- Брось, Анджей, ничего я не ставил. Я пришел к ним сам от себя. Говорил лишь от своего имени, в том деле ты был вообще не причем. А пока жив хотя бы один из нас, задание остается выполнимым. У тебя ведь есть своя легенда? Вот и не устраивай тут панику с истерикой. Будь ты мужчиной…
- А ты, значит, ведешь себя как мужчина?! Все наши планы уже идут наперекосяк, из-за твоей самодеятельности. Все через дупу! Может, мне уже пора докладывать в Центр о срыве задания?! А, Адам?
- Дело твое. Поступай, как знаешь. Но если без команды Центра вдруг решишь вывести меня из нашего дела, то не забудь про контрольный выстрел в затылок…
- Идиёт! Я о тебе забочусь, а ты… Вот скажи, зачем нам сейчас местный аэродром? Что мы тут забыли? До гонок пара дней всего остались. Уже ехали бы себе в Чикаго, как планировали…
- Гонки от нас не убегут. Сколько у нас с тобой в летных книжках канадского налета?
- Часов по пятнадцать ребята за нас записали. Плюс пара часов из Ошкоша. И что ты этим хочешь сказать?! Ты что, все о получении пилотских свидетельств мандражируешь? Лучше бы о главном думал. О том, что нас теперь здесь как муху в любой момент прихлопнуть могут…
- Не кипишуй, пан Терновский, нас не прихлопнут. В радиусе сотни миль нас теперь даже ограбить никто не посмеет. Мы с тобой, Андрюшенька, нечаянно счастливый билет вытянули. Честно говоря, я такого даже не планировал, само как-то все получилось.
- Думаешь, из-за твоих новых знакомых, нас тут будут на руках носить?
- На руках вряд ли. Но без разрешения местного Дона нас тут никто не тронет. Правда, на Чикаго и его окрестности это, увы, не распространяется.
'Так ли уж обоснована моя уверенность? Даже не знаю. Я, конечно, редко ошибаюсь в людях, но бывали и сбои у моего внутреннего 'полиграфа'. Во взгляде того мачо было много всякого намешано. Вот только тупой настырности наших постперестроечных 'красных пиджаков' я там не увидела. Этот Дон совсем не глупый перец. Правила и традиции важны для него, но он не следует им слепо. Ему важна выгода, но свой интерес он ставит даже выше нее. И если посеянные мной зерна все же дадут всходы, то может быть, и не станет Америка страной благодушных рукоплескателей 'демократического идола'. Хотелось бы, но вряд ли…'.
***
В памяти возникла набережная Мичигана с хлопающими от порывов ветра матерчатыми тентами местных кафе. Легкий бриз с воды, вероятно, напоминал Главе Семьи годы, проведенные на Родине. И хотя в конце лета погода в Милуоки больше напоминала венецианскую зиму, но все же, прогулка была приятной. Сама же беседа, оставившая столь глубокий след в душе собеседников, со стороны могла бы показаться диспутом то ли соседей по улице, то ли коллег из департамента народного просвещения.
- Зачем вы рисковали своей жизнью сеньор Моровски? Я хорошо читаю по глазам, вы не очень-то любите соплеменников вашего отца. Во время моей беседы с молодежью, вы смотрели на членов германской общины осуждающе.
- Особого риска там не было. А мой негатив в основном касался воспитания. Если бы взрослые лучше воспитывали детей, то сегодняшняя проблема просто не родилась бы на свет.
- То же самое, вы, наверное, думаете и о нас, сицилийцах?
- А почему я должен делать для кого-то исключение? Мы все созданы по одному подобию. Правда, некоторые почему-то считают лишь себя 'солью земли', а всех остальных пылью. Именно из-за таких начинаются войны и гибнут невинные люди…
- Этого Курта вы тоже считаете невинным?
- Курта? Нет, не считаю. Из-за их с Филиппе глупой бравады под очереди 'томми-ганов' могли попасть матери с грудными детьми. Вот насчет их невинности у меня нет сомнений.
- Мне понятны ваши чувства, но и вы нас поймите. Эти… мальчики сами его спровоцировали. Они угрожали ему кулачной расправой, если он будет ходить по их улице. Надеюсь, вы понимаете, как это неприятно и обидно в таком возрасте.
- Понимаю, но не могу одобрить способа поддержания авторитета. Для меня не секрет, что основой будущего в 'семье' является самоутверждение. НО. Неужели же среди ваших людей нет ни одного мастера кулачного боя, чтобы обучить парня социально приемлемому способу защиты. Если бы он полез на своих обидчиков с кулаками, то я бы не вмешался.
- Гм. Дуэльный кодекс… Наследие Колизея. Однако, сеньор Адам, одних кулаков ребенку часто бывает недостаточно, чтобы стать мужчиной. И в чем тут тогда выгода для нас?
- Есть множество способов. А выгода в том, что сегодняшний пример, дети запомнят надолго, и вам не придется договариваться с вашими хорошими знакомыми из полиции и суда. Для уважаемого человека это не слишком приятно. Кроме того, в Америке оружие может оказаться в любом доме. Вы хотите рискнуть, получить однажды одного из ваших мальчиков с пулевым отверстием во лбу?
- Они не посмеют…
- Дети?! Дон Валлонэ, дети иногда бывают более жестокими, чем старшее поколение. Нам ли с вами об этом не знать. Малолетним струнцо частенько наплевать на будущие беды их родни. В их самовлюбленных умах весь мир вертится только вокруг них. Вспомните себя в этом возрасте. Да и я был таким же. Все свое детство я дрался как зверь, по любому поводу. Но давать оружие детям это открывать ящик Пандоры. Закрыть его обратно уже не получится. Вам нужна вечная война на улицах?
- Мы не боимся войны…
- Это хорошо. Потому что впереди у всего мира Большая Война, остаться в стороне, от которой мало у кого получится. Очень скоро каждый итальянец и сицилиец будут нужны для борьбы за свободу Италии. Свободу от Дуче и его 'прокаженных'. Вашим семьям ведь тоже досталось от него? И скоро появится возможность вернуть эти долги. Но от тех, кто примет на себя этот 'крест' кроме удали потребуются дисциплина и расчетливость…
- Жить нужно реальным, а не мечтами о далеком. Вы еще слишком молоды, Адам. А война начнется еще очень и очень не скоро…
- Раньше, чем вы можете предположить, Дон Валлонэ. Фактически война уже идет, просто Америка, как всегда вступает в нее последней.
- Хм. И чем же вы предлагаете заниматься мальчишкам до начала этой войны?
- Пан… гм… Дон Валлонэ. Сам я люблю риск, но не ради самого риска. В настоящее время я освоил, кроме, автогонок, кулачного боя и альпинизма, еще и парашют и самолет. Стреляю я тоже неплохо. И если моя Родина вдруг призовет меня, то мне не придется долго раздумывать о своей роли в ее защите.
- Предлагаете нашим парням готовиться идти под пули 'фалангистов'? А мне предлагаете открыть тренировочные лагеря для юношей?
- И это тоже. Ведь никто не живет вечно, Дон Валлонэ… Наша жизнь вообще лишь краткий миг между двумя бесконечностями небытия. А свобода часто стоит куда дороже человеческой жизни. И ваш авторитет в военное время и после войны могут сильно возрасти, если вы займетесь этим заранее. Но на первом месте, все же, стоит мирная работа. Тот же бизнес. Но я не считаю себя вправе касаться этих вопросов. Я слышал традиции сицилийцев, ставят знак равенства между не прошеной помощью и оскорблением…
- Бизнес? Мне будет интересно выслушать ваши предложения, сеньор Моровски.
- Гм. Кризис прошел, но ряд машиностроительных фирм в Штатах до сих пор еле-еле сводит концы с концами. Почему бы таким богатым и влиятельным людям не выкупить эти пока малоценные активы?
- 'Пока'?
- Именно пока? Как только загрохочут пушки, на промышленность прольется золотой дождь. Корабли, запчасти к грузовикам, танкам и самолетам, боеприпасы, амуниция, армейские пайки и многое, многое другое…
- Вы умеете видеть будущее?
- Скорее прогнозировать. И чаще всего мои прогнозы сбываются… А, что до воспитания детей, то ваша интересная идея о тренировочных лагерях совсем не дурна. Чтобы юноши не сходили с ума, пора бы им заняться настоящим делом. Как насчет парашютного спорта? Для такого дела мужества нужно гораздо больше, чем для стрельбы из пистолета по мальчишкам. И когда придет их срок послужить Сицилии, такие ребята будут способны на большее. Ну и, конечно же, учить их драться. Пошить им кожаные шлемы и панцири, и пусть парни учатся всерьез. А ваш патронаж над юношескими клубами это надежное вложение денег. Ведь прошедшие через эти клубы когда-нибудь могут попасть и в правительство. И они никогда не откажут в небольшой просьбе человеку, сделавшему из них настоящих мужчин. Кроме того, никто пока не отменял тотализатор на соревнованиях…
- Мне понравилось с вами беседовать сеньор Моровски. Сейчас редко можно найти вежливого и неглупого собеседника. Я бы хотел даже предложить вам свое покровительство…
Прощаясь с этим странным молодым человеком, Джозеф Валлонэ, не гневался. Собеседник отказался от предложенной помощи, но принял предложение о дружбе, и обещал, что не будет вставать на сторону его противников. Сама же прошедшая беседа обогатила Дона множеством новых идей. А это чего-то стоило…
***
Машина подъехала к двухэтажному зданию диспетчерской, и напоследок хрюкнув форсированным 'континенталем', замерла. На стоянке у летного поля скучали под чехлами несколько желтых учебных бипланов…
Финансы позволяли разведчикам оплатить сдачу экзаменов, но владелец частной авиашколы Эди Корелл, был непробиваем. Несмотря на явное отсутствие обучаемых, и жалобный взгляд бухгалтера Сэма Рэдклифа, аргументы приезжих отскакивали от него горохом без особого толка. Терновский, не выдержал созерцания этой бессмысленной торговли, и ушел к машине, но Павла не торопилась сдаваться.
- Хватит, Мистер Моровски! Повторяю вам. Мы не раздаем тут налево и направо пилотских свидетельств. Хотите учиться, милости просим. Два месяца интенсивного обучения и диплом ваш. Не устраивает, ищите другую авиашколу. Да хоть езжайте поступать в летный колледж в Калифорнию, нам все равно!
- Полуторная цена и диплом сегодня!
- Чтобы вы завтра разбились, и ваша гибель легла вонючим пятном на всю нашу школу?! Всего хорошего!
- Сколько часов должен налетать ваш курсант самостоятельно, чтобы вы допустили его до экзаменов?
- Минимум тридцать часов. Обычно же мы допускаем до дипломной сдачи экзамена с шестьюдесятью часами самостоятельного налета на 'Дженни'. А у вас всего семнадцать.
'Наверняка врет, зараза. Даже в наше жмотское время, для диплома ФЛА требовалось не более полусотни часов, включая полеты с инструктором. Вряд ли в Штатах все настолько строго. Будем блефовать, иначе застрянем на этом уровне моего дурацкого квеста'.
- Кроме записанных в книжке пятнадцати канадских часов на 'Фавне' и пары часов на 'Дженни -4' налетанных здесь в Ошкоше, я прямо сейчас готов подтвердить вам свой пятидесятичасовой самостоятельный налет. На германском 'Клемме', шведском СК-10, британском 'Авро-634', и куда более скоростном, чем они 'Девуатине-26'. Да и по цене мы с вами еще можем поторговаться.
- Хм. И откуда у вас такой налет?
- До Канады меня неофициально учили летать в Европе и Аргентине. Держаться за ручку в ознакомительных полетах я начал еще лет шесть назад. Потом за меня серьезно взялся один старый друг моего отца. И скажу, не хвастаясь, неплохо выучил. Потом было множество учебных эпизодов, вот только летную книжку я завел совсем недавно. С тех пор мне просто не хватало времени и денег на получение диплома, но летать я уже умею. Сейчас деньги у меня есть, но диплом мне нужен уже завтра. Ну, так как?
- Гм. Обычно мы так не делаем, но ладно… В виде исключения, я сам с вами слетаю. И если вы действительно докажете, что вы обученный пилот, то возможно мы как-нибудь и договоримся.
- О'кей, мистер Корелл! На чем мы полетим? И может, сразу же приступим к сдаче экзамена?
- Полетим вон на том 'Дугласе' БТ-2. Хватит вам и одного вылета с инструктором!
- Тогда если все будет нормально, я прошу добавить в ваш учет, что меня учили здесь летать с начала этого года, по нескольку часов в месяц.
- Там видно будет. Залезайте в переднюю кабину, мистер!
'Ну что вам, мистер Эди, сказать за нашу родную Одессу? Сейчас я пару минут поизображаю из себя неуверенность, но дальше вам сэр лучше бы держаться покрепче. А начнем мы с пары восьмерок и петель, ну, а потом…'.
Самолет прокатился по полосе и замер вблизи старта. Зажигание выключено, и винт, сделав несколько холостых оборотов замер скошенным турецким ятаганом. Резкий трескучий голос пилота-инструктора нарушил внезапно наступившую тишину.
- Вылезайте мистер! Нечего вам тут рассиживаться.
- Мистер Корелл, ну как? Как вы считаете, смогу я сдать ваш экзамен?
- Не уверен, что мы вообще захотим его у тебя принять!
- Это почему? А мой уровень пилотирования?
- Дерьмовый у тебя уровень! Да-да, дерьмовый. И не лыбься мне тут!
- Вы это серьезно?
- Парень! Ты думаешь, что если освоил пяток трюков, научился лихо взлетать и садиться, то это и все?! Как бы, не так! Не с этого люди начинают свою пилотскую карьеру. В общем, пока не сдашь мне теорию и практику посадки по приборам, и аэронавигацию в сложных условиях, диплома нашей школы тебе не видать.
- Я не слишком хорошо знаю английский сэр, чтобы цитировать страницы наизусть.
- Вообще-то это твои проблемы. Но мне от тебя нужно не чтение с выражением, а твое понимание правил…
- Тогда хорошо. Завтра утром я готов сдавать экзамен, если одолжите учебные пособия. Двойная цена за сданный экзамен, и кроме моей лицензии по двадцать часов в летную книжку нам с приятелем. Ну, или одинарная цена за несданный. Это мое последнее слово. Ну как рискнем?
- По твоей нахальной физиономии видно, что рисковать-то ты привык. Но запомни, одного этого мало! У меня на экзаменах никому поблажек не было, и не будет! Деньги вносишь сразу, и если что не так, они не возвращаются. Максимум, на что ты сможешь рассчитывать, это на скидку за обучение. А если помнешь нам технику или травмируешь кого, будешь еще доплачивать. Если согласен вот так рисковать, рискуй!
- Согласен. Где подписаться?
Когда машина отъезжала в сторону ближайшего мотеля, к задумчивому начальнику школы подошел сгорбленный жизнью бухгалтер Сэм Рэдклиф. На лице его было выражение тихого горя.
- Эди, нам лучше поскорее разойтись с этим парнем по-хорошему.
- С чего ты это взял?! Я не собираюсь потакать ему на тестах!
- Мне звонили из мастерских, это тот самый парень, которого сегодня видели в парке с Валлонэ. Помнишь, я тебе рассказывал?
- Мгхм… И что нам теперь делать?
- Принять у него этот чертов экзамен. И сделать этот так, чтобы он никогда здесь больше не появился.
- Черт бы побрал этих гонористных приезжих, и их здешних покровителей!
Если бы Павла слышала эту беседу, то наверняка рискнула бы оставшимися деньгами, чтоб получить пилотскую лицензию и для Терновского. Но в этот вечер ее голова была занята другим. А сам Анджей, как более продвинутый в языке, осваивал для себя нелегкую стезю декламатора, безнадежно махнув рукой на очередную авантюру своего буйного напарника. Эта ночь обещала быть долгой и познавательной…
***
Недавний руководитель одного из главков НКАП, а ныне всего лишь главный конструктор ОКБ-240, и заодно пламенный энтузиаст создания 'летающих танков', от волнения даже перешел на повышенный тон. Но присутствующее на совещании высокое начальство тут же, осадило его. Маршал умел ставить на место и не таких известных людей, и как всегда, сделал это мастерски…
- Товарищ Ильюшин, пожалуйста, не забывайтесь! На этом совещании мы сейчас обсуждаем совсем другой вопрос, и о необходимости для Красной Армии бронированного штурмовика, никто с вами не спорит. Задание вы получили уже давно. Сроки проведения государственных испытаний переносились уже три раза. И как мы поняли из ваших слов, в этом сентябре испытания тоже вряд ли начнутся. А Красной Армии нужен штурмовик! Жуков докладывает, что именно такой самолет приносит атакующим войскам наибольшую пользу прямо на поле боя.
- Товарищ, Ворошилов. Я прошу товарища народного комиссара авиапромышленности подтвердить, что мы выполняем распоряжение НКАП, о предварительном проведении расширенных статических испытаний. И что задержка с проведением летных испытаний ЦКБ-55 связана только с этим.
- Михал Моисеевич, что вы по этому вопросу можете ответить?
- Конструктор Ильюшин ссылается на наше распоряжение от 9-го июля, но отменять его наркомат не имеет права. В такой конструкции необходимо обеспечить гарантированную прочность, соответствующую значительной массе брони и заложенным в техническое задание боевым режимам. А, значит, бронированный штурмовик не может создаваться 'тяп-ляп', и разработка его требует проведения глубоких исследований. Вот поэтому НКАП настаивал, и продолжает настаивать на расширенной программе наземных испытаний штурмовика. Ну, а задержки с передачей самолета на государственные испытания в таком деле неизбежны.
Шея и уши Ильюшина продолжали пылать, но с голосом ему удалось совладать. Теперь он просто гнул свою линию. Бросать свою бронированную мечту на растерзание он не собирался. А сейчас ему нужно было заставить наркома авиапромышленности вступиться за его 'броненосца'. Но Каганович играл намного тоньше. И конструктору стало мерещиться, что снова его проект оказался под угрозой.
- Товарищ народный комиссар, но вы же, знаете о причинах всех этих задержек с испытаниями ЦКБ-55. Самым слабым местом машины до последнего времени оставался мотор. Но сейчас моторы нами получены…
- Мы знаем об этом, товарищ Ильюшин. Этим летом практически на каждом совещании мы с товарища Микулина спрашивали готовность М-35. Сейчас моторы у вас есть, но вот время уже упущено. А за это время Микулин выпустит новые более надежные моторы. Так что спокойно доводите до ума планер вашего 'летающего танка', до октября НКАП вас особо не торопит. И, учитывая эти обстоятельства, вопрос о прекращении работ над БШ-2 сегодня не ставится.
- Товарищ Каганович, но ВВС не могут ждать, пока моторостроители выпустят надежно работающий мотор нужной мощности, а ОКБ-240 доведет штурмовик до серийного производства.
- А кто ВВС мешает использовать для обучения пилотов-штурмовиков наши последние на данный момент серийные машины Р-зет? Насколько я помню, в августе-сентябре прошлого года завод выпустил доработанную модификацию, у которой прекратились проблемы со штопором, и значительно улучшилась управляемость. Возможно, мы поторопились со снятием этой конструкции с производства?