На отдых бы его, да на пару месяцев! Да, без него будет сложнее, но загоняя себя, он рано или поздно просто сорвется. Хотя... Пробовал я пару дней назад ему намекнуть. Так нет же, в штыки! Дескать, Змейка, Гуннар и прочие работают, так и я не хуже. Мы и сам с усам... Гер-рой, млять! И что делать, ума не приложу. Ладно, потом посоветуюсь с остальными побратимами на предмет лучшего способа восстановить душевное равновесие одного из нашей команды. Пока же...
- Через пару-тройку часов от сети вокруг нас почти ничего не останется. Все согласны?
- А то ж! - за всех ответила Роксана. - Сможем либо тихо вывести, либо устранить остатки наблюдателей. Но я бы не стала лить кровь - люди Доброги совсем взбесятся. Они еще от резни в торговых рядах не отошли и долго еще не отойдут.
- Раз все так мыслят, то и я поддерживаю, - кивнул я, видя, что Гуннар безмолвно одобряет девушку. - А дальше отвечаю на так и не прозвучавший вопрос. Начинаем выводить основную часть хирдманов за пределы городских стен. Основных дорог из Киева немного, да и делать крюк они вряд ли будут.
- Кто и куда?
- Ромеи, Змейка, ромеи. Точнее то посольство, которое сейчас на приеме у Владимира Святославовича и которые вряд ли захотят задерживаться надолго в городе. Тут ведь полное безумие творится, их соплеменников важных ни с того ни с сего резать начали. Побоятся оставаться в пределах Киева, а во дворце великокняжеском тоже не резон.
Роксана одним резким движением встала, потянулась, подобно дикой кошке... Красотка, однако. Жаль, что частенько старается преуменьшить эту свою сильную сторону.
- Эх, Змейка, ты у нас и опасна смертельно, и красива примерно таким же образом.
- Мрачный! - девушка одновременно и чуток покраснела, и взвелась, как курок револьвера. - Не туда у тебя шея повернулась. Я поняла, почему посольству ромеев в городе неуютно будет. Другое неясно...
- Она права. Почему ты среди четырех вариантов выбрал ромеев, Мрачный? Уверенно выбрал, как будто тебе сами боги на ухо шепнули. Я не Магнус, хотя и ему, и тебе абсолютно верю. Но не ошибешься ли ты, от всей души веря в неправильный вариант? Ошибемся - все ранее сделанное прахом обернется.
Гуннар ты Гуннар. Относительно молодой возрасто, но древний, если считать по опыту интриг и схваток в кромешной тьме, где только и сталкиваются тайные службы. Ты сейчас задал мне просто таки идеально поставленный вопрос. Верный на все сто, без лести преданный, но привыкший даже среди своих искать следы нестыковок. Ошибки ведь, они даже добросовестные, остаются только ошибками. И ты боишься ее допустить. Сидишь, потягиваешь сильно, на три четверти разбавленное вино, улыбаешься. А мозг исправно прокачивает поступающую информацию. И ее тебе покамест недостаточно.
Что ж, придется бросить на чаши весов все козыри, которые только я смогу достать. Включая те, что находятся в рукавах, как и положено уважающему себя игроку. Стремящемуся к победе любой ценой.
- Увы, но боги в уши не шепчут, хотя я бы не возражал. Что же до уверенности, то посуди сам... Четыре посольства, четыре веры. Посольство от хазар, они же жрецы бога Яхве. Никакой выгоды, потому как каганат чахнет и сохнет. Еще пара ударов и от остатков былого могущества ничего не останется. Потому они и пытаются уцепиться за князя Киевского, как утопающий за проплывающую мимо лодку. Да только нашему лодочнику обуза не требуется. Веслом по голове они получат, а не спасение за чужой счет.
- Согласен. Их убираем. Остаются три варианта.
- Уберем и остальных двух, Бешеный, можешь не сомневаться. И начнем с послов Арабского Халифата. Мусульман, иными словами. Молодая вера, агрессивная, распространяющаяся быстрыми темпами и претендующая на все новые территории. Одна проблема для Владимира то нашего - далеко все они, очень далеко. И прослойка между Русью и ими - в виде территорий, где либо западная ветвь христианства, либо ее восточная составляющая. А не любят они ислам сильно, разногласия там слабопреодолимые. Грызни этой ой как на многие века хватит. А князиньке не хочется попадать в эту серьезную драку. Цели у него со-овсем иные!
Гуннар начал успокаиваться, слушая мои рассуждения. Тревога во взгляде приугасла, отсутствие эмоций на лице дало трещину, что также было хорошим знаком. Осталось сделать последний рывок.
- И остается у нас только одно - христианство. Именно жрецы этого бога могут быть полезными Владимиру Святославовичу в его планах сосредоточения в своих руках полной власти. Да и сломать хребет всем нам сподручнее будет именно с подобной поддержкой.
- Два варианта, Хальфдан, - для убедительности побратим поднял левую руку с двумя оттопыренными пальцами. - Рим и Константинополь... Почему ты прицепился к ромеям?
- Да потому что они УЖЕ здесь, друг ты мой и брат! Их священники и монахи крестят в свою веру рабов, простой люд, поддающийся на притягивающую некоторых идею, звучащую в проповедях. Это сильная вера, пустившая здесь корни. Бабка Владимира приняла христианство по византийскому обряду и наверняка успела многое порассказать юному внуку. Да и выгоды государственного толку я не могу отбрасывать.
- Я кажется поняла, что хочет сказать Мрачный, - прищелкнула пальцами Змейка. Сейчас она расхаживала по комнате, а руки жили своей жизнью, то дотрагиваясь до многочисленных метательных ножей, то просто срываясь в экспрессивную жестикуляцию по мере того, как речь набирала темп. - Принятие христианства значит для Владимира заключение союза с Византией. Поддежка жрецами, деньгами, имперским влиянием, другими полезными вещами. И главное - изменения... Абсолютная власть, в которой у него не будет никаких сдержек. Я могу подробнее рассказать, много последнее время читала про ромейских базилевсов и том, как они смотрят на мир вокруг себя.
Роксана говорила. Периодически срываясь на откровенное цитирование древних для меня, но современных тут источников. Ну а мне лишь оставалось от души порадоваться. Причина? Сама Змейка, само собой. Она здесь и сейчас совершила качественный прорыв, раз практически самостоятельно смогла не просто понять суть проводимой Владимиром многоходовой интриги, но еще и оценить ее несколько не со здешних позиций. Я в восхищении, как говаривал один демонический персонаж одного моего любимого автора. Того самого, столько ярко и красочно описавшего переплетения света и тьмы в своем бессмертном романе.
Змейка могла говорить еще долго, но, на мой взгляд, и сказанного на данный момент было достаточно. Гуннар окончательно убедился в правильности сделанного мной выбора. А это и было целью.
- Достаточно, Роксана, - прервал я разошедшуюся девушку. - Ну а о необходимости наших действий, я уверен, говорить излишне. Но все же скажу.
- Скажи, - эхом отозвался Ярополк. - Нам это в будущем пригодится, если хирдманы начнут задавать вопросы.
- Шрам, ты головой о дуб ударился? У нас есть собственные боги, а чужих не надобно. Предать своих предков, отвернуться от их памяти... Это само по себе гнусно!
- Тихо, Змейка, тихо, - выставил я руку в останавливающей поток эмоций жесте. - Вопрос разумный и на него будет необходимо давать ответ. Одними чувствами убедить можно далеко не всех. Некоторые, уж прости, будут руководствовать принципом: 'А чем мне это выгодно?' Но у меня и им найдется что ответить. Змейка...
- Все, уже останавливаюсь.
Выполняя мою просьбу, Роксана остановилась и теперь стояла, прислонившись к стенке и вдумчиво изучая коготки на правой руке. Ну а я поспешил поставить точки над 'ё'.
- Влияние. Если куда-то распространяется чужая вера, но принесшие ее становятся духовными авторитетами. В их силах многое, в их руки попадают мощные инструменты, способны заставить интересы государства развернуться чуть ли не в противоположную сторону.
- Да кто позволит? Ни один князь не допустит...
- Эти - нет. А что насчет тех. кто придет им на смену? Их дети племянники, внуки? Вот им с самого детства в головы будут вкладывать совсем иные понятия. Одно из главных в этом списке - почтение в духовным автотитетам и смирение перед божественной волей. А кто проводники воли? Те самые, которыми управляет константинопольский патриарх. А патриарх этот подчиняется кому?
- Базилевсу,- выдохнула Змейка. - И тогда есть возможность стать даже не младшим союзником, а подобием данника...
- В центр мишени, умная ты моя, - скривился я в подобии улыбки. - Поэтому заканчиваем со словами и переходим к делам. У нас почти две с половиной сотни хардманов, но около полусотни необходимо будет оставить тут, поддерживать порадок.
Ярополк невольно закашлялся, услышав о том. что я собираюсь выводить за пределы города практически всех. Ну а Бешеный. Оказавшийся более устойчивым, только приподнял бровь и спросил:
- Хорошо, с помощью Змейки и ее людей мы действительно сумеем вывести за стены большое количество хирдманов. Сумеем и перекрыть наблюдателями дороги, и отследить путь, по которому двинется посольство ромеев. Что потом?
- На бумаги с подписью Владимира, чтоб его, Святославовича, я не надеюсь, он не дурак. Зато способных говорить ромеев из посольства мы захватить в состоянии. Возможно, если повезет, там будут и приспешники самого Владимира, знающие о сути и итоге проведенных переговоров. Захватываем и тащим, к примеру, в тот же самый Переяславль, там у нас наиболее крепкие позиции. Меж тем постепенно, в течение пары-тройки дней, вывозим туда семьи. Те, которые в Киеве.
- И это все?
- Не язви, красавица! Конечно же, нет. Необходимо уже сейчас послать гонцов ко всем тем ярлам, которых мы предупреждали еще тогда, до предательского похода. И местом встречи назначить все тот же Переяславль. Теперь точно все. Время не ждет! Начали.
Сейчас я действительно не хотел продолжать разговор, и все присутствующие это поняли. Друзья-побратимы удалились тихо, пока я, прикрыв глаза. Сидел в кресле и думал, как все непросто в нашем мире. Что в родном для меня будущем, что в этом самом прошлом, куда угораздило попасть.
Эх, до чего же не люблю цейтнот! Будь возможность потянуть время, я бы выждал момента, когда возвратятся наши хирдманы, отправленные потрошить побережье франков. Тут и усиление личного состава, и, при удачном раскладе, неплохая добыча, на которую можно опять таки усилиться. Да и воины других участников похода. Они сейчас важная карта в разыгрываемой партии. Ладно, прорвемся. Пусть затеянная мной игра и рискованна, но без риска не бывает и победы. Той победы, на которую согласен я.
Интерлюдия
Дворец великого князя.
Дворец гудел, словно пчелиный улей. Носились как угорелые слуги, то и дело шарахаясь в стороны от розных окриков более значимых людей. Четко чеканили шаг стражники, которых нынче было значительно больше обычной нормы. Они оч-чень подозрительно смотрели на всех и каждого, словно заранее выискивали врага. Придворные... тоже чувствовали себя не на своем месте. Им хотелось бы переждать разразившийся в кратчайшие сроки шторм, но удерживало опасение попасть в немилость. А на немилость и сам великий князь, и его советники были щедры.
Только Доброге, закрывшемуся в одном из помещений и напряженно выстраивающему дальнейшую линию поведения, на это было плевать. Шумят? Да и пусть. Будут слишком сильно бузить - дружинники великого князя умеют унитомиривать буянов. А у него сейчас другая задача - понять, что вообще вокруг происходит. И все бы ничего, но... Рядом сидел Добрыня, считающий общество главы Тайной Стражи важнее любого другого.
Доброга давненько не видел станинного приятеля таким... озабоченным. Усталое лицо, чуть поблекшие глаза и вообще ветеран войн и интриг явно - для него явно - начинал сдавать. Пока еще самую малость, на волос, и тем не менее. Ведь дело в том, что лично глава Тайной Стражи чувствовал себя еще вполне бодрым и способным работать на максимуме сил и способностей. А это значило... Нет, ПОКА это еще ничего не значило, хотя и пробуждало тени осторожных мыслей.
Но все равно, несмотря на первые тревожные признаки, старый интриган и фактически первое лицо страны знал, что ему делать и когда. Сейчас он выпытывал у Доброги то, о чем тот и сам имел лишь неполное представление.
- Нет, друг мой, я понимаю, что все обычные меры ты предпринял. Поиск стрелков, усиленную охрану, всех татей с городского дна проверяешь, в том числе в подвалах пыточных. А результат? И вообще, КАК это могло случиться?
- Это были подготовленные расстрелы с большого расстояния. Нечно новое, доселе не встречавшееся ни мне, ни кому-либо из мне подобных. Пресвитера и Фракийца убивали по одному плану. Исполнители если и разные, то руководил ими один человек. Опасный и не здешний.
- Почему?
- Как раз потому, что иные мысли в голове, иное восприятие мира вокруг. И ты знаешь, Добрыня, я НЕ ХОЧУ его ловить.
Первый советник князя киевского чуть было не обвалился на пол прямо сквозь кресло. Ну а уж про округлившиеся и вытаращенные глаза и упоминать не стоило. С трудом он выдавил из себя:
- Ты чего такое говоришь? Ты ли это вообще?
- Я, Добрынь, именно я. И от слов своих не отказываюсь, - с невеселой улыбкой ответил Доброга. - Для начала, эти убийства, удавшиеся и е не очень, задели только ромеев. Скорее всего, месть за удачно проведенные переговоры или попытка надавить, заставить отказаться от полученных результатов. Иного смысла я не вижу. Ты сам то со мной согласен.
- Допустим... Да, согласен!
- Хорошо, что продолжаешь разумно мыслить, не ставя во вглаве всего эмоции, в том числе и нашего излишне горячего князя. Тем легче тебе будет понять... Я могу бросить все силы на выяснение того, кто именно из чужаков стоит за обоими нападениями. И что тогда?
Ответа не последовало. Добрыня откинулся в кресле, скрестил руки на груди и ждал. Сейчас он предпочел слушать, причем не влезая с комментариями без крайней на то необходимости. Что ж, Доброгу это вполне устраивало.
- Такой человек, как организатор всего этого, не будет сидетьи ждать. Он может или покинуть Киев и Русь вообще. Или же, если не получит такого приказа... Он начнет охоту уже на тех, кто его ищет. Это же дичь, Добрыня, это только и исключительно охотник.
- Ты преувеличиваешь.
- Я? - горько улыбнулся в ответ глава Тайной Стражи. - Нет, я скорее преуменьшаю. И еще я первый раз за все это время чего-то сильно не понимаю. А непонятного надо остерегаться. Если так хочешь заниматься - изволь. Я поручу это Станиславу и Фоме, а сам демонстративно отойду в сторону. И я поставлю разве что десяток резан на то, что они смогут найти нашего убийцу и при это не попрощаться с жизнями.
Добрыня думал. Упорно, сосредоточенно прокручивал в голове только что услышанное. От вина и закусок в очередной раз отказался, поскольку не хотел потерять даже ничтожную долю так необходимой сейчас концентрации на главном.
Он знал, что Доброга может порой вилять, туманно выражаться, но никогда не преувеличивает грозящей опасности. Значит... Пожалуй, сейчас стоило его послушать. Изобразить видимость бурной деятельности. Но на самом деле не лезть в медвежью берлогу, доподлинно не зная, какой степени матерости зверь там находится. Да и ничего важного лично для его целей не произошло.
Вместе с тем тень страха в голосе главы Тайной Стражи, в его глазах - это было плохо. Плохо и не вовремя. Может стоит его отправлять на покой? К примеру, наместником в один из дальних и спокойных городов. И уважение оказано, и город будет в надежных руках. А заодно Тайная Стража окажется в более цепких руках. Руках человека, не имеющего даже тени сомнений в поступающих сверху приказах.
Только это потом, менять коней на переправе стоит лишь в самых сложных ситуациях. Когда нет более пристойного выхода. Да и с работой, порученной ему, Доброга справляется. Что же до тени сомнений в глазах - это терпит. А вот ближайшие действия с ним Добрыня хотел обсудить сейчас не откладывая.
- Уговорил, лезть туда не станем. Ромеи пострадали, вот пусть сами и мучаются. Да и к тому их Христос сам терпел и им велел. Ты лучше посоветуй, что нам с посольствами делать? Другие нормально, а ромейское во главе с епископом Михаилом трясется, как будто из бани на мороз выгнали и обратно не пущают.
- А разве это вопрос? - недоуменно хмыкнул Доброга. - се договоренности достигнуты, осталось только, чтобы глава посольства передал их патриарху Константинопольскому, а через него и базилевсу. Вот и гони их из Киева, дав для успокоения их трусливых душ полусотню дружинников.
- Не жирно ли будет?
- В самый раз. Потом четыре десятка вернуть обратно, а оставшиеся пусть до Царьграда прогуляются. Символ все же... успешных договоренностей.
Прикинув все 'за' и 'против', Добрыня решил так и поступить. А решив, вежливо распрощался с Доброгой, да и пошел по своим делам, оставляя главу Тайной Стражи наедине с его собственными проблемами. И все же, кое-что осталось для него за пределами восприятия.
Доброга не зря столько лет возглавлял столь серьезную структуру, ухитряясь оставаться на вершине несмотря ни на что. А подобное положение просто обязывало быть серьезным эмпатом, ощущать настроение собеседников и даже своего рода тени мыслей. И во время недавней беседы он чувствовал слегка изменившееся к нему отношение собеседника. Стоило сложить это с прозвучавшими намеками, добавить возможные варианты развития событий... Итог - его собирались отодвинуть в сторону. Без крови, с почетом. Точнее собирался Добрыня, а вот что будет дальше - это большой вопрос.
Время больших перемен - особое время. И тому, кого наверняка начнут готовить на его место, может показаться опасным оставлять предшественника в живых. Доброга недобро усмехнулся, позволив себе пусть ненадолго, пусть находясь в одиночестве, но все же снять вечную маску, словно выточенную изо льда.
Не получится... Он всегда старается оставить себе пути для отступления. И один из них укрепляет уже сейчас. Как? Да просто-напросто не сказав Добрыне, что есть у него подозрения насчет человека, организовавшего показательные расстрелы ромеев. Вот только цель... Ее понять он никак не мог. Но вот факт, что она была, сомнения не вызывал.
- Возможно, скоро я буду с тобой знакомиться, Мрачный, - подмигнул Доброга своему отражению в золотом кубке. - И не как глава Тайной Стражи с противником, а как умный человек с умным человеком. А неглупые люди всегда могут договориться.
Глава 19
Ночь, проведенная в лесу... Тихо проведенная, то есть без больших костров, с охранением, в отдалении от дорог. И все это не так уж далеко от Киева, что многим могло бы показаться полной нелепостью. Ну кого, скажите мне. Опасаться вольному ярлу, давно и прочно осевшему на Руси, да еще в окрестностях стольного града?
Ответ прост... Всех, кто не входит в число его собственных людей. Ведь мы все тут не просто так, воздухом подышать, выехали, а ожидаем появления посольства. Того самого, ромейского, которое вот-вот должно выехать за пределы города.