Человек шесть с нарукавными повязками "СБ Острог", споро расковывали нас, а потом погнали по ангару к лестничным маршам. Где мы оказались на втором, а скорее, исходя из количества пролетов, третьем этаже. Тут нас построили в шеренгу без учета роста на глазах у представителей трех команд, судя по тому, как они раздельно держались друг от друга.
Первоочередность набирать персонал, похоже, была у высокой, и, если бы не выражение сучности на лице, довольно красивой девушки - блондинки, с большими стального цвета глазами, но с резкими чертами лица. Одета она была отлично, бронекостюм, пусть и не как у меня, но скорее всего, из той же оперы. Вот опять… "Как у меня". Нет уже ничего у меня! Пластик, который не брали пули, закрывал сервоприводы. Забрало шлема было поднято. Из оружия на поясе какой-то диковинный пистолет, явно крупного калибра, а за плечами стрелково-гранатометный комплекс внушительного калибра, но не DRK. Остальные представители обитателей Форпоста, даже лидеры других отрядов, выглядели куда, как скромнее девушки.
Дамочка внимательно осмотрела каждого из нас, как коня, только в рот зубы проверять не полезла. Затем стала тыкать пальцем.
- Шаг вперед! - скомандовала чуть хриплым голосом, в котором играла сталь.
В итоге вышагнуло восемь человек. Три девушки, пять мужчин, в их числе оказался и я.
- За мной! - так же лаконично отдала приказ та, резко развернулась на месте, и довольно быстро пошла по коридору. Мы последовали за ней, а ее сопровождающие - четыре упакованных по полной, пусть и не как командир, мужика с прожженными мордами, довольно ловко взяли нас, сбившихся в кучу, в коробочку.
Привели нас в довольно просторное помещение, где опять построили уже по росту. Так что, я стоял первым.
- Мое имя - Герда, оно же - позывной. Моя команда за эту неделю потеряла двенадцать человек. Четверых убила я лично, за невыполнение приказов. Вы - второй набор, - довольно жизнеутверждающе заявила она, пройдясь вдоль шеренги, - Первый выезд у нас будет через три часа. Поэтому быстро получаете, что вам причитается, вас определяют на жительство, устраивайтесь. Сбор. Рейд. Отдых. И это распорядок практически на каждый день.
- Что мы будем делать?
- Все, что прикажу я, - жестко и предсказуемо ответила девка. А мужик рядом с ней, похоже, хахаль и подчиненный одновременно, осклабился, - И что я прикажу делать приступать к выполнению незамедлительно. Скажу жрать дерьмо - будете жрать! Те, кто ослушается, пристрелю! У нас тут комитета солдатских матерей нет, да и вы не солдаты, а отребье. Впрочем, ваши земные защитники прав, тоже отсутствуют, как класс. Вы - накосячили, вы - сейчас отвечаете.
Она замолчала, прошла вдоль строя, затем развернулась, вновь оказалась возле меня.
- Сейчас получаете положенное оружие, амуницию и прочее необходимое для выживания. Далее вас проведут ваши непосредственные командиры - Дрон и Гайвер, - двое мужиков слитно сделали шаг вперед. Меня восхитила дрессировка, что ни говори, а у девочки просто талант. И недооценивать такую бабу нельзя, в таких местах командовать бандой отморозков, это не в офисе менеджерами повелевать, - До ваших апартаментов. Живем мы на третьем этаже. Это второй. Под нами сейчас ангар. Так как постояльцев тут некомплект, то всех размещаем по отдельным комнатам. Его, Дрон, определи в сорок вторую, - ткнула она в меня пальцем, - Первый раз вас известят и проведут. Затем будете прибывать в положенное время и место сами, опоздание я не приемлю! В обязательном порядке иметь на любой выезд противогаз. Все, - чуть помолчала и неожиданно заорала, - И бегом, бегом, рванина!
Теперь я рассматривал "положенное оружие, амуницию и прочее необходимое для выживания" и тихо зверел. Мои собратья по несчастью тоже имели вид ошеломленно-дебильный, не было слышно радостно-возбужденных воплей "это все нам?". Похоже, не только меня удивляло виденье командования относительно базовых предметов первой необходимости, чтобы не загнуться сразу.
- Они, что издеваются? - высказалась за всех рослая женщина в цветастой бандане, - Да, с таким набором до первого топтуна!
- Разговорчики! - оборвал заграждающийся шквал недовольства Гайвер - высокий, но крепкий блондинистый парень лет двадцати пяти, смотревший на всех, как на экскременты мамонта - удивленно и с неким научным интересом, но не без изрядной доли брезгливости.
Переходы, переходы, подъемы и спуски. Указатели, в отличие от того же Северо-Восточного форпоста, отсутствовали, как класс. При этом были и лифты, но штрафников предпочитали гонять по лестницам. Из нас никто не спешил знакомиться друг с другом, большинство еще находилось в подавленном состоянии, кто-то держался вместе со старыми, я так понимал, знакомыми. А, вообще, пока просто не представилось времени - "бегом", "быстрее" и прочие прелести.
Гайвер с основной массой свернул налево, меня же Дрон повел направо. Провожатый - смеющийся по любому поводу невысокий плотно сбитый парень лет тридцати, чернявый с родинкой на лбу, одетый в новенький натовский камуфляж, наколенники, налокотники, в бронежилете, и это здесь… Его поведение, и частый смех без причины, вызывали несколько вопросов. Но с другой стороны, это не моя забота.
Мы прошли по длинному коридору, шириной около трех метров. Пространство освещали лампы дневного света под потолком. Дрон остановился возле обшарпанной двери, оббитой железными полосами. Сунул в замочную скважину массивный ключ, со скрежетом провернул, и мы оказались на пороге помещения четыре на четыре метра, с узким окном, подоконник которого располагался на высоте груди взрослого человека. До потолка метра два с половиной. Небольшая железная печка в углу, на плите которой стоял закопченный чайник. Убитый письменный стол знавал еще советские времена, такой же перекошенный стул без спинки. Панцирная кровать. Пол грязный, заплеванный, стены такие же. Кругом фотографии голых баб, порнографических сцен, а над всем этим, не знаю где и зачем кто-то добыл баллончик с краской, и вывел будто кровью, но красиво "Cogito, ergo sum". Ниже, судя по подчерку, представитель другой философской школы, подписал черным маркером и довольно коряво: "И это пройдет". "Натюрморт" довершал нарисованный схематично мужской половой орган с подписью из трех букв, видимо, чтобы никто не перепутал.
Такое ощущение, что я попал в комнату, где проживали крайне разносторонние личности. Не в упрек будет сказано Декарту, чей девиз "мыслю, значит, существую" обретал удивительно новые оттенки и грани в таком антураже. Однако, если француз Рене, кроме философствований занимался математикой и физикой, то глядя на голых баб и кучу пустых бутылок, а также окурки и использованные презервативы, становилось очевидно, что таким образом эпикурейцы издевались над рационализмом.
А этот запах! Этот прекрасный одуряющий густой стойкий запах подгнивающих грязных тряпок, слабоалкогольное амбре, вонь окурков. Завершал картину, висящий на проводе, патрон, с ввернутой лампочкой.
Мой провожатый уже щелкнул выключателем рядом с дверью. Тусклый свет рождал причудливые тени.
- Гордись, это помещение обычно для офицерского состава или гостей форпоста предназначалось. А тут преступники, считай каждому такие, - усмехнулся Дрон, - Приведешь в порядок, если захочешь, нет, так живи. Здесь всем, по большому счету, насрать. Розетка имеется, электричество подается круглосуточно. Безлимит, короче. О дровах для печи - заботься сам. Можно купить, можно во время рейда насобирать. Но это скорее роскошь. Итак не замерзнешь. Примешь на грудь и тепло! Удобства, как и душ, в конце коридора. Вот там гадить - не советую. Уборщики быстро устроят темную.
- Тряпку, ведро, чистящие средства где можно взять?
- Купить, - хохотнул тот, - Или притащить из рейда самостоятельно. Тут каждый кузнец своего счастья.
- Оружие, кроме холодного, нам выдадут?
Тот ничуть не натужно рассмеялся, хохотал долго, согнувшись в пояснице. Хлопал себя ладонями по коленям. Минуты три, наверное, если не пять. Мне же почти понятны были причины его веселья, убитые почти в ноль зрачки о чем-то говорили. Наконец тот, утирая слезы, порой прихохатывая произнес вполне серьезно:
- Мужик, мы штрафники! Понимаешь? Компроне муа? Какое нам к херам оружие? Мы чистильщики, мы - грузчики, мы - мясо, мы - живцы. Вот какую самую паскудную работенку можно придумать, на которую ни один нормальный человек не подпишется, тем мы здесь и занимаемся. Но, запомни главное, мы не уборщики, есть тут специальный штат, который за это деньги получает. И это касается коридора, сортира, душевой, а то были случаи, знаешь ли… Попытаются привлечь, бей в рыло и будешь в своем праве. Но гадить специально, тоже не советую. Отчего-то Герда тебя не возлюбила, сюда на постой определила. Место это зловещее, считай, кто сюда попадает - покойник. Потенциальный. Последним тут Берсерк жил. Недавно сдох. Сукой еще той оказался.
- Но у тебя и у других оружие имеется, - пропустил мимо ушей все маловажное и выделил главное. Болтает, но это скорее для меня плюс, сразу многое узнал.
- Так это наше. Кто-то добыл уже здесь, кто-то прибыл с ним, например, как Герда, она, кстати, не штрафница, а гражданство зарабатывает. Поэтому - забей! Один черт, сдохнешь, не сегодня, так завтра. Пойди вечером и напейся, если доживешь. И лучше, трахни кого-нибудь, в общем, возьми от жизни все. Не забывай, сбор через полтора часа. Быть через час двадцать в коридоре. Выезд, для кого-то последний, а там и ужин. До этого момента вас никто кормить не будет. Не на курорте и не заработали. Только расходы одни - на транспортировку.
- Еще вопрос, ваша командирша, она здоровых мужиков не любит или мой типаж? Говоришь - "невзлюбила"?
- Наш, наш командир, - тот расплылся в улыбке, - Она и теперь твой главнокомандующий. Скажу так…, - сделал тот многозначительную паузу, будто обдумывая что-то, - Хрен его знает!
Подумал и добавил:
- С другой стороны, остальные комнаты у нас под боком, может, определила в тебе самостоятельную личность, которая в особом присмотре не нуждается? Если бы не подошел, то не взяла бы да и все. Кстати, плохое про нее говорить не советую. Даже я башку отверчу! С этим разобрались?
Я, ухмыльнувшись, кивнул. Отворачивальщик, много вас таких уже по Улью остыло.
- Не, мужик, я серьезно. Девка она резкая, но тебе каждый из нашего отряда скажет, что зря говно месить не пошлет и между молотом и наковальней не положит. У нас и самый большой процент выживаемости. И, вообще, короче… Не обостряй, да.
- Ага, понял, я, понял.
- А так, не девок же сюда селить. У других мужиков из вашего призыва больно рожи хитрые, за них еще решать что-то, отвечать. Срач, если не нравится, то можно и убрать. И не девок же в это говно селить? Владей, короче! Итак, вы, уважаемый, выиграли сегодня суперприз! Однокомнатную новенькую квартиру в Бирюлево! - протянул он мне ключ, опять хохотнул и вышел, не прощаясь.
Дверь с жутким скрипом и скрежетом захлопнулась за ним. Вот еще одна проблема, надо бы петли смазать.
Я вновь осмотрелся. Мда… Жить в таких условиях, даже каждый день рискуя… Не знаю, не знаю. Не по мне. Но о реальном превращении этого сарая в жилое помещение предстоит подумать после, если честно, сейчас даже на стул садиться брезговал, хотя в той же предвариловке и на полу примащивался. Пока же, до выезда, хоть мусор убрать. А то складывалось какое-то гадкое ощущение, даже зараженные на начальных стадиях не такие мерзкие, блевотные, как этот шалман. И средств нет для привлечения наемного персонала. И где их добывать? Хотя посаженные в ноль зрачки Дрона говорили о том, что здесь пользуется популярностью и что может иметь цену - наркотики.
Из имущества, после конфискации у меня осталась нетронутой только одежда. Остальное методично отметали, даже заказ в Гильдии сняли, забрав жемчуг. Сердце стиснуло, когда увидел своего верного боевого товарища - ПЯ, с которым мы прошли огонь и воду, в руках конвоира. Такая буря чувств - звериная ярость помноженная на глухую тоску, тоску безнадежную, будто потерял друга, не охватывала меня даже тогда, когда я узнал об измене Светки.
Планшет с картами оставили, в нем, в потайном кармашке отыскался плоский ключ.
- Интересно, что у свежака делает ключ от банковской ячейки в Монако? - задумчиво пробасил один из конвоиров.
- Этот "свежак", как ты говоришь, - вступил в беседу второй, - Успел угробить немало муров в рейде с Гранитом, и тот за него лично поручился, еще он крестник Третьяка. Ковбой опять же на суд явился. Ты, вообще, слышал про такое хоть раз?
- Нет, но если Гранит подписался, надо ему хоть что-то оставить, - заявил третий, именно он и командовал парадом, носясь с актом приема-передачи.
- Оставь Ярыгина, - не стал предаваться ложной скромности и ткнул пальцем в пистолет, для лучшего понимания, что я имею в виду, - Память. Жизнь не раз спас. Он со мной провалился в Улей.
- Нет, огнестрел не могу, мужик, пойми правильно, проверять будут, вопросы начнут задавать. А из-за тебя мне проблемы не нужны, будь ты хоть крестником самого Ковбоя. Раз "память" и, вдруг, выживешь, маякну насчет этого ствола Третьяку или Каштану. Окей?
- Спасибо, - кивнул. Лучше так, чем никак.
- Ключ не забираем?
- А на кой он? Смысл? Да на предъявителя ключа обычно ячейка оформляется, но черт его знает…. И еще, ты готов замараться? Потом ведь в Острог не пустят… Нет. Бесполезен он.
Оставили мне ресовский нож, Смола - так звали, заведовавшего реквизицией, научил, как ребенка, мол, говори зарядов мало, вот и оставили, а это пусть и высокотехнологичный, но "холодняк". Десять споранов, мой рюкзак, с которым я отправился в чертов поход в кафе, аптечку со спеком. И всю имеющуюся литературу, начиная от руководства к бронекостюму и заканчивая сводом законов, словно в насмешку.
- Читать будешь, просвещаться, - усмехаясь, пошутил конвоир, - Советую на Законы Острога обратить внимание, чтобы не влипнуть еще раз.
А дальше ожидание. Часа в четыре утра в камеру вошли, одели наручники и…
Нет, в таком дерьме жить нельзя. У нас еще в суворовском среди преподавательского состава ходили бессмертные слова: "Убирать грязь не стыдно, стыдно в грязи жить". Приписывали это какому-то молодому советскому лейтенанту из древнего дворянского рода. В дальнейшем я слышал данную историю во множестве интерпретаций, впрочем, неизменными были две детали - загаженный общественный туалет и представитель древнего рода, зато часто менялась его профессия, а вместе с ней и декарации. Начиная от раскопок где-то в пустыне и заканчивая арктическими далями. Сам аристократ был и геологом, и лейтенантом, и полярником, и сварщиком. Но посыл истории, на мой взгляд, был абсолютно верным.
Чёрта и человека отличает немного. Главное, это то, что первый категорически не хочет следить за собой и за окружающим пространством, оправдывая все тяжелыми обстоятельствами. В тюрьме такие сначала перестают чистить зубы, потом умываться и в итоге превращаются в презираемую всеми касту. Поэтому, может, мне и осталось жить всего ничего. Но жить я буду так, как я захочу, не мирясь с окружающей действительностью, а меняя ее под себя.
Торговая точка присутствовала в Форпосте, но нам сразу объяснили, не имея средств, в кредит здесь никто ничего продавать не будет. Так как наша жизнь подобна спичке. Подожгли, прогорела, погасла. И затушить могут в любой момент.
Где должно быть обычное ведро? Правильно - в уборной. Оно там и нашлось, эмалированное с инвентарным номером, рядом стояла лентяйкой. Ничуть не смущаясь взял емкость, набрал горячей воды. Посмотрел кругом. Нет, чистящих средств не имелось. Плохо. Но и просто убрать тот срач - тоже хлеб.
- Куда ведро потащил?! - раздался недовольный окрик сзади, - А ну верни на место!
Вот ни позже, ни раньше нарисовался уборщик, среднего роста усатый мужик лет сорока пяти на вид.
- Заселили в сорок вторую. Убирать надо.
- Штрафник, что ли?
Я кивнул утвердительно.
- На место потом поставишь! - не стал препятствовать тот, - И чем ты мыть-то собрался?
В итоге, он выдал мне тряпку, порошок, фейри, вручил и здоровенные мешки под мусор, показав куда их выносить. Душевный дядька, растрогался он моей любовью к чистоте.
За оставшееся время до рейда успел только собрать в мешки хлам. Вышло шесть штук. И как можно загадить такое небольшое помещение? Ничего ценного не обнаружил. Нигде и никуда не закатился жемчуг, да, что жемчуг, споран бы, споран…
Сдвинув кровать, с которой в мешки отравился даже матрас, обнаружил за ней ржавую алебарду - средневековая хренотень, с древком около полутора метров. Небольшой топор с широким лезвием, совмещенный с длинным копейным острием, на обухе стальной крюк. И кучу грязных носков, какую-то одежду. В общем, чуть-чуть разгреб основное, но предстояло еще отмывать и отмывать.
- Эй, чистюля, давай на выход! - раздался голос Дрона.
- Слышь ты, базар фильтруй на выходе, уяснил? - я посмотрел на него, вот полезет в бутылку, сломаю здесь и плевать на все.
- Да, понял, я понял, так бы и сказал, что шуток не любишь, - поднял тот руки в жесте "сдаюсь", а взгляд оценивающий, холодный, так обычно через прицел смотрят. Но почувствовал гнида, что я готов убивать.
Глава 2. Дела наши скорбные
Наш непосредственный командир - Герда со своим прототипом - девочкой из сказки Андерсена, наворотившей тех еще дел, пусть и спасая любимого мальчика, соотносилась слабо. Скорее, если рассматривать табель о рангах - она Снежная Королева, но больше всего женщина походила на одноименную немецкую овчарку моего соседа. Поджарую зубастую породистую суку, чей бардак в голове был загадкой даже для хозяина. И взгляд такой же, непонятно рассматривала она тебя с желанием вгрызться в горло или ей хотелось ласки.
Нас, всех новичков, построили возле "Урала", прошедшего стандартную для Улья, модернизацию. Кунг во весь кузов усилен стальными листами, обварен уголками и трубами, прорези узких бойниц. Все покрашено в серо-зеленый цвет. Выбивалась из общей камуфлированной целесообразности изображение огромного черного паука с красными пятнами на спине, а ниже было выведено "Black Widow". Надо же "Черные вдовы".
Пришлось задавить усмешку. Ребячеством это попахивало, точнее, несло от таких вывертов жидкой детской неожиданностью. С другой стороны, человек всегда стремился провести черту и желательно, как можно четче обозначить грань между "нами" и "ими". И кто я такой, чтобы выступать на пути чьих-то желаний, если они меня напрямую не касаются? Вдовы и вдовы, хрен бы с ними, да хоть черноводники или чернорясники.
Острые шипы, торчащие в разные стороны, усиленный передний и задний бамперы, мощные лебедки, зубастые колеса - дополняли картину. Общую же гармонию милитаризма динамично завершал крупнокалиберный "Утес" на хитрой турели, расположенный на крыше. Судя по оптическим приборам, управлялась она из салона. Хотя, наверняка, стрелок, будь у него такое желание, мог использовать и ручной режим. Одна из самых радикальных доработок заключалась в том, что из кабины, не покидая ее, можно было попасть в кунг. А так перед нами находилась обычная и поэтому привычная машина постапокалипсиса Стикса, на которые, за последнее время, я успел достаточно насмотреться.