– Описание подводной лодки "Наутилус" там дается слишком пространно, впрочем, даже их достаточно, чтобы понять – она полностью вымышлена. А в нашем случае эскизы работают.
– Вы видели действующие подводные лодки? – оживился Путилов, пытаясь зацепить за эту фразу Императора.
– Именно так. У меня есть определенный источник сведений, который разглашать нельзя, потому что он, мягко говоря, необычен.
– Какие-то потусторонние силы? Дьявол?
– Да, конечно, у меня в подвале дворца, прямо под нами, черти сидят и выдумывают всякие диковинки, – засмеялся Император. – Все намного сложнее…
– Ваше Императорское Величество, я ведь себя совершенно извел. До чего я только не додумывался. От раскопок легендарной Атлантиды до масонских тайн. И все никак не сходится. Но все равно, скорее всего, где-то есть некий тайный центр с чрезвычайно высоким уровнем научного и технического развития.
– Уверяю вас, Николай Иванович, на этой планете нет сейчас уровня технологий выше нашего, – очень серьезно сказал Император.
– Значит, это гости с других планет? Откуда они? Марс? Венера?
– Нет. Николай Иванович, прекращайте гадать на кофейной гуще. У вас нет ключевого элемента мозаики, потому и выводы получаются неверными. И не расстраивайтесь, ваша попытка не была напрасной – я еще раз убедился, что, не владея этим мелким кусочком информации, вряд ли кто-то сумеет организовать поиски источника в верном направлении. А я перейду к главному. – Тут Александр прервался, собственная фраза напомнила ему концовку анекдота из прежней жизни: "А теперь, Федор, о главном…" Губы Императора тронула легкая улыбка, и, тихонько вздохнув, он продолжил: – Николай Иванович, помните то странное недомогание, охватившее меня сразу после смерти деда?
– Да, Ваше Императорское Величество. Тогда все очень опасались, что августейшая семья понесет новую утрату. Но, – Путилов перекрестился, – Всевышний не допустил…
– А знаете, что послужило причиной всеобщего волнения? – Александр взял небольшую паузу. – В тот день я был так подавлен бедами, внезапно свалившимися на Отечество, что почти не помнил себя. Вечером, перед образами страстно взмолился дать мне возможность узреть грядущее, чтобы иметь возможность отвести от России новые удары. И вот, уже засыпая, услышал Голос… Мне было предложено совершить путешествие в будущее, а потом вернуться обратно. "Но, – предупредил меня Голос, – обратный путь будет нелегок. Туда ты пойдешь по одной тропинке, а возвращаясь, придется выбирать единственно верную из тысяч. Не заблудись, отрок". Он оказался прав. Проснувшись в теле младенца более века спустя после ухода отсюда, я полностью забыл прежнюю жизнь и начал новую с чистого листа, заново знакомясь с миром. Снова учился ходить, говорить, читать… Лишь имя осталось прежним, хотя тогда я об этом не догадывался. Я прожил там тридцать пять лет, прожил как обычный местный житель, не как наблюдатель или исследователь. – Император вновь замолчал на несколько секунд. – К 2009 году я успел как достичь многого, так и потерял всех, кто был мне близок. Более в том мире меня ничто не держало…
– Две тысячи девятый год, – пробуя каждую букву на вкус, произнес Николай Иванович.
– Да. Теперь вы понимаете, откуда все эти знания и технологии? Они во многом отрывочны и не полны, я совершенно нещадным образом насилую свой мозг, пытаясь вспомнить хоть что-то полезное и нужное. Кое-что получается, кое-что нет. И да, вы правы, бензиновый карбюраторный двигатель для меня очень хорошо знаком. В те времена на нем работала, точнее, будет работать значительная часть грузовых и легковых автомобилей.
– Автомобилей?
– Автомобиль – это транспортное средство. Развитие концепции той самой коляски Георгия Найденова. В будущем их будет бегать по дорогам сотни миллионов экземпляров.
– Тогда почему вы не ставили бензиновые карбюраторные двигатели во главу угла? Почему оставили для разработок второй очереди?
– Потому что нефтяные и паровые двигатели для нас сейчас намного важнее, особенно паровые. Дело в том, что для полноценной работы дизельных и бензиновых двигателей, составлявших в совокупности практически весь парк силовых установок автотранспортных средств в начале XXI века, необходим гораздо более высокий уровень промышленности, чего мы с вами и добиваемся сейчас. И еще нужно обладать развитой инфраструктурой, связанной с переработкой нефти и доставкой ее потребителю, наподобие того, что ныне создается для паровых машин, питающихся каменным углем. Всего этого нет, и быстро ничего сделать не получится. Кроме того, насос высокого давления, сердце дизельного двигателя, весьма сложен и дорог в производстве. Повторюсь: для запуска в серию полноценных дизельных двигателей нужен очень серьезный рывок вперед в области науки и заводских технологий. Паровые двигатели, даже самые сложные, вроде тех, что мы ставим на дирижабли, много проще в производстве на нашем технологическом уровне. Я стараюсь выбрать из истории развития техники самые удачные и долгоиграющие изобретения и идеи для решения стоящих перед нами задач.
– Дизельные двигатели, – недоуменно переспросил Путилов. – Что это?
– Компрессионные двигатели внутреннего сгорания. Очень похожи по принципу работы на бензиновые двигатели, только топливо в них воспламеняется не от искры, а от нагрева при сжатии. Для тяжелой техники – на порядки интереснее, чем бензиновые, в том числе и для военной, по целому спектру причин. По большому счету любая военная техника на бензиновом двигателе – это либо извращение, либо отсутствие под рукой подходящего дизеля. Этот тип силовой установки был запатентован Рудольфом Дизелем в 1892 году.
– Рудольф Дизель… где-то я эту фамилию слышал.
– Конечно, слышали. Он ведь у нас в Военно-Инженерной Академии учится. Мы его туда года два назад зачислили, склонив его родителей к переезду в Москву. Вы же сами в его группе несколько раз читали лекции.
– Хм… да, что-то подобное припоминаю.
– Компрессионный двигатель он, конечно, уже не изобретет, но инженером станет хорошим. Думаю, Рудольф обязательно себя проявит очень недурно.
– Я тоже на это надеюсь. Раз уж смог столь замечательный двигатель изобрести. Ваше Императорское Величество, а кем вы были в той жизни?
– У меня была довольно насыщенная и весьма запутанная судьба, – улыбнулся Александр. – В возрасте трех лет я осиротел и воспитывался в детском доме. Там же получил полное среднее образование – десять лет школы, обязательное в то время. Четыре года провел в армии. Служил. Воевал. В воздушно-десантных войсках.
– А что это за войска такие? – удивленно переспросил Путилов.
– Это войска специального назначения наподобие наших новых егерей или пластунов. Отличаются повышенным вниманием к боевой и тактической подготовке, хорошо стреляют, быстро бегают, четко думают в критических ситуациях. И еще их специально готовят к тому, чтобы сбрасывать с аэропланов в тылу врага. Да, не удивляйтесь, те самые аппаратики, что сейчас продувают в аэродинамической трубе, – это не игрушки и не больная фантазия Можайского и Телешева.
– Хм. Поразительно. Хм. Этих солдат сбрасывают? Но как?
– На парашютах, разумеется.
– Так вот откуда вы взяли конструкцию и прочие детали того парашюта, что недавно испытывали?
– Да. К сожалению, более сложные модели я не мог предложить – у нас просто нет ни методик расчетов, ни подходящих материалов для них. Не хочу зазря рисковать своими людьми. Ведь в XXI веке натуральные ткани в парашютном снаряжении практически не используются, так как недостаточно прочны и легки. А мы с вами промышленностью, даже экспериментальной, по изготовлению пластических масс и синтетических тканей просто не располагаем пока. Не тот уровень технологий.
– А почему вы ушли из армии? Ведь четыре года, отданные службе, – это немало. Я так полагаю, вы стремились сделать себе карьеру военного?
– Вы правы, я не сам ушел. Меня уволили по ранению – ступни оторвало взрывом противопехотной мины.
– Обе! Как же это?
– Войны того времени сильно отличаются от современных вооруженных столкновений. Многих средств вооружения сейчас даже нами не разрабатывается. Впрочем, все это не важно. После списания я занялся своим выживанием. Устроился в библиотеку – карточки перебирать, и снова принялся за учебу.
– Как же вы передвигались?
– Командование за успехи, проявленные мною в боях, оплатило мне операцию и два протеза, на которых я и учился ходить. Долго, мучительно, но в конечном счете все удалось. Кроме того – через несколько лет весьма напряженного труда я смог получить высшее образование и изучить один из иностранных языков – английский, после чего завел собственное дело. В общем, крутился как мог, дабы не скиснуть и не спиться. Получилось недурно.
– А что за образование, если не секрет?
– Высшее экономическое, по специальности финансовый менеджмент… эм… управление деньгами. Позже я получил и второе, для души, по специальности отечественная история. И ведь, как оказалось – действительно для души. Именно оно и помогло найти дорогу домой, когда пришло время…
– Надо же… – покачал головой Путилов. – А как вы вернулись? Если не секрет, конечно?
– В декабре 2009-го ко мне явился незнакомец и предложил увлекательное путешествие в прошлое. Говорил, дескать, он может переместить мою душу в тело любого из прежних правителей России, начиная с Ярослава Мудрого. На прямой вопрос о его личной выгоде ответил, что, мол, имеет место эксперимент или, если угодно – пари неких Сил.
– История доктора Фауста, – еле слышно прошептал Путилов.
– Возможно, но тогда я об этом не задумывался. В том мире вообще осталось слишком мало места для веры. В общем, там меня уже ничто не держало, и я согласился. Подробности пояснить не могу, так как сам не понимаю до конца. Я потерял сознание, а когда пришел в себя, уже смотрел на мир глазами юного Александра Александровича – своими глазами, и память об обеих жизнях осталась со мной. Можно сказать, что десятилетнему ребенку добавили сознание тридцатипятилетнего мужчины. То есть мне сейчас не двадцать шесть лет, а шестьдесят один год. – Император грустно улыбнулся. – В прошлом году достиг возраста мудрости.
– Так, получается, вы старше меня, – удивленно покачал головой Путилов.
– Да, если не обращать внимания на некоторые нюансы.
– А почему вы выбрали себя? Ведь ошибиться было легко.
– Не знаю. Но уверен в одном: ошибись я в выборе – и не вспомнил бы ничего. Появилась бы еще одна заблудившаяся душа…
Александр намеренно рассказал несколько искаженную версию. Во-первых, то, что произошло на самом деле, сильно походило, да что там "походило", а являлось самой настоящей узурпацией власти посторонней личностью, и он не хотел наводить собеседника на ненужные размышления. Во-вторых, именно в эту, не основанную на прецедентах даже в мифах историю, с большей вероятностью могли поверить посторонние, стань она им известна. А набившая всем оскомину сказка о докторе Фаусте, да еще из вторых рук… Это даже не смешно. Путилов воспринял ее как истину только потому, что услышал как исповедь человека, которому верил и даже поклонялся в глубине души.
Ну и в-третьих, фактически она ничем не грешила против истины: свою жизнь в будущем он действительно начинал с чистого листа, переместившись сюда, вспомнил детские годы Александра и последний (или первый – это как смотреть), ключевой день, так и остался для него размытым пятном. А слова "господина в черном" о равноценности любого выбора оставались лишь словами, не проверенными реальностью.
Закурив очередную сигарету, он продолжил:
– А "просто угадать" на самом деле было ой как непросто. Ведь мое царствование в том варианте истории было одним из самых невзрачных. Реформы проводил мой отец, войну с турками выиграл он же. Правда, и то и другое получилось много хуже, чем теперь, но ведь у него не было моих нынешних знаний.
– А Николай Александрович? Как он правил?
– Никак. Он умер от туберкулеза задолго до воцарения. Поэтому, когда в 1881 году мой отец погиб, на его место встал второй сын, то есть я. Впрочем, в той реальности Александр Александрович был практически другим человеком, совершенно не готовым к правлению, а потому просто тихо сидел и не дергался. Просто не зная, что можно сделать и боясь все испортить. Конечно, он что-то делал, но чрезвычайно аккуратно и без лишней суеты. Впрочем, и этого хватило для того, чтобы страна немного окрепла после не слишком удачных реформ прежнего царствования.
– Тихие, спокойные времена, наверное, были.
– Да, но длились они недолго. В 1894 году Александр III скоропостижно скончался от ряда заболеваний, вызванных, как писали некоторые историки, сниженной физической активностью и ожирением. То есть он много кушал и мало двигался, что его и сгубило.
– Хм, – улыбнулся Путилов.
– Не очень смешно. Проживи Александр еще лет пятнадцать-двадцать, может быть, и не случилось тех трагедий, что потрясли Россию потом.
– А кто его сменил?
– Его сын – Николай II. Человек, оказавшийся, увы, не на своем месте. В годы его правления произойдет две серьезные войны, которые Россия проиграет, в том числе и Японии.
– Японии?!
– Да. Именно. Великобритания, Франция, Германия и Соединенные Штаты Америки, которые в той истории смогли смять южан и превратиться в могучую державу, вооружат и обучат японскую армию, построят ей новейший военно-морской флот и воспользуются этой "папуасской" страной в качестве боевого хомячка.
– Но как наше правительство могло это допустить? Ведь это же не один год подготовки!
– А что оно могло сделать? В руководстве государства к тому времени было слишком много некомпетентных людей и агентов влияния, которые методично вели Россию к трагедии.
– Но ведь не все же!
– Не все. Но что они могли сделать против совершенно прогнившей системы? Впрочем, это еще полбеды. В ходе правления Николая II Россию потрясет две революции. Первая приведет к созданию Государственной думы и началу комплекса либеральных преобразований. Вторая… Ближе к концу второй проигранной войны произойдет новая революция, которая приведет к государственному перевороту и установления в России республики. Само собой, ничего просто так не происходит и всегда берет свою цену. Революция, потом еще одна, третья, и последующая гражданская война пройдет как ураган по нашим землям, сметая все то немногое, что у нас есть в промышленности и сельском хозяйстве. Да и просто жертв вышло чрезвычайное количество – миллионы людей.
– Вас послушать, так все очень печально выходит. Какая-то история падения Рима под ударами диких племен.
– Своего рода. Только не под ударами варваров, а из-за внутреннего загнивания структуры. Саморазрушение.
– Как нам этого избежать?
– Вот именно это нам и предстоит понять. Теперь уже вдвоем.
Разговор получился очень непростой, да и весьма продолжительный. Николай Иванович ушел домой только утром. Уже с охраной, которая отныне следовала за ним как тень. А в лацкан его кителя была вшита ампула с ядом, дабы он смог совершить самоубийство даже при захвате в плен.
Для Путилова мир перевернулся. Но он ни на секунду не пожалел о своем согласии. Будучи энтузиастом научно-технического прогресса и промышленного развития России, он уехал домой уставший, но окрыленный. Никогда в своей жизни Николай Иванович не был таким счастливым.
Глава 4
Выезд Императора на Кубинский полигон повлек за собой целую плеяду последствий, особенно заметных в кругу приближенных к августейшему телу. Впрочем, и газеты отметили какие-то "движения" и возможные реформы Государственного Совета. Да и много чего другого писали.
Всенощное бдение Путилова во время рабочего совещания с Александром кардинально изменило его положение. Из рыцаря Красной звезды, что само по себе очень немало, Николай Иванович превратился в человека, особенно приближенного к Императору. Что-то вроде личного помощника-порученца с высочайшим уровнем доступа к государственным секретам, впрочем, не вообще, а тематическим. В частности, за последующие два месяца он шаг за шагом получал руководство над научно-исследовательской и конструкторской деятельностью в области транспорта.
Завершились эти процедуры с бесчисленными приказами и постановлениями за подписью Его Императорского Величества довольно предсказуемо – Александр утвердил новое ведомство в Государственном Совете – Аппарат Нарочного комиссара по делам транспорта во главе с Путиловым. Сокращенно это звучало как Наркомат транспорта, а Николай Иванович стал первым в истории наркомом. Именно это ведомство и закрепило официально все изменения, которые до того оформлялись "на бечевочках".
Чудно в наркомате было все. От названия до дел. Никогда прежде в России комиссариатом не называли объединение уровнем выше уездного, и никто в мире до этого не сосредотачивал под одним началом руководство делами по научным изысканиям, конструкторским работам и опытному производству в области транспортных технологий. Да и сам Николай Иванович преобразился. От прежнего живого и открытого человека мало что осталось. Сведения о той крови, в которой буквально утопили любимую всем его сердцем Россию "старые порядки", сделали Путилова холодным и безжалостным к любому, кто попытается толкнуть ее в пропасть либерально-демократической вакханалии. Да и вообще – он стал подчеркнуто замкнутым, деловым и жестким. Даже одежду сменил. Теперь на черном двубортном кителе из тщательно выделанной кожи, кроме платиновых гербовых пуговиц, у него красовалась только рубиновая звезда в левой петлице.
Человека как будто подменили – настолько сильно он преобразился буквально во всем.