Я вскинул голову. Вопрос меня совершенно ошарашил. Генерал Сциллард сидел в той же позе и с тем же непроницаемым выражением и вежливо ждал, моего ответа. Батчер и Беркли тоже не могли скрыть своего удивления; несомненно, поведение Сцилларда никак не укладывалось в привычный для них сценарий.
- Я не уверен, что правильно понял вопрос, - осторожно сказал я.
- Перестаньте, все вы поняли, - бросил Сциллард. - Вы довольно долго разговаривали с генералом Гау и, конечно же, успели подумать о том, что он за личность, и до, и после уничтожения флота конклава. Так что же вы думаете о нем, опираясь на свои личные впечатления?
"Будь оно все проклято!" - подумал я.
Теперь у меня уже не оставалось сомнений в том, что Сциллард знал о моей более обширной информированности о генерале Гау и конклаве. Мысли, откуда он это узнал, можно было отложить на потом. Сейчас же вопрос был в том, что ему ответить.
"Можешь считать, что с тобой покончено", - вывернулась откуда-то паническая мыслишка.
Было ясно, что Батчер и Беркли уже готовы сплавить мое дело в Суд колониальных дел, где разбирательство по любому возможному обвинению (я решил, что это будет "некомпетентность", хотя возможны и "халатное отношение к своим обязанностям", и даже "государственная измена") будет скорым и закончится не слишком приятно для меня. Я исходил из предположения, что Сциллард явился сюда, чтобы удостовериться, что он добился желаемого результата. Возможно, он не был до конца убежден в том, что я пытался воспрепятствовать его миссии, но. теперь я и в этом не был уверен. Внезапно я понял, что не имею даже догадок о том, чего же ждет Сциллард от этого расследования. И потому, что бы ни сказал, это уже не имело значения - меня уже ничто не могло спасти.
Но, черт возьми, это же официальный допрос в ходе официального расследования! А это значило, что его запись сохранится в архиве Союза колоний. Ну и будь что будет!
- Я думаю, что он благородный… человек, - сказал я, запнувшись на слове "человек".
- Прошу прощения? - уставился на меня Беркли.
- Я сказал: я думаю, что он благородный человек, - повторил я. - Прежде всего, он не стал попросту уничтожать Роанок. Он предложил на выбор или эвакуировать моих колонистов, или позволить им присоединиться к конклаву. В той информации, которой снабдил меня Союз колоний, такие варианты не рассматривались. Из этой информации - я ознакомил с ней всех колонистов Роанока до одного - следовало лишь то, что Гау и конклав истребляют колонии, как только обнаружат их. Потому-то мы сидели целый год, не смея поднять головы.
- Его слова о том, что он намерен позволить вашим колонистам покинуть планету, вовсе не значат, что он так и поступил бы, - заметил Беркли. - Как бывший офицер ССК вы не можете не понимать ценности военной дезинформации и многообразия способов передачи ее врагу.
- Не думаю, что он рассматривал роанокскую колонию как врага, - возразил я. - Нас там было менее трех тысяч человек против четырехсот двенадцати боевых кораблей высшего ранга. У нас не было ровно никаких средств для обороны, и Гау не получил бы никакого военного преимущества, если бы обманом заставил нас капитулировать, - а потом уничтожил бы иным способом. Это была бы немыслимая жестокость.
- Вы что, не знаете, насколько жестокость, с точки зрения психологии, важна в войне? - возмутился Беркли.
- Это я хорошо знаю. Вот только из той информации, которой снабдил меня Союз колоний, не было понятно, является ли жестокость неотъемлемой частью психологической характеристики генерала или же его военной тактики.
- Вы много чего не знаете об этом генерале, - вставил Батчер.
- Не смею отрицать, - сказал я. - Именно поэтому я и решил, что, имея с ним дело, будет полезнее руководствоваться своей собственной интуицией. Но я вроде бы припоминаю, будто генерал сказал, что до того, как попасть на Роанок, он осуществил более трех десятков аналогичных операций. Если вы располагаете информацией об этих случаях и, в частности, о линии поведения генерала по отношению к каждой из этих колоний, можно было бы выработать определенное мнение о его представлениях, о чести и жестокости. У вас есть такая информация?
- У нас она есть, - рубанул Батчер. - Но мы не имеем права предоставить ее вам, поскольку вы временно отстранены от своей должности.
- Это я отлично понимаю, - кивнул я. - Но, скажите, имелась ли у вас такая информация, когда я еще находился на своем посту?
- Вы намекаете на то, что Союз колоний скрыл от вас информацию? - в очередной раз взвился Беркли.
- Я ни на что не намекаю. Я задал совершенно прямой вопрос. И утверждаю, что в условиях крайней скудности сведений, предоставленных мне Союзом колоний, я мог руководствоваться лишь своим собственным здравым смыслом. Таким образом мне удалось получить дополнительную информацию, с которой я вас сейчас знакомлю.
Я взглянул в глаза Сцилларду.
- С моей точки зрения, согласно моему жизненному опыту и моему знанию людей и других разумных существ, генерал Гау - очень достойная личность.
Сциллард ненадолго задумался.
- Как вы поступили бы, администратор Перри, если бы флот Гау появился в вашем небе прежде, чем Союз колоний успел бы осуществить свой план диверсии?
- Вы спрашиваете, сдал ли бы я колонию?
- Я спрашиваю, как поступили бы вы.
- Я принял бы предложение Гау. И позволил бы ему эвакуировать колонистов Роанока на территорию Союза колоний.
- Значит, вы сдали бы колонию врагу, - веско произнес Батчер.
- Нет, - возразил я. - Я остался бы оборонять Роанок. И почти уверен, что моя жена осталась бы со мной. А также любой, кто пожелал бы остаться на верную смерть.
"Кроме Зои", - мысленно добавил я, хотя мне чрезвычайно не понравилось возникшее в тот же миг видение Гикори и Дикори, волокущих рыдающую и отчаянно сопротивляющуюся Зою в трюм межзвездного транспортника.
- Это пустые слова! - рявкнул Беркли. - Нет колонистов, значит, нет и колонии.
- С этим я согласен, - сказал я. - Но даже одного колониста хватит и для того, чтобы объявить, что колония жива, и для того, чтобы умереть во славу Союза колоний. Я несу ответственность перед колонией как таковой и в равной мере перед колонистами, которые ее населяют. Сдать колонию Роанок я не согласился бы. Но в то же время сделал бы все, что в моих силах, чтобы спасти колонистов. Если рассуждать здраво, две с половиной тысячи колонистов способны сопротивляться громадной армаде космических крейсеров ничуть не с большим успехом, чем один-единственный. Моей смерти было бы вполне достаточно, чтобы СК мог представить события подобающим образом. А если вы, полковник Беркли, думаете, что я обрек бы на смерть хотя бы еще одного колониста Роанока, чтобы вы могли поставить в своей тайной бухгалтерии нужное количество галочек, потому что иначе гибель колонии будет неубедительной, то вы безмозглый дурак и последняя сволочь.
Беркли уставился на меня с таким видом, будто был готов опрокинуть стол и вцепиться мне в горло. Сциллард сохранял все то же непроницаемое выражение, с каким сидел на всем протяжении допроса.
- Что ж, - сказал Батчер, пытаясь вернуть себе контроль над ходом событий, - думаю, что вы, администратор Перри, ответили на все интересовавшие нас вопросы. Можете идти и дожидаться решения нашей комиссии. До оглашения решения вам не разрешается покидать станцию "Феникс". Вам понятно?
- Чего тут не понять? - ответил я. - Только скажите, должен ли я подыскать какое-нибудь жилье?
- Не думаю, что вам придется ждать так долго, - сказал Батчер.
* * *
- Как вы понимаете, все, что я слышал, исходит из неофициальных источников, - сказал Трухильо.
- Конечно, - ответил я. - Тем более что в нынешнем положении я не рискнул бы доверять официальной информации.
Трухильо кивнул.
- Полностью с вами согласен.
- Так что же вам удалось узнать? - спросил я.
- Дела плохи. И становятся все хуже.
Мы вчетвером - Трухильо, Кранджич, Беата и я - сидели за угловым столиком в лучшей, по моему мнению, военной забегаловке на всем Фениксе, той, где готовили несравненные бургеры. Естественно, мы заказали по штуке, но они успели совсем остыть, пока мы разговаривали.
- Что же означает "плохо"?
- Недавно по Фениксу нанесли ночью ракетный удар, - пояснил Трухильо.
Я пожал плечами.
- Это не плохо, это глупо. У Феникса самая мощная из всех человеческих планет противоракетная оборонительная система. Через нее не проскочит ничего крупнее сливовой косточки.
- Вы правы, - ответил Трухильо. - И это известно всей вселенной уже более ста лет. Не было ни мелких, ни массированных нападений на Феникс. Да и это нападение нельзя считать серьезным. У него была единственная цель - дать понять, что ни одна человеческая планета теперь не может считать себя в безопасности и что нас ждет возмездие. Довольно внушительное заявление.
Я задумался и наконец-то откусил кусок от своего остывшего бургера.
- Возможно, нападению подвергся не только Феникс.
- Не только, - подтвердил Трухильо. - Мне сказали, нападению практически одновременно подверглись все колонии.
Я чуть не подавился.
- Все колонии?
- Все до одной, - подтвердил Трухильо. - Большие колонии отделались легким испугом: их оборонительные системы перехватили все ракеты. Но некоторым из малых колоний причинен достаточно серьезный ущерб. На Седоне уничтожено целое поселение. Десять тысяч убитых.
- Вы в этом уверены? - спросил я.
- Сведения из вторых рук, - ответил Трухильо. - Но от человека, которому я доверяю и который сам разговаривал с представителем Седоны. У меня нет оснований верить ему меньше, чем другим.
Я взглянул на Кранджича и Беату.
- С тем, что вы слышали, это сходится?
- Вполне, - сказал Кранджич.
Беата кивнула и добавила:
- У нас с Манфредом разные источники, но говорят они почти одно и то же.
- Но ничего этого нет в новостях, - сказал я, взглянув на лежавшую на столе ЭЗК. - Сейчас проверим.
Я открыл крышку, набрал пароль для входа и стал, ждать ответа на запрос.
- Не дождетесь, - усмехнулся Трухильо. - Союз колоний наложил полный запрет на любую информацию о нападениях. Закон о государственной тайне. Вы, наверно, помните о таком.
- Да.
У меня даже мороз по коже пробежал от воспоминания о встрече с вервольфами и походе Гутьерреса.
- Мне он не принес ровно никакой пользы. Сомневаюсь, что СК сумеет извлечь из него больше проку.
- Именно нападениями и объясняется то сумасшествие, которое здесь творится, - продолжал Трухильо. - У меня нет никаких источников в ССК, вернее, есть, но они прикусили языки, да еще и рты зажали для верности. Но я знаю, что представители колонии требуют немедленно отправить войска для их защиты. Корабли отзывают из рейсов и перенаправляют в другие места, но для всех колоний их не хватает. Насколько я понимаю, ССК сейчас решают, какие колонии можно и нужно защищать, а какими разумнее будет пожертвовать.
- И куда же попадает Роанок при таком раскладе? - спросил я. - К чистым или нечистым?
Трухильо пожал плечами.
- Естественно, все стремятся в первую очередь обезопасить себя. Я побывал чуть ли не у всех знакомых депутатов - просил их помочь с укреплением обороны Роанока. Все в один голос пообещали приложить все силы, но лишь после того, как обеспечат свои собственные планеты.
- Вообще все разговоры о Роаноке прекратились, - сказала Беата. - Все сосредоточились на том, что происходит у них дома. Говорить об этом запрещено, но даю голову на отсечение, что наши журналюги следят за событиями самым внимательным образом.
После ее слов все как-то сразу замолчали и тоже сосредоточились на собственных мыслях и бургерах. Я задумался настолько глубоко, что долго не замечал остановившегося рядом со мной человека. В конце концов Трухильо перестал жевать и окликнул меня.
- Перри, - негромко сказал он и указал взглядом на кого-то за моей спиной.
Я обернулся и увидел генерала Сцилларда.
- Мне тоже нравится здешняя кухня, - сказал он. - Я присоединился бы к вам, вот только боюсь, что после случая с вашей женой вы откажетесь есть со мной за одним столом.
- Раз уж вы заговорили об этом, генерал, должен сказать, что вы поступили совершенно правильно, - ответил я.
- В таком случае, администратор Перри, предлагаю вам составить мне компанию. Нам есть о чем поговорить, а времени в обрез.
- С удовольствием.
Взяв со стола свой поднос, я мельком взглянул на сотрапезников. Они застыли с окаменевшими лицами.
Я выбросил почти нетронутую еду в ближайшее мусорное ведро и повернулся к генералу.
- Куда прикажете? - спросил я.
- Давайте выйдем отсюда, - сказал Сциллард. - Прокатимся немного.
* * *
- Посмотрите туда, - сказал Сциллард.
Его личный шаттл висел в пространстве; в иллюминатор входного люка была целиком видна планета Феникс, а в иллюминатор правого борта - станция "Феникс".
- Хороший вид, не правда ли?
- Замечательный, - отозвался я, хотя в это время меня больше всего интересовали не космические пейзажи, а вопрос, какого черта Сциллард приволок меня сюда.
Какой-то параноидальный кусочек моего сознания предполагал, что он сейчас распахнет люк и вышвырнет меня в пустоту; впрочем, у него не было космического скафандра, так что это казалось маловероятным. Но с другой стороны, он ведь был не просто генералом, а генералом Специальных сил. Что, если ему скафандр вовсе не нужен?
- Я не собираюсь убивать вас, - успокоил меня Сциллард.
Я улыбнулся.
- Против воли.
- Похоже, что вы умеете читать мысли.
- Случается, но не ваши. Просто без труда могу предположить, о чем вы сейчас думаете. Успокойтесь. Я не могу убить вас хотя бы по той причине, что в таком случае Саган разыщет меня, где бы я ни прятался, и меня самого будет ждать медленная и мучительная смерть.
- Вы и так уже возглавляете ее черный список, - заметил я.
- О, вне всякого сомнения. Но это было необходимо, и я не собираюсь просить у нее извинения.
- Генерал, - перебил я его, - зачем вы притащили меня сюда?
- Во-первых, потому что мне нравится этот вид, а во-вторых, я хочу откровенно поговорить с вами, а моя шлюпка - единственное место, где нас наверняка никто никаким способом не сможет подслушать.
Он дотянулся до приборной панели и нажал кнопку; виды планеты и станции сразу сменил непроницаемый черный покров.
- Наномеханический экран, - догадался я.
- Конечно. Никакие сигналы не проникают ни внутрь, ни наружу. Вы, думаю, знаете, что находиться взаперти для солдат Специальных сил невыносимо: мгновенно развивается нечто вроде клаустрофобии. Мы привыкли быть в постоянном контакте друг с другом через МозгоДрузей, так что отключение связи для нас - все равно что потеря любого из трех первичных чувств.
- Знаю. Джейн рассказывала мне об операции Специальных сил против Чарльза Бутэна, в которой принимала участие. Бутэн изобрел способ отключать сигналы МозгоДрузей членов группы Специальных сил, отчего большинство из них погибли, а часть выживших бесповоротно утратили рассудок.
Сциллард кивнул.
- Тогда вы поймете, насколько трудно сделать что-то подобное даже мне. Честно говоря, я никак не могу сообразить, каким образом Саган удалось перенести потерю контакта с миром, когда она стала вашей женой.
- Поддерживать контакт можно разными способами.
- Что ж, вам виднее. Но, думаю, уже из того, что я пошел на полное экранирование, вам должно быть понятно, что речь пойдет об очень серьезных вещах.
- Я весь внимание.
- Роанокская операция повлекла за собой серьезные неприятности, - начал Сциллард. - Для всех. Союз колоний рассчитывал, что уничтожение флота конклава вызовет в конклаве гражданскую войну. Этот расчет, в общем-то, оправдался. Распад конклава уже начался. Расы, оставшиеся верными генералу Гау, столкнулись с фракцией, которую возглавил Нерброс Эзер, представитель расы аррисов. От взаимного уничтожения эти две фракции конклава удерживает лишь одна вещь.
- Какая же?
- Та, которую Союз колоний в свое время не принял во внимание. А именно: что теперь каждая раса, входящая или, вернее будет сказать, входившая в конклав, горит желанием уничтожить Союз колоний. Не просто изолировать его, чем готов был удовлетвориться Гау, а полностью уничтожить.
- Потому что мы уничтожили флот, - вставил я.
- Это лишь ближайший повод. Союз колоний забыл, что, нападая на флот, мы атакуем не просто конклав, а всех его членов. В сводную эскадру входили по большей части флагманские корабли флотов каждой из рас. Мы не просто уничтожили флот, мы погубили символы народов. Мы сильно и грубо оскорбили все четыреста двенадцать рас, понимаете, Перри? И они не намерены простить нам это. Но кроме того, мы пытаемся воспользоваться гибелью флота конклава для сплочения других неприсоединившихся рас. Мы хотим сделать из них наших союзников. И члены конклава решили, что лучший способ заставить неприсоединившиеся расы оставаться такими и впредь состоит в том, чтобы устроить СК показательную казнь. На этом они все опять сошлись.