяти тысяч колбасников убитыми и тяжело раненными они потеряли в той безрезультатной атаке. Французы же заявили, что в ходе артиллерийского обстрела и последующего наступления у них было убито всего триста сорок два человека, да еще полторы тысячи санитарных потерь. Как вы понимаете – все это очень печально.
– Вы смогли получить образцы русских снарядов?
– Да. Отвлекая русскую контрразведку на ловлю банд, пытающихся накопать неразорвавшиеся снаряды по полям сражений, мы смогли подкупить несколько охранников артиллерийских складов.
– Отлично! Вы купили у них, как и планировалось, один снаряд?
– Намного больше. Восемь! Причем пару для тяжелой мортиры. Сейчас наши специалисты изучают их.
– Есть успехи? Как скоро мы сможем запустить их в производство?
– Вы понимаете, там оказалась пикриновая кислота. Очень специфическое взрывчатое вещество. Если оно немного полежит внутри снаряда, то вступает в химическую реакцию и образует очень чувствительные соли, которые легко детонируют.
– Почему тогда они у русских не взрываются?
– Потому что они всю внутреннюю поверхность снаряда тщательно покрывают толстым слоем лака. Фактически порция заряда оказывается в своеобразном коконе.
– Это рискованно?
– Безусловно. Но если русские варвары смогли освоить качественное производство подобных снарядов, то и мы справимся. На текущий момент эксперименты с новыми снарядами начали на заводе Армстронга. Как у них обстоят дела, мне неизвестно, я просто не отслеживаю подобную информацию.
– Хорошо. Но этот успех радует. – Гладстон замолчал на несколько секунд и продолжил. – Начинайте собирать антифранцузскую коалицию и пробуйте получить от русского Императора согласие на как можно более скорое вступление в войну с Францией. Думаю, мы сможем даже пойти на определенные уступки, лишь бы он не затягивал.
– Я думаю, Александр понимает положение и будет торговаться.
– Значит, будем торговаться!
Глава 10
То же время. Москва
– Ваше Императорское Величество, – Павел Григорьевич был официален как никогда, напоминая натурального английского мажордома, – к вам делегация Бразилии.
– Пусть войдут, – Александр едва не рассмеялся от всего этого спектакля. Ну не принято у него было так шаркать ногами и надувать щеки. Но тут решили немного поиграть. В конце концов, когда все однообразно, то становится довольно скучно. А Саша хорошо помнил главный завет Иосифа Виссарионовича: "В любом деле есть место для хорошей шутки".
– Рад вас видеть, друзья! – Александр вежливо поприветствовал вошедшую делегацию, впрочем, продолжая сидеть. – Прошу, располагайтесь. Павел, распорядись, чтобы нашим друзьям принесли напитки. Что вы изволите? Чай? Кофе? Или, может быть, что-то еще?
– Ваше Императорское Величество, – барон Иренеу ди Суси окинул взглядом своих людей, – давайте сразу приступим к делу. Как вы понимаете, в Европе война и дорога сюда была весьма непростой и довольно опасной.
– Хорошо. Я весь во внимании. С чего начнем?
– С кораблей. Наши двадцать фрегатов, которые строились в Северной Америке, оказались перекуплены французами. Как это понимать?
– Все предельно просто. Лондон смог заблокировать любую легальную продажу этих кораблей Бразилии. В случае если бы мои люди попробовали обойти этот запрет в экстренном порядке, то вы бы получили свой товар, но, во-первых, я бы потерял значительную долю своего влияния в Северной Америке, включая верных людей, а во-вторых, вы бы получили очень серьезные проблемы в лице Великобритании. Этот туманный остров очень не любит, когда его интересам так сильно мешают, особенно сейчас – после череды провалов.
– И как вы предлагаете поступить? Ведь нам нужны корабли. Военные корабли, поскольку на данный момент все кому не лень открыто и нагло пользуются неприкрытостью наших границ.
– Возят контрабанду?
– Да. И в таких количествах, что это становится очень большой проблемой.
– Великобритания очень сильно переживала из-за того, что Северная Америка строит вам военно-морской флот. Да, это не броненосцы, но, как показала русско-турецкая война, корабли без моряков – обычные лоханки. Для них этот заказ стал очень тревожным звонком о появлении большой и независимой силы в Атлантике. И пока они в состоянии, они не потерпят подобного. Почему Великобритания вмешалась в Гражданскую войну в Северной Америке? Правильно, потому что грузовой и транспортный флот САСШ реально представлял серьезную угрозу для интересов Великобритании на просторах Атлантики. А поскольку производственные мощности находились на территории Северной Америки, то томми всемерно поддержали все возможные силы, направленные на разрушение этих заводов и потопления кораблей. Даже экспедиционную эскадру передали южанам.
– Но в нашем случае мы имеем не гражданский флот, да и строим не сами.
– Поэтому англичане ограничатся обычной военно-морской операцией, в ходе которой постараются потопить все, что у вас плавает. В этом деле важно помнить о том, что термин "копенгагенирование" придумали и реализовали на практике именно они.
– Но зачем им дались мы? Два десятка парусников не являются угрозой Великобритании.
– Во-первых, вы мешаете их торговле. Думаете, Лондон не имеет никаких интересов в той контрабанде, которая вас так беспокоит? Считаю, что он ее и курирует. Вы ведь открытую торговлю с ним ущемили довольно серьезно после вскрытия прецедентов их помощи Аргентине. Массовая контрабанда – это скорее всего дело их рук. Во-вторых, Индия. После того как Франция показала всему миру, как легко можно обычными парусниками заблокировать всякое морское сообщение с этой жемчужиной британской короны, Лондон будет обостренно реагировать на любые попытки возникновения относительно серьезных военно-морских сил на пути из Великобритании в Индию.
– А вы нам в случае этого конфликта не поможете? – вопросительно поднял бровь Иренеу.
– Я уже помогаю. Первый шаг, вызвавший у вас столь серьезное возмущение, на самом деле играет за вас.
– Передача наших фрегатов французам? Но как?
– Они стали той силой, которая очень серьезно качнула чашу весов, причем не просто так, а в самый подходящий момент. Теперь, когда Лондон сможет взять верх над Парижем, у него практически не останется сил на что-то еще, кроме как охрану сильно растянутых коммуникаций. Эти тяжелые фрегаты, вооруженные нарезными пушками, скажут свое веское слово, пустив на дно не один десяток британских кораблей.
– И что это изменит? Англичане через некоторое время восстановятся и, если вы верно сказали, уничтожат Бразильский флот.
– А вот это очень не факт. Ложка, как говорится, хороша к обеду. Сейчас эти фрегаты воюют за ваши интересы, не позволяя англичанам отвлекаться на гипотетические угрозы, и тем самым выигрывают столь важное для нас с вами время. И что отрадно – делают все это на французские деньги. Что же касается перспективы… – Александр улыбнулся. – Известно, что Великобритания очень сильно зависит от товарного оборота со своими колониями. Да и не только колониями, а вообще зависимыми территориями. А военный конфликт в Индии на данный момент носит весьма непростой характер. Мятежники смогли не только освободить от британского контроля Пенджаб, но и приличную часть Северной Индии. Под их знамена потихоньку собираются войска, в то время как английские силы без поддержки метрополии тают. И если война продлится еще год, то Лондону придется не столько заниматься восстановлением своего военно-морского флота, сколько серьезно тратиться на большую войну в Индии. Набор, обучение, снаряжение и содержание солдат стоит денег, и далеко не символических. Особенно в зоне активных боевых действий. Я убежден, что им придется впервые за последние пару веков серьезно раскошелиться на сухопутные военные кампании. Разумеется, кое-что англичане, конечно, будут делать и для возрождения флота. Но в данном случае скудость ресурсов приведет к тому, что туманный Альбион начнет играть через дипломатию, а не силу. Особенно, если я поддержку вас.
– У России есть большой флот?
– У России есть возможность осуществлять поставки чего угодно в Северную Индию. В том числе и сухопутным путем, минуя моря, контролируемые англичанами, – лукаво улыбнулся Александр. – И в Лондоне об этом прекрасно известно. Впрочем, и флот кое-какой тоже имеется. А англичанам сейчас, чтобы возродить свой былой кулак, потребуется намного больше времени, чем в обычных условиях. И в этих условиях потеря каждого корабля станет для них той жертвой, на которую они пойти не смогут.
– Вы уверены в этом?