- Это как раз то, зачем я здесь, - признался Страмм. - Однако, как я вижу, ты едва ли отнесешься ко мне с благосклонностью. Я пришел, чтобы помочь тебе.
- Интересно, - сказал Крастон, ощупью отыскивая бутылку ликера, - слышать, как добровольная гибель армии может принести какое-то преимущество, - он удовлетворенно улыбнулся, когда его руки наконец нашли бутыль. Затем таким же образом он стал искать бокал и наполнил его, не пролив ни капли.
- Никто не просит вас приносить в жертву свою армию, - терпеливо начал Страмм. - Вам нужно лишь послать две сотни людей в качестве поддержки.
- В качестве, будь все проклято! - фыркнул Крастон. - Не думаете же вы, будто я не знаю о том, что никто не пошлет больше двух сотен?
~ Я имею в виду то, - спокойно продолжал Страмм, - что ваших людей, вместе с отрядами других Баронов, будет достаточно для того, чтобы разгромить Кола, если в самом деле его можно разгромить. Наш единственный шанс на успех связан с Донахью и тем, что он знает (или думает, что знает) о слабостях Кола.
~ Тогда зачем вообще кого-то посылать? - требовательно спросил Крастон. - Почему не послать одного Донахью? Или он знает ответ, или не знает. Если знает, то выиграет без всякой помощи, а если не знает, посылайте хоть в два раза больше солдат, и из этого, черт возьми, не выйдет ничего хорошего.
- Я согласен с тобой в том, что в борьбе против самого Кола армия значения иметь не будет, - сказал Страмм, - но если Кол вышлет вперед своих Уродов, тогда Донахью нужна будет защита. И мы сможем доставить его как можно ближе к Колу, что бы он там ни задумал.
- Выпей, Элстон, - неожиданно сказал Крастон, протягивая Страмму высокий бокал с ликером. - Хорош?
- Да. Очень. Из чего он сделан?
- Перебродившие яблоки. Звучит отвратительно, - усмехнулся Крастон. - Плюс немного лимонной кожуры и еще несколько других компонентов. Я думаю производить его в большом количестве и заработать на этом.
- Ты разве не пытаешься сменить тему разговора? - спросил Страмм, сделав еще один маленький глоток варева.
- Не совсем, - ответил Крастон. - На самом деле, я только делаю разговор таким, чтоб ты захотел открыто поговорить о деле.
- Я считаю, что так и делаю.
- Тогда начнем, Элстон, - раздраженно заговорил слепой Барон. - Можем мы перестать в игры играть?
- Эндрю Крастон отказывается хитрить? - насмешливо сказал Страмм. - Я в это не верю.
- Зачем ты на самом деле пришел сюда, Элстон? - резко спросил Крастон.
- Потому что я сказал Алдану и Джеральду, что сам сделаю последнюю попытку воссоединить Совет.
- Меня не волнует, что ты сказал им. Я хочу правды.
- У тебя отсутствует здравый смысл, Эндрю.
- Я думаю, что он есть, - ответил Крастон, сделав еще один маленький глоток из прозрачного бокала. - Элстон, давай выложим наши карты на стол, ладно?
- Начинай, - предложил Страмм. По его развалившейся позе не было заметно, как он моментально мысленно напрягся.
- Во-первых, я ничуть не сожалею по поводу того, что Урод убил Майкла Дрейка. Тот вынудил Донахью, и теперь у каждого из нас будет больше силы и земли.
- Если Донахью не оставит их себе, - заметил Страмм.
- Он не захочет, - сказал Крастон. - Я представлял себе, что ты понимаешь это, не так ли, Элстон? Уверен, что ты не собираешься оставлять его в живых после атаки на царство Кола?
- Абсолютно точно, Эндрю, - заговорил Страмм. - Именно так я и собирался сделать. Если Донахью ошибается в том, что может уничтожить Кола, то как мне кажется, Кол или Уроды разберутся с ним. Если, с другой стороны, Рыжебородый в самом деле сможет убить Гарета Кола, тогда я сильно сомневаюсь, что наши Люди смогут уничтожить его, даже если я прикажу это сделать.
- Лично я считаю, что он такой же Нормал, как ты или я, - заявил Крастон.
- Склонен согласиться с тобой, - сказал Страмм. - В конце концов, я не заметил у него никакой силы. Однако невозможно отрицать, что у него есть шансы свернуть Гарета Кола.
- В чем тут выгода для тебя лично? - спросил Крастон.
- Боюсь, я не совсем понимаю тебя.
- Смотри, Элстон, - сказал Крастон. - Я думаю, мы искренни друг с другом. Дрейк мертв, Рислер - дурак, а в Повиче нет ничего кроме жира и табака. Гарет Кол не представляет для нас непосредственной угрозы, и ты, однако, берешь Рислера и Повича с собой сражаться с Гаретом. Почему? Твоя цель в том, чтобы после битвы, кроме тебя и меня, не осталось других Баронов?
- И такое возможно, - признал Страмм, - но я ничего подобного не планирую.
- Ты достаточно умен, чтобы понимать, что ты и я - единственные Бароны, которые тут чего-то стоят, - упорствовал Крастон.
- Если ты придерживаешься такого мнения, да, я понимаю это. Если честно, я часто удивлялся, почему ты не пошлешь ко мне наемных убийц или не попытаешься вместе со мной устроить заговор.
- Обе эти мысли приходили мне в голову, - ответил Крастон с улыбкой. - Но они совершенно неприемлемы. Я очень сомневаюсь, что ты окажешься в такой ситуации, что тебя можно будет убить, или даже если тебя убьют, то с места твоего убийства не протянется след ко мне. Что же до заговора между нами, я не сомневаюсь, что он бы сработал, но тогда ты остался бы единственным Человеком, которого я считаю равным себе в таких вещах, и я не смог бы тебе доверять. Между прочим, это не подразумевает, что я не захочу, при известных обстоятельствах, свергнуть Совет Баронов. Я сделаю это, но тогда, когда наступит благоприятное для меня время, и стану действовать по собственному усмотрению. Это удивляет тебя?
- Не совсем, - ответил Страмм. - На самом деле, я удивлен, что твои рассуждения в этом направлении еще не претворены в жизнь.
- А теперь, если правила игры не изменились, почему ты в самом деле пришел сюда? Определенно ты знал, что я не дам ни согласия, ни армии на твою несчастную кампанию.
- Я пришел услышать это от тебя, - сказал Страмм. - Я не сомневался, что ты откажешься помочь нам. Меня просто интересовало, почему ты отказываешься.
- Боишься, что я заграбастаю все Баронства, пока вы воюете с Уродами? - усмехнулся Крастон.
- Такое тоже возможно, - сказал Страмм. - Так же как союз с Гаретом Колом.
- Я стану помогать Человеку, который ослепил меня? - засмеялся Крастон. - Перестань, Элстон.
- Это только предположение, - ответил Страмм. - Я уверен, что могу выдвинуть и другие…
- Поспеши, ведь ты хочешь поскорее закончить неприятный разговор? Я же слишком занят, чтобы тратить время на догадки и предположения.
- Все правильно, - сказал Страмм неожиданно очень беззаботно. - Давай подойдем к моим гипотезам с другой стороны. Ты знаешь, Майкл рано или поздно все равно сцепился бы с Донахью, и, делая так, он понимал, что Донахью убьет его.
- Продолжай.
- Ты считаешь, что из-за смерти Майкла, особенно после того как он сам на нее напросился, мы стали слишком неповоротливой компанией, чтобы атаковать логово колдуна и вернуться. В сущности разумный человек, ты сомневаешься, что можно достичь соглашения, которое я предлагаю, именно из-за того, что Донахью не Урод или, по крайней мере, не обладает достаточной силой, чтобы представлять опасность для Кола. Поэтому ты считаешь, что наша битва будет проиграна, а это сделает тебя, ничего не меняя, самым могущественным человеком в Ступице. И, я могу прибавить, командующим основной частью наших армий.
- Очень хорошо, Элстон, - заметил Крастон. - В самом деле очень логично.
- Очень просто, - сказал Страмм. - Так как план этот очевиден, как дважды два.
- И ничего похожего на такой план нет ни у Алдана, ни у Джеральда, - засмеялся Крастон. - И даже я, несмотря на то что он очевиден как дважды два, долго не мог разглядеть его.
- Хорошо, - сказал Страмм, поднимаясь. - Я не стану больше отвлекать тебя от твоих дел. Я только хотел удостовериться, правильно ли я думаю.
- Минутку! - воскликнул Крастон, тоже поднимаясь.
- Да? - спросил Страмм, повернувшись к нему.
Крастон широким шагом прошел через комнату к двери. Его шаги были уверенными, его поведение - поведением зрячего человека. Уже у двери, он повернулся к Страмму. Крастон казался совершенно расслабленным, однако Страмм видел, как дрожат мускулы у него на шее, словно Крастон готовился защищать свою позицию у двери любой ценой.
- Конечно, ты понимаешь, что мы не закончили, - наконец заговорил слепой Барон. - Фактически, мы пока только на полпути. Ты можешь стоять или сесть, как хочешь. Лично я хотел бы присесть. Ты можешь не спешить и устроиться удобно, так как я верю: ты пришел, чтобы погостить у меня чуть подольше.
Крастон отошел от двери и сел на стул с жесткой спинкой.
- Все в порядке, Эндрю. Что дальше?
- Теперь мы попробуем вычислить, почему после всего того, что ты сказал (а это правда), ты собираешься напасть на Гарета Кола.
Страмм откинулся назад и скрестил руки на узкой груди.
- Ты вычислил это, Эндрю, - сказал он. - Я уже понял.
- Очевидно, ты надеешься на победу, - сказал Крастон. - Даже если у тебя отсутствует чувство самосохранения, ты никогда не дашь всем Баронствам попасть в мои руки. Также совершенно очевидно, что армия в шестьсот человек не имеет никаких шансов разгромить чудовищ и Уродов Кола. Ни ты, ни Алдан и Джеральд - ни один из вас не обладает достаточной смелостью или смекалкой, чтобы выиграть битву. Тем не менее вы рассчитываете на ненависть Донахью к Колу.
- Достаточно разумно, - заметил Страмм, хлопнув в ладоши и наблюдая за выражением лица Крастона, когда раздался неожиданный звук. - А теперь, после того как ты узнал мои планы, думаю, я могу покинуть тебя.
- Не совсем так, Элстон, - продолжал Крастон. - Это может вычислить любой ребенок. Я же хочу узнать, почему ты веришь, что Донахью может уничтожить Кола.
- Я не уверен в том, что он может, - ответил Страмм.
Крастон на мгновение прикрыл веками невидящие глаза, а потом продолжал:
- Верю тебе, Элстон. Очевидно, если бы Донахью был уверен, что уничтожит Кола, он сделал бы это давным-давно… или дело в том, что он не желает убивать Кола, а тогда он и сейчас служит ему.
- Вполне возможно, - согласился Страмм.
- Тогда почему ты рискуешь жизнью, очень легко отказываешься от нее, отправляясь на битву с Колом?
- Может быть, я лишь рассматриваю альтернативы, - сказал Страмм. - Что, если Донахью разгромит Кола без моей помощи? Где я окажусь тогда?
- Во многом в том же положении, что и сейчас, - ответил Крастон. - Незавидная возможность. Нет, ты слишком умен, чтобы рисковать без хорошей на то причины.
- Может, я всего лишь патриот.
- По этой причине? Твое положение со смертью Кола значительно не улучшится. Ведь сам Кол никогда не покидал своей цитадели. Если бы мы не атаковали Метро, то, возможно, всегда жили бы в мире.
- До тех пор, пока Кол не решил бы, что его армия Уродов достаточно сильна, - сказал Страмм.
- Черт возьми! - взорвался Крастон. - Он в них не нуждается. Разве не ты говорил мне, что он появился в камере Донахью?
- Всего лишь одна из его огненных птиц.
- А камера была максимально безопасной. Нет, Элстон, я боюсь, что тебе придется придумать другую историю.
- Не мне, Эндрю, - с улыбкой сказал Страмм. - Я знаю, почему я делаю. Если ты хочешь понять это, ты должен восстановить всю историю.
- Думаю, если ты подождешь минуту или две, я так и сделаю.
- Каким образом?
- Отброшу все лишнее, - сказал Крастон. - Использую дедукцию отрицания. Для начала, боюсь, я говорил о патриотизме как о возможной причине твоих действий. Нет человека, обладающего таким, как у тебя, разумом и политической силой, который может быть столь слепо патриотичен, хотя тебе и хотелось бы, чтобы в это поверили окружающие. И так как (как я уже упоминал) Кол не нуждается в Уродах для того, чтоб проникнуть через нашу оборону, я вычеркиваю "целесообразность с военной точки зрения" из списка. Ты не совсем уверен, что Донахью сможет сделать то, что он сказал, и, значит, ты не просто хочешь примкнуть к победившей стороне с определенной целью. Так как жизнь и смерть Кола мало значат для тебя, это тоже можно вычеркнуть.
- Очень логично, - заметил Страмм. - Кажется, ты отбросил все возможные причины моего поведения.
- Не совсем, - ответил Крастон. - Думаю, ключевое слово, которое я использовал, было "риск". И это есть как раз оно - "риск". Эксцентричность этой кампании непропорционально большая для Человека вашего положения; следовательно, награды могут быть как велики, так и неожиданны.
- Ты болтаешь бесконечно, - с раздражением сказал Страмм.
- Потерпи еще немного, Элстон, я почти закончил. Давай подумаем вместе и попытаемся представить, из-за чего тебе выгодно будет рисковать жизнью.
- Говори прямо.
- Я скажу. Очевидно, ты должен чувствовать, что Донахью может победить Кола. С другой стороны, это не более чем самоубийство, и я не могу поверить, что ты склонен ставить свою жизнь на кон просто так. Если же выиграет Донахью, что это принесет тебе и что не получат остальные Бароны?
- Просвети меня, - попросил Страмм.
- Должен ли я? Я считаю, что это до боли очевидно. Ты, без сомнения, договоришься с Донахью или еще каким-то образом окажешь влияние на него, чтобы он таки победил Кола, и между вами - союз окончательный. Рыжебородый оставит тебя править Ступицей, в то время как ты отдашь ему… - Крастон сделал паузу, почесав голову.
- Да, Эндрю? В то время как я отдам ему, что?
- Я не уверен… но я представляю себе, что и эта часть твоего плана скоро откроется.
- Нет, потому что твоя логика ошибочна. Я думаю, очевидно, что, если Донахью мог бы победить Кола, ему не нужен был ни я, ни кто-то другой. Фактически, мы просто поменяем рационального супермена на иррационального.
- Правда, - задумчиво сказал Крастон. - Тогда может быть единственная альтернатива: ты собираешься убить Донахью, когда он уничтожит Кола.
- Конечно. Ты знаешь, Эндрю, иногда, я удивляюсь путям, которыми ты подходишь к правде, настолько они кружные.
- Но этого недостаточно, - упорствовал Крастон. - Очевидно, ты уверен в смерти обоих - и Кола, и Донахью… но это - желания и остальных из нас. В этом нет личного, нет персонального выигрыша для тебя.
- Ты разочаровал меня, Эндрю. Ты сразу понял, что я не стану рисковать жизнью, если это будет выгодно тебе так же, как мне, и оказался не в состоянии проследовать по собственной цепочке рассуждений.
- Вздор! Ты как открытая книга, Элстон. Если тебе удастся убить обоих - Кола и Донахью, ты, без сомнения, сможешь убедить Повича и Рислера свергнуть меня, так как я единственный из Баронов, кто возражает тебе. Пович - старик, который и так скоро умрет, Рислер - дурак, а умри Донахью, Алата согласится со всем, что ты предложишь.
- Так вот в чем суть, - печально сказал Страмм.
- Твой план не сработает, и ты знаешь это.
- Мне хочется знать, почему ты считаешь, что все случится именно так?
- Перво-наперво, ставлю тысячу к одному, утверждая, что ты не выживешь. Совсем не похоже на то, что Донахью сможет убить Кола, а если он и сделает это, не верится, что после этого ты сможешь убить его. Если даже тебе все это удастся устроить, могу уверить тебя, я приготовлюсь и смогу сохранить свое Баронство, что бы ты там ни выкинул.
- Об этом тебе нечего беспокоиться, - заметил Страмм.
- Я ожидал, что ты станешь мне врать.
- Я не сказал ни слова лжи. Это ты строил предположения, а не я.
- Увы, я мог где-то и просчитаться. Если твоя единственная цель - власть, то тебе все равно не удастся в одиночестве править Ступицей! Более того, я должен добавить, что мои гипотезы только отчасти верны.
- Ну, - с легкостью сказал Страмм. - Лучше хоть что-то, чем ничего.
- Ты в замешательстве, - заявил Крастон. - Ты пришел сюда явно для того, чтобы уговорить меня следовать за тобой, однако ты не имел представления о самом простом аргументе, фактически, ты сделал все, что в твоих силах, для того, чтобы я не поддерживал тебя. Почему?
- Боюсь, ты стал фигурой, которая ставит себя вне Совета Баронов. Скажи, что я должен ответить остальным? Ты поможешь нам или собираешься сидеть здесь и ничего не делать?
- Конечно, я останусь здесь, - сказал Крастон. - Вы все будете убиты, и потом мотивация ваших действий станет вопросом совершенно академическим.
- Возможно, - согласился Страмм. Он подошел к двери и мягко отодвинул Крастона в сторону. - Но не рассчитывай на это.
Глава 10
Страмм устал.
За последние два дня он прошагал добрую сотню миль и верил: единственное, что удерживало его на ногах, - отвращение при мысли о том, что придется спасовать перед Донахью. Страмм вытер пот со лба и посмотрел на шагающего впереди Урода. Однако Рыжебородый не выказывал признаков усталости, хотя было очевидно: по крайней мере половина из шести сотен солдат его армии с радостью рухнула бы на землю и отказалась бы маршировать дальше, если бы у них только возникла мысль, что это им сойдет с рук.
Армия достигла входа в старый Голландский туннель, и Страмм стал мысленно перебирать планы и альтернативные решения. Он не мог подавить усмешки, когда вспомнил о визите в обитель Крастона. Слепой Барон был "чересчур умным". Он отгадал большинство причин как породивших желание Страмма войти в цитадель Кола, и назвал причины по которым хотел остаться в Ступице. Но он слишком спешил, слишком путанными были его мысли. Всюду ему мерещились заговоры и увертки - ах, будьте уверены, созданные Страммом, - но это отвергало очевидные решения.
Страмм ступил на поваленное бревно, потом остановился, смахнув муравья со своего сапога. Необходимо было держаться в стороне от дороги, чтобы Кола не предупредили об их появлении слишком рано, но не из-за этого ли разозлился Донахью, потащивший армию через все эти проклятые препятствия в лесах и полях? Они потеряли пару людей Повича в зыбучих песках в начале дня, а сам Рислер едва мог видеть из-за опухоли от укуса пчелы, ужалившей его в веко. Не было дороги и не было способа поднять дух воинов перед встречей с предположительно непобедимым врагом.
Страмм продирался через заросли колючих кустов, сыпля проклятиями. Маленькие иглы кололи его тело. Пытаясь этого не замечать, он мысленно вернулся к своему разговору с Крастоном.
Слепой Барон был прав в главном: шансы на то, что их военная кампания не удастся, были астрономическими. Где Крастон ошибался, так это в предположении, что выгода от успешного исхода битвы сделает риск приемлемым.
Крастон, конечно, ошибался. Кол никогда не оставит Манхеттен, чтобы атаковать Ступицу или любой другой город Нормалов, и безрассудно храбрый поступок принести в жертву невероятно большое состояние и могущество, просто предположив, что однажды колдун может изменить свою политику и повести армию Уродов в бой против Баронов.
Нет, именно комбинация обстоятельств убедила Страмма войти в Метро. Ни один довод не мог перевесить вероятность поражения, но когда все складывалось вместе, получалось достаточно преимуществ, чтобы заставить странное выглядеть сказочным. Не невозможным, а сказочным.