Твёрдые камни – это алмазы. Интересно, кто это здесь научился гранить их? А? Да и сапфиры какие то странные… Оглядываюсь по сторонам, а доса дель Конти не может отвести зачарованных глаз от играющего в свете факелов украшения. А, вот! Рядом полка, на которой бокал из цветного стекла. Недолго думая, беру сосуд рукой, подхожу обратно, и… пытаюсь поцарапать стекло так называемым алмазом… Как я и думал, глухой номер. Ничего не говоря, беру Мауру под руку, и силой выволакиваю на улицу. Дама возмущена:
– Сьере граф! У вас замашки грубияна! Но какая красота! И баснословная цена…
Она вздыхает, а я машу рукой, подзывая городского стражника, как нельзя вовремя оказавшегося неподалёку. Тот лениво подходит, но я вновь раздёргиваю плащ, и, увидев цепи на моей шее, солдат сразу же вытягивается смирно:
– Немедля сюда патруль. Только что в этой лавке мне пытались продать ожерелье из фальшивых камней за невероятную цену.
Солдат кивает, затем убегает со всех ног, исчезая в толпе. Маура смотрит на меня широко раскрытыми глазами, потом потрясённым голосом спрашивает:
– Это подделка?!
– Разумеется. Твёрдый камень всегда режет стекло. А если смочить настоящий сапфир каплей воды, то та не станет растекаться по граням, а всегда останется каплей.
На её лице появляется восхищение:
– Вы так много знаете, сьере Атти…
Усмехаюсь:
– Я же купец…
– Тогда зачем я вам?
…Ответить я не успеваю – из толпы вываливается десяток вооружённых стражников во главе с самим начальником стражи. И мы возвращаемся обратно в лавку… Тот пытается откреститься, но тщетно – его помощник, которому обещано снисхождение, сдаёт своего хозяина с потрохами. Ожерелье приносят вновь, и я объясняю уважаемому начальнику стражи, как догадался, что это фальшивые камни. Тот в восхищении, а Маура вообще застыла, открыв от изумления ротик. Пишу жалобу, прямо здесь, благо пергамент и прочее нашлось на месте. Ювелира утаскивают – его ждёт котёл с маслом, как фальшивомонетчика. Законы насчёт этого строгие. Тем более – три сотни золотых фиори!!! Могут заменить и колесованием. Не знаю, и не хочу знать, что хуже… Наконец нас отпускают, и я усаживаю Мауру в сани. Женщина зарывается в меха так, что блестят лишь одни глаза, поскольку мороз на улице значительно покрепчал, а её шуба… Ну, в общем, так лишь называется… И мы едем в другие лавки… Наконец мой выбор сделан – я покупаю красивое ожерелье за уже реальную цену в восемьдесят фиори. Расплачиваюсь, и, облегчённо вздохнув, доса дель Конти хочет распрощаться, но я не отпускаю её – ещё рано… Женщина уже начинает злиться, но я затаскиваю её в лавку меховщика:
– Мастер!
Появляется седая женщина во вдовьей накидке с пронзительным взглядом.
– Чего изволите, сьере, доса?
Она с первого взгляда узнаёт в нас аристократов. Я приветствую её лёгким поклоном, поскольку сразу узнаю в ней мастера своего дела. А истинное мастерство всегда вызывало во мне уважение. Старушка удивлённо смотрит на меня, и я распахиваю плащ… Увы. Взгляд только стал ещё строже.
– Сьере граф?
Напускаю на себя скучающий вид:
– Моя спутница… Её надо переодеть. Шуба у неё…
Пренебрежительно машу рукой, а Маура ойкает, прикрывая рот рукой. Старуха неожиданно добреет:
– Чёрного волка у меня нет. Только под заказ и деньги вперёд.
– Сколько времени это займёт?
– К следующему сезону. Не раньше.
Ого! Ждать почти год? Ну уж нет…
– А сейчас?
Женщина молча открывает шкаф, и я тыкаю в пушистую длинную шубу серовато-белого цвета из полярной лисы.
– Шесть бари.
Киваю. Женщина снимает изделие со специальной распялки, с лёгким поклоном подаёт мне. Подбородком указываю на Мауру. Та даже шарахается от неожиданности, но я говорю:
– Примерьте, пожалуйста, доса…
– Но… Но…
– Я прошу.
Повинуясь, молодая вдова снимает свой бесформенный мешок, надевает шубку… Однако! Изделие изумительно ей идёт… Но она – не Лиэй… Да и долг за ней не малый. И не денежный… Ладно. В конце концов, могу я хотя бы раз побыть щедрым? Молча лезу в кошелёк, выкладываю деньги, затем сгребаю белку с прилавка, вновь буквально вытаскиваю девушку на улицу и усаживаю в сани. Дель Конти потрясённо молчит, я тоже. Слуга гонит наш 'лимузин' в харчевню, где остановилась вдова. Подъезжаем, я подхватываю лёгкое тело на руки и вынимаю из саней, затем, не опуская на землю, вношу в харчевню. Девушка растерялась, густо покраснела. Лишь там ставлю на пол. Маура снова ойкает. В заведении никого, к её счастью. Опускаю на пол и благодарю свою сегодняшнюю спутницу:
– Спасибо за помощь и компанию, доса дель Конти…
Она стоит, теребя мех. Слуга заносит её прежнее одеяние. Кладёт на стоящий рядом стул, выходит…
– Она такая… Такая…
Тянется, чтобы снять и вернуть, но я удерживаю её руки:
– Вы забыли, доса, что я – не только граф, но и купец? Всякая работа должна быть оплачена. И я оценил вашу помощь в одну шубу. Или вы считаете, что это мало?
Она краснеет, потом запальчиво выпаливает, топая местным идиотским башмаком:
– Это слишком много! Слишком, слишком, слишком! И вы даже ни разу не воспользовались моей помощью! Ни разу! Вы издеваетесь надо мной из-за того, что я бедна, граф?
Ну, раз так… Сама нарвалась! Наклоняюсь к её ушку, благо капюшон вдова уже скинула, оказавшись в тепле:
– Считайте, что вы уже дали мне сдачу – первое, своим обществом, когда мы ходили за покупками. А остаток, за пощёчину – созерцанием ваших прелестных ножек, доса…
– Ах…
Она отшатывается, а я подмигиваю и покидаю её харчевню. Маура ещё не знает, что когда я утром посылал им завтрак, то заодно и оплатил проживание девушек за весь срок, как и трёхразовое питание на всю кампанию. Десяток-другой медяков не могут разорить графа дель Парда, а увиденная утром картина стоит намного больше… Намного.
…Следующий день тратится на церемонию закрытия Совета. А когда я выхожу, то вижу в толпе крошечную стайку бедно одетых вдов, которых повстречал вчера. Они вроде как хотят меня поблагодарить, но стесняются подойти к сиятельному, роскошно одетому графу со свитой – рядом с ним их нищета покажется вопиющей. Девушки робко машут мне руками, и, будучи уже в седле я наклоняюсь к Тари, моему специалисту по женскому обществу:
– Видишь тех девчонок?
Он кивает.
– Они живут в харчевне 'Под Башмаком'. Возьмёшь сани и привезёшь их в усадьбу. Ясно?
– Сделаю.
– И никаких сальностей и пошлых намёков, понял?
– Разумеется, сьере граф.
…Я ничего от них не хочу и не потребую Мне просто хочется посидеть в компании красивых женщин вечером перед дорогой домой, даже потанцевать, потому что завтра всем обратно. Аристократы, бывшие на Совете, начнут отправляться по своим владениям, а мне вновь предстоит каторжная работа и новая война…
Вхожу в дом и сразу зову управляющего:
– Накрыть стол в верхнем зале. Сейчас приедут гости.
Тот бледнеет:
– Сколько человек пригласил сьере граф?
– Включая меня и вассалов – одиннадцать человек.
Лицо магната проясняется. Он кланяется и исчезает – слышу его неразборчивый голос, распоряжающийся внизу, и начинается суматоха. Слуги носятся, словно ошпаренные, звенит посуда, стучат ножи на кухне… Появляется Грам, с лёгким поклоном сообщает:
– Прибыл Тари, а с ним пять женщин. Говорит, что по вашему приказанию.
– Разумеется. За мной. И – ничего лишнего себе не позволять. Проявите уважение.
Парень кивает, что всё понятно… Спускаемся во двор, где Тари помогает выйти из саней вдовам. Морозец слегка пощипывает непокрытую голову, поскольку моя шапка в руке, но мне от этого только приятно, я приветствую дам галантным поклоном из более поздней эпохи, словно подметая перед девушками и бабулей снег:
– Уважаемые досы, прошу прощения за столь внезапное приглашение, но я искренне рад, что вы его приняли.
– Смеем ли мы отказать столь влиятельному сьере…
Лепечет кто-то из девчонок, а я, откровенно говоря, просто изумлён, насколько же та красива. И – бедна. Её шубомешок вообще… Да и другие выглядят, словно сервы какого-нибудь феодала. Но все они, кроме бабули, разумеется, настолько красивы, что я на мгновение теряюсь. Даже Маура всего лишь посерединке среди всех. Как это у них получилось так вот встретиться и подружиться? Невероятно. Девушки, между тем, смущённо алеют. Надеюсь, что они не думают, будто у меня насчёт них какие то пошлые мысли? Ведь с ними импровизированная дуэнья-приглядывальщица… Веду их наверх, провожаю в роскошную гостиную, где уже стоит ломящийся от яств стол. Широким жестом приглашаю всех занять за ним места…
А вечер неожиданно удаётся! Поначалу скованные тем, что попали в, у кого забытую, а кому и вовсе незнакомую, роскошь, девчонки после пары бокалов ликёра расслабляются, начинают вести себя куда более естественно, да и мои ребята ведут себя как галантные кавалеры. Смеёмся, пьём, едим, болтаем о разных пустяках, постепенно знакомимся поближе. Да, все они вдовы. И даже бездетные. Как правило, выдавали их в ранней юности, поэтому родить, пока были мужья, просто не успели, не смогли физически. А потом у кого супруг скончался от болезни, кто сложил голову в очередной заварушке. Ну а у бабушки-дуэньи умер от старости. Особой любви, естественно, ни у кого из дам не было… Вскоре зовут музыкантов. Моих, разумеется, которые играют именно мои песни… Те, которым я обучал лично. И в зале звучат под негромкую, но слаженную работу талантливых парнишек – оркестр собирался по всему уже графству, вальсы, мазурки, разумеется, полонез. Девушки сидят раскрыв рты, а бабушка – едва ли не в слезах… Смотрю, мои орлы не теряются, и я грожу им незаметно кулаком. Сбавляют темп. Мне не нужно, чтобы они подумали, будто я хочу устроить потрахушки. У девчонок и так нелёгкая судьба, и мне просто их жаль. Поэтому захотелось подарить им сказку. Настоящую добрую волшебную сказку. Всего лишь. Не знаю, почему. Маура избегает меня. Вспомнила тот вечер в Сале, мой первый в жизни бал… Улыбаюсь про себя. Но она не Лиэй, которой я готов простить всё заранее. Дочку маркиза нужно вырвать из сердца и забыть. Забыть как можно быстрее. Как можно сильней. Всё равно у нас ничего не получится. Девушка обручена, а это, считай, то же самое, что уже замужем. Ни Церковь, ни народ не поймёт и не примет этого. Да и сама Лиэй, как бы не была влюблена в меня, не согласится на брак. Уж слишком глубоко вбито местное воспитание… Меня осторожно, как-то смущённо тянут за рукав:
– Сьере граф…
Потому что я отошёл от стола и замер у большого застеклённого окна, что здесь непривычно и ещё невиданно. На чёрном прямоугольнике зимний вечер нарисовал тысячи разных картин, за которыми не видно, что творится во дворе, но можно различить багровые огоньки факелов.
– Сьере граф…
– Простите, что-то я отвлёкся, доса…
– Алана… Алана дель Уор. Мой муж, покойный муж, рыцарь…
…Высокая, мне почти до плеча, очень красивая шатенка с карими глазами на половину лица.
– Вы желаете чего-то особого, доса Алана?
– Нет, сьере граф… Я просто хотела вас поблагодарить от всех нас за вашу щедрость… И просить никому не рассказывать о том, что вы видели вчера утром…
Она густо краснеет, а вспоминаю, что именно её ноги меня потрясли настолько, что я растерялся… И – тоже заливаюсь краской. Тонкий прямой носик, круглое личико с пухлыми красивыми губками… Идиотского покроя платье… Её бы приодеть, как положено – и весь Императорский двор Руси лежал бы у ног невероятной красавицы…
– Вы…
Она опять заливается краской, ведь то, что она сама подошла ко мне, просто невероятная смелость. Обычно дамы ждут, когда на них обратят внимание мужчины. А проявить инициативу самой – это выше всех норм принятой здесь морали. И девушка явно боится, что я приму это за некое приглашение. Улыбаюсь ей в ответ:
– Всё в порядке, доса Алана. Я всё правильно понимаю…
Она смущена, но тем не менее…
– Сьере граф… Я слышала про вас очень много… Особенно…
Тонкий пальчик упирается в звено серебряной цепи. Киваю в ответ. Девочка не ошиблась.
– Вас смущает, что я ещё и купец? Или вы тоже хотите получить от меня некую помощь, как и ваша подруга?
Она отчаянно мотает прелестной головкой, даже пугается:
– Что вы, сьере граф! Я ни за что не стану просить вас об этом… Но хотела бы узнать о другом, если, конечно, вы согласитесь… На это…
– Спрашивайте, доса Алана. Не бойтесь…
Она мнётся, но решается:
– Вам нравится Маура?
Делаю отрицательный жест.
– Вы не поверите, но нет. Есть девушка, на которой бы я женился, не раздумывая ни мгновения. Но это невозможно, по многим причинам. Сам Высочайший против нашего брака…
На личике появляется облегчение. Девушка облегчённо вздыхает, переводит разговор дальше:
– Тогда почему? Всё это?
Обводит рукой гостиную, собравшихся, которые уже вышагивают в танце, веселясь от души. Только мы двое стоим с ней у окна, да бабушка улыбается, глядя на пары.
– Вы можете поверить, доса Алана, что это моя прихоть? Мне захотелось подарить вам вечер. Беззаботный вечер, когда вам не надо ни о чём думать, ни о чём не заботиться, отвлечься от всяких условностей и проблем? Моя матушка тоже вдова, и я знаю, как ей приходилось, пока… Я не поднялся на ноги… Образно говоря. И не занялся баронством Парда по-настоящему. Поэтому, увидев ваши накидки, но, главное, увидев, как вы… Вчера…
Девушка опускает голову, но я вижу, что на её лице отчаянная тоска и безнадёжность… Не знаю, почему, но я протягиваю руки, привлекаю её к себе и молча глажу её волосы. Худенькие плечики вздрагивают. Она хлюпает раз, другой. Потом торопливо отстраняется, смахивает влагу с длинных пушистых ресниц, снова поднимает личико, смотрит на меня:
– А вы не подумали, что после такого вечера, после всей этой роскоши…
Снова обводит рукой зал.
– …нам станет только ещё хуже? Зачем такая доброта? Зачем рвать нам сердце?
– Доса, не надо… Я больше чем уверен, что ваши подруги сейчас счастливы. Видите, они танцуют, смеются, забыв о своих невзгодах… Хотя бы на миг вновь ощутив себя теми, кем им уже никогда не стать вновь…
– Вы правы… Простите…
Она пытается улыбнуться. Потом вдруг говорит:
– Жаль, что мы с вами больше никогда не увидимся, сьере граф…
– Почему? А на следующий год?
Её глаза вновь наполняются слезами:
– Увы… Я не смогла подтвердить свой статус на этом Совете…
Теребит своё старенькое платье.
– Не смогла даже выйти на улицу. Сегодня осмелилась поблагодарить вас, потому что я уже простолюдинка…
– Вы умеет считать, доса Алана?
Она удивлена:
– Разумеется.
– И разбираетесь в тканях?
– Само собой. Раньше у нас в Уор были мастерские, пока покойный супруг не продал их…
– Тогда позвольте вас украсть отсюда…
Я беру её за руку, и мы незаметно покидаем гостиную. Девушка не понимает, чего я хочу от неё, и даже напугана. Но явно мы идём не туда, где располагается постель. Толкаю двери, это – мой рабочий кабинет. Усаживаюсь в кресло за большим столом, Юм потерял много нервов, пока смог изготовить настоящий письменный стол.
– Прошу вас, Алана…
Она алеет, а я спохватываюсь – забыл… Впрочем, и она забыла, что уже не доса… Лезу в ящик, вытаскиваю нечто вроде бювара с образцами тканей. Протягиваю ей, девушка открывает обложку и… Следующие пятнадцать минут я сижу с раскрытым ртом. Алана – настоящий профи, и рассказывает мне такие вещи! Кто, где, откуда, из чего. Указывает на изъяны и недостатки каждого кусочка, в общем, профи – это профи. С восхищением забираю у неё альбом, кладу назад, и, мгновение поколебавшись, достаю другой альбом. На этот раз из пергамента. Снова подаю ей. Она открывает, листает, затем, густо покраснев, возвращает:
– Простите, сьере граф… И хотя ваши рисунки и непристойны, но красивы, в шитье я смыслю гораздо меньше… По этому поводу вам лучше спросить мою подругу, досу Кери дель Рам. Раньше она была…
Замолкает. Я улыбаюсь:
– Доса Алана…
Лезу в ящик стола, открываю стальной ящик, достаю оттуда два фиори. Девчонка начинает мрачнеть, но я делаю успокаивающий жест, и на моём лице нет ни капли похоти, скорее, оно оценивающе – прищуренное.
– Ваша подруга действительно такая мастерица? И так же хорошо разбирается в шитье?
– Уверена. Хотя моё платье и очень старое, но шила его мне она.
– Позвольте… И не смущайтесь, пожалуйста…
Поднимаюсь, подхожу к девушке, да. Только сейчас заметил, что одежда Аланы сшита просто потрясающе… Ровные, аккуратные швы, практически одинаковые стежки… Возвращаюсь на место, монеты по прежнему лежат на месте.
– Действительно, великолепно… Хм… Доса Алана, я хочу вам сделать предложение…
Она вскакивает, отшатывается:
– Никогда! Я не лягу с вами, даже умирая с голоду!
Смеюсь, и это заставляет девчонку замереть на месте – она не понимает, что я хочу, и действовала на инстинктах. Подвигаю ей монеты, откидываюсь на спинку кресла:
– Это вам. Но только в случае, если вы примете моё предложение. Не перебивайте, а выслушайте!
Повышаю голос, потому что Алана явно пытается выдать мне на-гора что-то о чести и достоинстве…
– Как вы видите, я, кроме того, что отныне граф, ещё и купец высшего класса Гильдии… У меня множество мастерских, множество различных предприятий, и моё графство производит множество различных товаров…
Короткая пауза, и девушка чуть успокаивается, в её глазах даже мелькает слабый, но уже начинающий разгораться интерес:
– Но постоянная моя проблема в том, что из-за величины всего имеющегося в графстве, я просто не в силах присмотреть за этим лично. Поэтому – убытки, недостачи, потери. А деньги я умею считать хорошо, поверьте…
– Но причём тут мы?
Она уже догадывается, что я хочу предложить, а я думаю, согласится ли она… Точнее, решится ли на неслыханное?..