Скитер Джексон был негодяем. Прожженным, заматерелым, самым гадким негодяем из негодяев. Таким, что пробу негде ставить. И при этом - истинным, почти бескорыстным художником своего нелегкого воровского дела. Нелегкого - потому что нет, вы только представьте себе, каково это - обделывать темные аферистические делишки в районе Вокзала Времени Шангри-ла, где врата, как известно, нестабильны, сосисочные киоски, стилизованные под древнеримские лотки с колбасками, имеют подлую привычку в самый неподходящий момент проваливаться на дно доисторического океана, а обманутые жертвы мошенничеств - гоняться за очистителями кошельков по эрам и эпохам. Прибавьте чудовищную конкуренцию, и вы поймете, что значит быть мошенниками времени.
Содержание:
Глава 1 1
Глава 2 6
Глава 3 9
Глава 4 12
Глава 5 16
Глава 6 20
Глава 7 27
Глава 8 31
Глава 9 35
Глава 10 41
Глава 11 44
Глава 12 46
Глава 13 49
Глава 14 53
Глава 15 56
Глава 16 60
Глава 17 63
Глава 18 65
Глава 19 69
Глава 20 75
Глава 21 78
Эпилог 82
Роберт Асприн
Линда Эванс
Мошенники времени
(Вокзал Времени - 2)
Глава 1
Скитер Джексон был негодяем. Прожженным, заматерелым, самым гадким негодяем из негодяев. Таким, что пробу негде ставить.
Ясное дело, сам он это знал и знал не хуже любого другого в Ла-ла-ландии (по крайней мере любого, кто пробыл на Вокзале Шангри-ла больше недели). Мало того, он не только это знал, но и гордился этим - так, как гордятся боевыми заслугами, низким содержанием холестерина в крови или удачными биржевыми сделками.
Скитер особенно старался задевать плечами именно этих, последних, отличавшихся не только количеством удачных сделок, но и прямо-таки уймой наличных денег в поясах, чин чином декларированных на контроле Главных Врат, чтобы с них нельзя было драть пошлину потом. Скитер редко упускал возможность подержаться хотя бы за часть этих денег, если не за весь пояс. Ах, это дивное, свежее, хрустящее ощущение наличных в руке…
Но он был не просто вор. О нет! Скитер был подлинный художник своего дела, и эти качества - беззастенчивая наглость, змеиное коварство в сочетании со способностью излучать невинный энтузиазм - по праву считались его сильной стороной.
Так что - во славу Есугэя Доблестного, а также исходя из самой прозаической необходимости выживания - он изо всех сил старался стать самым лучшим негодяем из всех возможных. Стоило ему объявиться здесь (предварительно начисто вымывшись, дабы удалить грязь Нью-Йорка со своей шкуры и из фибров своей души), как он ухитрился повернуть жизнь по-своему в поразительно короткий срок.
В конце концов Ла-ла-ландия на свете только одна. Он любил ее стр-р-растно.
В описываемое утро Скитер проснулся, потянулся и расплылся в улыбке. "Игра началась, Ватсон!" (Эту фразу он услышал в каком-то старом кино, и она ему нравилась.) Свет, пробивавшийся в щель под дверью, означал, что Жилой сектор освещен на всю катушку, не то что полумрак "ночного" режима. Собственно, это единственный способ узнать время суток, если у вас только нет будильника с подсветкой; у Скитера подсветка перегорела давным-давно, в последний раз, когда он швырнул будильник в стену в отместку за то, что тот пытался самым бесцеремонным образом разбудить его с чудовищного похмелья.
Приняв душ и побрившись с минимальными затратами времени, он нарядился к предстоящему дню - и к двум восхитительным неделям. По сравнению со многими нарядами, которые ему приходилось носить, этот смотрелся на нем почти естественно. Механически насвистывая что-то, Скитер - сосредоточенный, как всегда за работой, - обдумал свой новый гениальный план. И одну зияющую в нем прореху.
Как ни странно, потрясающая библиотека вокзала помочь ему не могла. Восполняя нехватку информации, Скитер обшарил компьютерную память до последней полочки, подбирая крохи необходимых ему сведений то там, то здесь (и попутно переведя на свой счет недельное жалованье одного из разведчиков, находившегося в данный момент на задании. Эта мелкая пакость в особенности стоила потраченных на нее усилий, поскольку этот тип как-то публично изобличил Скитера - самое смешное, что ошибочно; в том деле Скитер даже близко не стоял. Зато он тем самым развязал Скитеру руки, так что он не испытывал угрызений совести, причинив разведчику максимально возможный ущерб за минимально возможное время, причем так, чтобы не оставить этому сукину сыну никаких улик).
И все же, несмотря на все старания Скитера, один кусок мозаики - самый, разумеется, необходимый - упрямо не находился ни в одном файле. Следовательно, если его не было в компьютере, он мог быть только в чьей-нибудь голове. Брайан Хендриксон, библиотекарь, разумеется, знал это - как знал все, что хоть когда-то видел, читал или слышал (а возможно, и гораздо, гораздо больше), однако неприязнь Брайана к Скитеру давно уже сделалась в Ла-ла-ландии легендой. Так, Брайана откидываем; кто остался?
Весь ужас положения заключался в том, что Скитеру нужен был всего один-единственный совет знатока, но времени на это почти не оставалось, да и друзей у него, способных дать такой совет, было не так уж и много - у него вообще было немного друзей. Ну так, черт побери, при его-то специальности никто не может позволить себе многих друзей, верно? Профессия не располагает к доверию - эту истину Скитер усвоил много лет назад. Он пробежался в уме по длинному списку людей, у которых он мог позволить себе навести справки, автоматически вычеркнул из него всех разведчиков, почти всех гидов (конечно, Агнес Ферчайлд была бы не против - хм, она всегда не против! - но, увы, она точно не знает). Он задержался немного на кандидатуре Голди Морран. Она будет тронута его интересом, это уж точно, и она, возможно, даже знает; вот только он не имел ни малейшего желания делиться возможной - оч-чень немалой - прибылью от своего плана с любым другим негодяем из тех, для кого Ла-ла-ландия - место постоянного жительства. И потом, Голди Бессердечной Морран, ведущего специалиста ВВ-86 по редким монетам и камням, все равно сейчас не было на вокзале.
Нет, ему нужен кто-нибудь, кто сейчас под рукой.
Вычеркнув из списка горстку богатых клиентов, неоднократно проходивших через Porta Romae , Римские Врата, - из них Скитер чуть ли не всех сумел освободить от бремени наличности, а значит, ему следует всячески их избегать, - он в конце концов остановился на единственной подходящей кандидатуре из всего персонала ВВ-86: Маркусе.
Он улыбнулся, очень довольный собой. Если на то пошло, именно Маркус с большим успехом даст ему совет по интересующему вопросу, чем все так называемые эксперты Ла-ла-ландии. "Так что не прогуляться ли нам первым делом к Маркусу, сохранив тем самым уйму времени и сил?" Единственное, что слегка угрызало его совесть, - это мысль о том, что он заставляет своего лучшего (и можно сказать, единственного) друга помогать ему. Конечно, сам виноват: нечего было тратить драгоценное время на этого гада разведчика…
По странному и даже весьма невероятному стечению обстоятельств Маркус действительно любил Скитера. За что - Скитер и сам не знал. Выходцы из Нижнего Времени вообще склонны к причудам, порой совершенно бесполезным, а порой настолько эксцентричным, что понять их не проще, чем такие уму непостижимые вещи, как принцип действия Врат или женские капризы. Скитер давно уже отказался от попыток понять и то, и другое, избегая проходить через Врата чаще, чем это необходимо, и получая удовольствие от прекрасных дам тогда, когда это получалось, не особенно расстраиваясь в противном случае. Впрочем, он не кичился своим невежеством - что есть, то есть, главное, чтобы не мешало работе.
Поэтому Скитер навел на свой, так сказать, рабочий костюм последний лоск и отправился в Общий зал на поиски Маркуса, чтобы потом присоединиться к Агнес и ее группе для перехода.
Скитеру нравилось в Общем зале ощущение простора. Оно не только компенсировало ему (отчасти) нехватку открытых пространств, к которым он привык в юношеские годы, но - что более важно - всегда пахло деньгами. Какие суммы наличными в твердой валюте переходили здесь из рук в руки! И разве это такая уж дерзость - просить у богов, чтобы хоть малая толика этих богатств упала ненароком в его протянутые руки?
Но даже и без теологии (кстати, наверное, лишь боги знали, что он собой представляет; сам он этого никогда не знал со всей определенностью) Общий всегда доставлял ему наслаждение. Особенно в это время года. Выйдя на забитую народом мостовую, прокладывая себе дорогу сквозь бесконечные карнавальные шествия и уличные представления, он то и дело одобрительно кивал и улыбался.
Ну и бедлам! Были здесь, конечно, и обычные Врата для туристов с залами ожидания, пандусами и перронами, билетные кассы для тех, кто еще не определился, куда податься, - чертовски удобно, если только ты в состоянии выложить кругленькую сумму за гостиницу на время до отправления, - автоматы, подключенные к компьютерному центру вокзала и выдающие, просканировав сетчатку глаза, новые билеты тем козлам, которые ухитрились потерять старые, и, наконец, счетчики билетов (установленные при входе и выходе из всех Врат для учета того, где и когда ты находишься, дабы помешать безмозглым туристам нарваться на Затенение).
Имелись здесь также магазины и рестораны - в некоторые попасть можно было только с галереи, - причудливые лестницы в никуда, балконы и платформы, подвешенные на фермах на высоте трех-четырех этажей над мостовой, огороженные участки, означающие или нестабильные, или стабильные, но неиспользуемые Врата, а главное - сотни и сотни разнаряженных, смеющихся, пьяных, склочных, драчливых, целующихся, обнимающихся, доверчивых туристов. С пухлыми кошельками, которые ждут не дождутся легкого прикосновения чьих-то чутких пальцев…
В данный момент Общий выглядел примерно как Северный полюс, если бы эльфы старины Санта-Клауса обдолбались ЛСД, пока украшали его лавочку. Скитер наслаждался ароматом праздника и денег, всеми порами впитывая то восхитительное безумие, которое всегда охватывало Вокзал Шангри-ла в это время года.
- И чему это ты ухмыляешься, - произнес чей-то голос у самого его локтя, - а, Скитер Джексон?
Он поднял глаза, потом опустил их и увидел Энн Уин Малхэни, инструктора по огнестрельному оружию ВВ-86. Ростом она уступала даже собственному десятилетнему сыну. Тем не менее по степени опасности она была третьим, если не вторым, человеком на вокзале, в зависимости от результатов, показанных Китом Карсоном в тире, или от итогов ее последнего поединка на татами со Свеном Бейли - по общему мнению, самым опасном типом вокзала и его окрестностей.
Непонятное чувство охватило Скитера - панический страх перед женщиной, по сравнению с которой он казался горой.
"У! О! Что мне делать?"
Странное дело, но Энн ему улыбалась словно Мона Лиза на картине. Как и у старушки Моны, темные глаза ее не выражали ровным счетом ничего. Загадочная, едва уловимая улыбка была как бы сама по себе, а глаза жили своей жизнью. Мгновение он не испытывал вообще ничего, кроме леденящего ужаса, - и это при всем своем преимуществе в росте на добрый фут и несколько дюймов и неплохих шансах оторваться от нее даже в такой толпе.
Потом что-то изменилось, и до него дошло, что ее улыбка стала вполне дружеской. "Что ей от меня надо? Может, хочет, чтобы я украл для нее что-нибудь или привез какой-нибудь эдакий сувенир в подарок ее знакомым?" Чего Скитер не мог никак понять - так это не то, как муж Энн может жить с такой смертоносной зловредной гадючкой, а то, почему Энн вообще разговаривает с ним, Скитером.
Она осмотрела его с ног до головы, потом с головы до ног, посмотрела ему в глаза и сказала:
- Слыхала я, ты собрался через Римские Врата?
Ого… Он подбирал ответ очень осторожно:
- Гм… ага, что-то вроде этого. Ну, понимаешь, мы с Агнес…
Она просто кивнула, словно это подтверждало ее точку зрения в споре с кем-то другим, о том, что затеял Скитер Джексон на этот раз.
Он чуть успокоился. Если это пари - все в порядке. Энн наверняка поручили задать ему вопросы; если он ответит так, как она предполагала, ей отвалят солидный куш.
А она продолжала улыбаться все так же дружески.
"Может, это Рождество на нее так действует? Преисполнена решимости творить добро ближнему даже ценой собственной жизни?"
Тем временем она решила сделать следующий ход:
- И все-таки чему ты улыбаешься? Снова задумал учинить какие-нибудь пакости в Нижнем Времени?
- Обижаешь, Энн!
Она засмеялась, продолжая скептически кривить ротик.
- Если честно, я просто балдел от… от всего этого.
Она проследила его взгляд, и лицо ее смягчилось.
- Все это… гм… производит впечатление, не правда ли? Еще безумнее, чем прошлогодний конкурс. Скитер ухмыльнулся:
- По крайней мере я не вижу в этом году загоревшегося Санту высотой в три этажа.
На этот раз она рассмеялась вместе с ним.
- Слава Богу, нет! Я уж боялась, Булла Моргана кондрашка хватит при виде дыма и огня. Хорошо еще, наша санитарная служба неплохо справляется и с пожарами.
- Ага. Тогда они отличились. Знаешь, - задумчиво произнес Скитер, - рождественские дни - мое любимое время на этом вокзале. Все это, - он махнул рукой в сторону окружавшего его безумия, - здорово возбуждает. Ты так не считаешь?
Энн снова внимательно посмотрела на него.
- Значит, праздники тебя возбуждают, да? То-то Рэчел плачется, что у нее в это время года отбоя нет от несчастных, которым в эти праздники не повезло. Впрочем, когда ты здесь, я могу понять почему.
- Правда? - спросил Скитер не без интереса, гадая, не сделался ли он прозрачным со времени отъезда из стойбища Есугэя.
- Дай подумать… Спорим… то есть я уверена, - торопливо поправилась она, - что эти праздники больше, чем что-либо еще, помогают тебе разбогатеть. Так или нет?
Внутренне вздрогнув, он все-таки заставил себя рассмеяться.
- Ради Бога, Энн, разве кто может остаться в проигрыше, когда по Общему шатается народа втрое больше обычного? Просто в это время года я ужасно счастлив! - Он не счел нужным говорить, что больше всего его побуждают целенаправленно оттягиваться воспоминания о пяти безвозвратно потерянных рождественских праздниках. В самом деле, разве заменит праздник даже самый дорогой подарок-взятка, сунутый родителями под дерево, если ты один?
Энн только вздохнула.
- Все-таки ты безнадежный негодяй, Скитер. - Она снова встретилась с ним взглядом и окончательно огорошила его: - Но знаешь, мне кажется, если тебя когда-нибудь поймают за руку и выставят с ВВ-86, Ла-ла-ландия станет гораздо скучнее. Ты… интригуешь, что ли, Скитер Джексон? Словно мозаика, у которой не все части совпадают. - Она странно улыбнулась. - Может, у Налли Мунди спросить насчет тебя?
Скитер беззвучно застонал. Об этом не знал почти никто. Скитер удостоился однажды мгновения славы, попав в выпуск вечерних новостей, - пятнадцать секунд, зажатых между тройным убийством и катастрофическим пожаром в гостинице. Но Налли Мунди знал. Скитер до сих пор не простил этому маленькому пухлому проныре, что тот выследил его.
Впрочем, не успел он выразить свое возмущение, как Энн снова улыбнулась.
- Ладно, как бы то ни было, удачной тебе охоты - что бы ты там ни задумал. Увидимся через пару недель.
Она ушла, прежде чем он открыл рот.
"Значит, Энн Уин Малхэни желает мне удачной охоты. Не больше и ни меньше".
Не иначе Ла-ла-ландия перевернулась вверх тормашками!
Скитер посмотрел наверх, почти ожидая увидеть, как толпы людей топчут высокий, в паутине металлических ферм потолок.
- Гм, - только и сказал он.
Он покосился на табло отправлений, свисавшее с потолка, и присвистнул. Ему придется здорово поторопиться, если он хочет застать Маркуса до окончания его смены в гриль-баре "Нижнее Время". Впрочем, у него оставалось еще в запасе несколько минут до встречи с Агнес в секторе отправлений Римских Врат.
Он осторожно пробирался сквозь орды "средневековых" девиц, витязей в самодельных кольчугах, пажей, дворян и даже почти натуральных торговцев и монахов, собравшихся на турнир через одни из новейших активных Врат ВВ-86, Анахронизм, как местные обитатели называли их по имени наиболее часто пользующейся ими организации. Вели эти Врата не куда-нибудь, а в Северную Америку времен до пришествия палеоиндийских племен, впоследствии пересекших Берингов пролив, чтобы расселиться по двум пустующим континентам. Несколько раз в году орды "средневековых" бездельников заполняли ВВ-86, и каждый, конечно же, умирал от нетерпения шагнуть через Анахронизм, с тем чтобы вдоволь наиграться в войну по-средневековому.
Скитер покачал головой. Насколько он мог судить, в бойне, именуемой войной, нет ничего такого, что можно было бы превратить в игру. С его точки зрения забавы этих идиотов - издевательство над павшими в настоящих войнах. Впрочем, должно быть, они получали все то, чего хотели, иначе не гнались бы за этим снова. Особенно при таких сумасшедших ценах.
Им приходилось оплачивать не только обычные для туристов услуги, но и получать разрешение на провоз с собой собственных лошадей и охотничьих соколов - при том, что штрафы на случай, если кто-нибудь из этих тварей сбежит и начнет плодить потомство за тысячи лет до того, как им полагалось появиться на этом континенте, были установлены запредельные; им приходилось тащить с собой провиант и все прочее для своих животных; им приходилось искать место, где можно было бы держать их до дня отправления через Анахронизм, - и после всего этого, разумеется, им нужно было успеть протащить все это через Врата в срок: упирающихся лошадей, клекочущих соколов, горы жратвы для себя и животных… короче, все необходимое для одного небольшого, на месяц, турнира плюс достаточно пороха, чтобы участвовать в нем.
Единственное, что он мог в них понять, так это их неприязнь к вездесущим репортерам. Ходили слухи, что ни один репортер еще ни разу не попадал на их игрища. А если и попадал, то не выжил, чтобы рассказать об этом. Северная Америка была в те времена не самым уютным местечком. Саблезубые кошки, голодные волки - список можете продолжить сами. Одним словом, желание Скитера пройти через Анахронизм приблизительно равнялось его же желанию подняться к Майку Бенсону и самому протянуть ему руки, чтобы тот застегнул на них наручники.